Исток

      – Вэй Ин, – холодно процедил Лань Ванцзи. Вэй Усянь прямо физически ощущал исходящее от него Осуждение.       – Что такое? – спросил Вэй Усянь. Прозвучало почти невинно, если бы не озорной изгиб губ, который Вэй Усянь не смог подавить.       Лань Ванцзи не ответил. Видимо, неодобрение не давало словам покинуть горло. Вместо этого он бросил взгляд на предметы, которые рассматривал Вэй Усянь.       – Это всего лишь книги, Лань Чжань. Я думал, ты любишь книги, – сказал Вэй Усянь. Лань Ванцзи смотрел на упомянутые книги так, словно они были чем-то грязным, чему он никогда не позволит коснуться себя, даже если его будут упрашивать.       Торговец, который очень старался сбыть эти книги, изо всех сил делал вид, что не замечает заклинательских одеяний на покупателях, разглядывающих его "особую" подборку.       – Будь снисходителен, Лань Чжань. Там, где я живу, нелегко достать такие книги. А мне так ужасно скучно! Такие вещи очень помогают расслабиться, – объяснил Вэй Усянь. Как всегда, ни капли стыда. Он раскрыл книгу и приступил к внимательному изучению, критически рассматривая рисунки. Лань Ванцзи с неестественно прямой спиной отвернулся и посмотрел на более приличные экземпляры.       Вэй Усянь усмехнулся и положил книгу обратно. Ничего особенного. Он лениво перекладывал подборку. Изменилось многое, но реакция Лань Ванцзи на жёлтые свитки была всё та же.       Взяв в руки ранее скрытый том, он пролистал его и поднял брови. Ха. А вот эта даже интереснее той, которую обнаружила тетя Цзиньцзин. Вэй Усянь решил купить её.       Он взял книгу и пошел поболтать с книготорговцем, чтобы заодно узнать, есть ли у него какие-нибудь сведения о даме из колодца. И если ему правильно показалось, торговец явно увеличил дистанцию между ними, когда понял, что книга в его руках об «обрезанных рукавах».       Вау. Да ладно? Интересная реакция.       – Вэй Ин.       Лань Ванцзи стоял рядом с ним, держа книгу, чтобы Вэй Усянь мог ее изучить.       – Что это? – спросил Вэй Усянь, взглянув на неё. Обложка дорогая, названия нет. Он раскрыл ее и увидел великолепную цветную картинку.       Красивая женщина, сидящая под большим цветущим деревом. Ее волосы собраны сверкающей серебряной шпилькой, тонкими чернильными линиями намечены летящие по ветру пряди и небольшими цветными пятнышками светятся лепестки. Ее одежды чудесно сшиты и тщательно прорисованы. Бледно-голубые ленты обвивают ее руки, их длинные концы развеваются на ветру, а изящные изгибы привлекают внимание. Рядом с женщиной и деревом виден колодец, крыша которого засыпана лепестками. Колодец был новым, а дерево цветущим, но Вэй Усянь легко узнал место, где они были прошлой ночью.       Более того, он узнал эти проклятые ленты.       – Эй, – позвал Вэй Усянь, повернувшись к торговцу, – знаешь что-нибудь об этом?       Книготорговец, который с подозрением исподтишка разглядывал Лань Ванцзи, рассеянно посмотрел на рисунок.       – Замечательная работа, не правда ли? Но, боюсь, я мало что могу поведать о ней. Я унаследовал её от своего отца, а он получил её от своего отца. Я не знаю, откуда она, и почему её страницы пусты, не считая, конечно, этого прекрасного рисунка, – ответил книготорговец. – Никто никогда не интересовался этой книгой на моей памяти. Если желаете, я заверну её с вашей второй покупкой.       Вэй Усянь еще раз заглянул в книгу и убедился, что то, что сказал торговец, было правдой. Если не считать изображения Госпожи-из-колодца (если предположить, что это та самая госпожа из колодца) и нескольких пятен, книга была пуста.       – Да, мы берём её, – решил Вэй Усянь. Это была потенциальная зацепка, и что в этом плохого? Если даже она не имеет никакого отношения к их ночной охоте, то это всё ещё целая чистая книга в хорошем состоянии. Кое-кто в Курганах оценит это. Вэй Усянь взглянул на Лань Ванцзи. Что-то в его поведении было странным, хотя он и не мог точно сказать, что именно.– Лань Чжань?       