Исток

      Город, который звался Илин, оказался больше, чем ожидала Ло Цинъян. Но слухов о нём ходило куда меньше, чем о крупных городах вроде Ланьлина. Ей повезло купить место в небольшом торговом караване, который шёл из Юньмэна в Илин для продажи своих товаров. Один из торговцев был достаточно любопытен, чтобы завязать с ней разговор. Он оказался приятным собеседником, и они проговорили почти всю дорогу. Ло Цинъян он понравился больше, чем она рассчитывала. Он пригласил ее продолжить путешествие с ним после того, как она найдёт свою кузину. Его товарищи-торговцы были против этого приглашения ровно до тех пор, пока она не позаботилась о гнезде нежити по дороге. Они тут же отказались от своих возражений и все в один голос одобрили приглашение с момента его произнесения.       И вот она здесь. Поднимается прямо к вершине, которая являлась в кошмарах всем здравомыслящим людям. Переминающийся на месте мёртвый кордон не удивил ее, но остановиться заставил. Вэй Усянь, конечно, не был настолько злобным, как о нём болтали, но ему не повезло оказаться загнанным в угол. В такой ситуации даже самый закоренелый добряк представляет опасность. Ло Цинъян не хотела его провоцировать (потому что не была дурой, как некоторые), и потому не была уверена, как правильно поступить.       К счастью для Ло Цинъян, Вэй Нин весьма серьезно относился к своей обязанности по защите Курганов. Благодаря его немертвым ушам и смутным ощущениям, считанным с потоков темной энергии, пронизывающих гору, ему не нужно было быть постоянно рядом с границей, чтобы вовремя узнать о приближении посторонних. Пока он находился на горе, он в любое время мог проверить, есть ли кто-то поблизости.       Когда пришедший не ушел и не попытался напасть или как-то иначе пробить себе путь сквозь заслон трупов, Вэй Нин пошел глянуть на пришельца.       Это привело к самой невероятной беседе в жизни Ло Цинъян (включая даже ту, с Лань Ванцзи, когда она покинула свой орден). Приняв к сведению то, что, да, Вэй Нин – лютый мертвец, и что, да, он в полном сознании, как и любой нормальный живой человек, Ло Цинъян решила хотя бы попытаться быть вежливой и обратилась к нему «Вэй Цюнлинь». И это был первый раз за три или четыре года, когда кто-то использовал его имя в быту, так что Вэй Нин даже счел поначалу, что она говорит с кем-то другим.       Эта маленькая хитрость срабатывала почти всегда: когда люди слышат, как кто-то произносит их имя, они невольно чувствуют расположение к говорящему. Вэй Нин, выслушав ее рассказ, принял решение впустить ее и проводить к Ло Ялин. Он не пожалел об этом даже когда сестра выбранила его за излишнюю доверчивость. По мнению Вэй Нина, увидеть, как Ло Ялин и ее кузина обнялись, того стоило.       И затем они отдали дань старой традиции усесться где-нибудь с горячительными напитками и наперебой рассказывать друг другу, что с ними приключилось с момента последней встречи.       Никто не обращал внимания на суматоху вокруг относительно новой небольшой хижины, спешно приводимой в пригодное для проживания состояние под руководством раздраженной Вэй Цин.       И скоро после этого Вэй Усянь вернулся домой с новым жителем.              Они возвращались на закате. Ли Инъюэ крутила головой, осматриваясь вокруг с наивным восхищением, а Вэй Усянь размышлял, влетит ли ему снова веером Вэй Цин за это спонтанное решение.       Ли Инъюэ было очень любопытно, где же она теперь будет жить. Илин оказался больше ее родного города. Он выглядел весьма заманчивым для исследования, и людей в нём жило куда больше. С высоты спины Ханя ей было очень удобно разглядывать город. Да и сквозь толпу пробираться оказалось намного легче, нежели пешком.       Пройдя город насквозь, они вышли с другой стороны. Вэй Усянь объяснил, что они живут на горе, называемой Курганами, на выезде из Илин. Он рассказал ей о великой битве, произошедшей там много веков назад, и о том, как темная энергия зародилась внутри горы, главным образом потому, что никто не позаботился о телах павших. Впоследствии, поскольку это место объявили проклятым, люди продолжали сбрасывать туда трупы. Какие-то были просто безымянными мертвецами или бедняками, кто не мог позволить себе похороны. Другие были жертвами убийств, сброшенных там потому, что это место оказалось весьма подходящим для таких дел. Все это, конечно же, способствовало накоплению и усилению уже имеющейся темной энергии. Он объяснил, что со временем темная энергия становится еще более сильной. Ему пришлось прерваться, потому что они прибыли.       – Что они делают? – спросила Ли Инъюэ, увидев шеренгу мертвецов.       – Это просто ходячие мертвецы, чтобы отпугнуть посторонних, – объяснил Вэй Усянь. Когда он приблизился, мертвецы задрожали и расступились как будто в страхе. Вэй Усянь и Хань прошли, даже не замедлив шага. Глаза Ли Инъюэ чуть не вылезли из орбит. Она обернулась и увидела, как трупы снова выстраиваются в линию, некоторые все еще тряслись от непонятного страха.       – Добро пожаловать в Курганы! – важно произнес Вэй Усянь, взмахом руки указывая на почерневшие деревья и утоптанную тропку. На ветки деревьев были подвешены красные фонарики, что Ли Инъюэ сочла очень милым. Ей стало интересно, как это будет выглядеть, когда наступит темнота, и фонари загорятся.       – Мы живем довольно скромно, так что, если ты ожидала чего-нибудь грандиозного, тебе не повезло, – продолжил Вэй Усянь.       В их разговор ворвался вопль:       – А-нян!       Хань всхрапнул, когда кто-то маленький кубарем скатился по тропинке и почти врезался в ноги Вэй Усяня.       – А-Юань! – радостно воскликнул Вэй Усянь. Он легко подхватил ребенка и усадил на свое бедро.       Ах, подумала Ли Инъюэ, это его сын. Кто бы еще осмелился назвать мужественного (и красивого) Вэй Усяня мамой. Мальчик был маленьким, светлоглазым и весьма шустрым. Как раз сейчас он спрашивал у своей мамочки, почему тот не мог вернуться раньше.       – Мне пришлось идти медленнее из-за Ханя и твоей шицзе, – Вэй Усянь рассмеялся.       – Шицзе? – смущенно переспросил А-Юань. Только сейчас он заметил Ли Инъюэ верхом на Хане. Она изобразила легкий поклон. И А-Юань ответил тем же.       – Привет, меня зовут Ли Инъюэ, – представилась она.       – Привет, – ответил мальчик, глядя на нее большими глазами.       – Ты тоже должен представиться, – подсказал Вэй Усянь.       – Ой, мое имя Вэй Юань, – сказал он. До усыновления ему ни разу не приходилось представляться, все звали его просто А-Юань, и потому ему не составило труда сказать «Вэй» вместо «Вэнь». По большому счету, он, вероятно, уже и забыл, что когда-то носил имя «Вэнь».       – А у нас тут еще одна тетя, А-нян. Ее дядя пустил. Но она ничего не сделала, только говорила с тетей Ло, – выболтал А-Юань. В его голосе было слышно разочарование от того, что тетя не сделала ничего интересного.       – Посторонний? – резко переспросил Вэй Усянь.       – Она сказала, что она семья тети Ло, – ответил сын. Его, похоже, не обеспокоил резкий тон матери. Он только крепче обвил ручками его шею.       Ли Инъюэ отвлеклась на показавшееся маленькое поселение. По всей видимости, с одной его стороны велось строительство какого-то здания, которое обещало затмить собой все остальные. Но в общем всё выглядело довольно мило. Восхищённая Ли Инъюэ немедленно влюбилась в разномастные домики. Маленькие сады и растения в горшках были ужасно симпатичными, а небольшие огороды в самых неожиданных местах придавали этому месту довольно необычный вид. Ли Инъюэ ничего не имела против черного цвета (это ведь часть ее имени!), а здесь он явно доминировал. И дома, и большинство растений были черными, и почти все люди были одеты в черное, как Вэй Усянь.       Казалось, это место было постоянно погружено в тень, как будто солнце постоянно пряталось за облаками даже в самый солнечный день. Но Ли Инъюэ это не встревожило.       – А-Ин! – Ли Инъюэ обернулась на голос и увидела красивую молодую женщину, которая, нахмурившись, спешила к ним.       – Цин-цзе! – поприветствовал ее Вэй Усянь. – Что за посетитель у нас?       – Кузина Ло Ялин, по всей видимости. Она пришла сюда, когда выяснила, что ее сестра жива, из тех списков, что мы раздали. Так что там за новая ученица? – спросила женщина. Ее голос звучал весьма сурово.       – Ах, да. Это Ли Инъюэ, – Вэй Усянь указал на девочку, а она поклонилась, пытаясь не казаться слишком робкой. – Ей девять, и она учится играть и на гуцине, и на флейте. Она очень умная.       