Исток

      – Полегче, сестрица Цин. Пожалуйста, будь нежнее со мной... ой!       – Не дергайся! – рявкнула Вэнь Цин. Пожалуй, Вэй Усяню стало лучше, если у него имелись силы на шуточки и подколки. Он продолжал изображать из себя невинную деву, желающую защитить свои надуманные честь и целомудрие, пока Вэнь Цин осматривала его раны.       Сами по себе раны были невелики, но глубоки. И, как ни посмотри, они вели себя не нормально. И Вэй Усянь реагировал на них довольно странно. Это было не впервые. Когда Вэй Усянь был ранен раньше – во время боя с Цзян Чэном, и когда Вэнь Нин пробудился, – Вэнь Цин заметила, что его раны были необычны. Несмотря на недостаток духовной энергии, они исцелялись намного быстрее, чем у обычных людей без золотого ядра.       Это противоречило всему, что она знала. Он не смог противостоять инфекции, чего не случилось бы, если бы его духовная энергия циркулировала правильно. Он исцелился так же быстро, как и обычный заклинатель, не получающий иного лечения, кроме лекарственных настоев. Сейчас от инфекции не осталось ни следа, хотя обычно симптомы держатся дольше. Даже сами раны Вэй Усяня были нелогичны. Самая глубокая часть наиболее беспокоящей раны, той, что едва не задела легкое, стремительно зажила. В то время как более близкие к поверхности раны едва затянулись!       Даже особо не стараясь, Вэй Усяню удалось довести Вэнь Цин до раздражающего желания придушить своего пациента. Ранения не должны так себя вести!       И, как будто этого было мало, Вэнь Цин могла поручиться за то, что Вэй Усянь будет без сознания всего лишь два дня. У нее не было лекарств, чтобы держать его в этом состоянии дольше. По всем правилам, ему следовало проснуться в течение суток после того, как она перестала пичкать его снотворным. Но он не проснулся. Объявшая его лихорадка сошла на нет смехотворно быстро, и ещё через сутки он пришел в себя.       Не то чтобы Вэнь Цин не имела представления о причинах этого. С самой первой осмотренной раны Вэнь Цин заметила, что темная энергия в теле Вэй Усяня вела себя странно. Любой целитель начал бы с удаления её, а после воспользовался бы собственной духовной энергией, чтобы исцелить больного. Вэнь Цин не была любым целителем. Ей никогда не нужно было доказывать свою исключительность – потому что она уже была лучшей. Попытка очистить или воспрепятствовать течению темной энергии в теле Вэй Усяня в любом случае сделала бы только хуже для него.       Но она чувствовала себя еще более беспомощной, чем была даже во времена своего ученичества. Все, что она могла делать, это поить его отварами и следить за циркуляцией темной энергии. Из того, что Вэнь Цин смогла узнать, темная энергия помогала ему исцеляться – по-своему. В первую очередь ею были атакованы очаги инфекции и самые серьезные ранения, а более поверхностные раны были оставлены практически без внимания. Темная энергия явно была причиной бессознательного состояния Вэй Усяня, исцеляя его настолько быстро, насколько возможно, не расточая при этом себя на поддержание сознания.       Даже после пробуждения, Вэй Усянь спал дольше, чем обычно, и быстрее уставал. Но теперь эти периоды стали сокращаться. Раны все еще выглядели плохо, как будто только-только покрылись коркой и откроются, если Вэй Усянь сделает нечто столь же идиотское, как попытка натянуть лук. Но глубоко внутри он был практически полностью исцелен.       Боль беспокоила (выбить из Вэй Усяня признание стоило Вэнь Цин титанических усилий), но после некоторых исследований она уверилась, что это было следствием скорости и необычности лечения. Он чувствовал боль из-за того, как глубоко было лечение, и, возможно, из-за того, как агрессивно темная энергия уничтожала инфекцию. Это ощущение должно было скоро пройти.       Вэнь Цин и Вэй Усянь вывели теорию, что темная энергия могла использоваться и для привычного подхода к лечению, хотя бы для него самого. Однако их осторожные эксперименты не принесли хоть какого-то результата. Как Вэй Усянь поделился с Вэнь Цин, темная энергия, похоже, и двигалась, и работала совсем иначе, чем духовная энергия. Работу с ней нужно было начинать с самых азов, почти наугад пытаясь лечить с её помощью, но без наставников, книг или образцов.       Казалось, темная энергия работала инстинктивно, что, конечно же, имело смысл. Но если она смогла выжечь инфекцию, то, может, смогла бы принести больше пользы, если бы была способна предотвратить заражение с самого начала!       – Заткнись, – велела ему Вэнь Цин. – То, что тебе больно, не значит, что ты в целом не в порядке. Но, если твои раны откроются, будь уверен, я привяжу тебя к постели. Ни слова!       Вэй Усянь закрыл рот и попытался выглядеть невинно. Это не сработало.       После некоторых размышлений, Вэнь Цин изготовила лекарства из тех растений, которые они первоначально пытались вырастить в почве Курганов. То, что эти растения напитались темной энергией, означало, что их нельзя было использовать для лечения большинства людей, и для продажи они не подходили. Лекарственные травы следовало растить в горшках, на почве, принесенной из-за пределов горы, чтобы растения вырастали пригодными. Но Вэнь Цин решила проверить теорию, что темная энергия скорее поможет Вэй Усяню, чем навредит, и потому изготовила лекарства только для него. Благодарение Небесам, эксперимент оказался успешным.       