Лань Ванцзи покачал головой и протянул книготорговцу свой кошелек с деньгами. Маленький, вышитый и выглядящий смутно знакомым.       – Эй, подожди, Лань Чжань, я сам заплачу, – Вэй Усянь точно не хотел позволять Лань Ванцзи платить за свою порнушку. Это точно нарушает какой-нибудь важный закон мироздания, не говоря уже о множестве правил Гусу Лань.       – Я плачу, – сказал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь фыркнул, но книготорговец уже забрал плату и упаковывал книги. Мужчина вежливо игнорировал их общение. Вэй Усянь выхватил у него свою книгу и сунул ее в карман. Достаточно и того, что Лань Ванцзи оплатил его покупку, он не собирался еще больше смущать его, позволив рассмотреть, за что именно он заплатил.       Он ещё раз напомнил себе, что должен поблагодарить Чан Тин за ее любовь к карманам. Всегда забывает, но, возможно, на этот раз всё же вспомнит. Может быть. Ну, когда-нибудь это должно случиться, правда?       Лань Ванцзи забрал книгу Госпожи-из-колодца и пошёл к двери. Вэй Усянь, уходя, бросил подозрительный взгляд на книготорговца, который стоял с таким видом, словно собирался побыстрее забыть о красивых незнакомцах, зашедших в его лавку.       – И что это было? – спросил Вэй Усянь, когда догнал Лань Ванцзи. Тот смерил его через плечо взглядом жёлтых глаз, но так и не повернулся к нему.       Это продолжалось все утро. Лань Ванцзи, разумеется, проснулся первым. Когда Вэй Усянь, наконец, раскрыл глаза, то обнаружил себя в благопристойной позе для сна, принятой в Гусу Лань, на пустой – и холодной – кровати. Эту позу Вэй Усянь всегда считал чересчур похожей на ту, в которую укладывают труп, так что первое, что утром услышал Лань Ванцзи, была жалоба на то, что с ним обошлись, как с куклой.       Пока Вэй Усянь отсыпался, Лань Ванцзи раздобыл для них завтрак.       Но в течение всего утра реплики Лань Ванцзи колебались между нормальными ответами и привычными попытками почти-но-не-совсем не обращать внимания на Вэй Усяня. Но, по крайней мере, это не было полным игнорированием, как под контролем Госпожи-из-колодца.       Лань Ванцзи открыл книгу на первой чистой странице.       – «Давным-давно у землевладельцев маленькой деревни родилась дочь», – напевно произнёс Лань Ванцзи, словно читая текст в классе Лань Циженя, – «и с каждым днем она становилась все красивее и умнее. В юном возрасте она начала практиковаться в самосовершенствовании и вскоре достигла больших успехов, став умелым заклинателем. Ей завидовали все вокруг.»       Лань Ванцзи остановился и посмотрел на Вэй Усяня, который переводил удивлённый взгляд с него на пустую книгу, из которой он, казалось, читал.       – Для тебя она не пуста? – спросил Вэй Усянь, сообразив, что происходит. Лань Ванцзи кивнул.       – Какие-нибудь навязчивые мысли или что-то вроде того, что ты чувствовал прошлой ночью?       Лань Ванцзи покачал головой.       – Думаешь, это она? Если в этой книге описана только её история, то это может не дать нам полной картины, – сказал Вэй Усянь.       Лань Ванцзи кивнул в знак согласия:       – Но это всё равно даст нам какую-то информацию.       Вэй Усянь согласно хмыкнул. Подлетела Мулань, и опустилась на вытянутую руку Вэй Усяня. Лань Ванцзи внимательно посмотрел на птицу. Мулань ответила ему тем же.       – Может быть, нам стоит пообедать, а ты почитаешь книгу и вкратце мне перескажешь, – предложил Вэй Усянь, слегка распушив перья на грудке Мулань.       – Слишком рано.       – А для чая? – спросил Вэй Усянь.       Он взглянул на Лань Ванцзи, который все еще переглядывался с Мулань, улыбнулся и осторожно поднёс руку с вороной ближе к нему. Лань Ванцзи медленно поднял руку, копируя жест Вэй Усяня. Мулань щелкнула клювом, и рука Лань Ванцзи замерла. Прежде чем он успел отдёрнуть её, Вэй Усянь свободной рукой перехватил его за запястье. Согнул руку чуть иначе, и подвинул ближе к Мулань. Она изящно переступила лапами и уселась на руке Лань Ванцзи. Он смотрел на неё во все глаза. Мулань тоже перестала моргать.       