"Страх — это кандалы. Надежда — это свобода" Стивен Кинг, Побег из Шоушенка
Роше не успел. Не надышался перед смертью, мать его, в краткий миг остановки всего происходящего дерьма. Когда можно было, ведя за руку, отвести Гретту до лазарета. Укрыть в безопасности, не оборачиваться. Ощущать разливающееся в теле тепло, наблюдая, как прежде загнанное, измученное существо изнывает от невозможности объять всё окружающее внимательным взглядом. Ловить каждый её вдох, зная, что она дышит с проснувшейся жадностью, с живительным интересом. Они опоздали, провозившись с Детмольдом. Потратили время на ёбаные сантименты! Выйдя из мокрых, провонявших мертвечиной тоннелей, Роше повстречал Вэс. Та посмотрела на него озлобившимся, беспокойным взглядом. Локоть воительницы был окрашен алым. Разбитая бровь покрылась нежной коростой. Но, пребывая в нервозности, девушка снова и снова тёрла лицо, размазывая кровь по лбу. По-видимому, придя в компании Золтана и ещё пары крепких парней, она собиралась спуститься за командиром в шахты. Позже, сидя на земле, наскоро выжимая пропитанные водой сапоги, Вернон, осклабившись, покосился на неё. — Ты снова меня ослушалась, — сорвалось с губ раздражение. — Совсем без царя в башке, — он запрокинул голову так, чтобы смотреть Бьянке, нависавшей сверху, прямо в глаза. Та отвела взгляд, в обиде прикусив губу. — Вечно думаешь своей вертлявой жопой. У трухлявого пня больше чувства ответственности, чем у тебя. Отряд сам по себе? Молодец. — А что мне было делать? — как всегда предсказуемо вскинулась она. — Сам сказал, если через час не вернёшься… — Что я сказал делать, если не вернусь? — наконец повысил он голос. Должно быть, вид заебавшегося командира, которого вмиг охватило полыхание карающего гнева, сбил её с толку. Вэс заткнулась. — Очередной посланный в жопу приказ, — устало потёр он лицо, поднимаясь. — Возьмёшь Анаис, и ни одного лишнего движения. Закончишь — катись к Четырнадцатому и остальным. Я приду позже, — прозвучали в уединённой, скрытой от посторонних тишине его последние грубые слова. Ночная прохлада, омывающая тело светом недостижимых мерцающих звёзд, не остужала горячих, рассерженных мыслей. Грёзы о временном покое окончательно оставили командира, стоило вернуться к своим, переброситься парой слов. Тогда-то и наступила полная, беспросветная задница.Трек к отрывку: Imagine Dragons — Battle Cry
Стеннис предал их. Даже при хуёвеньком освещении Роше удалось разглядеть эту блестящую лысиной человекозалупу, обрушившую вход в глубь города. Он и не скрывался, стоял с высокомерно вскинутой головой, с факелом в руке, возвышаясь над поднятым погромом облаком пыли. Никто из лучников не знал, можно ли стрелять, — Саския гневно буравила его взглядом, но с губ не срывалось ни звука. Решив не испытывать судьбу, десятка изменников, носившая знаки отличия аэдирнцев, увела принца, прикрывая его щитами. Ранение которого оказалось всего лишь хитровыебанным фарсом. Если бы Вернон не погрузился в личные проблемы и уделил больше времени своим обязанностям, смог бы он это предотвратить? Войско Саскии численностью уже меньше тысячи солдат, как пушечное мясо, было брошено на произвол судьбы, против полутора тысяч ведомых за Хенсельтом овец. Очухавшиеся каэдвенцы дышали им в спины. А неприступные каменные стены, окружавшие рыночную площадь, на которой собралась армия Вергена, стали клеткой. Отступать было некуда. Всё произошло слишком быстро. Противоборствующие армии схлестнулись в стремительном порыве: одни хотели вырвать зубами куски плоти неприятелей, втоптать