Армани или Том Форд?

Как ни крути, Конец Света очень способствовал сближению. Особенно тот факт, что он, увы, не состоялся. Прежде Гавриил виделся с Вельзевул достаточно редко (и Гавриила это совершенно, абсолютно, чрезвычайно устраивало); теперь же они в некотором роде стали товарищами по несчастью, и… Гавриил пока не сформулировал, что следовало из этого многозначительного «и», однако виделись они теперь часто. В тот день, когда они все же сходили взглянуть на летние распродажи (Гавриил крайне неохотно обзавелся брюками от Диор, Вельзевул — то ли платьем, то ли смирительной рубашкой от Cен Лоран, а затем они вволю осудили сумки от Шанель), Вельзевул строго сказала: — Мне нужно, чтобы ты со мной выпил. Когда смертные становились товарищами по несчастью, они предавались совместному распитию алкоголя. Гавриил понятия не имел, откуда он это знал: вряд ли такое было описано в методичке о жизни смертных, обновленную версию которой выпускали каждые сто лет. Наверное, Азирафэль однажды поделился этой бесценной информацией, и Гавриил по ошибке запомнил. Обычно он старался не очень вникать в восторженные монологи непутевого коллеги. Но то были смертные; в исполнении демона подобное поведение было достаточно неожиданным. Гавриил, который уже хотел было вежливо попрощаться, с искренним недоумением спросил: — Зачем? — Надо, — процедила Вельзевул. — Иначе мне придется совершить некое страшное злодеяние. Пока не знаю, какое, но просто чудовищное. Ты как ангел должен противостоять злу. Спорить с такой постановкой вопроса было невозможно, и поэтому Гавриил вот уже полчаса сидел в пустом (ну конечно же) баре и наблюдал за тем, как Вельзевул меланхолично вливает в себя (если верить этикетке) джин. Зрелище было в каком-то смысле гипнотическим. — Кстати, давно хотела спросить: ваши тоже стараются сделать вид, будто ничего не случилось? — спросила Вельзевул. Ее голос звучал как-то по-новому, будто бы утратив привычную твердость. — В смысле, наоборот, случилось и в целом прошло по плану? Гавриил вздохнул. Он не имел ни малейшего желания обсуждать эту скользкую неприятную тему. — Если ты сейчас спросишь, что я имею в виду, мне придется сделать тебе очень больно. — помолчав, Вельзевул прибавила: — Вернее, нет, не придется. Я с удовольствием сделаю тебе очень больно. Угроза возымела эффект. Кто знает, на какие низости способны пьяные демоны: быть, например, скормленным адским мухам совершенно не хотелось. — Стараются, да, — признал Гавриил после паузы. — Некоторые даже верят, что весь этот провал был запланированным. В целом, к слову, он вполне мог быть запланированным. Если вдуматься в суть божественного замысла. Ну, ты в курсе. — Так и знала, что вы, ангелы — лицемерные и двуличные мерзавцы, — насмешливо протянула Вельзевул, откинувшись на стуле. — Уверена, ты старательнее всех притворяешься, что все идет как надо, правда? — Ну, знаешь, я отвечаю за порядок и… — возмущенно начал Гавриил, однако был перебит. — Расслабься, я делаю то же самое. — Вельзевул усмехнулась. — Самые глупые из наших даже уверены, что мы победили. Нельзя же допустить, чтобы кто-то начал сомневаться, правда? Этот вопрос прозвучал настолько… не по-демонически искренне, что Гавриил честно ответил: — Правда. Вельзевул посмотрела на него очень внимательно и вдруг предложила: — Тогда выпей со мной. — Я не хочу, — отказался Гавриил, стараясь не смотреть ей в глаза. Они слишком блестели, и это было неправильно. Неправильно было замечать это, и становиться товарищами по несчастью тоже было неправильно. — Почему? — Эта жидкость не вызывает у меня доверия. Вельзевул явно позабавили эти слова. Оперевшись локтями на стол, она чуть подалась вперед и вкрадчиво спросила: — А я? Эта попытка искусить была наигранной и бессмысленной, и они оба это понимали. Однако Гавриил не мог не признать: тысячи три лет назад он повелся бы. На секунду, но повелся бы. Но не теперь. — А ты тем более не вызываешь у меня доверия. Довольно глупо терять контроль наедине с демоном, пусть даже и ненадолго, не находишь? Вельзевул снова откинулась на стуле и смерила его привычным скептическим взглядом. (Правда была в том, что такой, без всей это деланной развязности, она нравилась Гавриилу гораздо больше). (А еще в том, что он бы скорее развоплотился, чем признал это). — Боишься меня, ангел? — спросила Вельзевул с вызовом.  — Нет, — Гавриил покачал головой. — Даже если бы я принял твое предложение, то в любой момент смог бы протрезветь, равно как и ты. И, — теперь настала его очередь податься навстречу, — если честно, это была очень дешевая попытка соблазнения, особенно для Князя Ада. Вельзевул изобразила разочарование и бросила: — Ну, я должна была попробовать. Вас, ангелов, так просто сбить с пути истинного. — Я не просто какой-то ангел, — несколько уязвленно напомнил Гавриил. Подняв глаза к потолку, Вельзевул издевательски произнесла: — Да-да, я в курсе, архангел Гавриил, вы не даете забыть о том, какой вы всесильный, прекрасный и сияющий. — Не думаю, что вы действительно осознаете этот факт, лорд Вельзевул, — в тон ей ответил Гавриил. — И уж не вам судить меня за высокомерие. Вельзевул — та темная сущность, которой она являлась — вдруг ощутилась немного иначе, не светлее, но теплее. — Однажды ты выпьешь со мной, — тихо сказала Вельзевул. — Вряд ли, — ответил Гавриил и подумал: «Может быть», а секундой позже — «Нет, ни в коем случае».

