Исток

      Наказание слишком жестоко, в отчаянии размышлял Чу Пин.       Глава Ордена послал их в Илин с тем, чтобы они «оказали помощь со всем, о чём их попросят». Не в город Илин, нет, с этим Чу Пин и его друзья могли бы смириться. Нет, их послали в Курганы Илин. Те самые. Под властью Старейшины Илин.       Разве они не разругались? Всех новых адептов предупреждали не упоминать Старейшину Илин, потому что одно это имя приводило Главу Ордена в бешенство.       Но теперь, по всей видимости, они снова ладили. Их шисюн клялся и божился, что Глава Ордена называл его «мой придурошный брат». Глава Ордена, вероятно, беспокоился о Вэй Усяне, несмотря ни на что. В конце концов, они же выросли вместе.       Чу Пин слышал сплетни о попытках Ланьлин Цзинь убить Старейшину Илин, но не очень им верил. Вашу ж мать, кто мог счесть это хорошей идеей?       Итак, раз уж их Глава Ордена так беспокоится о Старейшине Илин, то они совершенно точно должны исполнить данный им приказ и помочь.       – Я хочу, чтобы вы помогли им со всем, что им нужно в этом их поселении, – сказал им Глава Ордена. – Отвечать за вас будет Вэй Цин. И если мне придется иметь с ней дело из-за того, что вы бездельничали, я буду недоволен.       – Не Старейшина Илин? – спросил храбрый друг Чу Пина.       – Он встретит вас, как вы прибудете, но у него есть дела в другом месте, – сказал Глава Ордена. – Это одна из причин, по которым я отправляю вас. Если кто-то из других Орденов попробует причинить вред людям на Курганах, вы должны немедленно отправить ко мне гонца, пока остальные пытаются остановить этих фигляров.       Они удивились, но согласно кивнули. Глава Ордена и в самом деле хотел помочь Вэй Усяню! Они не могли подвести его.       – Вдобавок, я хочу, чтобы вы рассказали мне свои впечатления обо всем, что там происходит. Не шпионьте. Я просто хочу знать, каково жить там. Какие там люди. В каких делах они просили вашей помощи. Ясно?       Конечно!       Но это не сделало посещение Курганов менее ужасающим.       Проклятый могильник! А их только недавно допустили к ночным охотам без наблюдения старших. В месте вроде этого они были беспомощны, как младенцы.       Но они пошли и сняли комнаты в постоялом дворе города Илин. Дорогу пришлось спрашивать у хозяина постоялого двора, который оказался удивительно подозрительным и разговорился только после того, как они уверили его, что их прислали на помощь.       И вот они пытались отдышаться после восхождения на гору. Прямо перед ними, выстроившись в линию, топтались на месте мертвецы. Чу Пину пришлось даже помешать кое-кому вынуть меч.       Странно. Мертвецы стояли прямо перед ними, шатаясь и задевая друг друга. Некоторые из них повернули головы в сторону пяти юношей, но... и все. Мертвецы не оставляли своего поста. Встретить посреди дня нежить, которая не пытается тебя преследовать... было непривычно.       Ну, хотя бы на трупах не было орденских одеяний. Чу Пин вздохнул с облегчением. Он слышал об угрозе Старейшины Илин на Совете.       – И что? Мы просто... ждем? Пока кто-нибудь не впустит нас? – спросил один юноша. Он переминался с ноги на ногу, чувствуя беспокойство в такой близости от мертвецов.       – Ага, – буркнул Чу Пин. – Так сказал Глава Ордена.       Им не пришлось долго ждать.       Высокий мужчина в черных одеяниях широкими шагами спускался по горной тропе. Чу Пин с первого взгляда понял, что он и есть ужасный Старейшина Илин. От его лица, как слышал Чу Пин, девушки просто млели, но по мнению юноши он выглядел мрачновато. Волосы были распущены и казались растрепанными. Одежды его были черными, но, стоило ему приблизиться, Чу Пин заметил, что они были довольно старыми и поношенными. Выражение его лица казалось веселым, как будто он смеялся про себя над какой-то шуткой. За пояс была заткнута черная флейта с алой кисточкой, и этот инструмент не мог быть ничем иным, как призрачной флейтой Чэньцин. Он уверенно шагал и, к удивлению юношей из Пристани Лотоса, не замедлился, даже приблизившись к линии трупов.       Они ожидали, что он с помощью флейты даст команду мертвецам. Ну хорошо, на самом деле они с нетерпением ждали демонстрации способностей Старейшины Илин.       Вместо этого, когда Вэй Усянь достиг линии, мертвецы – в страхе? – бросились прочь с его пути.       