Исток

      Когда Лань Сичэнь увидел бледное, обеспокоенное лицо своего саньди, Цзинь Гуанъяо, он забеспокоился. Когда он увидел мрачное лицо своего дагэ, Не Минцзюэ, и его нервничающего младшего брата, Не Хуайсана, он был близок к тому, чтобы встревожиться. Лань Сичэнь немедленно поднялся оттуда, где он наслаждался тихой послеобеденной беседой со своим дядей и младшим братом.       – Нет, нет, – сказал Цзинь Гуанъяо, жестом показывая снова садиться, – всем здесь следует это услышать.       – Услышать что? Что-то случилось? – Лань Сичэнь попросил устроить места для новоприбывших. Лань Цижэнь приветствовал всех троих чопорным поклоном, удостоив Не Хуайсана отдельным взглядом прищуренных глаз. Лань Ванцзи вежливо кивнул и не возразил, когда Не Хуайсан присел на ближайшее к нему место.       – Можешь сказать, – прямо велел Не Минцзюэ. – Я допускаю, что слухи еще не достигли Облачных Глубин.       Лань Цижэнь хмыкнул.       – Места слухам здесь нет, только факты.       – Ну, эти слухи основаны на фактах, – огрызнулся Не Минцзюэ. – Скажи им наконец!       Решив, что этот приказ был дан ему вместо Цзинь Гуанъяо, Не Хуайсан выпалил:       – Ланьлин Цзинь пытались убить Вэй-сюна!       – Что? – воскликнул Лань Сичэнь, прежде чем успел прикусить язык. Перед собой он мог видеть Лань Ванцзи, который напряженно сосредоточился на Не Хуайсане. Лань Сичэнь мог сказать, что эти новости шокировали и ужаснули его брата.       – Им удалось? – спросил Лань Ванцзи. По тому, как быстро был задан вопрос, Лань Сичэню было ясно, как страстно он желал услышать ответ. Лань Сичэнь тоже волновался. Он знал, что его младший брат сильно увлечён Вэй Усянем, и попытки юноши подружиться с Лань Ванцзи доставили Лань Сичэню немало теплых минут. Но после того, как он услышал о сражениях во время Падения Солнца, осознал, что Лань Ванцзи слишком беспокоится о воздействии темного пути на этого человека, и поприсутствовал на его выступлении на банкете перед похищением пленных Вэней, мнение Лань Сичэня о Старейшине Илин сильно поколебалось.       – Мы не знаем, – вздохнув, сказал Цзинь Гуанъяо. – Призрачный Генерал унес его прочь сразу после того, как он был ранен тремя стрелами в торс. Проклятие Тысячи Язв и Сотни Дыр на Цзинь Цзысюне все еще держится, так что, наверное, нет.       – Что за проклятие? – спросил Лань Сичэнь, перебивая протест Не Хуайсана:       – Я не думаю, что это он!       – Простите, Глава Ордена Лань, – сказал Не Хуайсан, посмотрев на него и сжавшись под хмурым взглядом старшего брата. – Некоторое время назад Цзинь Цзысюнь подвергся проклятию Тысячи Язв и Сотни Дыр, и он думает, что это сделал Вэй-сюн, но Вэй-сюн вообще ничего такого не делает!       – Вэй Усянь угрожал ему тогда, на банкете, – напомнил Цзинь Гуанъяо. – Помните?       – Вэй-сюн разговаривает жестко, но редко когда ранит кого-то так злонамеренно! Он расставляет словесные ловушки, и высмеивает, и почти никогда не бьет первым! – Не Хуайсан продолжил настаивать. Его слова имели бы больше убеждения, не будь они сказаны таким жалобным тоном. Было ясно, что Не Хуайсан уже утверждал это и не думал, что кто-либо поверит ему.       – Он пытал Вэнь Чао, и довольно жестоко, как я слышал, – сказал Не Минцзюэ. Вопреки его словам и позиции в споре, он казался весьма довольным этой мыслью.       – Он также устроил драку, пока был здесь, что привело к тому, что его выставили из Облачных Глубин, – напомнил Лань Цижэнь. – Все признали: первый удар нанес этот смутьян.       – Это же совсем другое! – взмолился Не Хуайсан. – Конечно же Вэй-сюн хотел бы отомстить человеку, виновному в уничтожении Пристани Лотоса. А кто не хотел бы? А что до той драки, я тоже был там, Вэй-сюн ударил Цзинь Цзысюаня только тогда, когда он оскорбил Цзян Яньли и Цзян-сюна! Вэй-сюн и Цзян-сюн души не чают в Цзян Яньли и готовы целовать землю, по которой она ходит. Оскорбить Цзян-сюна прямо в его присутствии – неудивительно, что Вэй-сюн потерял самообладание.       – Я согласен с Не Хуайсаном, – внезапно высказался Лань Ванцзи, ясно и отчетливо, остальные повернулись к нему, удивленные. Никто не ожидал, что он заговорит. Не Хуайсан посмотрел на него, как на спасителя. – Вэй Ин угрожал Цзинь Цзысюню только для того, чтобы узнать, где искать пленников. После этого, он, скорее всего, забыл о нем.       – Именно, именно! – Не Хуайсан был определенно рад, что Лань Ванцзи встал на его сторону. – Вэй-сюн всегда забывает об оскорблениях, когда перебранка заканчивается! Нужно что-то более серьезное, чтобы ему запомнилось, вроде оскорбления молодой госпожи Цзинь.       – Мгм, – согласился Лань Ванзци.       Лань Сичэнь все еще сомневался.       – Я помню тот банкет. Вэй Усянь довольно сильно отличался от того, каким я запомнил его в те времена, когда он учился здесь. Он очень изменился.       В тот момент казалось, что появление Вэй Усяня принесло с собой темное зловещее облако. Это ужасающе гнетущее ощущение рассеялось только с его внезапным уходом. Кроме того, перед тем, как Вэй Усянь, угрожая, коснулся флейты, Лань Сичэнь мог поклясться, что он полыхнул красным, так же, как когда он командовал своей армией нежити.       – Спустя некоторое время после этого я встречал его в Илин, – сказал Лань Ванцзи. – и он был в гораздо большей степени похож на себя времен обучения здесь, нежели каким он был с начала Падения Солнца.       – Когда? – спросил Лань Цижэнь, негодуя от того, что путь его самого любимого ученика пересекся с наиболее нелюбимым.       – Немного позже, – ответил Лань Ванцзи. Абсолютно пустой ответ. Лань Сичэнь почти хотел упрекнуть брата, чтобы выражался яснее, но сдержался.       – Итак, мы предполагаем, что источник проклятья неизвестен, – раздраженно сказал Не Минцзюэ. Лань Сичэнь кинул на своего старшего друга беспомощный взгляд. Не Минцзюэ и Цзинь Гуанъяо не знали Вэй Усяня до того, как он стал Старейшиной Илин, и понятия не имели, каким потрясением было для остальных видеть того жизнерадостного, солнечного и талантливого ученика столь изменившимся. Даже стоя под прямыми солнечными лучами, он почти скрывался в тени. А в выражении его лица не было больше живости, только холодное высокомерие пронизывало каждую его черту.       Вдобавок, Не Минцзюэ не мог понять, почему он взял под свою руку остатки Ордена Вэнь. Во время Падения Солнца самыми рьяными преследователями псов-Вэнь, были Не Минцзюэ, Цзян Ваньинь и Вэй Усянь. Собственно, присоединившийся к этому братству ненависти Не Минцзюэ был о Вэй Усяне самого лучшего мнения, в особенности же потому, что Не Хуайсан считал его своим хорошим другом. Но принятое им решение защищать остатки псов-Вэнь привели его в замешательство.       Цзинь Гуанъяо никогда не придерживался мнения большинства об этом человеке. Его практики Темного Пути давали обильную пищу для размышлений, так что Цзинь Гуанъяо высказал множество различных мнений по этому вопросу. Но что о самом заклинателе? Только то, что он никогда не был откровенно груб с Цзинь Гуанъяо, хотя, возможно, чересчур резок и увлечен словесной игрой. Цзинь Гуаншань, напротив, не стеснялся высказывать различные суждения о личности заклинателя, потому что тот не отдал бы ему во владение Тигриную Печать. Похищение остатков Ордена Вэнь также оставили Цзинь Гуанъяо несчастным, потому что он остро чувствовал как Орден Ланьлин Цзинь теряет лицо.       – Слухи распространяются, и их источник находится в Илин, – продолжил Не Минцзюэ, в первую очередь для Лань Сичэня, чем привлёк его внимание сразу же, безошибочно определив часть, взволновавшую высокого мужчину более всего. – Говорят, что Орден Ланьлин Цзинь в лице Цзинь Цзысюаня пригласил Вэй Усяня отпраздновать первый месяц сына Цзинь Цзысюаня. Но по дороге туда они устроили засаду на тропе Цюнци и пытались убить его. С тех пор его никто не видел.       – Старший брат Цзинь говорит, что Цзинь-сюн не знал о попытке убийства. Цзинь Цзысюнь только воспользовался его приглашением, – добавил Не Хуайсан.       Лань Сичэнь тревожно посматривал в сторону Лань Ванцзи. В порядке ли он? Только что озвученная информация, казалось, сбила его с толку, и, глядя на то, как Ванцзи, опустив голову, смотрит на свои руки, Лань Сичэнь всё больше волновался.       – Это уж слишком! – взъярился Не Минцзюэ, ударив кулаком по столу. – Ты! Ты знаешь, что они говорят? – рыкнул он на Цзинь Гуанъяо. Не Минцзюэ изменил свой голос, придав ему явно насмешливый тон, прежде чем его младший брат мог ответить. – Даже Орден Вэнь не убивал тех, кого приглашали отпраздновать рождение своих детей. И знаешь что? Они правы! Даже псы-Вэнь не были настолько вероломны и никогда не нарушали законов гостеприимства! И если А-Сан прав относительно привязанности Вэй Усяня к молодой госпоже Цзинь, это еще хуже! Они сыграли на его чувствах к шицзе!       Лань Сичэню пришлось признать, что это было чересчур. Использовать в своих интересах подобные связи между людьми было подло, особенно если вспомнить о приглашении. Без сомнений, Не Минцзюэ был разгневан тем, что слухи оказались правдивы: Ланьлин Цзинь собирались совершить нечто столь омерзительное, чего не сделали бы даже те, кого Не Минцзюэ так ненавидел.       – Как давно было нападение? – спросил Лань Ванцзи. Лань Сичэню он показался довольно грубым, и он снова неодобрительно посмотрел на брата, прежде чем понял, что тот беспокоится о Вэй Усяне. Улыбнувшись тому, какое доброе сердце у его брата, он посмотрел на их дядю, который, казалось, собирался вырвать свою бородку, так сильно он тянул ее. Лань Цижэнь явно о чем-то глубоко задумался.       – Больше недели назад, – горестно сообщил Не Хуайсан.       – Мы сами узнали только недавно, – рыкнул Не Минцзюэ, поглядывая на необычно тихого Цзинь Гуанъяо, который отодвинулся подальше, – благодаря слухам, и когда этот, наконец, оказался доступен, чтобы объяснить, какого черта здесь происходит…       Не Минцзюэ замолчал, слишком разгневанный, чтобы говорить. Цзинь Гуанъяо сглотнул и повернулся к Лань Сичэню, на чьем лице было написано беспокойство. Цзинь Гуанъяо попытался изобразить неуверенную улыбку.       – Я думаю, нам всем нужно быть готовыми, – сказал он, облизнув губы. – Есть все основания полагать, что как только Старейшина Илин исцелится от полученных ран, он будет мстить, и мне не кажется, что кто-нибудь хочет, чтобы Четыре Великих Ордена превратились в Три.       – Ты думаешь, он попытается уничтожить Ланьлин Цзинь, – запротестовал Лань Сичэнь.       – На его счету самое большое количество смертей из всех значимых фигур Падения Солнца. Даже дагэ не убил столько Вэней, хотя у него было три месяца форы, – подчеркнул Цзинь Гуанъяо. Это было правдой. Не Минцзюэ упустил первое место, потому что он не мог быть во множестве мест одновременно. А немертвая армия Вэй Усяня могла.       – Мы не можем позволить Вэй Усяню впасть в ярость и угрожать стабильности Четырех Великих Орденов, – провозгласил Лань Цижэнь.       – Он не будет мстить Ланьлин Цзинь! – сказал Не Хуайсан. – Он ненавидит Вэней больше всех, а теперь он защищает последних из них! Он будет требовать ответа только от тех, кто ответственен за это!       – Согласен, – сказал Лань Ванцзи. – Он уверен, что те, кого он держит под своей защитой в Курганах, невиновны в том, что творили их родичи. Их единственное преступление в том, чтобы быть одной крови с настоящими преступниками. Он защищает их, чтобы их не наказали за то, что совершили другие.       Тишина повисла, пока они обдумывали сказанное – и пытались справиться с удивлением, что Лань Ванцзи говорит так много.       Умом Не Минцзюэ понимал, что не все Вэнь в таком огромном клане были подлыми созданиями, достойными смерти. С точки зрения эмоций все было совершенно иначе. Ему было сложно понять, как Вэй Усянь вообще смог на такое пойти, не говоря уже о том, чтобы зайти так далеко.       У Лань Цижэня были свои сомнения. Не в том, что сказал Лань Ванцзи, но в том, что он озвучил как причину действий Вэй Усяня. С его точки зрения, такой еретик, как Вэй Усянь, не был способен на такой высоконравственный, честный поступок.       