Раньше Вэнь Цин вознегодовала бы, став персональным целителем для кого-то одного. Но Вэй Усянь нуждался в человеке с ее опытом, способном провести его через изменения, которые происходили с ним. Эти секреты стали достаточным вызовом для того, чтобы привлечь ее внимание. Помогло и то, что Вэй Усянь не был похож на тех, кто пытался склонить Вэнь Цин служить только и исключительно им. Вэй Усянь даже побуждал ее спускаться с горы и использовать свои умения для помощи другим людям. А ещё он обратил ее внимание на проблему живых мертвецов. Вэнь Цин никогда не приходилось беспокоиться о том, что все ее время и навыки будут заняты им одним. Она никогда не думала, что он так поступит. Стать его личным лекарем было естественным следствием и, в общем и целом, ее собственным выбором.       Хотя это не делало Вэй Усяня менее раздражающим пациентом.       – Ты сможешь встать, когда я наложу повязки как следует. Не сейчас! – ворча, Вэнь Цин осторожно проверяла, что бинты наложены достаточно туго, прежде чем стала закреплять их. Но прежде, чем она закончила, их отвлекли крики А-Юаня.       – А-Нян!       – Этот мальчик начал называть меня мамой? – спросил Вэй Усянь. Он не был уверен, негодовать ему или веселиться.       – Тебе идет, – Вэнь Цин снисходительно потрепала его по щеке. Вэй Усянь собирался ответить ей, когда поймал взглядом малыша, всего в слезах бегущего по горной тропе ко входу в пещеру. Тотчас же они встревожились.       – А-Нян! Плохой человек здесь!       – Что?              Немногим ранее у подножья Курганов…              Было сложно сказать, кто был более удивлен: братья Лань в белых одеждах или золотисто-пурпурная компания Цзинь-Цзян.       Цзян Чэн и Цзинь Цзысюань обсуждали, как пройти барьер из переминающихся на месте трупов. Они так упорно готовились к поискам Вэй Усяня, что совершенно забыли, что имеют столько же шансов преодолеть барьер, как и подлые нападения Цзинь Гуаншаня. Цзян Яньли мысленно подсчитывала, сколько продуктов ей нужно, чтобы приготовить ее знаменитый суп на пятьдесят с лишним персон, рассеянно потряхивая игрушкой над своим сыном, как будто играя с кошкой.       Вот на что наткнулись два Нефрита клана Лань.       – Что, – огрызнулся Цзян Чэн, обрывая спор со своим, кхм, зятем, – вы двое делаете здесь?       – А-Чэн, – сказала Цзян Яньли, прежде чем хоть кто-нибудь ему ответил. Цзян Чэн явно сдержался в ответ на невысказанную просьбу сестры. Точно так же тот, кого они пришли увидеть, повел себя на горе Феникса. Все почувствовали, как растет их уважение к этой женщине, которая могла укротить двух самых темпераментных и опасных мужчин их поколения, просто использовав их имена.       Действительно потрясающая женщина, подумали они.       – Но мы удивлены видеть вас здесь, Цзэу-цзюнь, Ханьгуан-цзюнь, – улыбнулась Цзян Яньли. Если бы ее руки не были заняты, она бы поприветствовала их обоих.       – Недавно нам стало известно о нападении на молодого господина Вэй, – сказал Лань Сичэнь. – Мы беспокоились за него. Особенно Ванцзи.       Лань Ванцзи бросил на брата незаметный взгляд. Лань Сичэню не стоило акцентировать то, как сильно он был обеспокоен.       Цзян Ваньинь и Цзинь Цзысюань окинули их сомневающимися взглядами. Они из первых рядов наблюдали споры и стычки между Лань Ванцзи и Вэй Усянем, и, конечно, наказания последнего в Облачных Глубинах. Цзян Яньли, которая по большей части была наслышана о Лань Ванцзи от Вэй Усяня, имела другое мнение и улыбнулась второму Нефриту немного более приветливо.       – А-Сянь будет счастлив это услышать, – сказала она.       Лань Сичэнь сделал себе заметку больше верить Не Минцзюэ, когда тот берётся предсказывать. Как только он увидел Цзян Чэна, то понял, что его побратим был абсолютно прав в оценке отношений между Старейшиной Илин и братом и сестрой Цзян.       Цзинь Цзысюань скрестил руки на груди и подозрительно взглянул на Лань Сичэня. Он знал, что Цзинь Гуанъяо сыграл немаловажную роль в подготовке покушения, и не хотел, чтобы хоть что-то из происходящего здесь дошло до того человека с его улыбочками. Они, может, и кровные братья, но для Цзинь Цзысюаня Цзинь Гуанъяо все еще оставался незнакомцем, без остатка преданным их отцу. Когда Цзинь Цзысюань стал старше, он начал испытывать неудобство от осознания многих недостатков отца. Его последнее – он будет вежливым и скажет фиаско – было самым вопиющим примером. Неужели никто не видел, как близко к катастрофе это подвело Ланьлин Цзинь? Дело даже не в Старейшине Илин, а в потере доверия и создании плохой репутации из-за их действий. Цзинь Цзысюань все еще не был уверен, что Орден был вне опасности.       Но жена и сын Цзинь Цзысюаня – и их родственники – были важнее.       – Вы не должны рассказывать что-либо из происходящего здесь никому, – решительно сказал Цзинь Цзысюань. – Ни вашим родственникам, ни побратимам. Особенно – Гуанъяо.       – Почему не А-Яо? – растерянно спросил Лань Сичэнь. Он выглядел ошеломленным.       – Потому что думать, что он в ту же секунду не расскажет отцу, настоящая глупость. И разве вы не заметили? Все это было совершено с благословения отца, – Цзинь Цзысюань свирепо глянул на него. – Так что, если ты не собираешься держать свой рот на замке, можешь свалить.       Цзян Чэн посмотрел на него с удивлением и неохотным уважением. В отличие от Вэй Усяня, Цзян Чэн был рядом, когда Цзинь ухаживал за его сестрой, так что он больше не испытывал к нему той же неприязни, что в юности. Но большая часть его доброжелательности все еще зависела от того, насколько счастливой Цзинь Цзысюань делал Цзян Яньли.       – Мы не скажем, – Лань Ванцзи бросил на брата еще один взгляд. Лань Сичэнь согласился. Он все еще сомневался в обоснованности подозрений относительно своего саньди, но никогда не нарушил бы своего слова и не огорчил Ванцзи тем, что ему не позволят увидеться с Вэй Усянем.       – Почему вы не используете свои мечи? – спросил Лань Ванцзи.       – Если мы полетим слишком низко, мертвецы допрыгнут до нас. Возьмем выше, то там барьер из темной энергии, – досадливо объяснил Цзян Чэн. – Мы не сможем войти без помощи Вэй Усяня.       Лань Ванцзи мрачно нахмурился. В последний раз он пролетел напрямик, в поселение на Курганах. Но он нес Вэй Усяня, который спешил. Возможно ли, что Вэй Усянь пропустил его внутрь? Может ли он повторить это?       – В последний раз я смог пролететь напрямик. Но со мной был Вэй Ин.       – Когда это ты был здесь? – потребовал ответа Цзян Чэн.       – Не так давно, – ответил Лань Ванцзи, в сущности, не сказав ничего конкретного.       Лань Сичэнь, заметив злость Цзян Чэна, поспешно спросил, был ли какой-то способ связаться с теми, кто внутри.       – Думаю, мы можем покричать, – ехидно предположил Цзян Чэн. Цзян Яньли просто улыбнулась в ответ.       – Прошу прощения? – позвал их мягкий голос.       Они обернулись. Женщина, что обратилась к ним, была облачена в крестьянское платье и несла множество покупок. У нее были тонкие черты лица, и любезная, хоть и немного нервная, улыбка.       Ло Ялин наблюдала за ними некоторое время. Она укрылась за ближайшим деревом и слушала. Будь это только двое в пурпуре, она бы не скрывалась, но заклинатель в золотом вынудил ее быть недоверчивой. Она уже собиралась раскрыть свое присутствие, когда появились двое из клана Лань. Она подумала, что один из них, должно быть, тот самый человек, который навещал их в день, когда проснулся Вэнь Нин. Услышав же слова мужчины из клана Цзинь, она убедилась в этом, и ей просто нужно было собраться с духом.       – Мое имя Ло Ялин, – она поклонилась. – Я живу в Курганах под защитой Старейшины Илин. Если вы хотите, я могу провести вас внутрь.       – Я думал, все живущие здесь были Вэнь, – с подозрением сказал Цзян Чэн.       – Я вышла замуж за Вэнь Чэня, – кивнула Ло Ялин. – Но случилось так, что сейчас он взял мое имя, и теперь он Ло Чэнь. У него нет желания быть связанным с людьми вроде Вэнь Жоханя и его сыновей.       Ло Ялин сосредоточилась на Главе Ордена в пурпурном. Это была замечательная возможность увидеть, возымеет ли эффект на людей их смена имени. Всем было известно, насколько Цзян Ваньинь ненавидит клан Вэнь за то, что они сделали с его семьей и Орденом. Цзян Ваньинь, казалось, был в затруднении, пока пытался разобраться, что он чувствует по этому поводу. Довольно быстро он решил, что ему все равно, потому что они всё еще не знают, как там себя чувствует этот придурок.       – Как А-Сянь? – с беспокойством спросила Цзян Яньли.       – Насколько мне известно, он идет на поправку, – ободряюще сказала Ло Ялин. – Вэнь Цин заботится о нем и днем и ночью. По всей видимости, были некоторые сложности с его лечением, но, я думаю, сейчас они решены. Он жаловался, что хочет свободно ходить, где ему вздумается.       – Сложности? – спросил Лань Сичэнь. Ему нравилось изучать медицину, и он продолжил бы свое совершенствование, если бы не его долг Главы Ордена.       – Боюсь, мне это неизвестно, – сказала Ло Ялин. Она указала еще дальше вдоль линии трупов прочь от дороги, ведущей от Курганов к городу Илин. – Если вы последуете за мной, Вэнь Нин впустит меня по этому пути.       Она пошла вперед, и, исподтишка взглянув друг на друга, разноцветная группа последовала за ней. У каждого в голове крутились свои мысли и тревоги. В конце концов, Цзинь Цзысюань больше не мог сдержать своего любопытства и опасений.       – Прошу простить меня, но я хотел бы спросить кое-что грубое, – сказал он.       – Что же? – спросила Ло Ялин.       – Ты сказала, что твой муж не хочет быть связанным с Вэнь Жоханем и его сыновьями. Могу ли я спросить, какую роль он играл во время Падения Солнца?       – Никакую, – ответила Ло Ялин. – Мы не принимали участия в войне.       Ее ответ вызвал взрыв восклицаний.       – Но я думал, что все живущие здесь люди были пленными, ушедшими с Вэй Усянем с тропы Цюнци, – сказал Лань Сичэнь. Ло Ялин обернулась, слегка нахмурившись.       – Да, это мы.       – Но если вы не участвовали в войне, как вы попали в плен? – нахмурился Цзян Чэн. Что-то здесь вызывало подозрения.       – Мы только поженились и путешествовали, когда началась кампания. Мы получили сообщение от моего старшего деверя держаться от всего этого подальше, пока ситуация не разрешится. Мы не были рядом ни с какой-либо частью Кампании или где-то, где мог быть клан Вэнь. Мы сделали вид, что потеряли сообщения от начальника мужа, приказывавшему ему вернуться. Когда все закончилось, и мы выяснили, что все выжившие были высланы в малую часть Цишань, то отправились в путь, чтобы встретиться с ними. Мой муж надеялся встретить там своего старшего брата, но никто не знал, что с ним случилось. Мы с мужем были среди тех заклинателей, которые вышли на ночную охоту вместе с Вэнь Нином, когда Цзинь Цзысюнь пытался угрозами заставить нас стать приманками с Флагами Призыва, которые изобрел старейшина Вэй. Мы отказались, и Цзинь Цзысюнь захватил нас и отправил на тропу Цюнци.       Ло Ялин взглянула на них и с упавшим сердцем поняла, что они понятия не имеют, что случилось с почти тысячей человек, оставленных жить в Цишань после Падения Солнца. Все выглядели шокированными. Даже глаза Лань Ванцзи расширились. Оба из клана Лань смогли смутно вспомнить, что Вэй Усянь говорил что-то такое на прерванном банкете, но это довольно скоро стало заслонено остальными событиями, так что они не задумывались об этом.       – После того, как все было кончено, группы из тех, кто жил в Цишань, продолжали исчезать. Мы не знали, что случилось. Иногда мы находили тела, но по большей части они словно испарились. Мы думали, что, возможно, они ушли, чтобы начать новую жизнь, но не было никакого смысла в том, что они ничего никому не сказали. Когда мы оказались пленниками и рабами на тропе Цюнци, то осознали, что всех забрали в места вроде этого. Даже матерей с детьми и стариков. Молодой господин Цзинь, не вы ли наследник Ланьлин Цзинь? Вы действительно не знали, как ваш Орден обошелся с нами?       – Нет, – тихо сказал Цзинь Цзысюань. Он чувствовал стыд, что подобное творилось под самым его носом, а он никогда не замечал… или не хотел замечать. – Я не знал.       – Нас было примерно тысяча человек, тех, кто жил в Цишань после Падения Солнца. Теперь там нет никого. Поселившись здесь, мы отправили вестников, надеясь увидеть некоторых родичей, особенно детей, но они вернулись назад и сказали, что там больше ни души. В Курганах живут только около пятидесяти человек. Где, по-вашему, остальные девятьсот пятьдесят?       Никто из них не знал. Никого из них это не заботило. Лань Ванцзи провел небольшое расследование после выступления Вэй Усяня, но он столкнулся с полным безразличием со стороны Ланьлин Цзинь и, кроме того, был обременен собственными обязанностями. Число людей, пропавших без вести, ошеломило их. В особенности осознание, что многие из них были детьми. Естественно, во время Падения Солнца убийство детей не практиковалось и, когда это было возможно, детей отправляли жить с остатками Ордена Цишань Вэнь. Если они пропали…       Возможные последствия были совсем не хороши.       Ло Ялин привела их в место вдоль линии мертвецов, которое с виду ничем не отличалось от остальных, и позвала. Меньше, чем через минуту, явился Призрачный Генерал и прошел сквозь барьер. Он остановился и уставился на гостей, прежде чем неловко поклониться и поприветствовать каждого по имени.       Лань Сичэнь впервые видел знаменитого Призрачного Генерала. Он был изумлен. За исключением того досадного недоразумения, что он был мертв, он был совсем как живой. Движения его были неуклюжи, но это были те же формальные действия, которые использовал бы всякий, приветствуя кого-либо. Он говорил и смотрел на них с ясностью, хотя держался настороженно, как пёс, опасающийся пинка.       – Это ваш сын, молодая госпожа Цзинь? – спросил Вэнь Нин.       – Да, – улыбнулась Цзян Яньли, – это Цзинь Лин.       Она приблизилась к Вэнь Нину, но он моментально отступил. Мягкий свет засиял среди пеленок.       – У него подарок молодого господина Вэя. Я рад. Молодой господин Вэй будет в восторге, – сказал Вэнь Нин. – Если бы вы вынули колокольчик, то с легкостью прошли барьер.       – О, – удивилась Цзян Яньли, – я и не подумала об этом.       – Мне следовало бы догадаться, – в то же время сказал Цзинь Цзысюань.       – Это сработает для всех сразу, Вэнь Нин? – спросила Ло Ялин.       Вэнь Нин покачал головой.       – Возможно, только для молодой госпожи Цзинь, ее сына и кого-нибудь еще. Остальные должны будут проходить по одному.       – Может, нам следует действовать сообща, молодой господин Вэнь? – сказала Цзян Яньли. – Я переведу кого-нибудь с колокольчиком, оставлю там А-Лина и вернусь за кем-нибудь еще?       – Вложенная в колокольчик энергия ограничена. Когда-нибудь молодому господину Вэй придется подзарядить его. Но я думаю, что все получится, – смущенно сказал Вэнь Нин. Он был рад тому, что не заикался, будучи мертвецом. Доброта Цзян Яньли напомнила ему Вэй Усяня, когда он не дразнился.       