Ли Инъюэ почти покраснела.       – А-Юэ, это моя старшая сестра, Вэй Цин, – продолжил Вэй Усянь.       – Девять? Ей слишком рано жить одной, А-Ин, – сказала Вэй Цин.       – Разве?       – Да.       – Ну, так мы вроде и не собираемся бросать ее одну. Она может брать еду из общего котла, а мы будем проверять её каждый день, если не увидели её утром. В любом случае, судя по тому, что я слышал, А-Юэ заботилась о себе сама весь последний год. Где хижина, которую вы подготовили? – сказал Вэй Усянь, отмахиваясь от возражений.       Вэй Цин зарычала, но больше не возражала. Она провела их сквозь маленькую деревню к хижине, стоящей на дальней от входа стороне. Вэй Усянь ссадил своего сына на землю и помог Ли Инъюэ спуститься с седла. Вместе с Вэй Цин он начал вытаскивать из седельных сумок мешочки цянькун и подавал их детям, которые относили их внутрь.       Ли Инъюэ осмотрела свой новый дом. Он был совсем маленьким, особенно в сравнении с ее прежним домом. Не было такого количества комнат, но зато были стол и стулья, туалетный столик, несколько полок, вместительный сундук и кровать с уже приготовленным бельём. Бельё выглядело свежевыстиранным. На столе в кривоватом горшке стоял букетик цветов, названия которых она не знала. Цветы были красными и выглядели и пахли изумительно.       Домик может и был маленьким, но после зияющей пустоты, поселившейся в бывшем её доме, Ли Инъюэ размеры совсем не заботили. Она только чуть-чуть беспокоилась, где будет хранить все привезенные с собой вещи. В комнату протопал А-Юань и положил мешочки цянькун на стол с цветами.       – Тебе нравится? Тетушка Ай помогла мне собрать их! – сказал мальчик, показывая на цветы.       – Спасибо, – Ли Инъюэ улыбнулась.       – Тебе потребуется помощь с вещами, А-Юэ? – спросил Вэй Усянь. – Мне нужно пойти встретить посетителя, но Цин-цзе и А-Юань могут остаться.       – Я хочу помочь! Можно? Можно? – взволнованно затараторил А-Юань.       – Если хочешь, – ответила Ли Инъюэ.       Вэй Усянь ухмыльнулся.       – Я зайду попозже.       Ли Инъюэ ещё раз обвела взглядом свой новый дом. Вэй Юань за её спиной нахмурился, когда ему не удалось ничего вытрясти из мешочка цянькун, и еще немного растянул завязки.       – Ого! – тихонько произнесла потрясённая Ли Инъюэ. Она никак не могла в это поверить.       Позади нее раздался хлопок и грохот. Вэй Юаню удалось опустошить мешочек цянькун, и он тут же был с головой завален горой вещей.              – Ты выглядишь… знакомо, – признал Вэй Усянь, разглядывая гостью. Он нахмурился, наклонил голову и сощурился, пытаясь сообразить, почему эта женщина выглядит знакомой.       Женщина не смогла удержаться от раздраженного вздоха. Ей приходилось слышать о Вэй Усяне и его памяти, точнее, о нехватке оной. Ло Ялин, сияющая от радости, хихикала в кулачок. Одета женщина была просто, но она совершенно точно была заклинателем. И ещё она выглядела утомленной, как будто долго путешествовала.       – Странствующий заклинатель? – предположил Вэй Усянь. Он точно был уверен, что никогда не общался ни с одним из них. Хотя они, наверное, могли когда-нибудь встретиться ему по пути. Они, несомненно, были частью мира заклинателей, но всегда оставались в его тени. Поскольку у них не было поддержки ордена, странствующие заклинатели часто были весьма умелыми, но не имели возможности получать и оттачивать редкие техники или работать с особыми инструментами, доступ к которым был у орденов. К тому же, ордена имели некоторые предубеждения против них.       – Сейчас да, – подтвердила женщина. – Но не когда мы познакомились.       – Вот как, – Вэй Усянь моргнул. К сожалению, это ничем ему не помогло. – И что произошло?       Женщина была красивой и очень похожа на Ло Ялин, хотя черты ее лица не были такими же изящными, как у ее кузины. Стоило ей нахмуриться, и она уже совсем не выглядела привлекательной.       – Они были уверены, что, раз я женщина, я не способна думать логично и разумно. Они посчитали меня просто «чувствительной». А сами в то же время поддерживали распускаемые победившей стороной сплетни и даже не попытались выяснить истину, – горько ответила она.       – Да уж, – Вэй Усянь сочувственно покачал головой. Ясное дело, ему не приходилось сталкиваться с таким отношением, но он мог заметить сочувствующие «как-я-тебя-понимаю» взгляды от каждой женщины поблизости. Это, конечно, давно сложившаяся традиция, но от этого она не звучит менее ужасно.       – Моё имя Ло Цинъян, но мои друзья зовут меня МяньМянь, – со вздохом произнесла гостья.       Несколько мгновений Вэй Усянь продолжал с легким смущением смотреть на заклинательницу, явно копаясь в собственной памяти. Наконец, он торжествующе ударил кулаком по раскрытой ладони.       – МяньМянь! Из пещеры Сюаньу! – Вэй Усянь чуть ли не кричал. – Я рад, что ты выбралась оттуда, и из войны тоже, отлично. Мир тесен, не так ли!       – Действительно, – откликнулась Ло Ялин. – Кузина рассказывала, что вы уберегли ее от клеймения. Тогда она не упомянула вашего имени, поэтому я не поняла, что это были именно вы. Она считала, что вы могли погибнуть.       – Я рада, что ты помог Ялин, – сказала Ло Цинъян. – Никто из нас не знал, что с ней приключилось.       – Рад помочь, – откликнулся Вэй Усянь и перевел разговор на другую тему. – Ты останешься у нас на пару дней?       – А можно? – спросила Ло Цинъян. Она не желала быть навязчивой, но ей так не хотелось расставаться с Ло Ялин, едва встретив ее.       – Конечно, – ответил Вэй Усянь.       – Цинъян может жить у нас, – заявила Ло Ялин. – Мы же как раз расширяли свой дом, пока дом Чанов не стал более важным.       Все согласились с тем, чтобы перестроить дом семьи Чан или даже выстроить им новый, подготовив его и сделав безопасным для ребенка до наступления родов. Учитывая, что о беременности им стало известно лишь несколько дней назад (а казалось, так давно!), вероятно, все задуманное было бы готово задолго до срока, если бы один из их начинающих архитекторов не перестарался с дизайном.       – МяньМянь, – позвал Вэй Усянь.       – Знаешь, зови меня лучше Ло Цинъян, – сказала она.       – Разумеется, – согласился он. – МяньМянь, ты планируешь оставаться странствующим заклинателем или со временем присоединишься к какому-нибудь ордену?       Ло Цинъян досадливо вздохнула.       – Буду сама по себе. Не думаю, что смогу теперь следовать орденским правилам и позволять руководить собой. Будучи самостоятельной, я чувствую себя такой свободной. Даже учитывая всякие дорожные происшествия и опасность ночных охот в одиночку.       Быть странствующим заклинателем опасно. Большинство заклинателей в конце концов объединялись в группы или находили надёжного партнёра, чтобы прикрыть друг другу спину во время ночной охоты. В любом случае, от того, что рядом есть кто-то ещё, сплошная польза. Вот почему Вэй Чанцзэ присоединился к ночной охоте Цансэ Санжэнь, несмотря на то, что не был хорош в заклинательстве, вместо того, чтобы остаться в городе и присматривать за маленьким Вэй Ином.       Были еще люди вроде Лань Ванцзи, которые предпочитали ходить на ночные охоты без сопровождающих. Но, даже если такой одиночка никого не зовёт с собой, он всё равно остаётся частью ордена. Он просто даёт знать, где он сейчас или куда собирается направиться, и если какое-то время от него не будет известий, то глава ордена отправит на розыск группу адептов. Это в первую очередь значит, что работа никогда не остается незаконченной, и либо останки, если таковые имеются, возвращаются для погребения домой, либо заклинатель выживает и получает помощь целителя. Это очень надёжная сеть безопасности.       Быть связанным с орденом значит никогда не попасть в ту же ситуацию, что и Вэй Усянь. Никто даже не заметил отсутствия людей в течение нескольких месяцев, и за это время осиротевший ребёнок затерялся. Большинство детей странствующих заклинателей, потеряв родителей, остаются в одиночестве. Вэй Усянь полностью отдавал себе отчет в том, как ему повезло, что Цзян Фэнмянь достаточно тревожился для того, чтобы заметить, что его друзья больше не шлют письма. Что он был достаточно заинтересован, чтобы разобраться, что с ними случилось, и затем попытаться найти их сына. Даже если на то, чтобы отыскать его следы, у Цзян Фэнмяня ушли годы, Вэй Усянь был глубоко признателен, что он не остановился и продолжал искать, пока, наконец, не нашел.       