Чу Пин огромными от удивления глазами смотрел, как мертвецы, перелезая друг через друга, спешат убраться подальше от Старейшины Илин. Они даже как будто съежились, словно надеялись остаться незамеченными.       Какого черта?       Мертвые ничего не боятся. Они мертвы.       Старейшина Илин вроде и не обращал внимания на мертвецов. Он не замедлился ни на секунду. Он ожидал, что трупы разойдутся в стороны перед ним.       Ну.       Это...       Ужасающе.       Вашу ж мать.       Старейшина Илин остановился там, где была линия, и повернулся, приглашая их войти. Чу Пин сглотнул, но повиновался. Пятерка юношей пересекла границу, отчаянно стараясь не выдать спешки, на случай, если мертвецы или их хозяин передумают. Когда они прошли рядом со Старейшиной, то ощутили как холодная дрожь пробежала вдоль их спин.       Итак.       Не прошло и полминуты, как они увидели того, о ком ходило столько слухов, и Чу Пин теперь мог уверенно подтвердить ту часть, в которой говорится о демонах и призраках, притворяющихся человеком.       – Пошли, – сказал Старейшина Илин. У него был спокойный глубокий голос, в котором проскальзывали искорки смеха. Он пошел первым, показывая им дорогу. Юноши последовали за ним. Чу Пин, шедший последним, обернулся, и смог увидеть, как мертвецы снова выстраиваются неровной линией.       Чу Пин с любопытством осматривался. Тропа, по которой они шли, была истоптанной, на ней были и следы ног, и следы колес. Хотя она все равно оставалась довольно скалистой и неровной. Деревья по её сторонам были разных видов. Одни с темно-коричневой корой и темно-зелеными листьями. Другие с черной корой или листьями, или с тем и другим сразу. На ветвях вдоль тропы можно было разглядеть незажженные самодельные красные фонари.       Наконец, деревья остались позади, тропа стала более пологой, и Чу Пин внезапно заметил поля. Маленькие поля для картофеля, моркови и тому подобного. Люди в соломенных шляпах были заняты полевыми работами. Многие подняли головы, чтобы посмотреть на них. Они ничего не говорили, но на лице каждого Чу Пин мог видеть опасливую подозрительность.       Они же не могут быть людьми Вэнь, правда же? Конечно же, Старейшина Илин нанял их. Но эти подозрительные взгляды...       Старейшина Илин, похоже, не замечал этого. Он продолжил вести их к скопищу хилых домишек. Все строения были сделаны из черного дерева, однако при этом двух одинаковых не было. Разная форма крыш. Разная планировка. Даже размеры разные. Одни украшены, другие нет. Какие-то близко друг к другу, кто-то на отшибе. Перед многими домами были высажены растения. Лиановидные помидоры и что-то, похожее на них, и множество горшков с травами. Жители этой маленькой деревушки носили крестьянскую одежду и настороженно смотрели на пятерых юношей в пурпурных одеждах Юньмэн Цзян.       В центре деревеньки стоял огромный жеребец, запряженный сейчас в повозку. Складывалось ощущение, что впрячь его было непросто. Он недовольно ржал и стучал копытом. Вэй Усянь подошел к нему и погладил по морде и шее, что-то нашептывая.       Юноши держались поодаль. Им приходилось слышать о поднятых лошадях, которых использовал Старейшина Илин. Сложно судить по существу, которое целиком покрыто шерстью, так, что признаков смерти не разглядеть, но в конце концов Чу Пин смог убедиться, что это тот самый конь, и он действительно… не жив.       – Итак, – Старейшина Илин оглядел их, пока успокаивал своего немертвого коня, – за что вас наказали?       Юноши смущенно переступили с ноги на ногу, не желая отвечать.       – Вряд ли вы сделали что-то такое, чего не делал я, пока состоял в Юньмэн Цзян, – весело сказал им Вэй Усянь.       Они совсем забыли, что грозный Старейшина когда-то был адептом их Ордена.       – Мы передавали друг другу постороннюю книжку на занятии теорией, – неохотно сказал, наконец, один из юношей.       – Порнушку, что ли? – понимающе кивнул Вэй Усянь.       – Нет! – почти единодушно возмутились юноши.       – Как вы узнали? – выпалил один, получив испуганные взгляды и пинок в лодыжку от Чу Пина и друзей.       – Так я и сказал, за что только меня не наказывали, когда мне было столько же, сколько вам, – сказал Вэй Усянь. Он сделал паузу. «Когда ему было столько же, сколько им?» Это было не так уж и давно! Вэй Усяню всего лишь двадцать два! Почему он говорит как старик?       