Вэнь Нин заключил Ло Ялин в кольцо своих рук, а она прижала свои покупки к себе так крепко, как могла. Вэнь Нин испустил негромкий рык, когда он приблизился к трупам, и они расступились перед ним. Цзян Яньли вынула колокольчик своего сына и передала его мужу, и они прошли защиту вместе. Их маленькая семья, объятая серебряным светом, выглядела нереально.       Цзинь Цзысюань убедил свою жену остаться с сыном, пока он вернется за ее братом, а Вэнь Нин за Лань Ванцзи. Лань Сичэня убедили пройти вместе с Цзян Ваньинем и Цзинь Цзысюанем.       – Я слышал, вы нападали на каждого заклинателя, кто оказывался рядом, – сказал Лань Сичэнь.       – Да, – сказал Вэнь Нин, идущий следом за Ло Ялин, которая показывала им путь на гору к более пологой ее части, где их родичи поставили себе дома. – Я не мог позволить пройти никому, кто хотел навредить. Особенно пока молодой господин Вэй не сможет заняться ими лично. Это было не сложно. Как только те, кто преодолел барьер, замечали меня, то сразу нападали.       – Понятно, – задумчиво сказал Лань Сичэнь.       – Как раны Вэй Усяня? – требовательно спросил Цзян Чэн.       – В его спину попали три стрелы, которые вонзились еще глубже, пока я бегом нес его сюда. Одна – достаточно глубоко, чтобы почти задеть легкое. Сестра успешно извлекла наконечники и держала молодого господина Вэй в бессознательном состоянии какое-то время, чтобы он не препятствовал лечению, но теперь он почти в порядке, – изложение Вэнь Нина было сжатым и содержало только факты. Это говорило о том, что в прошлом он был помощником своей сестры. – Сестра наблюдала за ним, на случай, если что-то пойдет не так, и не позволяла ему утомляться.       – Ох, благодарение Небесам, – в облегчении вздохнула Цзян Яньли.       Лань Сичэнь легко улыбнулся, что не было чем-то необычным. Когда они строили теории о причинах, почему Вэй Усянь не явил себя, никто и не подумал, что целитель мог прописать ему постельный режим. Он заметил, что Лань Ванцзи успокоился. Затем кое-что пришло ему на ум.       – Я не знал, что молодой господин Вэй был ранен в спину, – сказал он. Разве Цзинь Гуанъяо не говорил про ранение в грудь?       – Был. Он стоял сбоку от лучников, но повернулся к ним спиной, когда Вэнь Нин чуть не ударил меня. Они получили преимущество от того, что Вэнь Нин покинул свою позицию, и Вэй Усянь не заметил его. Затем они выстрелили, – сказал Цзинь Цзысюань.       Они достигли начала небольших возделанных полей. Все смотрели на полевые работы в изумлении. Цзян Чэн был здесь еще до начала масштабных работ, а Лань Ванцзи был в смятении, к тому же было слишком темно.       – Молодой господин Цзинь, – начал говорить Вэнь Нин, но был прерван.       Маленький ребенок, совсем карапуз, бежал прямо к ним, зовя «тетю Ло» и «дядю». Но, увидев их, ребенок остановился. Его крохотное личико побледнело, и он тут же захныкал. Малыш был в ужасе!       И прежде, чем хоть кто-то смог отреагировать, малыш бросился наутек, зовя свою маму.       – О нет! – застонала Ло Ялин, закрыв лицо ладонями. – Я и не подумала…       – Что случилось? – встревоженно спросил Лань Сичэнь.       – Мы не думали, что он запомнил, – сказал Вэнь Нин. – Он был таким маленьким.       – Запомнил что? – потребовал Цзян Чэн. – Разве это не та мелочь, что вечно цепляется за ноги взрослых?       – Да, – Ло Ялин вздохнула, – у него все еще случаются кошмары о времени на тропе Цюнци, особенно после того, как старейшина Вэй был ранен. Хотя он обычно не помнит детали, так что никто из нас не подумал попросить молодого господина Цзинь накинуть что-нибудь поверх одежд его Ордена. Мы, взрослые, понимаем, что молодой господин Цзинь не может быть настолько плох, если ему позволили войти, но дети не обладают подобной рациональностью.       – Он испугался меня? – в шоке спросил Цзинь Цзысюань, положив руку поверх вышитого на его одежде пиона.       – Что такой маленький ребенок делал на каторге? – ужаснулась Цзян Яньли.       Прежде, чем кто-то смог ответить, черная фигура появилась перед ними, и они были поражены зловещим давлением, которое от нее исходило. Вэй Усянь даже не оделся как следует. Он успел вдеть руку только в один рукав, а второй свободно болтался за спиной, что выставляло на обозрение его плечо и изношенные, не закрепленные бинты вокруг его туловища. Однако в его виде не было ничего смешного или унизительного. Все были поражены страшным оскалом на его лице, горящими алыми глазами и целеустремленной походкой.       Хорошенько рассмотрев их, Вэй Усянь остановился.       – ЦЗИНЬ ЦЗЫСЮАНЬ! ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ТЫ?! – рыкнул он. Он всплеснул руками и поднял глаза к небу, а потом развернулся и ушел тем же путем, каким явился.       Все остались стоять в безмолвии.       – Я… думаю, это значит, что мы можем идти дальше, – нерешительно сказала Ло Ялин. – Но, наверное, нам нужно найти для вас плащ, так, на всякий случай.       Цзинь Цзысюань вздохнул.       – У меня есть. Он был нужен, чтобы незамеченными подняться сюда. Мы просто не подумали, что он понадобится нам после.       – Пожалуйста, простите А-Юаня, молодой господин Цзинь, – сказала Ло Ялин. – Ему был всего год, когда мы были под рукой Ланьлин Цзинь.       