Всё когда-то кончается

      

***

             Прошло ровно три года после потери его жены и ещё неродившегося ребёнка. Он взял отгул, но его выдернули на работу из-за того, что скоро должен был поступить пациент которому нужна будет срочная операция, поэтому Тодороки быстро оделся и быстрым шагом направился к больнице.       Ему нужно было собраться с мыслями, но Шото шел по улице, ничего не замечая, он был погружён в свои раздумья, с каждой секундой воспоминания из его жизни стали поглощать его с головой. Вскоре он не заметил, как прибыл к месту назначения.              — Пациент уже готов, все инструменты тоже, — крикнул ему помощник сразу же, как тот зашёл во внутрь       — Каково состояние у пациента? — У неё множество переломов, в том числе и перелом позвоночника, но она находится в очень тяжёлом состоянии, мы подключили её пока что к аппаратам жизнеобеспечения, она находится на операционном столе, теперь осталось только ваше вмешательство, остатки металла внутри её тела из-за аварии причём многочисленные, мы убрали, так же у неё явная сердечная недостаточность, мы не могли ни одного препарата вколоть, потому что боялись, что её сердце может не выдержать. У неё также кардиогенный шок, потому что болезнь уже явно запущена, — сообщил его помощник, пока Шото успел протереть руки спиртом и надеть нужную форму.              Зайдя в операционную он увидел ту женщину, лежащую на столе, хотя женщиной её уже вряд ли назовёшь. Множество глубочайших ран, ожёгов на её теле, на голове практически не осталось волос, лицо было до неузнаваемости изуродовано.              — Будем делать операцию без каких-либо препаратов вообще.       — Но это же опасно!       — Я знаю, всю ответственность возьму на себя, всё равно терять уже нечего.       — Но ведь вы самый лучший хирург в нашей стране… Вы должны принять лучшее решение…       — Хватит трепаться. Это и есть лучшее решение. Подай скальпель.              Его помощнику пришлось смириться и выполнять все просьбы , приводимые главным хирургом.              Шото одним лёгким, почти невесомым движением руки вскрыл брюшную полость пациентки. Кровь хлынула наружу.              — Быстро неси тампоны!              Помощник Тут же принёс десяток тех предметов, которые попросил главврач.              - Неси расширитель.       Ш      ото засунул несколько тампонов внутрь брюшной полости, ища место кровоизлияния, протирая каждый орган от крови. Он решил разрезать дальше, взяв скальпель, он провёл рукой до груди, используя расширитель, он обнаружил место откуда текла кровь. Это были лёгкие, точнее выше, но дальше он вскрывать не стал, он осмотрел глотку пациентки, обнаружив там что-то твёрдое, серее всего это был кусок металла. На шее красовался бинт, который был уже немного окровавлен, кусок металла застрял так, что прикрывал забинтованную рану, почти не давая крови протискиваться наружу, лишь только во внутренние органы.              — Блять, — выругался Шото, — Щипцы.              Помощник тут же вручил щипцы, Шото попытался вытащить кусок металла, но не получалось, счёт шёл уже на минуты, пациентка могла захлебнуться собственной кровью.              — Дай ножницы, — скомандовал Шото.              Разрезав бинт, он попытался вытащить осколок через рану. Но сегодня походу удача не на его стороне. Снова не получалось. Резать горло пациентки не хотелось. Все показатели начали резко падать, делать ничего не оставалось, он взял скальпель, расширив рану, он достал осколок. Но ничего не изменилось, показатели приближались к нулю. Шото не мог понять в чём причина этого, но не смог. Противный писк. Пациентка умерла. Тодороки ударил по железной части стола кулаком. У него не укладывалось в голове, как такое могло произойти. Он даже не знал причины, ему казалось, что пациентка задыхалась, захлёбываясь своей кровью, но нет, здесь что-то другое. То, чего Шото не смог разглядеть и заранее предугадать. Снова. Снова это чувство, будто он что-то важное потерял в своей жизни, представляя, как будет себя вести вся её семья, узнав о гибели. Тодороки вышел из операционной.              — Тело отдай на экспертизу, узнай от чего та умерла, потом сообщишь мне, — сказал он своему помощнику.              Выйдя, он снял перчатки, тут же его окликнул зелёноволосый парень лет семнадцати, видимо её сын. Его руки и лицо были покрыты шрамами, что очень напрягало.       — Как она? — зелёноволосый сильно суетился.       — Мне очень жаль… Но она погибла, — пробубнил тот, потупя глаза в пол и сел на стул, стоящий рядом.       — Это Вы нам отомстить так решили? Она была в стабильном состоянии, её можно было спасти! — рыкнул паренёк.       — Я не понимаю о чём ты говоришь, никому я не мстил. Я стал осматривать её, у неё было кровотечение… Точнее кусок металла застрял в горле, я его вытащил, но от чего она умерла, просто не могу предположить! Потому что эту рану я бы быстро закрыл и она должна была нормально дышать, но нет.       — Врёшь, ты всё понимаешь, — прошипел зелёноволосый.       — Я толком даже не знаю от чего она умерла! — повысил голос Шото, посмотрев своими разноцветными глазами в зелёные, словно изумруд, очи человека, стоящего напротив, в которых сначала читались презрение и ненависть, потом резко взгляд изменился, выражая теперь непонимание, а потом на лице юноши появилась усмешка, но совершенно незлая, кажется наоборот, жалеющая Шото и слезы отчаяния, застилающие белой пеленой всё.       — Так значит твой отец тебе ничего не рассказал?       — А что он должен был рассказать?       — У него и спросишь, — парень хотел удалиться, задумавшись о чём-то, при этом нахмурился.       — Подожди, — окликнул его Тодороки.       — Чего?       — Твоя мать ничем не болела?       — Нет, вроде бы нет, по крайней мере, она мне ничего не говорила.       — Ясно… Как тебя зовут?       — Изуку… Мидория.       — Изуку Мидория значит… Думаю, меня ты знаешь.       — Ага, надеюсь, ты не против, если я пойду…       — Нет-нет, иди…              Шото погрузился в свои мысли.Он никак не мог понять, чего же такого должен был сказать ему отец, и почему этот парень так отреагировал после того, как узнал про смерть матери. Он решил вечером поговорить с отцом, а сейчас ему хотелось выпить чего-то покрепче, чтобы забыть то, что произошло сегодня и отвлечься от мыслей о прошлом.       Уже вечер. На город стала опускаться невесомая, словно лёгкое кружево, дымка. Туман становился немного гуще. Шото вышел из бара в котором пил различные спиртные напитки, стараясь забыть обо всём и теша себя надеждой, что алкоголь — это лекарство, которое сможет помочь ему в данной ситуации. Тодороки звонил своему отцу, рассказал всё, но тот лишь отмахнулся от него, сказав, что тот уже слишком пьян и напридумывал себе различные образы, диалоги и сам стал в это верить. Отец немного нервничал, видимо, ему было что скрывать. Шото для себя решил, что, когда проспится, сам всё выяснит у Изуку. У него зазвонил телефон. Это с работы.              — Алло, — ответил Шото.       — Здравствуй, Шото, — Тодороки узнал голос своего помощника, — Я заставил нашего патологоанатома задержаться на работе, он провёл вскрытие и у той дамочки было обнаружено кровоизлияние в мозг, да и к тому же у неё была опухоль.       — Чего? Я должен был заметить какие-то изменения в её организме, тканях, работе органов…       — Но тело было чересчур изуродовано, так что мы бы не нашли этого ничего. Да и к тому же, она рано или поздно умерла… Хотя в её карте не было отмечено, что она чем-либо болеет…       — Ты должен был сделать рентген! — чуть ли не прокричал Шото.       — Надо было её срочно оперировать.       — Ты должен был сделать этот чёртов рентген!       — Шото, успокойся… Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, что ты немного выпил…       — Тебе-то какая разница?! Мне нормально, я уже свыкся со всем. Знаешь что, пришли мне номер телефона Изуку Мидории, — перебил своего помощника Тодороки.       — Я сейчас не в больнице…       — Плевать как, но ты должен добыть его номер. Сегодня. Как можно скорее!       — Хорошо, — пискнул помощник, завершая вызов. Он понимал, как опасно сейчас злить Тодороки.              Шото поплёлся к своему дому, немного шатаясь. Он был зол. Всего один рентген спас бы жизнь этой женщины. Хотя сделать его было невозможно, но в данный момент Тодороки это не волновало. Ему пришло СМС. Он прочитал его. Там был номер Мидории. Тодороки позвонил по указанному номеру. Были слышны долгие гудки. Наконец-то Изуку ответил.              — Алло? — неуверенно и заспанно ответил Мидория.       — Извини, что тебя так поздно разбудил, — теперь уже спокойным голосом говорил Шото.       — Шото Тодороки? Что-то важное случилось? Откуда у Вас мой номер?       — Да, случилось, нам нужно встретиться и поговорить. Это насчёт твоей мамы и наших семей.       — А когда?       — Если можешь, то сейчас желательно.       — Хорошо… А где мы встретимся?       — Давай у больницы.       — Хорошо, буду через минут… Двадцать.       — Буду ждать у центрального входа.              Шото предстояло выяснить многое о его семье. Нужно было хоть как-то придумать разговор в голове, чтобы говорить только по теме и не отвлекаться на другие. Тодороки долго думал, идя к назначенному месту. Мысли всё никак не хотели собираться воедино, постоянно рассеиваясь, словно туман, в который сейчас погрузился город.