их в землю, другие — просто пережить эту ночь. Поднялся дикий шум. Командир негалантно отшвырнул Гретту, прижимавшую к его плечу дрожащую руку, назад, к Трисс. Чародейка уже сталкивалась с подобной ситуацией на корабле, так что Вернон мог поручиться за то, что близко к девушке та никого не подпустит. Краем глаза он заметил, как отбитый — по-другому не скажешь — романтик Иорвет, прежде чем ринуться в бой, что-то сказал Саскии, отчего красное от гнева лицо воительницы пошло белыми пятнами. Роше отвернулся, силясь найти взглядом Вэс. Но… Блядство! Часть Синих Полосок была на первых линиях. Нога онемела, стала наливаться тяжестью. Командир попытался встряхнуть её, проклиная расшатанные нервы. Знал ведь, что все пережитые мозгоёбки когда-нибудь аукнутся. По виску стекла капля пота. Нельзя терять ни минуты. — Геральт! — закричал он, едва не надрывая глотку. Вернон почему-то был уверен, что ведьмак откликнулся бы на зов, помог бы вытащить ребят. Очевидно, его не услышали: ряды сомкнулись, своих было не различить. У него не оставалось выбора — нужно прорываться вперёд. Он преодолел несколько ярдов, и, когда от настоящей мясорубки его разделяла пара шагов, к нему, как волки к вожаку, подтянулись Овен и Коротышка. Парни были полностью дезориентированы и не могли внятно сказать, в каком направлении пошла Вэс с Иго и остальными. Волна накатывающего на тело онемения медленно, но настойчиво тянулась прямо к лёгким, перехватывая дыхание. Стремилась жадно слизать душу, погрести её под валом закравшихся опасений. Они резко остановились, заслышав свист. В звёздном ночном небе показалась лавина стрел. Бойцам едва удалось увернуться. Роше заметил, как наконечник предназначенной ему смерти выглядывал из горла рядом стоящего человека, пронзив его насквозь. Округу огласил болезненный стон, раздававшийся со всех сторон. Люди стали гибнуть как мухи. Запахло говном и кровью. И всё из-за одного-единственного взмаха руки Хенсельта. Сердце командира пропустило удар, когда он осознал, что, скорее всего, вступил в последний бой в своей жизни. — Роше! — раздался голос позади. — Стой! К нему пробирался Иорвет с несколькими скоя’таэлями. — Хера с два! — перекричал он. Ну и кто его сейчас остановит? — Я с тобой. — А как же Саския? — С ней Верноссиэль, — он оказался совсем близко, — до них ещё не дошли. А твой отряд могут перебить, если с ним не будет тебя. Вернон покосился. Скорее по привычке, нежели от недоверия. Коротко кивнул, решив не вдаваться в подробности самоотверженности эльфа. Сейчас они были в одной лодке, времена изменили сами обстоятельства. Командиры с солдатами своих отрядов двинулись дальше. Что было чертовски сложно при условии, что людей, шедших впереди, теснили назад. Они оказались в суматохе давки. И совсем скоро в скудном лунном свете, усиленном огнём, стало возможно различить врага. По молчаливому сговору все достали ножи. Обнажить меч и разить им, не задевая своих, было просто нереально. Их захлестнуло кровавое побоище, со всех сторон штабелями громоздились мёртвые тела. Роше замахнулся кинжалом, с размаху ударил рукоятью в лицо рыцаря. Что-то хрустнуло, в брызгах крови вылетели выбитые зубы. Враг отшатнулся и, выронив меч, ухватился ладонями за голову, хрипло закашлялся, глотая оставшиеся во рту ошмётки. Посеревшее лицо бившегося рядом каэдвенца перекосилось от ярости. Он подскочил к командиру, полоснув по предплечью скрытым в рукаве лезвием. Закричал и толкнул Вернона в грудь. Тот упал, но сделал подсечку. И стал выкручивать повалившемуся вслед за ним противнику шею — до тех пор, пока тот не повис на его руках сломанным чучелом. Рыцари наступали. За их спинами свистели стрелы. К удаче Роше и Иорвета, а не остальных, задевающие средние ряды. Горы трупов всё росли. Бойцы погибали один за другим, не успевая выбраться из-под груды стелящихся на мостовую мертвецов. Командиры с трудом перебирались через возникшие препятствия, немилосердно расправляясь с непогребёнными врагами. Вытягивали друг друга за руки, за ноги. В голове Вернона метался ураган мыслей: «Почему именно Иорвет?» и «Как так вообще, блядь, могло получиться?». Но их тут же вытесняли воспоминания об уже разбитой голове Бьянки. Навеянная страшным предчувствием картина её залитых кровью белоснежных волос доводила до зубного скрежета. Роше потерял шаперон. И впервые подумал: «Ну и хуй с ним». Этого сукины дети и добивались — загнать самоотверженных бойцов, готовых разнести их в пух и прах, в ловушку! Они не довольствовались своим численным превосходством. О нет! Не надеялись на подготовленность армейцев. Им было этого мало! Аэдирнцы захотели повторения старых битв, тщеславно понадеявшись оставить по себе славу в веках. Роше и Иорвет вынули мечи, оказавшись на уложенном трупами поле. Хенсельт спал и видел, как бы свергнуть Фольтеста, по праву рождения, крови и вложенных сил занимавшего трон. Вернон разбежался, в кровавой ярости размахивая мечом. Рубанул по туловищу ужаснувшегося каэдвенца, рассекая его напополам с криком: — Сдохните!!!Трек к отрывку: Audiomachine — Wars of Faith
Но стоило дойти до первого строя армии Вергена, как в их сторону стали надвигаться копейщики. А затем и мечники под предводительством какого-то фанфарона в вылизанном до блеска доспехе. Под их знамёнами падали свободные жители, вставшие на оборону города. Последние оказались беззащитны перед выстроенной фалангой врага, выставившей стену из щитов. Мокрый затылок командира опалило жаром. Да их же просто сметут! — Бья-я-янка! — заорал Вернон во всю мощь. — Вэ-эс! — вторил ему Иорвет. — Иго, Овен, где-е вы-ы?! Но единственным ответом был лязг стали схлестнувшихся в битве бойцов и крики боли умирающих или погребённых под натиском чужих ног воинов. Стон их, словно музыка, сопровождал души на пути к последнему пристанищу. Глаза Роше были готовы разорваться от усталости и необычайно яркого слепящего света поднимавшегося солнца. Вдруг он различил крик, заглушивший его собственный: — Командир!!! В ушах отдался пульс. Все заозирались в поисках источника звука. В этот миг в воздухе показался предмет, блеснув серебром в солнечных лучах: Вэс подбросила свой жетон. Роше был в этом уверен. Он первым безошибочно выловил его взглядом и ринулся в гущу окружавшей девушку толпы. «Успеть. Найти», — билась в голове мысль. Лёгкие горели пламенем, сжигая воздух. Но, сука, лишь бы успеть добраться. Вернон, пробиваясь через противников, искал ориентир — светловолосую, коротко стриженную голову девушки. Разя налево и направо. Он уже не боялся задеть своих. Их здесь просто не было. Иорвет со скоя’таэлями и Синими Полосками бились позади. Пальцы скользили по рукоятке меча, обагрённой кровью, так и норовя разжаться. Вдруг Роше услышал истошный крик, похожий на рёв обезумевшего животного. Так устрашала врагов только Бьянка, когда была на исходе сил, но не собиралась сдаваться. И командир увидел её. Стоящую — слава небесам, живую! — на горе трупов, спиной к спине с Иго. Они боролись против двух ублюдков, напирающих на них с разных сторон. В голове прогремел громовой раскат, разрывая ход мысли. Как подобраться? Как успеть?! Придётся