***
Джослин сбросила рюкзак со спины и глубоко вдохнула. В Сторибруке воздух был куда свежее, чем в Лондоне, там искрилась магия, но здесь… Здесь, в Нетландии, воздух был необыкновенным, Джослин не могла им надышаться. Это как почувствовать на улице мимолетно вкусные духи, а потом целый день вспоминать о них до того момента, пока не найдешь эти самые духи в магазине. Вот какого было дышать в Нетландии. Дом пах теплой выпечкой, амброзией, огнем, старыми книгами, мамиными духами, папиным одеколоном, духами Джослин ― и еще множеством чем, что говорило: «Ты дома. Здесь тебя любят и никогда не предадут». В Нетландии пахло травой, дождем, землей, неизвестными цветами, магией и любовью Джослин. Интересно, как Питер жил весь год? Скучал по ней? Вспоминал хоть иногда? Засыпал и просыпался ли он с мыслями о ней, как это было у Джослин? Или Питер оставался верным своему слову, и тут ее ждал враг, а не бывший возлюбленный? Что если он думал о ней только в тот момент, когда его обуревала злость и гнев? Ведь узнав о том, что они предназначены друг другу судьбой, что только друг друга смогут любить и другим быть любимым в ответ. Если Питер был зол ―, а он наверняка был ― Джослин его хорошо понимала. Она снова глубоко вздохнула и завела руки за спину. Пару раз шевельнув пальцами, она собрала волосы в хвост. Поправила пальто, слегка повела плечами, разминаясь. Во время короткого плавания, они с Эммой вдвоем занимались в трюме, отжимаясь и подтягиваясь, и несмотря на то, что Джослин за последние двадцать восемь часов спала около часа, девушка чувствовала себя бодро. В кустах рядом с ней что-то тихо шевельнулось, и коротко вскрикнула птица. Джослин прищурилась, кончики пальцев слегка пульсировали. Она быстро оглянулась: капитана Крюка и Дэвида не было в их импровизированном лагере, они ушли собирать хворост для костра, Эмма и Мэри Маргарет ставили палатки, а Реджина колдовала, прощупывая магическую оболочку острова. И при этом, все вели себя с друг другом подчеркнуто холодно и отстраненно, даже Белоснежка со Спасительницей; все настолько не хотели контактировать с друг другом, что Дэвид и Киллиан показательно разошлись по разные стороны, а Реджина стояла спиной к оставшимся женщинам, плотно сомкнув глаза. Джослин глубоко вздохнула. С таким настроем ― долго им еще по этому острову гулять, Питер явно позабавиться. В лесу снова прокричала птица. ― Мне надо отойти, ― громко сказала Джослин, и женщины обратили свое внимание на нее. Эмма слегка нахмурилась. ― По женским делам. ― Только аккуратнее, ― не открывая глаз, сказала Реджина. ― Я обещала твоей маме присматривать за тобой. ― Кто еще за кем присмотрит, ― буркнула Джослин и, оставив обустройство своего спального места, направилась в кусты. Пройти пришлось значительно дальше. Убедившись, что она случайно не нарвется на собирающих хворост пирата и принца, она сорвалась на легкий бег. Мимо проносились деревья, подернутые чернильной дымкой, вдалеке мерцали огни болота Нетландии, чуть ли не касаясь кожи, проплывали маленькие светлячки, собиравшиеся на свой собственный пир. И надо всем этим висело небо. Темное покрывало, на которое невидимая рука просыпала разновеликие бриллианты, горстями собравшиеся в складках ткани и заманчиво мерцающие, переливающиеся белом светом вечности. Птица свистела все громче и громче. Джослин вынырнула из джунглей, и мгновенно узнала, где находится ― уж больно знакомой оказалась толстая ветка дерева, расположенная низко от земли, на нее можно было забраться как на турник, лишь слегка подтянувшись. На ветке, спиной к Джослин, сидела высокая, тощая фигура, и посвистывала, идеально пародируя щебет птицы. Хэйдес тяжело вздохнула: ― Феликс. Свист прекратился. Феликс ―, а это был именно он ― ловко