Расстроившись, Вэй Усянь решил сменить тему разговора.       Чу Пин жаждал провалиться под землю. Старейшина Илин с жёлтой книжкой в руках на уроке в Пристани Лотоса? Серьёзно?       Женщина, также одетая в черное, и с волосами, забранными в хвост, подошла и окинула их критическим взглядом. Она была очень милой, но выглядела слишком сурово.       Похоже, это и была Вэй Цин, о которой им говорил Глава Ордена. У Чу Пина возникло нехорошее ощущение, что им придется немало потрудиться, чтобы она осталась довольна их работой.       – Так это и есть наши помощники? – спросила она. Она, похоже, была не в восторге.       – Моя старшая сестра, Вэй Цин, – мимоходом представил ее Старейшина Илин. – Цин-цзе и Шэнь Шуи – для вас дева Вэй и госпожа Шэнь – будут руководить вами, пока вы здесь.       Пятеро юношей поклонились деве Вэй.       Черт. Им придется постараться, чтобы не дать ей повода пожаловаться Главе Ордена!       Вокруг повозок, запряженных лошадьми, толпилось все больше людей. Теперь Чу Пин разглядел, что за первой стояли еще две повозки, в которые были впряжены две другие лошади. Люди начали занимать места в повозках, готовясь к началу поездки. Несмотря на то, что в них было полно места, в повозки погрузили лишь самую малость припасов.       Вэй Усянь посмотрел на них и перевел взгляд на Вэй Цин.       – Мулань какое-то время будет здесь, поможет тебе приглядеть за кое-чем, – Чу Пин стоял близко, так что смог услышать, как он тихо говорит с приемной сестрой.       – Надеюсь, проблем у нас не будет, – досадливо шепнула в ответ Вэй Цин.       – Цзян Чэн поможет, если кто-то будет докучать вам, – заверил ее Вэй Усянь.       – Он ненавидит нас, – сказала Вэй Цин. – Всех, кроме тебя.       – Он не берет свои слова обратно. Если сказал, что поможет, то так и будет. Вот тебе доказательство, – Вэй Усянь дернул головой в сторону Чу Пина сотоварищи.       Вэй Цин фыркнула.       – Но я не хочу, чтоб ты уходил! – закричал детский голос.       Чу Пин завертел головой. Старуха шаркала вслед за малышом, но, он, конечно, был быстрее, и прежде, чем Чу Пин смог отреагировать, мальчишка бросился вперёд и вцепился в ногу Старейшины Илин. На мгновение Чу Пин перепугался. Как это расценит Старейшина?       – Я не хочу, чтоб ты уходил! – заревел ребенок.       Вэй Усянь расслабился, наклонился и поднял своего сына. А-Юань обнял мать обеими ручками за шею.       – Я же совсем ненадолго, – успокаивающе сказал он. – И мы можем попросить Мулань передавать письма, что скажешь?       – Я хочу с тобой!       – Может когда ты чуть подрастешь, – сказал Вэй Усянь. – А пока меня нет, ты должен слушаться бабушку и тетю.       Чу Пин смотрел на них с легким недоумением. Только не говорите, что у Старейшины Илин есть ребенок!       Если бы раньше кто-то сказал ему, что Старейшина Илин отец, он бы ни за что не поверил. Сейчас, глядя на эту сцену, Чу Пин не мог предположить, чем еще это могло бы быть. Вэй Усянь выглядел, как отец, пытающийся успокоить своего прилипчивого ребенка.       – А что, если тебе снова будет больно? – сквозь всхлипы спросил малыш.       Снова? Старейшина Илин был ранен?       Должно быть в тот раз по вине Ланьлин Цзинь. Ого, так слухи в самом деле не врали. Чу Пин снова посмотрел на отца и сына, его взгляд смягчился.       Зрелище того, как такой маленький ребенок беспокоится, что его отец будет ранен, заставляло его сердце болеть.       Даже если его отцом был ужасающий Старейшина Илин.              Безночный город.       Расхищение Безночного города прошло даже лучше, чем ожидал Вэй Усянь. Следы обычных мародеров были только на окраинах покинутого города. Около дюжины бывших Вэнь деловито разбирали город на материалы. Они знали свой бывший дом очень хорошо. Многие из них были заняты здесь на ежедневных рутинных работах или перевозке вещей, и места, где были расположены тайники и схроны с разными полезными вещами, секретом для них не были.       