Вэй Усянь воспользовался этой возможностью, чтобы вытащить пустую-но-не-пустую книгу из пальцев Лань Ванцзи, пока его другая рука была занята.       – Я думаю, что поблизости найдётся приличный чайный домик, – продолжил Вэй Усянь, словно ничего не произошло.       – Мгм.       Лань Ванцзи последовал за Вэй Усянем сквозь толпу на улицах, неловко держа руку с Мулань. Однако он не сделал ни малейшего движения, чтобы согнать её. Вэй Усянь почувствовал, как в нем просыпается надежда. Лань Ванцзи знал, что Мулань лютый мертвец, и все равно позволял ей оставаться на его руке. Это ведь хорошо, правда?       Они заказали чай, и подавальщик даже не стал поднимать шума из-за вороны, которая спрыгнула на стол. Наверное, помогла улыбка Вэй Усяня, совсем немного сдобренная энергией инь. Стоило Вэй Усяню отвлечься, Лань Ванцзи забрал книгу обратно. Надувшись, Вэй Усянь позволил ему снова открыть ее. Мулань подставила шею под поглаживания, пока они ждали чай.       От Мулань пришел мыслеобраз, окрашенный тоской и желанием, и Вэй Усянь, расслабленный и оттого застигнутый врасплох, ответил раньше, чем подумал.       – Нет, я не взял с собой твои коньки, Мулань.       Мулань ответила обычной вспышкой образов и чувств. Она научилась говорить на человеческом языке с тех пор, как ее подняли, но это звучало неестественно, и ей было куда удобнее общаться подобным образом. Вэй Усянь без труда понимал её, и это все, что имело значение.       Ходить-скользить; легко; забавно; скучно-тоскливо       – Я знаю.       Тоска; двигаться-играть?       Вэй Усянь пошарил в рукаве и выудил из него небольшой деревянный шарик. Над украшением потрудился А-Юань и вся светлая поверхность была покрыта разноцветными пятнами, отдалённо напоминающими бабочек. Шарик покатился по столу, и Мулань запрыгала следом.       Почувствовав на себе взгляд, Вэй Усянь поднял глаза и увидел, что Лань Ванцзи наблюдает за ним.       – Что?       – …коньки?       – А, да, – Вэй Усянь вдруг понял, что Лань Ванцзи его нечаянно услышал. – У неё дома есть пара коньков, и она хочет кататься на них прямо сейчас.       – Она сказала тебе это?       – А? – Вэй Усянь на пару мгновений непонимающе уставился на Лань Ванцзи, потом до него дошло. – Ну да. Она может общаться с теми, с кем может связаться.       – «Связаться»?       Ах, как бы это объяснить? Вэй Усяню не приходилось объяснять этого даже Цзян Чэну, Цзян Яньли или Цзинь Цзысюаню, а из людей за пределами Курганов с ними Мулань общалась чаще всего.       – Люди, которых она хорошо знает, – сказал Вэй Усянь. Конечно, только этого было недостаточно. Основной причиной, по которой она и лошади могли общаться с людьми, это наличие темной энергии внутри, либо от выращенной в Курганах пищи, либо от тех искорок, которые Вэй Усянь лично поместил в них для привязки жетонов. Если честно, Вэй Усянь понятия не имел, смогут ли Мулань и лошади общаться с теми, у кого не было темной энергии. Они ни разу не пробовали. Может, у Мулань получится пообщаться с Лань Ванцзи, а может, и нет. Ведь Лань Ванцзи не ел пищу, насыщенную энергией инь недавно, и не питался ей достаточно долго, чтобы накопить необходимый запас в теле.       – А лошади? – спросил Лань Ванцзи.       – Точно так же.       Лань Ванцзи обдумал это, кивнул и вернулся к книге. Мулань легонько клюнула его в руку, заставляя снова кинуть ей мячик.       Удивительно мирно. Мулань охотится за мячиком, бьет его клювом и роняет в руку Вэй Усяня, чтобы тот снова покатил его для нее. Лань Ванцзи полностью погружен в чтение. Вэй Усянь время от времени проверял его состояние, но он выглядел вполне нормально, просто сильно увлёкся книгой. Вэй Усянь постоянно одёргивал себя, чтобы не начать подозрительно озираться, потому что вокруг слишком спокойно. Жизнь Вэй Усяня перестала быть спокойной, и он отвык быть в безопасности вне своей семьи или Курганов с тех самых пор, как был брошен там умирать.       