идти напролом. И что? Роше, не тратя время на других врагов, нагло расталкивал их локтями, воспользовавшись всеобщей суматохой. Он серьёзно рисковал. И, конечно, по ёбаному закону вселенского равновесия сил, когда командир был уже совсем рядом, удача исчерпала себя. Его обнаружили. Пришлось отражать удары. А Бьянка признала его, отвлеклась. И мир вокруг будто замедлился. Вернон увидел, как хватка её ослабла. И этого оказалось достаточно, чтобы противник выбил из рук девушки меч. Послышался глубокий судорожный вздох. Она сразу же получила кулаком под дых. Командир почувствовал, как его лёгкие наполнились тяжестью. В следующий миг Бьянка упала и выплюнула в лицо мертвеца сгусток крови, замирая. С мерзким причмокиванием ублюдок извлёк из неё лезвие. Роше смотрел на это не моргая. Кажется, он даже не шевелился. И вдруг почувствовал, как внутри что-то оборвалось. А едва заметив её взгляд — Вэс улыбалась ему, — был снесён в сторону ударом плеча. Как называется то состояние, когда животное в предсмертных конвульсиях кидается на всех вокруг? Агония? Да. Роше пребывал в ней. Но он являл собой нечто большее, нежели взбесившийся зверь. У него была закалка, опыт бесчисленных боёв. В том числе и безнадёжных. И пока он сам не убедится в том, что Вэс мертва, ничто не кончено. По-прежнему оставалась надежда. Надежда на то, что в безумии, вспарывая глотки ножом, разрывая рты голыми руками, потеряв меч, он сможет извиниться перед Бьянкой за свой недовольный, хмурый взгляд, которым одарил её несколько часов назад. Роше улыбнулся бы собственным мыслям, ведь он никогда не просил у неё прощения. Но губы его онемели, не чувствовались. Эта идиотка сорвалась с места, оставив своих, кинулась его искать. Нарушила приказ. Никогда, блядь, не слушается. Упрямая как овца, вечно гнёт свою линию. Хера с два она сдастся так просто, правда? Вдруг его пошатнуло от резкой боли. Вернон пригнулся, порывисто обернулся, чтобы ударить в ответ, но лишь с отупением уставился на торчащий из плеча болт. Откуда, сука?! Но вместо крысы, стрелявшей в спину, он увидел Иорвета. Тот стоял к нему боком, с неопределённым выражением лица прищучивая каэдвенцев из лука. Прямо под его широко расставленными ногами лежала Вэс, двумя обагрёнными по локоть руками прикрывающая кровоточащую рану. Роше сделал последний рывок. Чтобы тут же оказаться рядом с ними и почувствовать, как Бьянка слабо коснулась мыска его сапог. А в следующий миг — яростно взвыть от боли, когда Иорвет, обернувшись, не задумываясь, одним ловким движением обломал древко торчащего из плеча командира Синих Полосок болта. В голове прозвучало отрезвляющее: «Охуеть забота». Уголок губ эльфа дрогнул в оскале. — Что ты там мелешь? — обернулся к нему Роше, поняв, что пропустил всё сказанное мимо ушей, словно оглушённый. На раздражённый выпад нервного командира Иорвет не отреагировал. Но всё читалось по его лицу. — Я тоже не ожидал, что когда-нибудь буду стоять с тобой вот так, бок о бок. В ответ скоя’таэль лишь кивнул и, подняв глаза к небу, неуместно улыбнулся. Его отряд и он сам могли погибнуть. Все до единого. В том числе Синие Полоски, даже верная, доблестная Вэс… И все они — сейчас стоящие на ногах и лежащие под ногами в буквальном смысле — тоже погибнут. Потому что их армия окружена, стянута в плотное кольцо, атакуемое со всех сторон. Но погодите-ка, какого хуя? Иорвет, наглый пиздабол, продолжал смотреть вверх и всё ещё улыбался. Почти что демонстрировал ровный ряд белых зубов, мать вашу! Вернон схватил его за ворот: — Совсем двинулся? — прокричал