развернулся на ветке, откинул капюшон, и хитро улыбнулся девушке своими серо-голубыми глазами. ― О, какие люди. Точнее сказать ― какие Боги. Джослин. Он совсем не изменился, будто Джослин не отсутствовала целый год, за который в реальном времени подросток мог бы поменяться. Даже сама Джо за это время изменилась, пусть и в мелочах: подровняла кончики волос, начала делать другой макияж, слегка похудела и даже вытянулась немного. Эти изменения едва можно было назвать изменениями, однако они все же были. Феликс ― как и все на этом острове, как сам остров ― застыл, как скорпион в янтаре. ― Питер рассказал? ― улыбнулась девушка, подходя ближе к ветке. Феликс очаровательно улыбнулся, спрыгивая на землю. ― О том, какая выдающаяся у тебя родословная? Да, это впечатляет. Но мы это еще обсудим, верно? ― он протянул ей руку, исполосованную длинными, белыми шрамами. ― Идем. ― Куда? ― вопросительно изогнула бровь Джослин, опираясь спиной на ветку. ― В лагерь, конечно, ― воодушевлённо сказал Феликс, делая шаг на встречу подруге. ― Ты же здесь, чтобы сражаться за нас, верно? Ударить героев из тыла? ― губы рыжеволосой красавицы дрогнули в слабой улыбке. ― Джослин? ― А Генри в лагере? ― спросила Джослин, будто не слыша слов Феликса, и не замечая протянутый в ее сторону руку. Улыбка медленно сползла с лица Феликса, а протянутая рука дрогнула, а потом медленно опустилась. ― Так ты… ― Я пришла за братом, Феликс, ― сухо и твердо произнесла Джослин, посмотрев блондину прямо в глаза. Ее голубые глаза сверкнули. ― Где он? ― Это предательство, ― зашипел Феликс. Джослин рванула вперед быстрее, чем мальчик-потеряшка успел бы что-то сделать. Схватив Феликса за грудки, она дернула его, заставляя смотреть ей в глаза. ― Где. Генри? ― Я не знаю. ― Ты знаешь, ― Джослин зло усмехнулась, сильнее сжимая ткань плаща в руках, и чувствуя, как медленно нагреваются руки; главное, не подпалить друга-блондина, а то ни его, ни ее соратникам это не понравится. Да и самой Джослин тоже. ― Ты правая рука, близкий друг, товарищ и советник Питера Пэна. Скажи мне, где Генри? ― Зачем тебе это? ― Феликс, наконец-то будто осознав, в каком положение оказался, рванулся из рук полубогини, и Джослин позволила ему вырваться. Юноша посмотрел на нее зло и обидчиво, очевидно не ожидая перехода Джослин в лоно героев, особенно учитывая ее «выдающуюся родословную». ― Ты знаешь их всего год, чуть больше возможно. А уже готова идти против нас? Джослин усмехнулась. Она думала примерно о том же самом, но и Питера с Феликсом она знала куда меньше. Если и пришлось уж выбирать, то не лучше ли было выбрать какую-никакую, а родню? Особенно, если она была уверенна в том, что сможет спасти своих нетландских друзей. Герои они на то и герои ― Джослин зачирикает им красивую песню о любви, и убить врагов так просто уже не получится. Не стоит гневить полубогиню. ― Я не против вас, ― терпеливо объяснила Джослин. ― Я помогу им спасти Генри, и не трогать ваш устой жизни. ― Ну да, конечно. Джослин посмотрела на зло хмыкнувшего парня так, будто он ее оскорбил, хотя, по сути, так оно и было. Джослин глубоко вздохнула. Она не знала, как донести свою позицию до Феликса; если рассматривать все с божественной точки зрения ― Питер был богом, а Феликс искренни верующим, фанатически ему преданным. И ему нравилась Джослин, нравилась настолько, что если бы она встала рядом с Питером, то она была бы для Феликса все таким же божеством, настоящей богиней. Но Джослин не могла. Конечно, предай она героев ради любви, ее родители ― единственные, чье мнение было по-настоящему важно ― поддержали бы, защитили, укрыли. Но Джослин не могла, потому что… Джослин тряхнула головой, и решительно взглянула Феликсу в глаза. ― Феликс, я люблю Питера, ― кажется