После войны бывает скучно

В вопросах воспитания Кроули считал себя гуру. В конце концов, воспитал же он Мага, пусть тот и не оказался в итоге Антихристом. Смог привить пацану понимание добра и зла. Научил принимать верные решения. Так что, что бы Азирафаил ни говорил, в своих способностях Кроули не сомневался. — Расти их в страхе, и они никогда не разочаруют, — самодовольно протягивал он. — Основа правильного воспитания: любовь, — возражал на это ангел. — Ласка — она и комару приятна. И, да, тебе тоже. Не спорь. Кроули спорить не собирался. Вовсе не потому, что был согласен — просто за шесть тысяч лет понял: бесполезно. И всё же, чем больше времени проходило, тем яснее он понимал: совсем не спорить не получится. — Знаешь, что ты делаешь? — не выдержал он наконец и, убедившись, что приковал внимание своего ангельского друга, пояснил: — Подрываешь мой авторитет. И не надо так смотреть. Подрываешь, подрываешь. Я пытаюсь сохранять какую-никакую дисциплину, развивать послушание, а ты потом скажешь доброе слово, и всё Дьяволу под хвост. Азирафаил округлил глаза, и Кроули, не пытаясь долго копаться в причинах, раздраженно бросил: — Да, он у него есть. Видимо, удивился ангел вовсе не из-за этого факта. — И всё же не понимаю, мой дорогой друг, — спокойно начал Азирафаил, — где ты нашёл проблему? Отчитываешь меня так, словно я вмешался в Дьявольский план, не меньше. — Ты вмешался в мой план, — рыкнул Кроули, всё сильнее раздражаясь. — Поверь, для меня это значимее. — Но это всего лишь цветы! — всплеснул руками ангел, устремляясь в небольшую оранжерею, устроенную им в одном из помещений магазинчика. — Не понимаю, почему ты так реагируешь. Им нужен свет, вода, и, да, ласковое слово. — Не нужно им слово, — пробубнил Кроули, нехотя следуя за другом. — Раньше они всё понимали с полувзгляда. — Тиран! — обернувшись, выпалил Азирафаил и схватился за лейку. — Размазня, — парировал демон, падая в ближайшее кресло и закидывая ногу на ногу. — И то, что они делают эти мерзости, целиком твоя вина. — Мерзости?! — казалось, ангел даже оскорбился. — Они цветут! Это не мерзости, хочу тебе сказать. Вдруг ты не знаешь: это целиком и полностью нормальное состояние здоровых растений. — Есть цветение — есть гниение, — скривился Кроули. — Странно, что ты этого не понимаешь. Демон был уверен: друг понимает. Но даже если Азирафаил что-то понимал, признавать этого он точно не собирался. — Ты не можешь запретить цветам цвести, — выдал, наконец, тот, демонстративно поливая фикус. — Могу, — лениво протянул Кроули, закидывая в рот жвачку. — Запрещал. Не цвели. — И я считаю твой подход совершенно безответственным, — заявил Азирафаил, тронув широкие листы. — Вы ведь хорошие цветы, правда? Не слушайте этого вредного Кроули. — Вот, — демон ткнул в него пальцем. — Ты опять делаешь это. Настраиваешь против меня, подрываешь авторитет, и мне потом расхлебывать последствия. Когда я вернусь домой, а они к тому времени совсем от рук отобьются, никому не будет весело. Головы — а в нашем случае — листья полетят во все стороны. — Ой, — прыснул со смеху Азирафаил. — Давай признаем очевидное: ты не вернешься к себе никогда. — Могу хоть сейчас, — нахохлился демон. Он вовсе не хотел покидать лавку друга, но дабы доказать, как сильно тот ошибается, готов был пойти и на это. — Можешь, не сомневаюсь, — согласился Азирафаил спокойно. — Но зачем? Нам вроде как и вместе неплохо живётся. — До тех пор, пока ты не начинаешь сводить на нет всю мою дисциплину, — всё так же недовольно проворчал Кроули. Признавать, что ему нравится находиться в компании друга, он побаивался. Ему казалось, стоит только признать их близость, Азирафаил утопит его в бесконечной ванили. Нет, холодная отстранённость была лучшим решением. — Я думаю, тебе нужно завести собаку! — Лицо ангела озарилось от новой блестящей на его взгляд идеи. — Да, не кошку, которая «сама по себе», а именно собаку. Щенок позволит тебе лучше понять в первую очередь себя самого. Вот увидишь, забота о ком-то, добро и любовь могут приносить удовольствие. Кроули застонал. Не хватало ему ещё собаки. Этого средоточия луж, блох и слюней. — Поверю на слово, — отрезал он, перекатывая жвачку из одного уголка рта в другой. — Но я не для того командировался на землю, чтобы устраивать себе новый Ад. — Любовь и забота! — заважничал Азирафаил. — Не Ад. Кроули поднялся. — В общем, я понял. Так хочется окружить цветы своей ангельской благодатью, валяй. Будь теперь их мамочкой и пой им свои сладенькие песенки. А я пойду, и без вас дел много. Уходить от проблем — это лучшая стратегия, которую он придумал ещё в начале времён и которая за все шесть тысяч лет ни разу не подводила его. И всё равно Азирафаил не отступил. Однажды он всё же приволок щенка, и сотни луж, блох и слюней спустя Кроули даже признал, что забота о ком-то может быть приятной. Но это уже другая история.