Вдобавок, в повозки, которые были заполнены по большей части досками, ширмами, разной мелкой фурнитурой и прочими стройматериалами, снятыми с наименее поврежденных домов и взятыми в качестве запаса, погрузили и много примечательных вещиц. К примеру, в разных тайниках они нашли мешочки, битком набитые монетами. Большая их часть были найдены во время разбора одной примечательной конторы, хозяин которой слыл скупцом и взяточником. Кухни были тщательно обысканы на предмет чайных сервизов, горшков и утвари для готовки. Ко всеобщему удовольствию, нашлось даже несколько коробочек со специями.       Шэнь Цзиньцзин, повинуясь наказу своей супруги, потрошила библиотеки, и публичную, открытую для всех адептов Цишань Вэнь, и несколько частных. Если они хотят основать орден, рассудительно заметила Шэнь Шуи Вэй Усяню, им пригодятся каждый свиток, книга или руководство. Даже самые простые. Собственно говоря, только простые и остались. Гусу Лань тщательно вычистили библиотеки Цишань Вэнь, чтобы возместить собственные сгоревшие собрания.       Обысками в лечебницах руководила вдова по имени Лаи Ай, целитель, служившая Вэй Цин столько, сколько та себя помнила. В повозки отправились различные медицинские инструменты, материалы и даже уцелевшие лекарства, которые еще можно было использовать.       В канцеляриях нашлись кисти для письма, чернильные камни и бумага. Из личных комнат забирали веера, обувь и любую одежду без символизирующих Цишань Вэнь солнца и языков пламени. Горстка украшений была обнаружена спрятанной в тайниках, которые просмотрели напавшие на город заклинатели.       К удивлению Вэй Усяня, несколько человек обыскивали конюшни в поисках упряжи и снаряжения для ухода за лошадьми. Вэй Усянь почти сказал им, что мертвые лошади не нуждаются в щетках и гребнях, но так и не собрался с духом. Хотя, если начистоту, та сбруя, что была у них сейчас, была взята взаймы для поездки к Башне Кои.       Ло Чэнь, который был кузнецом-оружейником, сразу же ушел в кузни вместе с несколькими помощниками и вернулся оттуда с изрядным количеством инструментов и несколькими небольшими брусками железа. На обратном пути они жарко спорили о том, годится ли это железо для заклинательских мечей, и что на самом деле требуется для изготовления хорошего меча.       Троих старейшин Вэй Усянь увидел у костра, в котором горел большой портрет Вэнь Жоханя в толстой деревянной раме.       Они не нашли никаких заклинательских сокровищ. Ни одного заклинательского меча. Но поскольку они этого и не ожидали, то никто особо не расстроился.       Количество полезных вещей, которые они обнаружили, удивило Вэй Усяня. Хотя, если подумать, вряд ли столь доступные вещи, как простая мебель или повседневные мелочи были нужны большинству орденов, деливших добычу. Они забрали только красивые, дорого выглядящие предметы. Что-то забавное или запоминающееся, годящееся на то, чтобы при случае поддержать разговор. Настоящие сокровища были поделены. Все, что было опознано как вещи из Пристани Лотоса, было возвращено и не считалось добычей. Но даже так осталось множество сокровищ из Пристани Лотоса, которые никто никогда больше не видел.       Сами размеры города означали, что, несмотря на то, как сильно он пострадал во время сражения, он всё ещё был достаточно велик для того, чтобы сохранить множество полезных вещей. Их хватило, чтобы набить все три повозки и тюки на плечах каждого, включая Вэй Усяня, который задумался над тем, а не помародерствовать ли им еще, когда они придут сюда в следующий раз.       Это место действительно прекрасно подходило для окончательного уничтожения Печати. Его темная энергия была слаба и податлива. Многие поколения заклинателей с помощью духовных практик укрепляли защиту этого места, наполняя силой скрытые от глаз магические круги по периметру города. Схемы кругов по указанию Вэй Усяня тщательно скопировали. За исключением этого, все остальное идеально подходило. Это было действительно то самое место.       Все три лошади были с разным успехом снова впряжены в повозки. Хань был в принципе против повозок. Минна казалась очень счастливой, и то, как люди хвалили ее, заставило Шана также вести себя хорошо в надежде, что его тоже похвалят. Ханю пришлось пообещать немного крови Вэй Усяня в конце путешествия, если он доставит повозку в целости и сохранности.       Оба сдержали свое обещание. Вэй Усянь охотно окропил своей кровью заготовленные куски мяса в награду всем трем лошадям. Они хорошо поработали.              