Исток

      Для того, что задумал Вэй Усянь, как все потом признались, идеальным фоном послужили бы проливной дождь, оглушающий гром и слепящие молнии.       Погода совершенно точно такая, так что он приступил, тщательно стараясь не улыбаться.       Большая часть Вэнь – бывших Вэнь – осталась внутри своих хлипких хижин. Потребовалось лишь несколько добровольцев. И А-Юань настоял на том, чтобы прийти, ему хотелось посмотреть. Вэй Усянь согласился при условии, что тот останется с Вэнь Цин – Вэй Цин – и будет делать то, что ему скажут. Вэй Цин одновременно держала и ребенка, и зонт, и сверлила его подозрительным взглядом.       Ох. Возможно, он не так хорошо скрывает веселье, как ему кажется.       Частично он все еще был ошеломлён тем, что Вэнь Цин и Вэнь Нин приняли его предложение. У него появились родные, которые делили с ним одно имя. Ему наконец-то позволено звать Цзян Яньли и Цзян Чэна сестрой и братом. А-Юань был его сыном. У него даже бабушка теперь есть!       Теперь он ждал неописуемой катастрофы, чтобы уравновесить его необычайную удачливость последнее время.       Но его эксперимент оказался успешным. Даже более, чем он ожидал. Ворона сидела на его плече, спасаясь от дождя под зонтом Вэй Усяня. Она была мертва, когда он нашёл её. Крыло было сломано, что, должно быть, и привело ее к смерти. Вэй Усянь смог поднять ее в качестве мыслящего лютого мертвеца, и даже установить с ней связь, которая не была доступна с Вэй Нином. Связь позволила им обмениваться мыслями, чувствами и образами. Это был довольно занятный способ общения, открывающий новые ценные перспективы. Немного подумав, он назвал ее Мулань.       Мулань уже показала хозяину свой характер. Она была любопытной, бойкой, но хитрой и слегка шаловливой. Она как будто не возражала против приручения, и просто была благодарна снова жить. Или почти жить.              Молния расколола небо.       До того, как Вэй Усянь приступил к своей задумке, Вэй Нин лопатой раскидал мягкую от дождя землю. Поэтому они и ждали дождливой погоды. Шторм пришел неожиданно, но он идеально подходил к драматическому настроению Вэй Усяня. Добровольцы тоже старались раскапывать землю, не обращая внимания на дождь. Простуды они не боялись, всех их ждали горячие ванны, за которыми следят остальные, пережидающие в хижинах. На расстоянии топтались мертвецы, обычно блуждающие в этой области, но сейчас отогнанные Вэй Усянем.       Копать именно здесь взялись не просто так. Он знал, что здесь найдётся то, что было ему нужно. После нескольких неглубоких раскопов и перелопачивания земли, Вэй Усянь дал сигнал прекратить работу. Помощники отступили обратно под зонты, которые любезно держали их сухие сородичи. Остался только Вэй Нин, его грязные намокшие волосы свисали, не мешая ему исследовать почву в поисках того, в чем нуждался Вэй Усянь.       Вэй Усянь выступил вперед и опустился на колени. Он возложил руки на перекопанную развороченную землю и сконцентрировался на том, что смог почувствовать под ногами. Шуршание перьев эхом отдалось в его ушах, когда Мулань в предвкушении взъерошила свои перья. Наконец, Вэй Усянь кивнул. Вэй Нин отступил к своей – их – сестре.       Поднявшись, Вэй Усянь взял палку и вычертил прямо на земле магический круг. Следовало с осторожностью выбирать места, куда ставить ногу, и распределять свой вес, чтобы вырисовываемые им глубокие линии не искривлялись. Этот способ был менее точен, чем те, где использовались кровь или чернила. И он не сработал бы больше нигде, кроме Курганов.       Снова сверкнула молния, потом прогрохотал гром. Вэй Усянь отбросил палку и изучил круг в свете следующих молний. Зонт и Мулань, которой не нравился дождь, перекочевали к Вэй Нину.       Волосы под дождем быстро вымокли и липли к лицу. Вэй Усянь вновь опустился на колени у края магического круга. Он сосредоточился, а потом потянулся и направил темную энергию в круг.       Много, много лет назад здесь случилась великая битва. Армия пришла сюда, чтобы извести зло. Нечистое, противное всему миру существо и его защитников. Невинное, как дитя, не различающее добра и зла, нечеловеческое создание огромной мощи, и людей, которых оно считало своей семьей. В конце концов, и те, и другие были уничтожены. Офицеры той армии были конными.       Вэй Усянь сосредоточился на конских скелетах, которые мог ощущать.       Во время Падения Солнца он научился поднимать мертвых, даже если от них остались лишь скелеты. Он раскапывал захоронения предков своих врагов – предков тех, кого он теперь защищал, – и он был в состоянии восстановить их облик из других материалов, даже после того, как плоть их истлела.       Теперь он объединил магический круг с тем, что создал для Мулань, чтобы поднять давно издохших боевых коней.       Когда Курганы пробудились достаточно, чтобы одолжить ему своей силы, он перестал слышать громыхающий над ними гром. Вместо него в ушах грохотали боевые барабаны. Всеми своими чувствами он сконцентрировался на процессе возрождения и призыве душ животных из тьмы веков.       Под их ногами было множество костей, принадлежащих множеству лошадей, и всадников, и пехотинцев. Но Вэй Усяню были нужны только три коня. Чем больше душа, животного или чья другая, привязана к жизни, тем проще ее призвать.       