она впервые произнесла это вслух, признаваясь не только перед самой собой, но и перед другим человеком; даже тогда, когда в доме родителей у нее произошло истерика, она так и составила предложение целиком, между всхлипами выдавливая нечто, похожее на: «он» и «люблю». Но только сейчас она впервые сказала об этом. Она снова приблизилась к Феликсу и заглянула ему в глаза. ― Я не позволю, чтобы ему навредили. Или тебе, ведь ты мой друг. Ты хорошо отнесся ко мне, когда я осталась одна на этом страшном острове, куда попала совершенно случайно. Помоги мне. Феликс принял решение, и это решение было принято еще задолго до рыжеволосой девчонки по имени Джослин Хэйдес. ― Нет, ― решительное, а взгляд немного загнанный. ― Что, убьешь меня? Конечно, по-другому и быть не могло. Джослин усмехнулась и задумалась. Феликс взирал на нее опасливо, настороженно, как крупный зверь, который увидел маленького, но очень ядовитого животного. Наверное, Джослин представлялась Питеру такой маленькой, хитрой, изворотливой змейкой, один укус которой может запросто убить человека. Но Феликсу можно сказать повезло ― змейка домашняя и своих не кусает. Да и кто Джослин такая, чтобы обращать Феликса в другую веру, к другому богу ― богине. ― Нет, с чего бы, ― Джослин слегка пожимает плечами и отходит. ― Ты свободен, иди. Передавай Питеру… и Люку «привет». Ее губы дрогнули в улыбке при упоминании того бойкого, милого мальчугана. Феликс кивает ей и бесшумно идет в сторону густых джунглей. Джослин переводит плечами ― лучше было бы одеться потеплее, чем в Нетландии душнее вечер, тем холоднее ночь ― это она помнила. ― Джослин, ― говорит Феликс позади нее. Девушка недоуменно хмурится и поворачивается. Странно, она думала, что он уже ушел. ― М? ― Мы тоже не допустим, чтобы тебе навредили, когда мы победим. Джослин улыбается. Всегда приятно слышать, что твои ошибки готовы простить и взять тебя обратно. Возможно, поэтому она так сильно любила родителей, и так сильно дорожила Феликсом ― они говорили ей это. ― То есть нам троим нечего бояться в любом случае. Была рада увидеться. ― До скорой. Феликс растворяется в темноте джунглей. Джослин не может не подумать о том, что Питер обещал ей встретиться, как враги.***
― Она здесь, ― выпалил Феликс, едва найдя Питера Пэна в лагере. Тот смотрел на то, как недавно прибывшие мальчишки учились стрелять из лука ― пока еще они стреляли по неживым целям ― под руководством более старших Потеряшек. Пэн недовольно скосил взгляд на друга: тот вывалился из-за зарослей за спиной Питера, выглядел взволнованным и удивленным, и выпалил только одну эту фразу. Она была лишена всякого смысла, пока Пэн не вспомнил, что на его остров пожаловали гости. Пока что, по какой-то причине, он не мог понять, сколько их именно было, явно больше двух, но при этом он точно знал — это была семья Генри. ― Спасительница? ― спросил Пэн, жестко оскалившись. Он был почти уверен, что знаменитая Эмма Свон прибыла на остров ради спасения сына, и уже придумал, как это можно использовать, но был удивлен, когда Феликс мотнул головой, а потом сразу же закивал. Странный ответ на в принципе простой вопрос, тем более от всего собранного и серьезного парня, и кажется Феликс это понял. Он провел языком по сухим губам, и пояснил: ― В том числе. Нет, я говорю о том, что Джослин здесь. Питер посмотрел на него, а потом устремил взгляд на джунгли. Джослин была здесь. По небу Нетландии плыли тяжелые темно-синие облака. Питер закинул голову, наслаждаясь, чувствуя, как холодный ветер скользит по лицу. Джослин… Его девочка-мечта. Он думал, что любит ее. Искренне верил в это, а потом она ушла от него, чтобы обрести то, от чего бежали все остальные на этом острове ― дом. Но он уже влюбился в нее. Его девочка-боль…