Хотя сейчас… Мулань здесь, прыгает вверх-вниз, отказываясь бросить свой мячик; Лань Ванцзи тоже здесь, и они не сражаются; Хань неподалеку, и его легко найти; и никто, кажется, не в курсе, кто такой Вэй Усянь. У него почти нет причин быть настороже.       Поэтому Вэй Усянь расслабляется, пьет свой чай, ест поданные к чаю закуски и играет с Мулань в перетягивание каната, приспособив для этого одну из палочек для еды.       Наконец Лань Ванцзи отложил книгу и потянулся за остывшим чаем. Вэй Усянь не смог сдержать смешка, когда он поморщился.       Дав Лань Ванцзи сделать несколько глотков из заменённой чашки, Вэй Усянь нетерпеливо спросил:       – Ну как? Есть что-то полезное?       Лань Ванцзи степенно кивнул, явно все еще пребывая мыслями в прочитанной истории.       – Я уверен, что это та история, которую ты рассказал мне вчера, о заклинателе из моего клана, запечатавшем чудовище, – сказал он.       – А, так он точно был из твоего клана?       – Эта история называет его просто «благородный заклинатель». Но в ней есть описание красивого мужчины в белых одеждах, вышитых голубыми облаками, пришедшего со стороны Гусу.       Несомненно, там были и более цветистые описания. Нечасто, но Вэй Усяню приходилось слышать стихи, которые восторженные девушки посвящали Двум Нефритам Ордена Лань.       – А запечатанное чудовище?       Лань Ванцзи легко коснулся изображения женщины. Вэй Усянь понимающе кивнул. В этом есть смысл. Если женщина запечатана в колодце и не способна выбраться, она или заманивает в него мужчин, или затаскивает с помощью своих лент. Только вот…       – Истории, что я слышал, говорили о «чудовище». Как же так? Обычно слово «чудовище» не используют для описания прекрасной женщины, даже если она совершила действительно чудовищные дела.       – Не объясняется, – ответил Лань Ванцзи.       – Тогда что ты там так долго читал? – неверяще спросил Вэй Усянь.       – Трагическую историю любви.       Вэй Усянь уставился на Лань Ванцзи во все глаза, слабо надеясь, что тот разыгрывает его. Лань Ванцзи теоретически же умеет шутить. Стремись достичь невозможного – девиз Ордена, в котором вырос Вэй Усянь, значит, это может быть.       – Хорошо. А теперь, будь добр, немного поподробнее.       Изредка прерываясь на чай, Лань Ванцзи изложил суть истории.       Это была история о заклинательнице. Она была рождена богатой и красивой, и с возрастом становилась всё прекраснее. Ей посчастливилось так сильно впечатлить бродячего заклинателя, что тот взял ее в ученицы. Не просто в адепты: ученицей. Этому могло быть несколько причин. Может быть, заклинатель почитал старые традиции, а может быть, сама эта история так стара, что термин «адепт» для приглашённых учеников ещё не используется.       Когда закончилось её обучение, она вернулась домой, чтобы использовать свое искусство для защиты местных жителей. Все шло хорошо, пока однажды благородный заклинатель не пришёл в деревеньку и не встретил эту женщину. Оба были рады увидеть товарища-даоса и часто беседовали друг с другом.       Но благородный заклинатель был в поиске чего-то и не захотел остаться, когда она попросила его, но приходил всегда, когда оказывался поблизости. Он оказался добрым и заботливым человеком. Женщина влюбилась в него, но мужчина остался к ней равнодушен. Он относился к ней очень тепло, но, даже когда он называл ее дорогим другом, его взгляд всегда был устремлен куда-то вдаль. И вот однажды она выяснила, что он был влюблен в другую женщину. Он хотел бы жениться на ней, но та требовала от него доказательств того, что он ее достоин. Госпожа-из-колодца (Лань Ванцзи называл ее «главной героиней»; Вэй Усянь придерживался своего оригинального прозвища) совсем пала духом и захотела заставить его осознать, что он заслуживает куда большего, чем та женщина. Что она никогда бы не заставила его бороться за то, что должно быть только подарено.       Она приняла решение убедить его, когда он придет в следующий раз. Но, когда он пришел, он словно стал совсем другим. Ее слова не достигали его, как будто он заткнул уши. Он не хотел слышать ни слова против той женщины. Разгневанный сверх всякой меры, он схватил ее и запечатал в колодце. Там она и осталась, брошенная и убитая горем из-за потерянной любви.       