в заострённое ухо. Но эльф перехватил его руку, одёргивая в максимальной незаинтересованности. И Роше, осмотревшись, в шуме бьющего в набат сердца понял, что все взгляды прикованы к одному и тому же. Он тоже уставился вверх. Солнечный свет затмило чёрное облако. Оно двигалось, набрякало тяжестью, норовя обрушиться на их головы. И вдруг застыло. Чтобы в следующий же момент стремительно спикировать, превращаясь в стаю хищных птиц. Соколы, ястребы и даже совы — все бросились на лица и шеи врагов, сверкая бритвенно-острыми когтями. Они вырывали куски плоти, заглатывая их на ходу. Тела пестрели кровоточащими ранами, и так продолжалось до тех пор, пока враги, извиваясь и оглушающе крича, не превращались в мясные лохмотья. А птицы, покончив с одной жертвой, шумя и хлопая огромными крыльями, перелетали на другую. Вдруг одну из сов охватило белое свечение. Оно залило всю площадь, раздражая глаза. На месте хищницы появилась высокая женщина, одетая по-полевому: в короткую мужскую куртку, обтягивающие штаны и сапоги до колен. Волосы её были зачёсаны назад и собраны на затылке тесёмкой. Это оказалась Филиппа. Роше не сразу узнал её и замер в удивлении. Женщина сделала резкий взмах рукой, словно рассекая воздух. И он действительно стал осязаемой, плотной субстанцией, в которой резонировало любое движение, отдаваясь гулом в голове. Птицы взмыли ввысь. Чтобы с новым неистовством броситься на следующие фаланги врага. Дышать стало легче, и Роше сделал прерывистый вдох, почувствовав, будто горло освободилось от удавки. — Ну наконец-то, — разразился недовольством стоящий сбоку Иорвет, потирая шею. Раздался звук барабанов. Каэдвенцы, в том числе теснившие оборонявшихся мужчин, стали отступать. Птичий налёт вкупе с посылающей проклятья ведьмы ввёл их в ужас. Эта сила действительно представляла собой устрашающую мощь. Вэс завозилась. Иорвет вытащил из-за пазухи головной платок, протягивая его Роше. Тот принял, прижал ткань к животу воительницы. Но этого было недостаточно. Чертовски недостаточно. Шаперон справился бы тоже херово, но всё же чуть лучше. Да и это всё полная хуйня! Бьянка потеряла слишком много крови. За что, сука? Ну скажите, за что? Он широко распахнул глаза: девушка впилась в его руку. Вернон сжал её запястье в ответ, стоически сохраняя молчание. Он не успеет её донести. Она приоткрыла пересохшие губы, чтобы что-то сказать: — Роше… Я… — прошептала она. — Молчи, — заглянул ей в глаза эльф, загораживая от слепящего солнца. — У тебя ещё будет время. — Какое к чёрту время?! — взбесился Роше, чуть не оттолкнув в порыве ярости её руку. Иорвет кивнул в сторону приближающейся к ним Меригольд. — Филиппе нужна защита, её сила не бесконечна, — раздался рядом прерывистый, некогда мелодичный голос. — Мы прикроем. — Да, идём за ней. — И моя на исходе… — выдохнула она. Видимо, ещё не заметила их, говорила с другими. — Трисс! — Иорвет? Что сл… О боги, Бьянка, — чародейка, быстро оказавшись рядом, упала на колени. В её руках сразу же сосредоточилось жёлтое свечение, которое она направила на воительницу. Понемногу, минута за минутой, рана её затягивалась, пока кровь не перестала течь. Меригольд прикрыла глаза рукой, вытирая пот, отстраняясь. — Спасибо, — выдохнул Роше с такой тяжестью, будто вытолкнул из сжавшейся груди не слово, а настоящий камень. Чародейка, позабыв о себе, легонько коснулась его ранения пальцем: — Тебе тоже нужна помощь, но меня уже валит с ног. Поспеши к целителю. В ответ командир лишь настороженно повёл плечом. Нет в его ранении ничего хуёвого, он чувствует. Да