Что-то внутри него перевернулось от этого, и он взглянул на своего сына на руках жены.       – Все хорошо, – пробормотал он. Цзян Яньли сжала его руку и взглянула с беспокойством. Он вернул ей пожатие и накинул плащ, скрыв свои золотые одеяния.       Люди стали собираться, чтобы посмотреть на гостей. Наследник Цзинь и Глава Ордена Лань не могли не смотреть на беженцев. Ни один из них не был уверен, чего они ожидали, но не этого.       Миниатюрная женщина, моложе большинства окруживших их пожилых людей, примерно ровесница Ло Ялин и Цзян Яньли, подошла к ним. Ло Ялин передала ей один из своих тюков. Женщина благодарно угукнула и ушла прочь, бормоча себе под нос цифры и разглагольствуя о стежках и строчках. Ло Ялин отдавала свои покупки жителям, включая и тот тюк, из которого торчали перья. Он достался мальчику-подростку лет пятнадцати примерно, со сломанным и потом неправильно сросшимся носом. Он с опаской посмотрел на них и убежал прочь, как только получил перья.       Не считая малыша, он был самым младшим из тех, кого они видели.       – Здесь нет детей, – заметила Цзян Яньли. – Кроме того малыша и этого подростка.       – Нет, – тихо сказал Вэнь Нин. – Мы не знаем, что случилось с остальными. Этот мальчик не был Вэнь. Он спрятал девочку-подростка по имени Вэнь Шицзин, но они нашли ее и отправили обоих на тропу Цюнци. Эти двое весьма близки сейчас. Однажды они хотят пожениться.       Они, конечно же, означало Ланьлин Цзинь, но Вэнь Нин чувствовал, что не стоит этого произносить. В любом случае, это было без надобности. Все поняли, кого он имел в виду.       Пришел муж Ло Ялин, и она, попрощавшись, ушла вместе с ним. Он был высоким мужчиной с суровым лицом и выглядел так, будто быстро постарел, несмотря на то, что у него было золотое ядро, пусть и слабое.       Вэнь Нин продолжил вести их к пещере Спящего Демона, мимоходом поделившись шуткой Вэй Усяня об этом месте.       – Я думаю, он считает, что это смешно, так как все, кажется, полагают само собой разумеющимся, что он будет творить зловещие вещи только потому, что он темный заклинатель, – сказал Вэнь Нин.       – Я никогда не понимала этого, – сказала Цзян Яньли. – А-Сянь такой А-Сянь.       Вэнь Нин попробовал улыбнуться ей.       Вэй Усянь появился в их поле зрения. Его одежда была приведена в порядок, а на руках он держал ребенка, позволяя ему хвататься за свою шею. Он что-то тихо говорил малышу и помахал гостям, когда заметил их. Злость, что они видели раньше, прошла, оставив тех, кто был незнаком с темпераментом Вэй Усяня, в шоковом состоянии.       – Смотри, А-Юань, – жизнерадостно сказал Вэй Усянь. – Помнишь богатенького братца? Он купил тебе тогда все те игрушки и вконец тебя разбаловал!       Он повернул малыша так, чтобы тот мог увидеть Лань Ванцзи.       – Здравствуй, А-Юань, – сказал Лань Ванцзи.       – Привет, – ребенок засопел, захлопал большими детскими глазами на Лань Ванцзи. Малыш – А-Юань – повернулся обратно к Вэй Усяню и сказал почти угрюмо: – Нет.       – Нет что? – спросил Вэй Усянь, его губы дрожали от еле сдерживаемого смеха.       – Не разбаловал!       – Конечно, да, – поддразнил его Вэй Усянь. – Лань Чжань купил тебе столько игрушек, это испортило тебя. Нам придется закопать тебя, чтобы ты снова стал хорошим.       Глаза А-Юаня стали большими-большими.       – Не надо!       Вэй Усянь рассмеялся.       – Тогда ты должен извиниться перед Цзинь Цзысюанем, что закричал при виде него. Я знаю, его лицо довольно неприглядно, но это не повод устраивать переполох.       – Эй! – запротестовал Цзинь Цзысюань. Он несколько утих, услышав хихиканье Цзян Яньли. Но затем снова разозлился, когда услышал такой редкий смех Цзян Чэна.       – Но он… – А-Юань умолк, не в силах выразить своих чувств с помощью своего ограниченного словарного запаса.       – Просто похож на плохих людей, – мягко сказал Вэй Усянь. На его лице было нежное выражение, которое редко можно было увидеть, и совершенно искренние забота и внимание к ребенку. Присутствующие были поражены. Большинство из них никогда не видели его таким. Лань Ванцзи смотрел зачарованно и с едва скрываемой тоской, как и тогда, когда они трое обедали вместе.       – Это не его вина. Помнишь, я рассказывал тебе о своей шицзе? Она лучшая женщина на всем белом свете, и она любит его, так что он не может быть таким уж плохим. И он пытался мне помочь раньше, чтобы я не пострадал.       – У него не получилось, – пробубнил А-Юань.       – И это тоже не его вина. Если ты попробуешь что-то сделать, это не значит, что у тебя сразу получится. Но пытаться – лучше, чем не делать ничего. Хорошо?       Малыш кивнул. Он повернул голову к Цзинь Цзысюаню и сказал:       – Простите. Я думал, вы плохой.       – Все хорошо, – сказал Цзинь Цзысюань, чувствуя, как сжалось его сердце. – Мой отец один из плохих людей, но я не позволю ему прийти сюда. Я попробую не допустить сюда всех плохих людей в золотом. Тогда вместо них ты сможешь встретить некоторых хороших людей в золотом.       