На обратном пути в Илин Вэй Усянь нанял двух гонцов и направил их в Гусу Лань и Цинхэ Не, чтобы сообщить о месте уничтожения Печати и спросить, когда им было бы удобно присоединиться. Со всей возможной вежливостью, разумеется.       Мулань тоже отправилась в полёт с двумя письмами, одно для Цзян Яньли и ее мужа и одно для Цзян Чэна, сообщая им, когда маленький отряд надеется вернуться в Илин.       Было бы интересно глянуть, как повели себя присланные Цзян Чэном ученики. Они были очень юны, совсем подростки, и, как это обычно и бывает, были испуганными, удивленными, нервными и упрямыми сразу. Наблюдать за ними, пытающимися следить за осторожными и такими же упрямыми бывшими Вэнь, было забавно. Как за животным, изучающим свое отражение.       Так было до его отъезда. Теперь же настало время увидеть, чего они добились.       Как оказалось, ответ был прост. Они не подходили для работы на полях. Совсем.       Когда Вэй Усянь справился о них, его наградили веселыми взглядами и указали направление. Он обнаружил всех пятерых валяющимися в тени большого темного дерева и жалующимися на боль в спине или руках и ногах. Они не заметили его, даже когда он подошел. Наслаждаясь зрелищем, Вэй Усянь сложил руки на груди и стал ждать.       Прошло какое-то время, хотя и не слишком много, прежде чем один из юношей понял, что что-то не так. Вэй Усянь отметил мысленно, что этот, скорее всего, проживет дольше остальных. Аура Вэй Усяня смешивалась с аурой Курганов, но не до такой же степени.       Открыв глаза, Чу Пин заметил Старейшину Илин, который стоял совсем рядом со скрещенными руками, и впечатленным он не выглядел. В ужасе он принялся расталкивать своих друзей, до кого смог дотянуться. Те попытались возмутиться, но тут же замолчали, когда увидели высокого темного человека, смотрящего на них сверху вниз.       Вэй Усянь изо всех сил старался сохранить бесстрастное выражение лица и не рассмеяться. Как Лань Чжань может ходить так постоянно?       Словно в ответ на не слышимый никем сигнал, Вэй Усянь протянул руку, и Мулань уселась на нее. К ее лапе было привязано письмо, а в клюве она держала небольшую записку. Записка упала в руку Вэй Усяня, и он прочел ее перед окаменевшими от страха юношами.       Как он и думал, послание было от Цзян Чэна, тот сообщал, что уже выдвинулся к Курганам, чтобы забрать своих провинившихся адептов.       – Ваш Глава Ордена уже летит сюда. Я бы посоветовал вам рассчитаться на постоялом дворе и вернуться сюда так быстро, как только возможно, – сказал Вэй Усянь юношам. И ушел прочь, неся на одной руке Мулань, а другой прикрыв рот, чтобы приглушить смех. Видели бы вы их лица!       Один из юношей упал обратно на землю и простонал:       – Мне за ним не угнаться.       – Он и Глава действительно друзья?       – Я слышал, что они зовут друг друга братьями.       – Правда?       Спустя пару часов они снова во всем раскаялись. Вэй Цин могла бы поспорить в суровости с их Главой Ордена. Она была такой же безжалостной, как и предполагал Чу Пин, при ней всегда был веер из черного дерева, и она зорко следила за пятеркой юношей все время, что они находились в Курганах. Ничто не проходило мимо нее или госпожи Шэнь.       Госпожа Шэнь была высокой и неимоверно элегантной женщиной примерно шестидесяти лет, и она тоже повсюду ходила с веером. Она была строгой и относилась ко всему с небрежной критикой и резкостью. Вероятно, она была несравненной красавицей в годы своей юности и даже сейчас была хороша. Как-то однажды она мимоходом упомянула о повреждении своих меридианов, которое прервало ее совершенствование задолго до Падения Солнца.       Оказавшись в распоряжении эти двух дам, юноши работали, пока не падали от усталости. Они заполучили множество царапин и мелких порезов на руках, пока помогали с плотницкой работой. Они почти сломали спины, работая на полях. Чу Пина использовали, как вьючного мула, в помощь болезненно выглядящей женщине по имени Ло Ялин, когда она спускалась за покупками. Их руки вытянулись почти до земли, пока они таскали воду из подозрительно мутной реки. Они заготавливали дрова к зиме, и помогали солить странно черные овощи.       