***

Они вышли из бара под утро. За это время Вельзевул успела несколько раз протрезветь и напиться снова, а Гавриил… Кажется, этот проклятый демон что-то сделал с ним. А может, просто надышал. Как бы то ни было, впоследствии Гавриил не знал, зачем вообще начал разговор об этом. — Как ты думаешь, они… Да? — осторожно спросил Гавриил, глядя вверх, на ясное рассветное небо. — Они — кто? — Вельзевул посмотрела на него недоуменно, хотя, конечно же, прекрасно все поняла. — Ну, ваш ненормальный демон и… И наш ненормальный ангел, — пояснил Гавриил. — А, — Вельзевул кивнула. — И что они? — Ну, — Гавриил взглянул на нее практически умоляюще, и та смилостивилась. — Занимаются ли они сексом в человеческом обличье? Безусловно. На чем базировалась ее уверенность, вдумываться не хотелось. — Но зачем им это? — ужаснулся Гавриил. Как ни странно, у Вельзевул имелся вполне развернутый ответ: — Мне кажется, этот ваш ненормальный думает, будто этим спасает Кроули. Раз уж иначе не вышло, то хоть так. — А Кроули? — Что Кроули? Приятно, наверное, когда тебя пытаются спасти так отчаянно и так долго. Не знаю. Никогда всерьез об этом не задумывалась. Они помолчали. Тишина звенела от взаимной неловкости. — А ты? — спросил наконец Гавриил. — Ты когда-нибудь… да? Вельзевул скривилась, будто речь шла о крайне неприятной утомительной обязанности, и ответила: — О да. У нас же оргии в конце каждого отчетного периода. Вот скоро опять. Все-таки нормы жизни, принятые в Аду, неизменно смущали Гавриила. — И... как оно? — Первые две тысячи лет нравилось, потом надоело, — отозвалась Вельзевул. — Я бы тебя пригласила, да твои, наверное, не поймут. — В целом это можно оформить как командировку для обмена опытом, — подумал Гавриил и с некоторым опозданием осознал, что сказал это вслух. Вельзевул понимающе хмыкнула: — Или как тренинг по личностному росту. Гавриил не выдержал и криво улыбнулся в ответ. — Самое страшное, что это вполне могло бы сработать. Ну, ты же знаешь, эта бюрократия. Вельзевул насмешливо посмотрела на него снизу вверх и спросила: — Что, хочешь выбить себе командировку на оргию? — Замолчи, темная тварь! — с деланной строгостью осадил ее Гавриил. — И в мыслях не имел. Это шутка. — Темная тварь? — повторила Вельзевул. — Кто-то научился делать комплименты? — Как, оказывается, легко сделать тебе комплимент, — парировал Гавриил. — Ты шесть тысяч лет слова подбирал. — Вельзевул откровенно развлекалась. — Как, кстати, ты называешь в отчетах наши с тобой встречи? Наглядной агитацией за божью благодать? — Не твое дело, — грубо отрезал Гавриил. Об этом говорить не стоило. По крайней мере, не так и не сейчас, а лучше — никогда. — Ладно, молчу. Вельзевул и в самом деле не стала допытываться — к счастью. Правда была в том, что последнее время Гавриил никак не называл эти встречи, потому как никому о них не рассказывал. — Увидимся когда-нибудь, — бросила Вельзевул на прощание. Гавриил подумал, что для них обоих было бы лучше, чтобы это когда-нибудь настало нескоро. Без этих встреч стало бы спокойнее, проще и куда скучнее.