А-Юань моргнул и кивнул ему. Несмотря на его согласие, было ясно, что малыш не поверил ему. Однако Вэй Усянь улыбнулся Цзинь Цзысюаню и кивнул ему в знак благодарности.       – А ты не собираешься представить нас, А-Сянь? – спросила Цзян Яньли, улыбаясь ребенку, которого, и это было ясно, ее брат обожал.       Вэй Усянь засмеялся.       – Я скучал по тебе, шицзе. Это мой сын, Вэй Юань, раньше – Вэнь Юань. Я усыновил его совсем недавно. А-Юань, это моя шицзе Цзян Яньли и ее муж Цзинь Цзысюань, а это их сын Цзинь Лин.       – Твой сын, А-Сянь, – лицо Цзян Яньли озарилось счастьем за ее брата. Цзян Чэн уставился на ребенка, его разум и чувства были в полном беспорядке.       – А-Нян, он такой маленький! – воскликнул А-Юань.       А, пофиг, подумал Цзян Чэн, и взорвался хохотом. Рядом с ним Цзинь Цзысюань поперхнулся смехом, а Цзян Яньли уткнулась лицом в одеяльце сына, чтобы приглушить свой. Лань Сичэнь, чтобы скрыть веселую улыбку, прикрыл рот ладонью. Лань Ванцзи, с другой стороны, выглядел так, будто грезит наяву, хотя со стороны казалось, что он просто смотрит на ребенка, не меняя своего извечного выражения.       – Ты тоже когда-то был таким же маленьким, А-Юань, – сказал Вэй Усянь, игнорируя смешки. – И ты в самом деле собираешься звать меня мамой?       – Тетя сказала, что я больше не могу звать тебя гэгэ, – сказал А-Юань. – И ты делаешь все, как мама. Бабуля так говорит, и ты тоже так говорил.       – А не ты ли говорил, что звать меня мамой будет слишком странно?       – Это другое.       – Почему?       – Просто.       – Детская логика, – вздохнул Вэй Усянь. – Вероятно, ты будешь стыдиться этого, когда станешь старше. И над чем там смеется наша супружеская чета? Через год-два вам самим предстоит столкнуться с этим.       – Не думаю, что мне стоит бояться того, что мой сын будет звать меня как-то иначе, чем отцом, – парировал Цзинь Цзысюань.       – Привет, А-Юань, – Цзян Яньли улыбнулась своему новому племяннику. – Если ты зовешь А-Сяня мамой, то ты можешь звать меня има и моего мужа ифу. А это мой младший брат, Цзян Чэн. Ты можешь звать его цзюцзю.       – Тебя это устраивает? – спросил Цзинь Цзысюань.       – Я почти уверен, что мы учим его неправильно, – слабо сказал Лань Сичэнь.       – Не значит ли это, что мы можем научить А-Лина звать Вэй Усяня има? – спросил Цзян Чэн с садистским удовольствием.       – Ни за что, – сказал Цзинь Цзысюань. – Если не шишу, тогда дацзю.       – Ты слишком этим наслаждаешься, – осадил Вэй Усянь Цзян Чэна и повернулся к Лань Ванцзи. – Лань Чжань, они меня обижают. Ты же заставишь их прекратить, да?       – Как? – спросил Лань Ванцзи. Вэй Усянь надулся.       – И, наконец, это старший брат богатенького братца, Лань Сичэнь. Ты должен обращаться к нему – Глава Ордена Лань, – сказал Вэй Усянь. А-Юань помахал.       – Могу я узнать, что привело вас сюда, Глава Ордена Лань? – спросил Вэй Усянь.       Лань Сичэнь улыбнулся. Он заметил, что Вэй Усянь не задал того же вопроса Лань Ванцзи. Он также заметил во время предыдущей беседы, что все, казалось, воспринимали связь Вэй Усяня с братом и сестрой Цзян, как если бы они были кровными родственниками.       – Недавно мы услышали, что случилось на тропе Цюнци, – сказал Лань Сичэнь. Общий настрой стал мрачнее. – Ванцзи беспокоился, так как никто не слышал, живы вы или нет, или как тяжелы ваши раны. Я рад, что вы в порядке. Возможно, если это не очень затруднит вас, вы расскажете, что же произошло, и что вы собираетесь делать дальше?       – Ты в порядке? – спросил Цзинь Цзысюань. – Все произошло так быстро, но те стрелы вроде вошли глубоко, и Вэнь Нин сказал, что одна чуть не задела легкое.       – Оставшиеся повреждения в основном поверхностные, – сказал женский голос.       Вэнь Цин стояла неподалеку уже некоторое время, вслушиваясь в их воссоединение. Теперь же она подошла. Те, кто не знал ее раньше, увидели красивую женщину со строгим, почти высокомерным выражением на лице.       – Представляю вам неукротимую Вэнь Цин, – важно произнёс Вэй Усянь. Вэнь Цин одарила своего пациента тяжёлым взглядом, прежде чем повернуться к гостям.       – По большей части он почти здоров, но то, что А-Нин сказал вам, правда.       – Почему выздоровление заняло столько времени? – спросил Лань Ванцзи.       Вэнь Цин поморщилась.       – Из-за темного искусства его тело ведет себя нетипично, а значит, я должна действовать медленно и с большим вниманием, когда лечу его. Создание специальных лекарств также заняло время. И у меня нет самых сильных трав. В целом, сейчас он в порядке, хотя и нуждается в отдыхе.       – Я отдохну! Отдохну! – Вэй Усянь переместил А-Юаня на бедро и недовольно махнул рукой, оставляя благодарность за объяснение невысказанной.       Все слушатели нахмурились, задаваясь вопросом, какие изменения в теле Вэй Усяня возникли из-за темного искусства, что даже помешали нормальному лечению.       Лань Ванцзи еле удержался от порыва снова попросить Вэй Усяня отказаться от темного пути. Это было сложно. Знание того, что темный путь оказывал на него очевидно негативное влияние, тревожило. Но Лань Ванцзи знал, что Вэй Усянь снова отмахнется и разозлится, стоит только заговорить об этом. Так что, с превеликим трудом, Лань Ванцзи промолчал.       