И за ними постоянно наблюдали бывшие Вэнь с Вэй Цин во главе. Вэй Цин, как они поняли, управляла всем, обычно вместе с Вэй Усянем. Она появлялась всюду, где необходимо было навести порядок, а когда она была занята, вместо нее за ними наблюдала Шэнь Шуи.       Работа была тяжелой, но не плохой. Люди также не были плохими, несмотря на то, что они были Вэнь. Мужчина по прозвищу Четвертый Дядюшка научил их застольным песням. Хромой Чан Цзяньхун следил, чтобы все получили достаточно хорошей еды. Его жена, Чан Тин, ловко чинила их одежду, когда им случалось ее порвать. Даже Шэнь Шуи спросила их об их уроках в Пристани Лотоса и, как выяснилось, ей было многое известно о разного рода чудовищах и зверях, с которыми они могут столкнуться на ночной охоте.       Они… в самом деле были очень хорошими людьми. Чу Пин хотел бы знать, почему они живут здесь, а не где-нибудь еще.       Потому что худшей частью их наказания оказалась не тяжелая работа, а место.       Они составили список, по которому один оставался ночевать в Курганах, а остальные четверо на постоялом дворе в Илин.       И меньше одной ночи понадобилось, чтобы понять, что ночевки здесь они ненавидят больше, чем что-либо еще. Им редко удавалось хорошо выспаться, не важно, насколько изнурены они были. Кошмары приходили в их сны. Чувство, что кто-то смотрит в спину из темноты, доводило до паранойи. И знание, что совсем близко блуждают ходячие трупы, совершенно не облегчало ситуацию. Заклинателям не подобало спать, если они знали, что неподалеку мертвецы.       Даже среди бела дня, всякий раз, когда кто-то из них уходил один, приходило изматывающее параноидальное беспокойство. Непривычная пища, неестественные растения, растущие здесь, тяжёлый воздух, всё ощущалось неправильным.       Госпожа Шэнь сказала, что это пройдет.       Не проходило.       Как мог кто-то жить здесь?       Однажды Чу Пин не выдержал и задал этот вопрос человеку по имени Гу Лян.       Гу Лян был пожилым мужчиной, почти стариком, но в его умелых руках черное дерево послушно превращалось в столы, стулья и шкафы. У него был отрешенный взгляд, как будто он видел ужасные вещи, и Чу Пин никогда не видел его улыбающимся. Он всегда честно отвечал на вопросы. Услышав этот, Гу Лян перевел свой взгляд на Чу Пина и недовольно фыркнул. И, прежде чем ответить, недолгое время резал дерево.       – В любом другом месте нас бы убили, – наконец сказал Гу Лян.       Первой реакцией Чу Пина было возразить. Должны быть и другие места, где-то еще. К счастью, он смолчал и просто тихо слушал.       Гу Лян взглянул на него, и, видя, что он слушает, продолжил:       – Ты-то можешь не любить это место, мы, если честно, сами не были счастливы, когда тут оказались. Но здесь было безопасно. Ты не знаешь, каково это. Нам долго покоя не было, ни в Безночном городе, ни в том лагере, куда нас загнали Великие Ордена. Но здесь, здесь нас никто не тронет, так долго, сколько того пожелает старейшина Вэй. Это было самым тяжелым: довериться Старейшине Илин. Он убил многих из нас. Осквернил могилы наших предков, чтобы повести их трупы против нас. Его никто не мог остановить. Сам в чёрном, глазищи красные, и эта чёртова флейта... Под эти звуки наши мёртвые шли убивать нас. Флейта так долго играла в наших кошмарах.       Гу Лян замолчал. Он перевернул заготовку, чтобы стряхнуть стружки.       Чу Пин от удивления чуть не выронил свою деревяшку. За все время, что он был здесь, среди этих людей, он никогда не слышал, чтобы они говорили о Вэй Усяне как-то еще, кроме как со слепым обожанием. Если судить по разговорам, он был кем угодно, но не тем, кого стоит бояться.       И, пожалуй, это означало, что они боялись его гораздо больше, чем кто-либо другой. У них были причины, очень веские причины бояться его.       Насколько Чу Пин знал, Вэй Усянь не делал ничего подобного после Падения Солнца.       Насколько легко он мог откопать предков Ланьлин Цзинь и отправить их в бой против Башни Кои в качестве ответных мер?       Кто-нибудь думал об этом?       – И потом наш худший кошмар спас нас, – сказал Гу Лян. – Вот так. Наш худший кошмар оказался единственным, кто не пожалел для нас милосердия и доброты.       Чу Пин почувствовал дурноту.       – Он привел нас сюда и сказал, что здесь мы будем в безопасности. И мы были. Пока на старейшину Вэй не напали за пределами Курганов. Это был первый раз, когда чужаки попытались вторгнуться к нам, а старейшина Вэй был ранен, – Гу Лян посмотрел на юношу.       – Тебе может не нравиться здесь. Нам тоже поначалу не нравилось. Но это место стало нашим домом. Оно мрачное и полно темной энергией, но мы можем жить здесь. Мы в безопасности. Мы даже начинаем процветать здесь. Я… мне нравится жить здесь. Я не хочу уходить, – задумавшись на мгновение, заключил Гу Лян, оставляя Чу Пина в ошеломлении. Он вернулся к своей резьбе.       – Даже если бы снаружи было безопасно для всех нас, не думаю, что захочу уйти. Это мой дом. Гораздо больше, чем даже был Безночный город. Тебе может тут не нравиться, но я доволен.       Этой ночью Чу Пин не спал. Слова Гу Ляна кружились в его голове.       В любом другом месте нас бы убили.       Чу Пин вспомнил те дни несколько лет назад, когда вся его семья собралась вместе, чтобы отпраздновать конец Ордена Цишань Вэнь.       – Солнце, наконец, закатилось!       – Все псы-Вэнь, что остались, должны быть выслежены и убиты!       – Туда им и дорога!       – Нет места в мире ни для одного пса-Вэнь!       – Определенно нет!       Смех.       Он запомнил ту ночь, потому что тогда ему первый раз налили вина. Мать сказала, что он ещё юн, но все-таки…       Все-таки…       Не он один получил неудобные ответы. Один из друзей Чу Пина спросил, где же все дети. Единственный ребенок, которого они видели, был Вэй Юань, сын Старейшины Илин. Из молодежи только недавно поженившаяся пара: Ся Болин и Ся Шицзин. И все.       – Они сказали, что остался только А-Юань. И они не знают, что случилось с остальными, – сказал ему друг, мертвенно бледный, как будто призрака увидел.       Хотел бы Чу Пин знать, что они скажут Главе Ордена.       Это место было жутким и кошмарным. Люди были мрачно решительны, но оптимистичны. Работа была долгой и тяжелой, и всегда было чем заняться. Если бы не различные байки о ночных охотах и специфичные темы для разговоров, Чу Пину было бы сложно поверить в то, что они были заклинателями. У них не было ни магических мечей, ни инструментов, кроме Флагов, Притягивающих Духов и Компасов Зла, которые тут делали на продажу. Из оружия только луки и стрелы. Как-то раз Чу Пин увидел, как Ся Шицзин учила своего мужа стрелять.       Чу Пин утешался тем, что ему хотя бы не нужно было общаться с Вэй Усянем, потому что тот ушел вместе с дюжиной человек, немертвыми лошадьми и Призрачным Генералом для того, что люди называли между собой поездкой за припасами.              Поездка за припасами, наконец, завершилась. Чу Пин ручался, его сердце остановилось, когда он посмотрел вверх и увидел стоящего рядом Старейшину Илин с непроницаемым выражением лица. Чу Пин тут же поклялся себе, что не видел никого, столь же ужасающего, как Вэй Усянь.       Тем не менее, этот человек ничего им не сделал. Он оставил их задаваться вопросами, что происходит в его голове. На пути в город Илин они смотрели, как жители обмениваются приветствиями с вернувшимися. Малыш появился как из ниоткуда и оглушил людей поблизости своими взволнованными воплями. Старейшина Илин только рассмеялся и легко подхватил его на руки. Они видели, как он шел к старухе, которую все называли Бабулей, держа ребенка на руках. Немертвых лошадей выпрягли, и они гарцевали вокруг толпы, будоража горожан. Все три повозки были доверху набиты тем, что могло быть припасами, но выглядело, как куча хлама.       Он видели, как Вэй Цин крепко обнимает кого-то, кто не уложил должным образом свои волосы и выглядел слегка растрепанным. Они сделали крюк обойти безжалостную госпожу, только для того, чтобы натолкнуться на госпожу Шэнь. Госпожа Шэнь была из тех женщин, которые, видя свободные руки, немедленно находят им работу и контролируют со спины, обмахиваясь веером. Не стоит и говорить, что пятеро юношей слегка запаниковали, и попытались снова предпринять маневр, чтобы обойти строгую женщину, пока она не нашла им работу по разгрузке повозок.       