и у Трисс даже с помощью магии не получится вскрыть ткани, изъять стрелу и зашить рану. Всё это лишь пустая трата времени и сил. — Где Гретта? — нахмурился Иорвет, прежде чем сердце Роше кольнула игла ответного беспокойства. Но едва он отвёл взгляд от потерявшей сознание Вэс, как впервые кое-что заметил. В глазах эльфа, словно проникая внутрь, бушевало пламя, выжигая зелень. — Не смотри на меня так. С ней Киаран. Да и нужен ли он вообще? При мне девушка разбила булыжником голову одному из каэдвенцев. Спросишь, как это получилось? В один момент я упустила её из виду… — Можешь не продолжать, — остановил её жестом скоя’таэль. Видимо, он доверял магичке, потому и не поднял шум с самого начала. У Роше не было причин не разделять его чувств. Армия Саскии была подавлена и практически уничтожена. Но они всё-таки выжили. Кратковременная передышка придала им сил. Теперь можно было жадно припасть к небу, выпить его голубые просторы без остатка. А ведь Вернон до последнего не надеялся застать нового дня. — Даже мне интересно, — внезапно встал рядом Геральт, сцепив на груди руки и оценивающим взглядом всмотревшись вдаль. — Твои птички? — обратился он к Иорвету. — У меня жопа вспотела, вы представляете?! — встрял Золтан. Роше, уже окружённый Синими Полосками, потянулся к Бьянке. Вот они. Не целые и далеко не здоровые. Зато, благодаря провидению судьбы-насмешницы, по-прежнему стоящие на ногах. Но он даже не мог показать, как рад видеть своих бойцов. Язык будто присох к нёбу. Кажется, его реплики на сегодня определённо кончились. — А что со Стеннисом? — Перелезли через обломки под шумок. Скрутили его и всех этих крыс. Сдался без боя. — Вонючий трус. Вернон взял Бьянку на руки, пообещав себе, что обязательно напомнит ей о том, что она набрала вес. Идиотка замечется. Перестанет жрать. Будучи солдатом, она по-прежнему не может выкинуть из головы банальных женских заморочек. Но через пару дней оголодает, вымотается и придёт, бросив с укором: она вообще-то сплошной кремень, куда ни глянь, одни мышцы! А, да и броня! Броня всегда тяжёлая, добавляет веса… Стало горько. Вернон, словив себя на том, что поднимает глаза к небу, стал придирчиво вглядываться в одежды стоящих вокруг людей. Неся свою драгоценную ношу в лазарет, он искал знакомые, давно не виденные лица. Некоторых из бойцов не находил. Где Иго? Может, ещё встретится по дороге? Сука, но не могло же всё кончиться именно так? Многим повезло бы выжить, превратись Саския в дракона. Но ведь не стала бы она так подставляться. Ёбаная политика! Вернон почувствовал, как в жилах огненным потоком бурлит кровь. «Будь всё проклято», — безмолвно кричал он, бережно прижимая к своей груди выжившую часть… Да, семьи, чёрт возьми. Неслышно оседающий пепел кружил, пушистыми серыми хлопьями налепляясь на залитые грязью и кровью одежды. Город под ногами гнил: трупный яд, стекаясь с рыночной площади, разливался по улицам Вергена, как по венам. Площадь замка Трёх Отцов, скудно заполненная выжившими воинами и немногочисленным командованием, сияла в нещадно палящих солнечных лучах. Лица окружающих застыли, словно маски, изображающие вымученное торжество: люди, эльфы, краснолюды, — все они банально заебались, но были свято уверены в том, что насильно вырванным куском счастья нужно насладиться вдоволь. Даже если после почти двух бессонных суток, проведённых в бою, тела вокруг сгибались под тяжестью лившегося с неба жарева и медленно без чувств оседали на камни. Стоило причине всеобщего ободрения — капитулировавшему Хенсельту — уйти, под радостные