Игра в "холодно-жарко"

Сегодня был один из вечеров, когда Какаши играл с Мией в приставку. Хотя, это трудно назвать игрой. Мия просто получала лещей и сдавалась. Девушка водрузила на голову Какаши очки, привычно касаясь шелковистых волос. Она прошлась от плеча к руке и остановилась. Мия сняла с него очки и посмотрела в удивлённые глаза Хокаге. Знакомая ненавистная робость охватила её. Она открывала рот, как рыба, выброшенная на берег. — Вы хотите что-то спросить? — Да. — ответила Мия, отложив очки в сторону. Она присела на диван. Сегодня девушка была в белоснежных коротких шортах и такой же белой свободной майке. Антрацитовые волосы спадали по ткани, огибая мягкой волной грудь девушки. Какаши сел напротив. Его глаза ничего не выражали. Хатаке положил руку на спинку дивана и расслабился. Мия решилась: — Расскажите мне о войне. — О какой именно? О 3-ей или о 4-й? — О 3-ей. Где вы тогда были и что делали? Глаза Какаши опустились на ковёр и застыли: — Я тогда был сиротой 12-ти лет, только получивший звание Джонина. Нашей команде было поручено уничтожить Каннабикьё. В том бою я потерял лучшего друга Обито и глаз. Умирая, он отдал мне своё шаринган. Так я стал копирующим ниндзя. Затем я убил Рин, свою первую любовь, ради спасения Конохи. Потом я перешёл в Анбу и должен был защитить мать Наруто. Но и с этим я не справился. Кьюби убил её и разнёс деревню. Потом я служил тирану Данзо, который успешно воспользовался моими разбитыми в дребезги чувствами. Узнав, что он мог спасти 4-го Хокаге и его жену, я предал его и вновь обратился к 3 –ему Хокаге. Был двойным агентом. Гонялся за санином, которого всё равно не смог бы убить. Попал в новую команду. По приказу 3-его был почти полностью уничтожен клан Учих. Нас послали, чтобы мы нашли их трупы. Потом мне дали отмашку и отпустили преподавать. У меня не особо клеилось, что неудивительно, после всего что случилось. В глазах Мии стояли слёзы. Она росла, как тепличное растение в любви и спокойствии. Ей даже в голову не могли прийти такие ужасы. Девушка всхлипнула и Какаши поднял глаза. Он был удивлён её реакцией. — Почти у каждого в этой деревне подобная история. У всех детей войны руки по локоть в крови. — Разве это нормально? — голос Мии исказился. Перед её глазами нарисовался одинокий мальчик без семьи, друзей, убивший свою любимую, много раз преданный и предававший. Какаши продолжал говорить: — Конечно, это ненормально. Но сейчас другое время. Очень надеюсь, что больше никогда не родится ни одного ребёнка войны. — А как же с теми детьми, что уже родились? Кто вернёт им их невинность и детство? Слёзы текли по щекам Мии. Но она словно не замечала этого. — Всё не так уж плохо. У них теперь целая деревня - семья. Горе сплочает. «Какаши даже не понимает насколько изуродована его жизнь».- от этой мысли Мии стало ещё больнее. Какаши сел рядом и обнял её. Хокаге не понимал, что происходит с девушкой. Мия чувствовала запах железа и прохладных древесных духов. Она рыдала, выплакивая его непролитые слёзы. Она плакала по его искалеченной судьбе, его обморочных чувствах. Плакала из-за обиды за него. Наплакавшись, она подняла на Какаши красные глаза. — Простите меня, Какаши. Полуприкрытые глаза по-прежнему ничего не выражали: — Всё уже давно закончилось, к чему эти слёзы? — Всё закончилось? Это поэтому у вас такой безжизненный взгляд? Поэтому только у одного из вашего поколения были нормальные отношения? Поэтому вы прячетесь в книгах? Поэтому вы уже ничего не ждёте от своего будущего? Лицо девушки полыхало, и Какаши чувствовал этот жар на своей коже. Он вздохнул и встал с дивана: — Кто-то же должен приносить себя в жертву, ради будущего многих. Мия поняла, что задела его, но уже ничего не успела сказать. Какаши вышел из трейлера. Она даже не пыталась его найти. Куда ей до шпиона Анбу. Мия закрыла дверь в трейлер и побрела к дому. А разговаривал ли с ним кто-то, не манипулируя его лучшими чувствами? Бедных детей использовали, как пушечное мясо, прикрываясь высокопарными словами. Дойдя до своего трейлера, она бессильно упала на кровать и провалилась в беспокойный сон.

***

Какаши шёл по деревне. Его глаза ничего не видели. Хоть воздух был прохладным, он обжигал грудь Хатаке. Какаши старался не задумываться во что превращает его война. У каждого шиноби были свои раны и внешние, и внутренние. Был своеобразный кодекс чести не замечать их ни в себе, ни в других. Он привык жить одним днём, готовый умереть сегодня или завтра. Этот навык, взращённый войной, был необходим. Конечно, Какаши помнил, что такое привязанность, надежда, мечты, но всё это было слишком болезненно. Чувства всегда причиняли ему только боль. Понемногу Какаши брал себя в руки. Реакция и слова Мии были неожиданными, поэтому выбили его из колеи. Но старые механизмы защиты психики работали исправно. Боль и обида утихали, даря облегчение. И вот наконец-то такая привычная пустота в голове и в сердце. Какаши выпрямился и пошёл расслабленной поступью. Ему уже ничего не нужно от этого мира. Свой моральный долг он уплатил.