Не Хуайсан и Лань Сичэнь склонялись к тому, чтобы согласиться с Лань Ванцзи. Не Хуайсан на основании того, что он знал о характере Вэй Усяня, и Лань Сичэнь, вспоминая, как юный адепт продолжал быть приветливым с Ванцзи, даже после того как был наказан из-за него.       Что касается Цзинь Гуанъяо, он не мог представить никого, кроме Лань Сичэня, столь милосердным, и не мог не думать, что Лань Ванцзи слишком хорошего мнения о своем первом друге, в точности как Лань Сичэнь в отношении самого Цзинь Гуанъяо.       – Даже если так, всё равно стоит ожидать каких-либо ответных действий, – сказал, наконец, Цзинь Гуанъяо. – Не та ситуация, которую можно оставить, как есть. Особенно с тех пор, как отец посылает рейды в Курганы.       Глаза всех расширились. Как это безрассудно! Это было сродни нападению на главу Ордена во время путешествия, а затем нападению на его дом, когда он слег от болезни.       – Да вы просто умоляете его напасть на вас! – взорвался Не Минцзюэ. – Твой Орден, похоже, делает всё, чтобы спровоцировать Вэй Усяня! В чем смысл?       Цзинь Гуанъяо сжался.       – Я советовал отцу подождать, пока мы не получим точных сведений о состоянии Старейшины, тем или иным способом, но он решил ковать железо, пока горячо. Он уверен, что устранить опасные элементы из Курганов лучше раньше, чем позже. Вдобавок, кто знает, что бы сделал Вэй Усянь, приди он в Башню Кои? У нас были веские причины полагать, что Старейшина Илин ответственен за проклятие Цзинь Цзысюня. Что еще он сотворил бы с остальными из нас, если бы пришел на празднование? Все знают, что он никогда не ладил с Цзинь Цзысюанем и даже угрожал ему смертью, если он хоть пальцем коснется Цзян Яньли, во время Падения Солнца. Теперь же они женаты! Мог ли Вэй Усянь с его огромной привязанностью к его шицзе принять это? Могли ли мы позволить опасности приблизиться к наследнику нашего Ордена?       – Тогда почему вы пригласили его? – спросил Лань Цижэнь.       – Мы и не приглашали, – Цзинь Гуанъяо выглядел раздосадованным. – Цзинь Цзысюань пригласил его без нашего ведома. Когда мы узнали, Вэй Усянь уже принял приглашение. Цзинь Цзысюань любит молодую госпожу Цзинь и делает все, чтобы она была счастлива. Молодая госпожа Цзинь давно желала снова увидеть своего шиди, так что Цзинь Цзысюань пригласил его. Молодая госпожа Цзинь и Вэй Усянь весьма привязаны друг к другу. Они даже ушли вместе гулять, хотя это было весьма неподобающе. Мы пытались предостеречь Цзинь Цзысюаня, но он не слушал.       Лань Сичэнь тоже это вспомнил. Образ мужчины в черном, рука об руку с невысокой девушкой в пурпуре, уходящего в лес, возник перед мысленным взглядом Лань Сичэня.       – Тогда молодая госпожа Цзинь звала Вэй Ина своим младшим братом, – сказал Лань Ванцзи.       – Она ведь имела в виду «шиди»? – спросил Цзинь Гуанъяо. – Я был слишком далеко, чтобы ясно слышать, но уверен, что слышал «шиди».       Лань Ванцзи качнул головой.       – «Диди», не «шиди».       – Цзян-сюн и Вэй-сюн вели себя друг с другом, как братья, – влез в разговор Не Хуайсан. – Они выросли вместе, и брат и сестра Цзян, надо думать, считают Вэй-сюна своим братом и наоборот.       – Что весьма неподобающе, – сказал Лань Цижэнь неодобрительно. – Они не родственники. Будь это Глава Ордена Цзян, было бы другое дело. Уверен, молодая госпожа Цзинь должна бы знать, как это выглядит.       Судя по выражению, мелькнувшему на лице Лань Ванцзи, Лань Сичэнь заключил, что брат не согласен.       – Разве Старейшина Илин не был взят в Пристань Лотоса в возрасте десяти лет? И ему было пятнадцать, когда вы учились вместе здесь. Разве не должно установление таких сильных братских чувств между не связанными родством людьми занять больше времени? – сказал Цзинь Гуанъяо.       – Как может кто-то приказывать чувствам? Они либо появляются, либо нет. Быстро ли, медленно ли – у каждого человека по-своему. Мы даже не можем контролировать, что мы чувствуем, – рассуждал вслух Не Хуайсан.       Лань Цижэнь только хмыкнул на это, на его лице было написано отвращение. Между тем, Не Минцзюэ потерял всяческое терпение.       – Это просто еще один факт, который мы не знаем точно, – рявкнул он. – И он не имеет никакого отношения к назревающей ситуации!       – Барьер из мертвецов все еще на месте? – спросил Лань Ванцзи.       – Да, – ответил Цзинь Гуанъяо, – когда мы попытались преодолеть его, то столкнулись с Призрачным Генералом, он был почти в бешенстве. Эта тварь не собиралась нежничать с нами. Уже двум нашим адептам он оторвал конечности.       – Исчезнет ли контроль Вэй Ина над ним, если он… умрет? Не исчезнет ли барьер? Если барьер из трупов все еще на месте, не значит ли это, что Вэй Ин еще жив? – настаивал Лань Ванцзи.       Лань Сичэнь почувствовал небольшую боль в сердце из-за брата. Было ясно, что Ванцзи не собирался так легко смириться с возможной смертью Вэй Усяня. Он определенно желал тому оставаться живым, что следовало из его вопросов и запинки перед словом «умрет». Которую, вероятно, больше никто не заметил. Лань Сичэнь поднял взгляд на задумчивые и недовольные лица остальных и мысленно вздохнул. И в самом деле никто не заметил.       – Но не должен ли Вэй-сюн, если он жив, противостоять захватчикам лично? – сказал Не Хуайсан.       – Мгм, – сказал Лань Ванцзи. Лань Сичэнь мысленно вздохнул. Его брат вернулся к своим обычным ответам.       – Тогда, возможно, он был сильно ранен во время покушения? – высказался Не Хуайсан.       – Это не было покушением, – с нажимом сказал Цзинь Гуанъяо. – Цзинь Цзысюнь собирался только просить Старейшину Илин снять проклятье.       – С тремя сотнями человек? – саркастично спросил Не Минцзюэ. Он и его брат получили актуальную информацию, когда они отправились за ответами в Башню Кои, и встретились с госпожой Цзинь. Госпожа с мстительным удовольствием сообщила братьям Не все то, что узнала от своего сына.       Лань Ванцзи побледнел.       – Триста! – воскликнул Лань Сичэнь. – Теперь понятно, почему это считается покушением!       – Они все вызвались помочь Цзинь Цзысюню, – слабо возразил Цзинь Гуанъяо. – Он очень популярен...       – Даже не знаю, почему, – съязвил Не Хуайсан, делая вид, что не замечает неодобрительного взгляда Лань Цижэня. Цзинь Цзысюнь счел Не Хуайсана удобным объектом для своего остроумия и часто шутил над ним в прошлом. Не Хуайсан, в свою очередь, не мог понять, как настолько посредственный человек с весьма средними талантами развил в себе столько высокомерия и гордости.       – Мог ли он быть действительно ранен? Уже неделя прошла, и на его стороне невероятная Вэнь Цин, – сказал Лань Цижэнь.       – Даже лучшему целителю нужны лекарства. Возможно, дева Вэнь ограничена в том, что она может сделать для него, – сказал Цзинь Гуанъяо.       – Почему у нее не может быть лекарств? – спросил Лань Сичэнь с вежливой озабоченностью.       – Откуда у нее возможность купить что-либо? – резонно заметил Цзинь Гуанъяо.       Он сделал паузу и посмотрел вокруг, после чего поник. Все смотрели на него в замешательстве с пустым, непонимающим выражением на лицах. Все верно, временами Цзинь Гуанъяо забывал: для этих людей деньги никогда не были проблемой. У их целителей всегда были лекарства, и если им нужно было что-то ещё, все необходимое просто возникало перед ними, словно по волшебству. Зачем беспокоиться о том, где взять лекарства или еду на следующую трапезу? Это то, что всегда у них было.       Богатеи.       – Где остаткам клана Вэнь или Вэй Усяню получить хоть сколько-то денег? Учитывая, что им нужно кормить больше пятидесяти человек, они должны тщательно распределять то, что у них есть, а лекарства и ингредиенты дороги. Даже Вэнь Цин не может быть эффективной, если у них нет ресурсов, – объяснил Цзинь Гуанъяо, сдерживая вздох.       – Я... понимаю, – кивнул Лань Сичэнь.       – Итак, скорее всего Вэй Усянь все еще серьезно ранен, но вероятно не мертв, – подытожил Не Минцзюэ, пытаясь сгладить эту неловкость.       Для Лань Сичэня Лань Ванцзи выглядел обеспокоенным. Он пообещал себе, что подбодрит брата, когда они останутся одни.       – Может быть, он доверил набеги Призрачному Генералу, пока сам планирует что-то другое, – Цзинь Гуанъяо вздохнул. – К несчастью, не то чтобы мы знали, что там происходит. Нам остается только приготовиться к ответным мерам по мере возможностей.       