Армани или Том Форд?

Упоминать о том, что все демоны когда-то были ангелами, считалось в Раю дурным тоном. Безусловно, это было общеизвестной истиной, но внимание на этом не заостряли. Все старательно делали вид, будто Сатана и его команда не имеют к Раю никакого отношения и зародились сами собой, сразу злыми, грязными и хаотичными. Разумеется, ангелы ничего не забыли — ангелы не умели забывать — но для приличия прикинулись, будто Всевышняя стерла им память. В определенном смысле это было дискриминацией (Гавриил узнал это слово из свежей методички о жизни смертных, и оно ему понравилось): демонам наверняка разрешалось не забывать! Вельзевул, например, явно отлично помнила, как… Нет. Гавриилу полагалось давно уже забыть о том, как одна ангел (зачем Всевышняя вообще создала ангелов с таким дурным вздорным характером, их же невозможно контролировать) предложила ему присоединиться к великому восстанию и пообещала, что будет как минимум забавно. Когда Гавриил спросил, зачем она так очевидно нарывается на наказание, та ответила, что бунт — проявление ее свободной воли. Проявлением свободной воли Гавриила были старательная служба и стабильный карьерный рост, поэтому от участия в восстании он отказался. Как оказалось, не зря: смуту подавили быстро и довольно жестоко. Гавриил не помнил, как звали ангела (ложь), какой у нее был голос (снова ложь) и как она выглядела (безбожная ложь). Это могла быть и не Вельзевул. Вот только Гавриил не сомневался, что это была она. У него было отличное чутье на демонов. Их с Вельзевул вроде как официальное сотрудничество началось во времена Крестовых походов. Однажды на имя Гавриила пришло письмо в красном конверте. Чернила, которыми был написан текст, тоже были красными (не исключено, что эта была чья-то кровь). Гавриил против воли отметил, что в Аду стараются выдерживать определенный стиль «Ты там наверху самый вменяемый и наименее блаженный? Если да, то разберись с этими идиотами. Они достали шляться по Палестине, — было сказано в письме. — Прими меры, иначе их приму я». «Пусть ходят, — ответил Гавриил, запоздало подумав, что вступать в переписку с демоном — определенно не лучшая идея. — Все при деле. Чем они тебе мешают?» «У меня есть планы на эту территорию». «И какие же?» «Не твое дело». Гавриил почувствовал праведное возмущение: с чего этот демон решил, будто имеет право разговаривать с ним в таком тоне? «Кто ты вообще, исчадие ада?» «Вельзевул, — был ответ. — Мы встречались». «Не припомню». «Мухи. Много». Тут Гавриил вспомнил, что, кажется, видел эту Вельзевул. Вроде бы она была одной из Князей Ада, умела распадаться на сотни мух и носила очень странную одежду. «Что-то припоминаю». «Просто сделай, чтобы они ходили в другую сторону. Тебе что, сложно? Поговори с вашей. Пусть ходят к славянам. Зачем-то же вы их придумали». Откровенно говоря, Гавриил понятия не имел, зачем Всевышняя придумала славян. Они были куда непредсказуемее саксов. «Предлагаю сделку: ты окажешь услугу мне, а я — тебе. Поверь, иметь у себя в должниках демона — это выгодно». Разумеется, Гавриил не поверил ни единому обещанию дьявольского отродья, однако со славянами нужно было что-то решать. «Без гарантий, но попробую устроить», — написал он. Устроить все и в самом деле получилось, и довольно ловко. Правда, количество славян это едва ли уменьшило, зато крестоносцы почти кончились. Кстати, планом на Палестину оказался проект по высадке плотоядных кактусов. Увы, они не прижились и переродились в обычные, просто очень большие. Гавриил был к этому абсолютно не причастен — если верить официальной информации, конечно же. Ответной услугой Вельзевул стала помощь в одной славной (даже, пожалуй, Славной) и полезной для будущего революции. Это если не считать мелочей вроде пары десятков ненасланных инфекций, несоблазненных праведников, небольших совместных проектов, призванных приблизить Конец Света, и одного чрезвычайно позорного урока танцев. Кажется, это было в Аргентине лет семьдесят назад. Гавриил прибыл туда с важной миссией — узнать, где, во имя Всевышней, пропадает Азирафэль и уж не занимается ли он чем-нибудь богопротивным. Увы, Азирафэль не делал ничего особенно интересного: он покупал редкие книги, гулял по вечерам и дегустировал сомнительную еду и алкоголь. Собственно, во время наблюдений за последним занятием Гавриила и застала Вельзевул. — Что ты здесь забыл? — бесцеремонно спросила она. Ее черный брючный костюм с кружевными манжетами и особенно ботинки с неестественным количеством пуговиц совершенно не вписывались в текущую эпоху, но никто из смертных, разумеется, этого не заметил. — Имею тот же вопрос, — сухо отозвался Гавриил. — Это нейтральная территория, если мне не изменяет память. Вельзевул ничего не ответила. Она напряженно вглядывалась в зал, будто бы кого-то высматривая. Гавриил все пытался подобрать слова, чтобы начать разговор заново и на других тонах, но никак не мог их найти. Внезапно заиграла музыка — томная, тягучая и, насколько Гавриил мог судить, страстная. Он с неудовольствием посмотрел на вставших в пары людей: как вообще можно было тратить свои короткие жизни на подобную бессмыслицу! — Ангелы не танцуют, да? — протянула Вельзевул. — Наверное, у вас просто нет чувства ритма. — С чего ты так решила? — возмутился Гавриил, но исключительно для порядка. У ангелов и в самом деле были некоторые проблемы с чувством ритма. — Неужели танцуешь? — Вельзевул высокомерно вздернула подбородок. — Что ж, удиви меня. — Танцую. Иногда случается, - исключительно из упрямства сказал Гавриил. - Хочешь убедиться? Правда была в том, что танцевать Гавриил, как и полагалось нормальному ангелу, и в самом деле не умел — и, кажется, его застывшая неестественная поза с головой выдавала этот прискорбный факт. Вельзевул вздохнула и сказала: — Понятно. Я поведу. Она положила левую ладонь Гавриилу на талию, правой стиснула его руку и сделала решительный шаг вперед. Гавриил отступил назад. Это было стратегическое отступление: ему было искренне жаль белые ботинки. — Ты танцуешь или вызываешь меня на бой? — поинтересовался Гавриил после очередной попытки оттоптать ему ноги. — А как тебе больше нравится? — мрачно спросила Вельзевул. Гавриилу показалось, будто в спину ему впиваются по-демонически острые когти; а еще  Вельзевул коварно успела сотворить себе каблук повыше. — Ты выросла или мне кажется? — с неангельским ехидством спросил Гавриил. — Заткнись, — процедила Вельзевул. Ее когти определенно стали еще острее. Со стороны они, наверное, выглядели чудовищно неуклюже. Однако танцевать оказалось… пожалуй, не так плохо, как Гавриил себе представлял. Он даже начал понемного перехватывать инициативу, и Вельзевул, что удивительно, позволила ему это. В том, чтобы вести за собой нечто настолько опасное и темное, имелась определенная прелесть. Это была власть, которую архангел Гавриил очень ценил — и одновременно всячески отрицал в себе подобную слабость. Ангелам не полагалось иметь амбиции (и танцевать с демонами, но это были уже детали). Если бы Гавриил смотрел по сторонам, а не в макушку Вельзевул, то заметил бы крайне любопытную сцену: к Азирафэлю развязной походкой подошел крайне сомнительный тип в темных очках, улыбнулся как старому другу и сел напротив. Что-то (наверное, очки) выдавало в нем демона. Если бы Вельзевул видела что-то, кроме плеча Гавриила, то заметила бы, как Кроули мило болтает со смертным. Или светлым бессмертным, старательно притворяющимся смертным. Не исключено, что это наблюдение могло бы предотвратить провал Конца Света, но об этом мы уже никогда не узнаем.