Хмм... Вэй Усяню в голову пришла идея. С кем бы обсудить? Ох, стоп. Он все еще с кем-то разговаривает.       – Я рад, что тебе нравится. Надеюсь, ты ещё навестишь нас в будущем, – сказал Вэй Усянь, кидая взгляд на Ло Ялин. – Я знаю, что твоя семья оценит это.       – Я была бы счастлива, – ответила Ло Цинъян.       – Я делаю жетоны, чтобы люди могли пересекать границу Курганов. Если ты останешься на какое-то время, я смогу сделать один для тебя. Я планирую успеть до фестиваля фонарей в Юньмэне.       – Он же совсем скоро, – отозвалась Ло Цинъян. Она слышала разговоры об этом во время своего пребывания в Юньмэне.       – Ага, – это был еще один пункт в его списке текущих дел.       Вэй Усянь откланялся и пошел поискать кого-нибудь. Он собирался вернуться и помочь Ли Инъюэ распаковывать вещи, но прежде ему стоило сделать кое-что еще, пока он не забыл. Вэй Цин с Вэй Юанем не оставят её без помощи. И ещё ему нужно будет обсудить с Шэнь Шуи учебные планы. Но сейчас, пока не стемнело, ему нужно спуститься в Илин.       Как правило, Вэй Усянь уходил в город вместе с кем-то. Вэй Юань и Вэй Цин были заняты, Ло Ялин отвлекать не хотелось, а большинство жителей все еще опасались покидать безопасные Курганы. Поэтому Вэй Усянь отправился на поиски единственного человека, кто точно не отказался бы составить ему компанию.       – НинНин! – радостно позвал Вэй Усянь. Лютый мертвец, вероятно, выглядел бы удрученным, если бы его лицо могло показывать эмоции. Вэй Усянь продолжил так же радостно: – Пойдем со мной в город!       – А? Зачем? – Вэй Нин был смущен и растерян. – Вы собираетесь и дальше так меня звать?       – Расслабься, – сказал Вэй Усянь самым утешающим тоном, на который был способен. Он обнял своего мертвого приемного брата одной рукой за плечи и повлек за собой в город. – Я же зову Цзян Чэна «Чэнчэн», так что ты не один такой. И я уверен, что ты справишься с этим лучше, чем он.       – Вы имеете в виду: без угрозы насилием?       – Я вообще думаю, что это его излюбленная тактика в каждой ситуации. Мертвецы? Насилие. Политика? Насилие. Бумажная работа? Еще больше насилия.       – Гэгэ, что нам делать в городе? – озадачился Вэй Нин. Впрочем, это обычное состояние, если рядом Вэй Усянь.       – Заведем ящик для почты!       Вэй Нин моргнул. В принципе, моргать ему не требовалось, но он счел это хорошим способом передать свое замешательство.       – У нас есть Мулань...       – Это для тех ситуаций, где Мулань будет неэффективна, – объяснил Вэй Усянь. – Кроме того, я сказал тому человеку, который типа-дядя или вроде того для нашей новой жительницы, что ему нужно указать в адресе город Илин и Курганы, и письмо дойдет. Так Ли Инъюэ сможет держать связь со своим единственным родственником!       Вэй Усянь весь светился довольством от этой идеи. Вэй Нин тоже был взволнован.       – Это замечательно! – серьезно заявил Вэй Нин.       Вэй Усянь благосклонно кивнул.       – МяньМянь тоже может использовать этот ящик, чтобы держать связь со своей семьей. Раз уж она странствует, для Мулань было бы тяжело пытаться отыскать ее, не зная, где она сейчас.       Остаток вечера ушел на то, чтобы составить документы для почтового ящика. Вэй Усянь не понимал, что в этом такого сложного. Все, что надписано «Курганы», попадает в ящик. Специально назначенный человек (например, Ло Ялин) забирает и доставляет письма тем, кому они адресованы. Зачем столько бумаг?       Чтобы не тратить зря время, он решил не тянуть и проверить образец новых жетонов, подробно обсудив это с Вэй Нином. Они решили, что устроят проверку, когда вернутся назад.       Именно так они и поступили. Он проверил, как дела у Ли Инъюэ и А-Юаня. А-Юаня отвели к бабушке, Ли Инъюэ увела на ужин Шэнь Цзиньцзин, и Вэй Усянь уговорил Вэй Цин побыть подопытным кроликом (хотя предусмотрительно не использовал именно это слово).       – Так... – Вэй Цин с подозрением посмотрела на кусочек черного нефрита в руке. – Ты хочешь, чтобы я просто вошла?       – Идея такая, да, – кивнул Вэй Усянь.       – А если эти трупы вдруг набросятся на меня?       – Мы с Чэньцин готовы играть, если что-то пойдет наперекосяк, – заверил ее Вэй Усянь, демонстрируя флейту в руках. – Мулань и Шан тоже будут наготове.       Мулань, восседающая над ними среди ветвей, каркнула и с большой важностью выпятила грудку. Они были вне границ Курганов, достаточно далеко, чтобы аура Вэй Усяня не влияла на охранную линию, но достаточно близко, чтобы флейта была услышана.       Вэй Цин вздохнула.       – Ты здесь единственный, кому я могу довериться, – поведала она своему коню. Шан отозвался самодовольным ржанием.       – Эй! – протестующе крикнул Вэй Усянь.       Вэй Цин еще раз вздохнула, поддразнивая Вэй Усяня, и, наконец, направилась к барьеру. В руке она держала вырезанный из черного нефрита кругляш. Мулань взлетела над ней. Когда Вэй Цин приблизилась к колеблющейся шеренге, Вэй Усянь отметил хороший знак. Мулань подтвердила это.       Когда кто-либо подходит к охраняющим границу ходячим мертвецам (даже если они в этот момент не двигались), то сразу становится мишенью для них. Таков был приказ Вэй Усяня. Они оставались на месте и не атаковали, если незваный гость не пытался проникнуть внутрь. Но они не могли не заметить теплый огонек жизни в человеке, и им не хватало мозгов(в конце концов, у них и мозгов-то не было), чтобы не реагировать на него.       Но, кажется, мертвецы не заметили Вэй Цин, даже когда она оказалась прямо перед ними. Хорошо. Вэй Усянь поработал над жетонами из черного нефрита, чтобы они придавали ауре живых характерные особенности, присущие Курганам. Что значило, что с точки зрения горы и всего, что на ней находилось, тот, кто имел при себе такой жетон, становился частью Курганов и, следовательно, принадлежал им.       Вэй Цин без особого труда проскользнула сквозь цепочку трупов. Она обернулась и махнула рукой. Вэй Усянь, неосознанно задержавший дыхание, облегченно выдохнул и убрал Чэньцин. Это сработало. Теперь следующее испытание.       Вэй Цин вернулась, рассматривая на ходу жетон.       – Как мы будем их носить? – спросила она.       Вэй Усянь с болью в сердце взял в руки Суйбянь. Суйбянь оставался с ним, но Вэй Усянь все равно ощущал чувство потери, от которого никак не получалось избавиться.       Услышав вопрос, он пожал плечами.       – На поясе? – предположил он. – Или можно вплести в волосы. Можно украсить жетон алой кисточкой или чем-то вроде того.       Вэй Цин, задумавшись, хмыкнула.       – Вот, – Вэй Усянь протянул ей свой меч рукоятью вперед.       Суйбянь был единственным мечом в Курганах. У всех остальных оружие конфисковали после окончания Кампании. Даже когда их вытеснили в маленький уголок Цишань, и всё равно гоняли на ночные охоты, никому не было позволено получить меч обратно. Многие уже смирились с тем, что их мечи потеряны для них навсегда. Возможно, их даже переплавили. Впрочем, долго не горевали. В конце концов, это оказалась не самая крупная потеря в их жизни.       Вэй Усянь много разговаривал с Ло Чэнем, который, как известно, ковал оружие. Благодаря тому, что они привезли из Безночного города, и собственным ресурсам, Ло Чэнь был уверен, что сможет выковать новые заклинательские мечи для каждого, кто пожелает. И, что более важно, для их будущих учеников. Но, в первую очередь, нужно было построить кузню. Над чем они сейчас и трудились. Ло Чэнь оказался весьма придирчив, и не уставал повторять, какой, по его мнению, должна быть настоящая кузница.       Так что пока у них был только Суйбянь.       Следующее задуманное ими испытание состояло в том, чтобы пролететь на мече прямо в поселение. Очень невежливо. Так же грубо, как влететь на мече в центр Пристани Лотоса или в Облачные Глубины. Но в чрезвычайных ситуациях это могло быть полезно. Например, если людям нужно лететь прямо к целителю.       Как в ту ночь, когда А-Нин осознал себя, Лань Ванцзи принес Вэй Усяня.       Они собирались проверить, будет ли барьер из темной энергии останавливать их, пока у них при себе есть жетон. Так не должно быть. Вэй Усянь даже обговорил этот вопрос с Курганами. Но провести испытание все же следовало.       – Что за... – озадаченно пробормотала Вэй Цин.       – Цин-цзе? – в замешательстве спросил Вэй Усянь. Она еще не вынула Суйбянь из ножен, а хмуро глядела на меч, что вынудило Вэй Усяня почувствовать себя немного обиженным и насторожиться.       – Он не вынимается, – она продемонстрировала. Вэй Усянь видел ее попытки вынуть клинок, но тот не сдвинулся ни на цунь. Вэй Усянь тоже нахмурился.       – Когда ты последний раз вынимал его?       – Не так давно. Ну-ка, дай я попробую, – предложил он.       И с легкостью обнажил меч.       – Что? Я клянусь, он не вынимался! – воскликнула Вэй Цин, осматривая оружие. Вэй Усянь пожал плечами и снова вложил его в ножны. И протянул обратно, рукоятью вперед. Вэй Цин смерила подозрительным взглядом сначала его, а затем меч. Вместо того, чтобы взять меч в руки, она попыталась вынуть его, пока он находился в руках хозяина.       Ничего не вышло.       Вэй Цин снова дернула изо всех сил, чуть не свалив Вэй Усяня с ног. Мулань полюбопытствовала, не играют ли они в «перетяни-меч», а Шан решил, что, если да, то он тоже в игре.       – Мы не играем, Мулань, – отмахнулся Вэй Усянь. – Что вообще происходит?       – Может, твой меч запечатал сам себя, – предположила Вэй Цин.       Вэй Усянь рассмеялся. Запечатывание меча было тем, что случается лишь раз в столетие, и то только с лучшими мечниками. Будучи подростком Вэй Усянь грезил об этом: быть в числе лучших. Это была мечта, от которой пришлось отказался.       – Он не мог запечататься, – возразил Вэй Усянь. – Мне кое-чего не достает для этого.       – Не думаю, что это как-то связано, – сказала Вэй Цин. – Насколько мне известно, дух меча сам принимает решение запечататься. Если клинок достаточно могущественный и духовная сила его достаточно велика, то в зависимости от его владельца... но сейчас это не может иметь к тебе никакого отношения. Возможно, это связано с тем, как ты и твой меч развивались до... всего этого.       Вэй Усянь молчал. Слова Вэй Цин имели смысл. Вэй Усянь изо всех сил старался поверить в это. Последний раз, когда он и Суйбянь взаимодействовали, случился, когда он был вынужден сдать свой меч управляющим и стражникам Вэнь в их «тренировочном лагере». Не самое приятное воспоминание.       Вэй Цин изучала его лицо.       – Мы проведем испытание в другой раз, – сказала она. – Может, мы сможем привлечь Цзян Ваньиня, чтобы он пришел и был полезен.       Вэй Усянь был слишком погружен в свои мысли, чтобы улыбнуться тому, как она построила фразу.       – Он захочет узнать причину, – указал он.       – Мы скажем ему, что твой меч запечатал сам себя, и что ты не можешь быть испытуемым по вполне правдивым причинам.       – А если он сам захочет попробовать вынуть Суйбянь? – тихо спросил Вэй Усянь, поднимая глаза к окутанной туманом горе.       – Я уверена, мы сможем его отвлечь, – сказала Вэй Цин. – Он легко увлекается.       – Да, он такой, – согласился Вэй Усянь, – но он ничего не забудет. Рано или поздно, он может что-то заподозрить.       – Или нет. Или мы можем постоянно водить его за нос. Все будет хорошо, – Вэй Цин попробовала приободрить брата. Несмотря на то, что она была целителем, ей не очень хорошо удавался «ободряющий» тон. Куда лучше она излагала достоверные факты.       – Кроме того, – добавила она, – вряд ли он ожидает, что я или А-Нин что-то скрываем от него. Особенно если мы сможем переключить его внимание на А-Юаня.       – У тебя уже есть идеи? – вопреки всему Вэй Усянь не смог удержаться от улыбки.       – Я уже сказала: его легко отвлечь, – Вэй Цин казалась чересчур самодовольной.       Они вернулись в поселение.       – Знаешь, нам ведь даже наверняка неизвестно, запечатан ли Суйбянь, – предпринял ещё одну попытку Вэй Усянь. – Может, что-то не то с ножнами или чем-то еще.       Вэй Цин послала ему взгляд, означающий, что вероятность этого весьма невелика. Казалось, его насквозь пронизывал некий особый вид сочувствия. От этого Вэй Усяню немедленно захотелось надуться.       – Можем попросить дядю Чэня глянуть, – тактично предложила Вэй Цин.       Вэй Усянь вздохнул. Он опустил взгляд на меч. По большей части он избегал смотреть на него. Только потому, что больше, чем вспоминать о том, что он потерял, Вэй Усянь ненавидел пренебрегать уходом за своим верным оружием, меч все еще был в отличном состоянии. Они с Суйбянем слишком мало были партнерами. Фактически, совсем скоро наступит тот момент, когда Вэй Усянь пробудет темным заклинателем дольше, чем он сражался своим мечом.       