Лань Ванцзи налил ещё чая.       – И это вся история? – спросил Вэй Усянь.       Лань Ванцзи кивнул. Вэй Усянь раздраженно выдохнул и откинулся назад, обдумывая рассказ.       – Очень похоже, что история прозрачно намекает нам, что женщина, в которую был влюблен твой предполагаемый предок, околдовала его и использовала против невинной девы, которая искренне желала его, – сказал Вэй Усянь, – но также очевидно, что наша Госпожа-из-колодца сотворила нечто недоброе, иначе где все те молодые люди, которых она похитила?       Лань Ванцзи молча согласился.       – Итак, либо история правдива, и тогда Госпожа-из-колодца обезумела после стольких лет заточения. Или же эта история ничем не лучше любой другой выдумки и извращена в пользу Госпожи-из-колодца. Что думаешь, Лань Чжань?       Прежде чем ответить, Лань Ванцзи тщательно всё обдумал.       – Многие семьи требуют от потенциального зятя доказательств, что он сможет достойно заботиться об их дочери или сестре, прежде чем согласиться на брак. Особенно, если у них имеются сомнения относительно ее будущего благополучия.       – Думаешь, именно так и обстояло дело с благородным заклинателем? – спросил Вэй Усянь. Честно говоря, он почти ничего об этом не знал. Единственный брачный сговор, которому он уделял внимание, был возможный брак Цзян Яньли. Он знал, что каждого жениха испытывал лично Цзян Чэн, и он бы даже пожалел их, но это была и его любимая сестра. А Цзинь Цзысюань сам виноват, ему не пришлось бы преодолевать это препятствие, не расторгни он помолвку в первый раз.       Да у него перед глазами и не было достаточного количества браков, чтобы составить о них хоть какое-то мнение. Союз его родителей был неординарен. Госпожа Юй выбрала для себя Цзян Фэнмяня, а не наоборот. И Вэй Усянь не думал, что некоторые браки в Курганах вообще считаются.       – А что, принадлежность к Гусу Лань не даёт достаточной уверенности? – спросил Вэй Усянь.       – Книга ни разу не упоминает клан или Орден. Или даже родственников заклинателя, – ответил Лань Ванцзи.       – Эх, а это была такая хорошая теория, решить, что он из Гусу Лань, – хмуро сказал Вэй Усянь. Все описания указывали на это.       – Мы же не знаем, как давно случилась эта история. Это могло быть до того, как Орден прославился, – сказал Лань Ванцзи. – Также возможно, что их брак не был одобрен старейшинами.       – Ваши старейшины должны и браки одобрять? – спросил Вэй Усянь. – Как будто кто-то из твоих родичей действительно попытается жениться на ком-то, кого не одобрит клан.       Лань Ванцзи молчал, глядя прямо перед собой и мимо Вэй Усяня.       – Лань Чжань?       – Это не редкость, – сказал Лань Ванцзи.       – Жениться без одобрения старейшин?       – Мгм.       Вэй Усянь моргнул. Вот такого он даже ожидать не мог от столь приверженного правилам клана.       – Что ты думаешь о таких браках? – спросил он. Он хотел верить, что мораль Лань Ванцзи более гибкая, чем у его родичей.       Лань Ванцзи потребовалось время на раздумья.       – Мне не хватает информации, чтобы судить, – наконец, сказал он.       Вэй Усянь понимающе кивнул. «Не суди, не выяснив всех фактов» было одним из немногих правил Гусу Лань, с которыми Вэй Усянь соглашался. Также он подозревал, что это было одно из тех правил, соблюдать которые адептам Гусу Лань было наиболее трудно.       – Но, – продолжил Лань Ванцзи, полностью завладев вниманием Вэй Усяня. Редко бывало, что Лань Ванцзи решался говорить больше, чем следовало, – я убежден, что, если пара искренне любит друг друга, можно понять, почему их не страшит неодобрение.       Вэй Усянь поразмышлял над этим, наблюдая за Лань Ванцзи. Его уши снова покраснели. Вэй Усянь возблагодарил свою непостоянную удачу за то, что однажды обратил внимание на эту особенность Лань Ванцзи. Весьма красноречивая реакция.       – Похоже, ты уже думал об этом, – предположил Вэй Усянь.       Лань Ванцзи снова кивнул. Он перевёл на Вэй Усяня внимательный взгляд.       – А Вэй Ин не думал?       – Не думал о чём? – рассеянно спросил Вэй Усянь. Он перебирал в уме множество причин – какие-то серьезные, какие-то нет, – по которым старейшины Гусу Лань могут не одобрить брака с их родичем.       – О браке.       – Ох, – Вэй Усянь в задумчивости откинулся назад, – Не совсем. Я никогда особо не был заинтересован в женитьбе. Все разговоры об этом всегда звучали как обязаловка. Ну, ты знаешь, все эти, – он непочтительно махнул рукой, – «честь семьи», «чистота крови», и все такое. И, раз уж у меня не было этих обязательств, то это никогда меня и не волновало.       Он внезапно рассмеялся.       – Хотя теперь это вообще не имеет никакого значения. Какая женщина захочет стать женой ужасного Старейшины Илин?       Несмотря на то, что он смирился со своей сексуальностью, и был знаком с Шэнь Шуи и Шэнь Цзиньцзин, которые были женщинами и были женаты, Вэй Усянь все еще привычно думал о браке как о союзе между мужчиной и женщиной. В конце концов, он и думал о женитьбе в отношении себя только когда его в лоб спрашивали, какую жену он хотел бы.       Он совершенно не заметил, что Лань Ванцзи замер, уставившись на чай в своей чашке.       – Наверное, я отношусь к этому вопросу как моя мать, – задумчиво проговорил Вэй Усянь.       – Твоя мать? – спросил Лань Ванцзи.       – Сяо Синчэнь мне рассказал, – ответил Вэй Усянь. – Как там это было? «Только величайшая любовь может склонить меня к браку». Моему шишу это так понравилось, что он сделал это своим собственным внутренним правилом. Полагаю, моя мать действительно сильно любила моего отца, раз сделала ему предложение.       – Она сделала предложение ему?       – Да. Это был грандиозный скандал, по словам дяди Цзяна, – это была одна из немногих вещей, которые Цзян Фэнмянь рассказал ему о его родителях. Тут ему в голову пришла одна мысль.       – А что на этот счет думает Лань Чжань?       Лань Ванцзи глянул на него.       – Неужели Лань Чжань не думал о женитьбе? Ты как раз в подходящем возрасте для поиска, верно? – спросил Вэй Усянь.       – Так же, как Вэй Ин, – ответил Лань Ванцзи.       – Хмм?       – Жениться только по любви, – уточнил Лань Ванцзи.       – Но, – сказал Вэй Усянь, почувствовав, как в его груди что-то сжалось при этой мысли, – не трудно ли будет Лань Чжаню выбрать кого-то себе по сердцу?       Лань Ванцзи покачал головой.       Вэй Усянь не мог этого понять.       – Ах, я думаю, Лань Чжань будет идеальным мужем. Ты же второй в списке молодых заклинателей нашего поколения. Единственный, у кого выбор больше, это твой брат.       Теперь, когда Вэй Усянь озвучил это, он осознал, что сказал чистую правду: Лань Ванцзи стал бы идеальным мужем. Он внимательный и заботливый, но не демонстрирует этого открыто. Он хорошо ладил с А-Юанем. Вэй Усянь мог видеть в нем спокойного, но поддерживающего отца. Его неизменные принципы и хороший статус, и семейный, и финансовый, идеальны для стабильного брака. А ещё он такой красивый, и это действительно большой плюс для всех, у кого есть глаза. И даже если нет, то неважно, потому что у Лань Ванцзи и голос замечательный, даже если он редко им пользуется. Вэй Усянь представил себе красивую улыбающуюся женщину рядом с ним.       Напряжение превратилось в резкий спазм в груди.       – Мы отвлеклись, – голос Лань Ванцзи отвлёк Вэй Усяня от болезненных мыслей.       – Хм? А, точно, – Вэй Усянь потряс головой, желая избавиться от обуревающих его чувств. Сейчас было даже хуже, чем когда он представил Лань Ванцзи в свадебном облачении.       – Должно быть, эта женщина всё же сделала что-то страшное, пытаясь убедить благородного заклинателя покинуть свою возлюбленную, если уж она запомнилась как чудовище, – произнёс Лань Ванцзи, глядя на портрет.       – Или он в самом деле был околдован. Или спор просто вышел из-под контроля. Случайности и недопонимания тоже не редкость, – ответил Вэй Усянь. Что-то в нем упорно не желало объявлять кого-то чудовищем просто потому, что так сказало большинство. Ему требовались более конкретные доказательства.       Лань Ванцзи задумчиво кивнул.       – Как бы там ни было, сейчас она – угроза, – сказал он. Вэй Усянь согласился.       – Итак, мы можем предположить, что она запечатана в колодце, а стены возведены, чтобы никто не смог случайно потревожить её. У нее остались ленты. Они управляются духовной энергией, следовательно, она все еще в состоянии использовать ее, – сказал Вэй Усянь, подытожив все, что им было известно. Не очень много, и почти ничего о ее способностях.       – Бичэнь, – просто сказал Лань Ванцзи, предлагая решение проблемы лент.       – А с гипнозом что делать? – спросил Вэй Усянь. Внезапно ему пришла в голову одна мысль: – Погоди-ка. Под ее гипноз попал только ты. Что, если…       Лань Ванцзи пристально смотрел на Вэй Усяня, погруженного в свои мысли, лихорадочно перебирающего всю информацию, полученную ими накануне.       – Что, если?.. – повторил Лань Ванцзи, желая услышать продолжение.       – Мы предположили, что благородный заклинатель был из семьи Лань… – медленно произнес Вэй Усянь. – Что, если именно его она и ищет? Все похищенные мужчины были исключительно красивы, как мне рассказали. Они были молоды, но не слишком. Примерно в том возрасте, когда большинство заклинателей прекращают стареть. Что, если она ищет этого заклинателя? Возможно, ради мести?       Лань Ванцзи покачал головой.       – Ей одиноко, – напомнил он. Глаза Вэй Усяня расширились в осознании.       – Спустя столько лет, – в голосе Вэй Усяня звучало что-то похожее на ужас или неверие, – она все еще любит его и хочет вернуть?       – Любовь нельзя так просто отбросить, – сказал Лань Ванцзи, и что-то в его словах привлекло внимание Вэй Усяня. Неужели… у Лань Ванцзи есть личный опыт?       Это очень печально. Нельзя просто взять и перестать любить человека, который стал так дорог.       – Вот почему она нацелилась именно на тебя, – сказал Вэй Усянь, желая двигаться дальше. – А я все удивлялся. Заклинатель, особенно такой умелый, как ты, не поддался бы гипнозу так легко, как самый обычный человек. Но она была столь решительно настроена, что даже не попыталась загипнотизировать меня, или запутать, или еще что-то. Она целиком сосредоточилась на попытках заставить тебя идти к ней. Если тот заклинатель действительно был из клана Лань, ты можешь напоминать ей его. Ты можешь… можешь даже выглядеть как он.       – Вполне вероятно, – ответил Лань Ванцзи. – Мы с братом похожи на отца, брат даже сильнее. Многие из наших родичей выглядят, как он.       – Да? – Вэй Усянь и правда не замечал. Лань Ванцзи всегда был единственным, на кого он обращал внимание. Все прочие просто расплывались в его памяти.       Лань Ванцзи казался немного смущенным, когда тихим голосом продолжил:       – Когда мы с братом были детьми, мы считали, что на портрете Лань Аня изображен наш отец. Дяде пришлось нас поправить.       – Как мило, – Вэй Усянь не смог удержаться, чтобы не представить двух крошечных нефритов, одного с непроницаемым лицом Лань Ванцзи, другого с широкой улыбкой Лань Сичэня, идущих по залам в Облачных Глубинах. Интересно, нравилось ли им сидеть и слушать монотонные лекции Лань Циженя об их семейной истории?       Уши Лань Ванцзи снова заалели.       – Нам нужно придумать, как предотвратить это. Мы же не хотим, чтобы ты стал чьим-то рабом, – задумчиво сказал Вэй Усянь.       – Боль?       Вэй Усянь наморщил нос.       – Я разок выбил из тебя дух, но ты просто встряхнулся и продолжил идти, как будто меня и нет. Не думаю, что боль даст какой-то эффект.       – Ты достучался до меня, – сказал Лань Ванцзи.       – И не раз. Она просто снова порабощала тебя, – недовольно ответил Вэй Усянь. – Может, мне следует пойти в одиночку…       Лань Ванцзи неожиданно яростно мотнул головой.       – Тогда она просто загипнотизирует Вэй Ина.       