Лань Сичэнь нахмурился, беспокоясь за побратима.       – Тебе нужна помощь? – участливо спросил он.       – Скоро будет объявлен срочный сбор кланов по поводу этой ситуации, – Цзинь Гуанъяо слабо улыбнулся. – Я в любом случае собирался связаться с тобой и дагэ, чтобы предупредить об этом. Дагэ просто немного опередил события.       Не Минцзюэ зыркнул на него.       – В любом случае, как бы ни было приятно с тобой увидеться, Лань-эргэ, и со всеми остальными, я боюсь, что мне предстоит еще многое сделать в Башне Кои, – Цзинь Гуанъяо встал и поклонился им.       Лань Сичэнь тут же поднялся и предложил проводить его. Он мягко пожурил своего саньди за то, что тот переутомился, с беспокойством наблюдая, как он улетает на своем мече. Вздохнув, он повернулся, только чтобы наткнуться на другого своего побратима. В отдалении Лань Сичэнь мог видеть Лань Цижэня, распекающего Не Хуайсана, и Лань Ванцзи, стоящего чуть в стороне, словно изваяние. Даже на таком расстоянии Лань Сичэнь мог видеть, каким задумчивым был Ванцзи.       – Мне все это не нравится, – проворчал Не Минцзюэ, стоя прямо за Лань Сичэнем. – Но даже я могу видеть, что они просто оставили Старейшину Илин с его псами-Вэнь на вершине той горы без какого бы то ни было решения, и просто ждали, когда случится что-нибудь вроде этого.       Лань Сичэнь медленно кивнул.       – Почему ты взял с собой своего младшего брата? – спросил Лань Сичэнь. Не Минцзюэ нежно любил своего брата, но лишь немногие могли видеть это сквозь его резкие манеры и жестокие ожидания. Но взять Не Хуайсана с собой на встречу вроде этой было странным.       – Потому что я доверяю его суждениям о Вэй Усяне больше, чем Мэн Яо, – откровенно сказал Не Минцзюэ. – И сейчас даже больше, потому что я знаю, что твой собственный брат согласен с ним.       Это поразило Лань Сичэня, он в удивлении повернулся к Не Минцзюэ.       – У тебя нет собственного мнения? Ты же встречал молодого господина Вэй раньше.       – Это не считается, – Не Минцзюэ фыркнул, прежде чем пояснить, в ответ на выражение Лань Сичэня. – Я знаю, что я влился в кампанию Падения Солнца с самого начала, но Вэй Усянь? Он потерял весь свой Орден, а затем был изолирован в Курганах Илин на три месяца. Я не знаю много о темном пути, но я вряд ли могу винить его за то, что он использовал все, что мог, чтобы выжить там. Но такие вещи меняют людей. А-Сан сказал мне, что это изменило Главу Ордена Цзян. Он потерял свою семью, свой Орден, а затем и его так называемый брат исчез. Глава Ордена Цзян изменился, даже если не так сильно, как Вэй Усянь. В подобных ситуациях изменения неминуемы. К тому же, все забывают, что оба они были еще подростками, когда все случилось. Я встречал после войны Главу Ордена Цзян, но не Вэй Усяня. Я не могу судить о человеке, основываясь на его действиях во время преисполненной горем войны.       – Я... никогда об этом не думал, – сказал Лань Сичэнь с тихим стыдом. Не Минцзюэ всегда был более проницательным, нежели люди ожидали от него.       Лань Сичэнь всегда рассматривал Вэй Усяня и Цзян Ваньиня как своих ровесников, в точности как своего брата. Навыки Вэй Усяня были так же хороши, как у Ванцзи, казалось, они были равны. Цзян Ваньиню, хотя тот и был на год моложе Вэй Усяня, всегда удавалось идти с ним в ногу, и они слаженно сражались вместе. Но Лань Сичэнь не забывал о возрасте Ванцзи: несмотря на его феноменальные навыки, во время Падения Солнца ему едва минуло семнадцать. Цзян Ваньинь унаследовал главенство, восстановил свой Орден и сражался во время кампании в шестнадцать. В то время как Вэй Усянь был ровесником Ванцзи, способности и уверенность, которые он доказал, небрежная сила, которую он демонстрировал, позволяли ему казаться старше, чем он был. Тем не менее, все они были столь непозволительно юны, чтобы пройти сквозь такие трагедии за столь короткий срок.       – Вот почему я также думаю, что они вполне вероятно так привязаны друг к другу, как считает А-Сан. Эти двое и молодая госпожа Цзинь, – продолжил Не Минцзюэ.       – Даже после их сражения? Я слышал, Глава Ордена Цзян ранил молодого господина Вэй в живот, и я видел его сломанную руку, – сказал Лань Сичэнь.       – Если бы я отвесил своему дуралею-братцу подзатыльник, швырнул его на задницу и сказал, чтоб не смел возвращаться, пока не научится правильно пользоваться своей чертовой саблей, а он отправился слушать музыкантов и другое дерьмо, а затем убился, разве я не расстроился бы? – ухмыльнулся Не Минцзюэ.       – Дагэ… – Лань Сичэнь чувствовал легкое изумление от этого сценария, но все же… – Ты же не… не думал действительно так сделать?       – Он действительно пойдет выбирать украшения, а затем даст убить себя, выбрав не того противника, или, может даже из-за какой-нибудь женщины, – сварливо отозвался Не Минцзюэ.       Лань Сичэнь не знал, плакать ему или смеяться.       – Но что, если весь твой Орден уничтожен? Эти трое – единственные выжившие. Я бы не удивился, стань они весьма близки только из-за этого. Пожалуй, я больше удивился, когда Вэй Усянь ушел. Разве что, так Глава Ордена Цзян получил больше независимости… – Не Минцзюэ явно обдумывал свою последнюю мысль.       – Даже если так, предположения никуда нас не приведут, – сказал Лань Сичэнь.       – Нет, – согласился Не Минцзюэ. – Это затишье перед бурей, так что лучше поднять ворота, и быть готовым к чему угодно. Эти идиоты разворошили осиное гнездо, и кто знает, где или когда они собираются нанести удар.       Лань Сичэнь согласился, улыбаясь через силу. С той же улыбкой он смотрел, как его дагэ через весь зал кричит брату, что они могут уйти. И сразу после этого отправился искать Ванцзи. Их дядя уже ушел, чтобы подготовить планы занятий, так что Лань Сичэнь бродил вокруг обеденного зала, пытаясь найти, куда же ушел его брат. В конце концов, Лань Сичэнь обнаружил его перед разрушенным домиком их матери, смотрящим на закрытую дверь и играющим на гуцине.       Мелодия была благозвучной, но Лань Сичэнь никогда не слышал ее прежде. Он ждал, пока Лань Ванцзи закончит, но брат внезапно прижал струны, обрывая песню посреди фразы. Его движение было необычно резким, и Лань Сичэню показалось, что он увидел, как дрожат руки Ванцзи.       – Ванцзи? – мягко позвал Лань Сичэнь. – Ты в порядке?       Ванцзи обернулся, и Лань Сичэнь немедленно получил ответ. Нет, Лань Ванцзи не был в порядке. Лань Сичэнь не видел своего брата столь потерянным с момента смерти их матери. Обеспокоенный, Лань Сичэнь немедленно подошел, встав рядом с братом среди горечавок, и положил руку на его плечо. Ванцзи склонился к нему.       – Что случилось? Это из-за молодого господина Вэй? Я уверен, всё будет хорошо, – успокаивающе сказал Лань Сичэнь.       Ванцзи кивнул, но потом покачал головой.       – Я… – Лань Вацзи всегда испытывал затруднения с выражением своих чувств не через музыку. Лань Сичэнь терпеливо ждал.       – Я… не знаю, что делать, – наконец, сказал Лань Ванцзи. Лань Сичэнь был прав, думая, что брат выглядел потерянным, но сейчас он видел, что его брат также чувствовал бессилие.       – Я не знаю, буду ли я принят там, – продолжил Лань Ванцзи. Лань Сичэнь пришел в замешательство. «Там»? «Там» это где?       – Даже если я пойду, есть ли что-то, что я могу сделать для него? – спросил Лань Ванцзи.       – Него? Для молодого господина Вэй?       – Мгм.       Лань Сичэнь был в недоумении. Он знал, что Ванцзи привязался к Вэй Усяню больше, чем признал бы, но он никогда и не представлял себе такую бездну чувств к свободолюбивому юноше. Но Лань Сичэнь отложил это, чтобы поразмыслить позднее. Прямо сейчас его брат нуждался в помощи.       – Если ты не знаешь как помочь, тогда следует спросить, – сказал Лань Сичэнь. – Иногда, просто знание того, что кто-то желает быть рядом и помогать тебе, и есть то, в чем нуждаются больше всего.       Ему пришлось подождать, пока Лань Ванцзи не уложит это в своей голове.       – Тогда я пойду в Илин. Сейчас, – сказал Лань Ванцзи, выпрямляясь.       – Что? Сейчас? – Лань Сичэнь ощутил себя не в своей тарелке от столь внезапного и быстрого решения.       – Мгм, – подтвердил Лань Ванцзи. – Я принесу деньги, если ему нужны лекарства.       Сказав так, он развернулся и направился к цзинши. Лань Сичэнь остался стоять.       – Не лучше ли оставить это до утра? Ты не доберешься до Илин до завтра, даже если отправишься сейчас, – запротестовал Лань Сичэнь. – Тебе не следует лететь на ночь так далеко!       – Я иду.       Лань Сичэнь мысленно застонал от того, что пробудил упрямую натуру своего младшего брата.       – Дай мне хотя бы пару часов отдать распоряжения, и я отправлюсь с тобой, – сказал он, торопясь за братом.       Лань Ванцзи озадаченно покосился на него.       – Зачем? Тебе не нужно идти.       Потому что ты ведешь себя странно!       – Все напряжены и могут сорваться в любой момент. Будет лучше, если мы пойдем вместе, – Лань Сичэнь добавил в свой голос больше уверенности.       Лань Ванцзи нахмурился, явно недовольный возможной задержкой.       – Только не тяни, пожалуйста, брат, – наконец, сказал он.       – Я встречу тебя у цзинши чуть позже, – пообещал Лань Сичэнь, радуясь, что его брат прислушался к голосу разума. – Не уходи без меня.       Сказав так, он поспешно ушел, забыв спросить, почему это было так важно для Ванцзи.              Заметки: Сюн – все равно что назвать кого-то братом. Вы можете так обращаться к своим друзьям-парням. Не Хуайсан зовет их так, потому что они вместе учились в Облачных Глубинах. Они трое были хорошими друзьями. Цзинь Цзысюань не был, но Не Хуайсан не хочет проявить непочтительность к нему. Молодая госпожа Цзинь это Цзян Яньли. Поскольку госпожа Цзинь уже есть, Цзян Яньли зовется молодой госпожой Цзинь. Диди – младший брат. Я на самом деле не знаю, использовала ли ЦЯЛ это слово, потому что я не могу читать по-китайски.              Все ли увидели манипуляции ЦГЯ? Он очень хитрый и звучит так искренне, так что его интересно писать. Он выдал большое количество дезинформации и вынужден конкурировать с ЛЧ, который хочет получить больше правдивой информации о ВИ. У НХС не было никакого шанса на успех, пока к нему не присоединились ЛЧ и его Сила Хорошей Репутации. К несчастью, несмотря на хитрость НХС, он противостоит более сильным личностям. В конечном итоге, НХС и ЛЧ на стороне ВИ, ЛЦЖ и ЦГЯ против него, а НМЦ и ЛХ заняли нейтральную позицию.       Также, как видите, вне зависимости от того, что чувствуют брат и сестра Цзян, общество никогда не примет ВИ как их брата. Все трое осознают это на разных уровнях, и это в некоторой степени отрицательно повлияло на то, как они сближаются друг с другом, что видно в ПОВах ВИ и ЦЧ. Это видно и в каноне, госпожа Цзинь считает, что это в высшей степени неприлично для ЦЯЛ, молодой незамужней девушки, гулять наедине с ВИ, молодым неженатым мужчиной. ЦЯЛ твердит, что он был ее братом, но это заявление не было никем признано. Кроме того, сравните, как госпожа Цзинь хотела, чтобы ЦЦС сопровождал ЦЯЛ вместо нее в ее сценариях сватовства.       НМЦ показан в каноне весьма проницательным, способным видеть сквозь ЦГЯ, тогда как у всех прочих были сложности. НХС, возможно, даже более проницателен и не отягощен характером НМЦ, который сдерживает его. НХС видит, куда дует ветер, и не хочет, чтобы его друг, по-настоящему добрый человек, стал козлом отпущения для всего мира заклинателей. Он не мог ничего сделать в каноне из-за действий ВИ, но здесь он может хотя бы добавить голос разума.       У меня было ужасное видение НХС как нечто среднее между Северной Италией и Францией из Хеталии, пока я писала видение НМЦ о том, что его брат в ярости, только с веерами вместо роз…              Хэдканоны: не так много в этой главе, и я не уверена, что стоит это считать, но я не верю, что даже машина-для-чтения-брата был в курсе, что ЛЧ любил ВИ до Безночного Города. Каким бы он ни был, даже он не мог знать, если ЛЧ пытался скрыть это от своего проницательного брата. Он знал, что ЛЧ был более увлечен, чем мог себе позволить, но не осознавал, насколько глубоко было это чувство, пока ЛЧ не ранил 33 старейшины.