Через десять минут, он был на месте. Тщательно, насколько это было возможно, Шото продумал некоторые детали, которые ему нужно было уточнить. Тодороки не заметил уже подошедшего Изуку, он был погружён снова в свои мысли.              — Привет, — сказал Изуку, смотря на Шото, который наконец-то вышел из чащи своих размышлений.       — Ой, привет, прости, не заметил, — сказал тот.       — Давай пойдём куда-нибудь, там и поговорим, я просто жутко устал. И замёрз.       — Ты выпил? — спросил Мидория, вопросительно подняв бровь.       — Да, какая разница? — немного раздражённо ответил Тодороки.       Изуку немного помолчал.       — Куда пойдём-то? — наконец сказал Мидория.       — Куда-нибудь, — ответил Шото, обдумывая все места,в которые можно пойти.       — Я тут знаю небольшую кафешку… Может, тебе понравится, она круглосуточная.       — Мне без разницы, - зло огрызнулся парень.              Шото последовал за Мидорией. Вскоре они пришли к небольшому, но очень чистому и приятному на вид кафе. Они зашли вовнутрь и заказали себе по чашечке крепкого кофе, сев напротив друг друга.              — Так о чём ты хотел поговорить? — начал разговор Изуку.       — Мне отец ничего не собирается рассказывать, — сказал Шото, потирая виски из-за головной боли.       — Ты хочешь знать? Зачем ворошить прошлое?       — Я просто хочу знать правду и всё, — Шото отхлебнул немного насыщенно-тёмного напитка.       — Что именно ты хочешь узнать?       — Как я понял, твоя семья как-то причастна к аварии, которая произошла с моей женой.       — Да… Я не хочу рассказывать этого, — в изумрудных глазах молодого омеги блеснула огорченность и какая-то озлобленность.       — Пожалуйста, я просто хочу знать правду. Мне больше ничего не нужно.       — Хорошо… — Изуку вздохнул и начал повествование, — Было это три года назад… Я присутствовал на месте аварии. Мы с папой ехали из больницы, потому что он последнее время начал очень сильно болеть. Мне тогда только должно было исполниться четырнадцать лет. Ехали радостные, потому что у отца был только сбой в работе иммунной системы, ему прописали какие-то препараты и в течение месяца все должно было придти в норму. Мы хотели сделать маме подарок и отправились в ближайший магазин. Свернули с главной дороги, уходя на второстепенную, которая на удивление была пуста, — видно было, что парень нервничает, тщательно следя за своей речью, — Папа не любил нарушать правила дорожного движения, ехал со скоростью шестьдесят километров в час, может, чуть меньше. В противоположном направлении двигался чёрный автомобиль. Там сидела девушка… Волосы чёрные у неё и водитель… Не помню, как выглядел. Та девушка поцеловала парня с которым ехала. Тут он и потерял управление, машина мчалась на нас. Дальше я не очень помню… Помню столкновение, адскую боль, помню, как папа приказал мне выбираться из машины, но я не хотел, я видел, как он мучается и умирает на моих глазах… Это было ужасно… Но я выполнил последнее веление отца… И выполз из машины, мои ноги не слушались, они были сломаны, я ничего не чувствовал. У меня походу был болевой шок… Я полз, но потом всё было, как в тумане… Последнее, что помню, как какая-то машина остановилась рядом… Больше ничего… После того случая у меня и остались шрамы, которые покрывают всё моё тело…       — Ты ничего не путаешь случаем? Про девушку и парня, — уточнил Тодороки.       — Нет, я ещё удивился, что они целовались. Это я точно помню.       — Ладно…       — Можно я пойду, потому что мне ещё надо вещи собирать.       — Зачем? — поинтересовался Шото, глядя на парня.       — Меня в детдом забирают, потому что я несовершеннолетний.       — Точно, насчёт твоей мамы. Мы бы её не спасли…       — Почему?       — Во-первых, у неё было кровоизлияние в мозг, это пол беды, можно спасти, а вот с опухолью — ничего, последняя стадия.       — Как опухоль? Она же медленно и мучительно умирала… И при этом ничего не говорила… Она... Может не знала...              Тут у Изуку сдали нервы, он заплакал, может, непроизвольно. Скорее всего, он копил это годами, вынашивая всю боль и все обиды в себе. Тодороки неожиданно для себя сел к парню, успокаивая его и прижимая к себе хрупкое тельце, какой-то ток пробежал по его телу от прикосновений к этому мальцу.              — Не плачь, всё будет хорошо… Я заберу тебя к себе… Будешь у меня жить. Моя жена погибла с ещё неродившимся ребёнком, теперь я даже не уверен, что он от меня… — Шото гладил по зелёным волосам юношу, стараясь успокоить…