И тут они пережили самое большое потрясение в жизни. Они увидели как другая женщина, лет на десять младше госпожи Шэнь, бежит к ней. Несмотря на ее возраст, было ясно, что некогда она была настоящей красавицей, но сейчас половина ее лица была изуродована шрамом от ожога, который чудом не задел ее глаз. Эта женщина, подбежав к госпоже Шэнь, потянулась к ней и подарила ей весьма страстный поцелуй. И новое потрясение: госпожа Шэнь выронила свой веер и поцеловала ту в ответ!       На мгновение они застыли в шоке. Две пожилые женщины целовались! На людях! И что, никто больше не заметил этого?       Это переживательное потрясение положило конец их наполненному переживаниями и потрясениями пребыванию в Курганах.              И теперь они стояли перед своим Главой Ордена и Вэй Цин, которые чересчур очевидно не нравились друг другу.       – Они были терпимы, – заявила Вэй Цин.       Цзян Чэн дернулся, но прежде, чем он успел возразить, к ним подошел Вэй Усянь и обеими руками притянул в объятие и Цзян Чэна, и Вэй Цин. Оба выглядели загнанными в ловушку, как будто они хотели быть где угодно, но не там, где были. В особенности подальше друг от друга.       – Самое важное, – сказал самый страшный человек своего поколения, – что ничего не взорвалось, не сломалось безнадежно или как-то иначе не разрушилось. А, и что никто не умер. Это тоже важно.       – Вэй Усянь…       – Ты идиот…       Старейшина Илин беззаботно рассмеялся.       – Как бы там ни было, я столько всего привез домой, – с живостью сказал он.       – Потребуются годы, чтобы все закончить, – сказала Шэнь Шуи, неожиданно оказавшись позади вздрогнувших в испуге учеников. Кое-кто из них избегал прямо смотреть на нее, тут же покрывшись ярко-алым румянцем. Женщина, одарившая ее поцелуем, стояла рядом, крепко переплетя пальцы с пальцами госпожи. Позже они узнали, что ее звали Шэнь Цзиньцзин, и они были супругами. По всей видимости, госпожа Шэнь была такой раздражительной из-за разлуки с женой.       От всего этого у них головы шли кругом.       Между тем, Цзян Чэн и Вэй Цин пытались освободиться из хватки их общего брата.       – Ваши ученики совсем не приспособлены к работе на ферме, – сообщила Вэй Цин Цзян Чэну. Казалось, она была полна решимости не признавать того, что только что произошло. – Но они смогли взять на себя ту работу, на которую у нас не хватало людей из-за этой поездки.       В кои-то веки Цзян Чэн выглядел согласным с Вэй Цин. Он тоже проигнорировал выходку Вэй Усяня.       – По крайней мере, они не были бесполезны. Кажется, за это время никто не пытался на вас напасть, – сказал Цзян Чэн. Он окинул учеников критическим взглядом, а потом одобрительно кивнул.       Чу Пин и его друзья преисполнились противоречивыми эмоциями, с одной стороны желая облегченно расслабиться, получив одобрение Главы Ордена, но в то же время желая горделиво выпрямиться, окрыленные по той же причине.       – Итак, – наконец, Цзян Чэн обратился к Вэй Усяню, – ты, наконец, готов ее уничтожить?       Беззаботная улыбка Вэй Усяня увяла. Он кивнул с серьезным и мрачным видом. Из рукава он достал половину военной печати. Металл, из которого она была изготовлена, был черным и выглядел странно. Чу Пин мог почти чувствовать исходящую от нее наводящую ужас злобу.       – Тигриная Печать, – прошептал в тревожном благоговении шиди Чу Пина.       Предмет, использовавшийся только единожды и приведший к неисчислимому количеству смертей во время Падения Солнца. Некоторые из них, припомнил Чу Пин, были с их стороны.       Чу Пин первый раз в жизни мог с уверенностью сказать «это зло», только увидев предмет.       Вэй Усянь поднял ее к меркнущему закатному свету и нахмурился.       – Честно говоря, было бы неплохо избавиться от этой штуки. Она приносит множество проблем, – сказал Вэй Усянь. – Но это не то, что можно легко уничтожить.       – Но ты сделаешь это, – уверенно заявил Цзян Чэн.       – О, да, – сказал Вэй Усянь, безрадостно улыбаясь. – Нравится это кому-то или нет: я решу проблемы, которые сам создал.              От автора:       И где только Шэнь Цзиньцзин могла получить свой ожог.       Кстати, Шэнь Шуи и Шэнь Цзиньцзин гендербендер неких известных персонажей.       По правде, большая часть учеников, которых я начала придумывать для будущего Илин Вэй, заимствованы из других канонов. Я все еще готовлюсь к Ордену, но рано или поздно вы встретите Первого Ученика. Увы, но это не МСЮ, потому что он пока что в Башне Кои.