возгласы жителей, как температура царящего здесь веселья заметно понизилась. Роше, игнорируя тупую жалящую боль в районе плеча, с неподдельным отвращением бросил под ноги Филиппы закованного в двимерит, но упорно брыкающегося Детмольда. — Получите, распишитесь, — сплюнул командир. На лице чародея, встретившегося взглядом с Эйльхарт, не отразилось ни тени удивления, по нему не прошла нервная судорога. Он смотрел на неё с прямодушной ненавистью, тщетно стараясь скрыть полученное увечье, стиснуть колени. А в ответ удостоился лишь незаинтересованного взгляда. У такой женщины, как Филиппа, получившей своё, терялся всякий азарт. Только в самой глубине самоуверенных карих глаз горел тщеславный огонёк удовлетворения. Иорвет, похоже, ощущавший все прелести анемии, оттянул к шее повязку, прикрывавшую нос, вдохнул удушливый спёртый воздух. В бою досталось обоим: у эльфа разошлись незатянувшиеся швы, по спине текла кровь, в плечо Роше вонзился болт, рука была исполосована ножом. В лазарете пришлось стоически терпеть, пока целители обрабатывали и зашивали на них раны. Перед скоя’таэлем, по-прежнему держа голову высоко поднятой, опоясанной блестящим обручем, стоял его превосходительство Ублюдок. Он выжидающе оглядывал окружающую его толпу. Возможно, выискивал в чьих-то фигурах поддержку, чувствуя, как монаршая задница с каждой минутой припекает всё сильнее. Вернона захлестнуло беспокойство, не покидающее его с того самого момента, как он принёс Бьянку к лекарям. Теперь Роше терялся в чувствах, пытаясь понять, кого ненавидит больше: Детмольда, посягнувшего на столь оберегаемую командиром девушку, или Стенниса, предательство которого едва не забрало жизнь всего отряда? Где-то там, глубоко внутри, он осознавал, что это состояние ненормально. Шутка ли — сравнивать причинённый ущерб? Почему Роше вообще об этом думает, вместо того чтобы с равнозначной яростью порешать обоих? Саския, стоящая на заседании главного совета, щурясь от яркого света, прикрывала глаза рукой. С привычной самоотверженностью, горячностью вещала о совершённых преступлениях предателей. Роше не слушал. Наблюдал, как остро заточенные слова оратора, будто лезвия ножей, достигают сознаний бойцов. Те стояли, с пят до ушей в кроваво-потном душке, и, соглашаясь, одобрительно кивали. Плевали под ноги чародея, принца, обуреваемые презрением и жаждой мести. К слову, полностью разделяемых самим командиром. Ему доставляло то, что он видел. Но вдруг Роше расцепил сложенные на груди руки: картина переменилась, толпа зашумела, поднялось возмущение. Что произошло? Что он пропустил? — Какое благоразумие, Саския? На кол их! — Сдерём с них кожу! — Ты говорила нам о справедливости, — вырвалось язвительное у одного краснолюда, представителя совета, — так где она сейчас? Стоило смыслу их слов дойти до сознания командира, как он почувствовал, будто вместо крови по его телу стал разливаться чистейший озверин. Да какого чёрта, блядь?! Роше сделал нетерпеливый шаг вперёд, готовый разразиться ответной, но, по его мнению, более весомой тирадой. Но Аэдирнская Дева успела его опередить. И почти ослепила исходящим от неё светом: прежде начищенная до блеска броня, несмотря на истасканный вид, запачканность, поглотила солнце, отражая лучи. — Мы не убийцы, — негромко произнесла она, уверенная в своём влиянии, — не агрессоры. Претендуем на роль мирного государства, которое лишь защищалось от внешней угрозы. Какую опасность для нас могут представлять эти двое? — она смерила Детмольда со Стеннисом скептичным взглядом, выразительно задержавшись