Для него это было чем-то новым и неизведанным. Обычно он имел затруднения с тем, чтобы сказать. Теперь – с тем, чтобы промолчать.       Большинство людей, сталкиваясь с новым неожиданным опытом, не испытывает удовольствия. В этом отношении Лань Ванцзи ничем не отличался. И, хотя Вэй Усянь принёс в его жизнь достаточно много новых тревожащих ощущений, он пока не готов был их лишиться. Так что он сдержался.       – У кого-то есть планы на остаток дня? – спросил Вэй Усянь, и услышал хор отрицаний. Каждый освободил достаточно времени, поскольку они не имели понятия, как долго они здесь пробудут.       – Тогда почему бы вам не остаться на обед? – живо предложил Вэй Усянь. – Лань Чжань! В прошлый раз ты ушел, но теперь ты должен остаться, в конце концов, я же тогда забыл заплатить.       – Вэй Усянь! – прошипела Вэнь Цин. Они были не в силах накормить этих людей, наверняка привыкших к лучшей пище, чем та, которой довольствовались беженцы.       – Что за чудесная идея, А-Сянь! – Цзян Яньли была также сообразительна, как и старший из ее младших братьев. – Я уже подсчитала, какая сумма понадобится, чтобы приготовить мой суп для всех здесь, и я взяла деньги, чтобы купить продукты.       – Правда? – восхитился Вэй Усянь.       – Ваш суп был очень, очень вкусным! Дядя принес нам немного, – пискнул А-Юань.       – Тогда тебе нужно поговорить с Бабулей, – сказал Вэй Усянь. – А пока мы ждем, я могу ответить на ваши вопросы, Глава Ордена Лань.       – Превосходная идея, – серьезно согласился Лань Сичэнь. – Я надеюсь, мы не сильно вас обременяем. Но Ванцзи взял немного денег, после того, как нам напомнили, что вы не имеете больше того доступа к лекарствам, как раньше. Возможно, мы могли бы разделить затраты на продукты?       – Ой, это совсем не проблема, Глава Ордена Лань! – сказала Цзян Яньли.       Люди с менее позитивным взглядом на жизнь просто стояли рядом, пока решение принимали за них. Вэнь Цин вздохнула, прежде чем стукнуть Вэй Усяня по голове ребром ладони.       – Ой!       – Теперь-то ты дашь мне поправить твои повязки? Они никуда не денутся, так что просто сядь!       – Сестрица Цин… будь нежной со мной…              Заметки:       1. Има – старшая сестра матери       2. Ифу – муж сестры матери       3. Цзюцзю – брат матери (старший или младший). ЦЛ так зовет ЦЧ       4. Шишу – дядя по Ордену       5. Дацзю – брат матери (старший из нескольких мальчиков)              Темное искусство: Ура! Я занялась своей первой загадкой! Цитируя ВИ: Духовная энергия – энергия; темная энергия тоже энергия. Да, но это не значит, что они действуют одинаковым образом. Да, темная энергия может быть использована для лечения ВИ, но это не значит, что ВЦ или ВИ знают как.       Также, сравнивая навыки лечения ВЦ с тем, что пытался сделать ЛЧ. ЛЧ просто всегда передает духовную энергию. Это побуждает духовную энергию пациента (т.е. ВИ) циркулировать и самостоятельно исцелять повреждения. ВЦ, с другой стороны, полноценный целитель. Она может использовать свою собственную духовную энергию даже для не-заклинателей и даровать им чудесное исцеление.       Хотя она не может использовать это на ВИ. Темная и духовная энергия не очень хорошо взаимодействуют, особенно внутри чьего-то тела. Она не может удалить темную энергию из тела также, потому что она глубоко укоренилась в плоти и душе. На самом деле это ужаснуло бы и вызвало отвращение у обычного целителя. ВЦ просто работает с этим.              Хэдканоны:       Ужас Вэй Юаня: травма превращается в фобию. А-Юань достаточно юн, чтобы пережить это, в сравнении с кинофобией ВИ. У него нет отчетливых воспоминаний о тропе Цюнци. Но как кто-то инстинктивно знает, что огонь жжется, если сунуть в него руку, он точно также знает, что люди, которые выглядят определенным образом, плохие и ранят других. Одежда играет роль триггера.       Исчезновение Ордена Вэнь: как говорилось ранее, все выжившие Вэнь исчезли. В истории никогда не упоминалось, что с ними произошло, так что это моя интерпретация. Никто не заметил, потому что никого это не заботило. ЛЛЦ получил ответственность за выживших из ЦШВ и военнопленных из-за близкого соседства и того, что ЦШВ не атаковали их также, как остальные Великие Ордена, вероятно, их посчитали самыми непредвзятыми. Это также значит, что выжившие не имели ни единого шанса обратиться за помощью. ВЦ была единственной, кто смог проскользнуть через охрану ЛЛЦ, чтобы найти ВИ, который, как она верила, единственный мог захотеть им помочь, хотя бы ради ВН.       А-Нян: это ни в коем случае не подразумевает упоминания однополых отношений или стереотипного разделения ролей. Это просто для веселья. Поскольку у А-Юаня нет примера нуклеарной семьи в Курганах, он полагается на объяснения того, на что похожи «мать» и «отец». Так как взрослые знали, что у него нет образцов ролевого поведения, они рассказали ему множество разных вещей и чувств, ассоциирующихся с этими понятиями, но не подумали сказать очевидное: матери – это родители-женщины, а отцы – родители-мужчины.