Вэй Усянь вздохнул и сдался. Если эта женщина не будет отвлекаться на кого-то ещё, она сосредоточится на нём. Но им нужно решение, если они собираются иметь с ней дело.       Мулань каркнула. Лавина образов обрушилась на сознание Вэй Усяня. Он нахмурился, пытаясь разобраться в них. Сложные понятия требуют больше времени. Кажется, она напоминала, как ему трудно сохранять контроль, если он использует слишком много энергии инь, и спрашивала, может ли он проделать это с ней.       – Возможно, – допустил Вэй Усянь, – но это все равно рискованно и ничем не поможет Лань Чжаню.       Больше образов. Рабочее место Вэй Усяня с наполовину законченным жетоном Илин Вэй, заметками и талисманами. Темная энергия связывает Мулань, Вэй Усяня и Лань Ванцзи. Золотой свет отражён от Лань Ванцзи щитом из теней, управляемых Вэй Усянем. Мулань парит высоко вверху, сплетая тени, связывающие ее с Вэй Усянем, чтобы защитить его.       – Я никогда не делал ничего подобного раньше, – сказал Вэй Усянь. Лань Ванцзи смотрел на него, слыша только половину разговора.       – Ну, хорошо, найди мне несколько подходящих камешков, – сказал Вэй Усянь. Мулань взлетела, а он вытянул несколько пустых талисманов.       – Вэй Ин?       – Мулань напомнила, что дольше всего мы удерживали тебя от гипноза, когда я напугал тебя с помощью энергии инь, – рассеянно объяснил Вэй Усянь, надрезая палец кинжалом, который сделал для него Ло Чэнь. – Если мы сможем устраивать тебе систематическую легкую встряску, не сильно, не чтобы навредить или подчинить, но достаточно, чтобы напугать и прояснить твой рассудок, тогда у тебя будет защита от гипноза. Мулань сможет сделать то же самое для меня, а сама она будет находиться слишком высоко, и потому не пострадает.       Если подумать ещё, его связь с Мулань может нарушиться, когда они спустятся в колодец, но, возможно, тогда Лань Ванцзи сможет встряхнуть его небольшим зарядом духовной энергии? Это сможет вывести Вэй Усяня из любого гипноза, если только Лань Ванцзи в это время не будет сам под воздействием. Все их предположения строятся на том допущении, что Госпожа из колодца не может держать под гипнозом больше одного заклинателя, если считать заклинателем и Вэй Усяня…       – … энергия инь?       – А? – Вэй Усянь смущенно взглянул на него. – Ах да. Это моя теория, и до сих пор мои эксперименты, кажется, подтверждают ее. Традиционное искусство подобно ян, верно? Свет, и тепло, и живые создания. Постижение через медитацию. Очищение разума, и всякое такое. Темная энергия – инь. Темнота, тени, холод и содержится только в мертвых. Хранит эмоции и воспоминания. Они противоположны, но все же имеют некоторое сходство. Как инь-ян, понимаешь?       Делая вид, что полностью поглощен рисованием возможного талисмана, Вэй Усянь был сосредоточен на реакции Лань Ванцзи.       Когда же он перестанет испытывать этого человека?       – Интересная теория, – наконец, произнёс Лань Ванцзи. Он казался задумчивым. Не стоило и сомневаться, он уже обдумал ее и попытался найти какие-нибудь факты для опровержения.       Вэй Усянь ждал.       – Вэй Ин мог бы быть специалистом по энергии инь, – осторожно высказался Лань Ванцзи.       Вэй Усянь поднял голову и наградил его лучезарной улыбкой. Он улыбался, и улыбался, пока его щеки не заболели, и, кажется, ему удалось достичь некоторого прогресса в их возможно защитной печати.              От автора:       Ах, Гусу Лань. Орден правил, приличий и неисправимых романтиков.       Я просмотрела типологию Майерс-Бриггс и поняла, что ВИ это ENFP ака Борец и что ЛЧ это ISTJ ака Администратор. Поговорим о «противоположности притягиваются». В описании ISTJ мне также попалось вот это:       «Люди, протипированные как Администраторы, могут быть настолько уверены в своей правоте, верить в «выигрышные» аргументы, которые они считают фактами, что они не осознают, что их партнер, возможно, смотрел на вещи с точки зрения внимания и уязвимости».       Ну, разве кто-то считает, что это не похоже на спор о темном искусстве?