К удивлению Вэй Усяня, одна душа отозвалась очень быстро, несмотря на время, проведённое ею по ту сторону.       Глазам Вэй Цин и всех, кто стоял за границей рабочей области Вэй Усяня, предстала совершенно другая картина.       Вэй Юань дрожал от каждого раската грома и крепко цеплялся за тетю, смотря на свою «мать» широко раскрытыми глазами. Их прочие родственники сгрудились в одну тесную группу, остатки старого страха и ужаса сотрясали их каждый раз, как гремел гром.       Несмотря на бьющий в лицо ветер, пропитанные водой волосы Вэй Усяня поднялись, превращая его в призрака. Черные облачка энергии, пронизанные красным свечением, поднимались от магического круга, как миниатюрные отражения бушующего в небесах шторма. Равномерное биение глубоко под ногами становилось всё сильнее. Наконец, влажная земля в магическом круге шевельнулась.       Первыми появились кости. Они с хлюпаньем вынырнули из земли и стали соединяться между собой при помощи пронизанной алыми отсветами дымки. Стук костей друг о друга был едва слышен сквозь шум дождя. Люди, испуганные и очарованные одновременно, наблюдали, как капли жидкости, отделяющиеся от грязи и как будто текущие вверх, формируют мышцы и сухожилия.       Вэй Цин, опытный целитель, зачарованно смотрела, как прямо на ее глазах из ничего появляется лошадь.       Животное, не дожидаясь, когда восстановление завершится, встало на дыбы и попыталось заржать. Оно выглядело монстром из одних только мускулов, не покрытых кожей, а местами и без них; его голова была не более, чем голым черепом, и Вэй Цин смотрела, как жидкость сгущается в глазницах, формируя глазные яблоки без век.       Молния озаряет эту сцену, являя взглядам ужасающие подробности во всей их чудовищной красоте. Всё больше костей поднимается из-под земли. Наблюдая разворачивающееся прямо перед ними действо, люди в этот момент забывают о топчущихся неподалеку мертвецах и совершенно беззащитны.       Гремит гром, вселяя страх в сердца людей, и лошадь, обросшая густой гривой и длинным хвостом, вновь кричит и прыгает прочь с пути своих возрождающихся собратьев.       Сердце Вэй Цин, кажется, останавливается и снова начинает биться, стоило ей увидеть это. Она слышала рассказы о Старейшине Илин и пыталась примерить их на своего бывшего пациента. И только сейчас она полностью осознает, какой ужас, должно быть, испытывали столкнувшиеся с ним на поле боя.       Но Вэй Цин не боялась. Эти создания должны стать питомцами, друзьями, боевыми скакунами и товарищами. Она глянула на ворону, молча сидящую на плече ее брата – ее второго младшего брата. Да, Вэй Усянь обладал силой, которая внушала ужас. Но под его контролем она не пугала. Он не позволил бы ничему навредить тем, кого защищает. Он не вернул бы назад ни одну злую душу.       Вторая лошадь, которая возрождается в круге, более терпелива, чем первая. Она начинает двигаться, используя свое новое тело, только после того, как ее глаза открываются. Она громко ржет, а не кричит, за что Вэй Цин благодарна. И эта тоже отпрыгивает в сторону. Обе лошади не могут покинуть круг, пока не завершится призыв. Осталась одна.       Третья возрождается медленно. Трудно поверить в это, видя двух лошадей по обе стороны от коленопреклоненного Вэй Усяня. Вэй Цин беспокоится, что он слишком устал. Но медленно, очень медленно, последняя лошадь появляется. Зрелище того, как неспешно восстанавливаются ткани, подсвеченное молнией, вызывает дурноту у всех, кроме Вэй Цин и Вэй Нина. Вэй Юань разрывается между тем, чтобы спрятать лицо на плече тети, и продолжать смотреть в болезненном очаровании. Как ни посмотри, зрелище подобного рода должно быть кошмарным.       Третья лошадь уже полностью возродилась, и только глазницы ее еще пусты, и она не двигается. Что-то не так. Вторая лошадь прыгает и ржет над неподвижным трупом, а первая месит копытами грязь и фыркает.       Сверкает молния. Вэй Цин задыхается, горло перехватывает. Вэй Юань цепляется за ее ворот.       – Что случилось? – спрашивает ее А-Юань, понимая, что третья лошадь уже должна была двигаться.       Мулань каркает так громко, как может, присоединяя свой голос к общей какофонии.       – Они стараются подбодрить ее, – говорит Вэй Нин.       – Подбодрить? – переспрашивает Вэй Цин.       – Ее душу, – отвечает Вэй Нин.       Небо раскалывается от прокатившегося по нему грохота. И гром, кажется, пробуждает последнюю лошадь, она трясет головой и издает слабое ржание.       Все живые присутствующие облегченно вздыхают. Темный туман, пронзаемый алыми стрелами, оседает и возвращается в землю. Волосы Вэй Усяня неожиданно вспоминают о земном притяжении и падают на его плечи и спину с мокрым шлепком.       Лошади, наконец-то выпущенные из магического круга, тут же начинают двигаться, осваивая пространство. Та, что посередине, неуклюжа и немного пуглива. А первая почти рванула вскачь, заржав от восторга.       Снова сверкает молния, освещая Вэй Усяня, окруженного своими созданиями, поднимающегося с колен из грязи. Вэй Цин не может не думать, что лошади действительно прекрасные существа.       Мулань приветственно каркает и хлопает крыльями, присоединяя свой голос к голосам лошадей, которые были мертвы дольше, чем любой из них жил.