***

— А ведь все могло бы выйти так хорошо, — заметила Вельзевул, глядя на опускающееся за горизонт рыжее солнце. — Ты про Конец Света? — уточнил Гавриил. (На этот раз, к слову, они даже не стали выдумывать достойный повод для встречи и просто встретились). — Да, — Вельзевул кивнула. — Мы бы победили, воцарился бы хаос, стало бы куда веселее, чем сейчас. Ты бы выжил, если что. Думаю, за верную службу шеф позволил бы мне оставить тебя себе. От такой перспективы по спине пробежал холодок. — И что бы ты со мной сделала? — осторожно поинтересовался Гавриил. — Мучила бы тебя, разумеется, — Вельзевул дернула плечом. — Я знаю много способов. В Аду меня считают очень изобретательной, знаешь ли. Впервые Гавриил порадовался тому, что Конец Света не состоялся. Мало ли, чем это все могло, хм, кончиться. — А что, если сложилось бы наоборот? — не мог не заметить Гавриил. — Мы тоже могли бы победить. На лице Вельзевул появилось скучающее выражение. — И что тогда? Пытал бы меня святой водой по расписанию? Гавриил хотел было возмутиться, но потом решил, что у него есть ответ получше. — Как я могу поступить с тобой так милосердно? — проговорил он, понизив голос. — Нет, сатанинское отродье, я бы сделал с тобой кое-что похуже. Вельзевул прищурилась. Кажется, ей стало интересно. — И что же? Гавриил улыбнулся, положил руку ей на плечо и шепнул, склонившись к самому уху: — Мы бы с тобой, порождение тьмы, занялись повторной инвентаризацией душ за последние пятьсот лет. Мне как раз нужен толковый помощник. Ты подойдешь. Он хотел добавить еще что-нибудь остроумное, но Вельзевул мстительно наступила ему на ногу. Прямо на белый ботинок.