Это... была куда более тоскливая мысль, чем Вэй Усянь ожидал.              * * *              Цзян Яньли,       Мне так жаль, что ты не высыпаешься! А-Лин должен скоро успокоиться. Он же не может плакать постоянно. Знаешь, одна из наших женщин сейчас беременна, и все вокруг в такой панике. Или в восторге. Или умудряются смешать одно с другим.       Ну, хотя бы золотой павлин тебе помогает? А госпожа Цзинь?       Я надеюсь, тебе удастся поспать на фестивале фонарей. С тех пор, как мы праздновали его в последний раз, прошло уже много времени. Я рад, что ты привезешь Цзинь Лина (даже если к нему прилагается золотой павлин). Может, красивые огни развеселят его?       Я решил, что возьму с собой еще нескольких человек помимо А-Юаня. Не волнуйся, А-Юань и я проведем с вами большую часть фестиваля. Они просто будут сами по себе. Я уже попросил Цзян Чэна помочь с жильем. Они самые младшие здесь, и я уверен, что у них должен быть шанс пойти погулять и повеселиться без волнений и страха.       Я собираюсь кое-что подарить вам всем. Это сюрприз.       У нас в Курганах появился новый житель. Это маленькая девочка, ей девять, и ее зовут Ли Инъюэ. Она будет моей ученицей. Тетя Шу уже проверила ее, так что мы знаем, какой у нее уровень. Она умненькая. Хорошо ладит с А-Юанем, рада помочь с чем угодно (хотя на кухню мы ее больше не пускаем. Готовка это не ее) и обещает стать выдающейся певицей и музыкантом. Я никак не могу понять, как ее дяди додумались продать ее в ближайший бордель, просто потому, что больше беспокоились о деньгах.       Ох, прости, это печальная тема. Ну, я забрал ее в Курганы. Она, кажется, счастлива здесь, насколько я понимаю.       Ну, ладно. Ты скоро сможешь с ней познакомиться.       С нетерпением жду, когда снова тебя увижу! И А-Лина тоже.       До встречи,       Вэй Усянь.              * * *              Цзян Чэн,       Ну как, все готово для фестиваля? Я так давно не принимал участия! Он всегда был главным событием года. Надеюсь, А-Лин не будет все время плакать. А-Юань спрашивал, когда он сможет снова увидеть А-Лина.       Кстати, у меня есть сюрприз для тебя и А-цзе.       Нам хотелось бы знать, сможешь ли ты найти ещё место для ночевки? Две комнаты с одной кроватью (для пар) и одну комнату с двумя? Я хотел бы привести нескольких человек, которые, как мне кажется, порадуются фестивалю. Главным образом наша молодежь. И моя новая ученица. Ей девять, и она будет самой лучшей певицей и музыкантом.       Кстати, я слышал, ты выручил МяньМянь. Если тебе интересно, она благополучно добралась и весьма трогательно воссоединилась со своей кузиной (так мне сказали, сам я не присутствовал). Я придумал для них способ держать связь, не говоря МяньМянь о Мулань. Не то что бы Мулань не эффективна. В смысле, как Мулань сможет найти МяньМянь? Или узнает, когда МяньМянь захочется отправить письмо и все такое?       Кстати, я выяснил, что ты балуешь мою птицу. Тебе есть что сказать, мм?       (на скорую руку накарябаный хохочущий человечек)(и еще один (вероятнее всего изображающий самого Вэй Усяня) потешно пляшет)       Я так взволнован перед фестивалем! Увидимся!       Вэй Усянь.              * * *              Вэй Усянь, ты идиот!       Это самая популярная неделя в году! Люди едут со всех краёв! Все места уже разобраны, а ты хочешь, чтобы я попытался найти тебе лишних три комнаты?! Ты в своём уме?       Хотя о чем я: конечно, нет!       К счастью для тебя, у меня найдутся свободные комнаты в Пристани. Просто воздержись от напоминаний, откуда взялись эти люди. Склонись передо мной и благодари меня за мое милосердие, невежа!       Я рад, что та женщина добралась до вас. Ты знаешь, что она защищала тебя на Совете кланов после происшествия на тропе Цюнци (первого происшествия)? Я расскажу тебе попозже, как увидимся.       Ты даже не представляешь, как я занят. Я уже готов биться головой, пока не свалюсь в обморок. Только так я смогу поспать без беспокойства обо всех тех вещах, что еще не готовы.       Увидимся,       Цзян Чэн.       P.S.: Я не балую твою треклятую птицу! Откуда ты вообще это взял?