на втором. — Если убьём их, уподобимся врагам. И тогда через полгода, на совете в Лок-Муинне, с нами даже разговаривать не станут. Она замолкла. И площадь стихла вместе с ней. Весомые аргументы, мать его, Роше и сам всё понимал, но руки так и чесались отправить уродов на тот свет. — Саския, дорогая, — приблизилась к ней Филиппа по-кошачьи плавным шагом, неотрывно наблюдая за реакцией окружающих. — Ты ведь не будешь отрицать моё право на вознаграждение? — В ответ на это стоявший за спиной воительницы Иорвет усмехнулся. — Я могу быть наглой… — загадочно произнесла она. — Но соглашусь с тобой, голову на плечах тоже нужно иметь, — уверенность в собственной безнаказанности сквозила в каждом её слове. Чародейка отошла и резко ткнула пальцем в сторону лежащего на земле, покрывшегося испариной Детмольда. — Я заберу только его. Аэдирнская Дева, прежде благосклонная к Эйльхарт, отчего-то сжала кулаки, не скрывая раздражения. Однако тут же взяла себя в руки, расслабившись, заговорила: — Тогда, раз уж вы так настаиваете на справедливости, — воительница почти выплюнула это слово, произнесла его с нескрываемым отвращением, — при всём уважении, Филиппа, нисколько не умаляю твоего участия… Но ты всего лишь исполнитель, — огонь-слова опалили чародейку. — Решать будет Иорвет. Ему мы обязаны победой, это был его план, его пти… — эльф слегка коснулся её плеча, словно отговаривая. Она мягко отстранилась, вскинув на Филиппу уставшие, уже спокойные, но сверкающие невероятной решительностью глаза. — Слово главнокомандующего вергенской армии, — снова огорошила всех Саския, — будет последним. Хах. Умно. Нет, Роше, не стал бы и спорить. Решение Саэсентессис вполне обоснованно, а назначение Иорвета заслуженно. Он в одиночку положил больше каэдвенцев, чем батальон рядовых бойцов. Привнёс свежие силы и кровь в полки, поставил на ноги неопытных крестьян. Нанёс сокрушительный удар по вражеской армии и вышел победителем. На такого можно и запасть, будь Вернон девкой, не устоял бы. Но от повеселевших мыслей его вдруг отвлекло осознание значения плана Саскии. В нём незамысловато просматривалось двойное дно. Она дала воинам надежду на благоприятный, по их мнению, исход. Но вместе с тем не оставила и выбора. Ведь знает: Иорвет ходит под ней. В лепёшку расшибётся ради её благосклонного взгляда. Дракон, стоявший напротив, уже давно заполз ему в душу, обернувшись гадливой змеёй. Придурок неоднократно это доказывал. Взять хотя бы его недавнее отшельничество, мнимую погоню за призраком. Ради неё. Ради себя. Ради них обоих. Но, сука, сюрпризы от этого невозможного заносчивого хера на сегодня ещё не закончились: — Сколько костей в теле человека, кто знает? — небрежно спросил он, исподлобья оглядывая замешкавшихся воинов. — К-кажется, больше двухсот… Ну, у меня матушка… — раздалось неуверенное блеяние одного из людей. Иорвет склонил голову набок, сложив руки на груди, острым взглядом впившись в застывшего на земле Детмольда. Ухмыльнулся, отчего Вернон почти физически ощутил исходящие от эльфа волны ярости. Его мастерски спрятанные до этого эмоции оказались настолько сильны, что их просто невозможно было не заметить. — Хочу слышать, как ломается каждая, — холодно, темно отчеканил он. — А затем?.. — в предвкушении зрелища спросил кто-то ещё. — На твой вкус, Роше, — обратился эльф к командиру, скалясь в ответ. Бьющуюся от возмущения жилку на шее Саскии, должно быть, заметил только Вернон. По телу шпиона стало разливаться зловещее удовлетворение. Неужели пёс, прикованный к ноге королевы, сорвался с цепи?