От историй грязных уж не отмыться: Муж сестры родной и братоубийца… Всё, что не украла судьба-шалава — Это верный меч, да былая слава. © Канцлер Ги — Чезаре Борджа
Батильда Бэгшот в этом учебном году стала выглядеть значительно бодрее. В смысле, на вид ей вряд ли можно было бы дать более ста тридцати лет. Хорошо отдохнула за лето? Все предыдущие годы их декан все более уменьшалась и сморщивалась. На своем распределении Дафна Гринграсс, как и большинство поступающих, хотела попасть на Хаффлпафф, но теперь радовалась, что оказалась на Слизерине — все благодаря Старой Бэт. Несмотря на редкий даже для волшебников возраст — около двухсот лет, она была действительно хорошим деканом. Однако сейчас даже ее вмешательство не могло успокоить слизеринскую гостиную. Еще бы — в Хогвартсе никогда не было переводов студентов с одного факультета на другой, а теперь вдруг случился. — Это против традиций! — кричали одни. — Попрание священных обычаев! — вторили им другие. — Мы этого так не оставим! — подключались третьи. Факультетская гостиная все больше становилась похожа на магловскую улицу во время митинга. — Мы помним традиции! — Да, Слизерин помнит! — «лозунг» тут же был подхвачен множеством голосов. — Слизерин помнит! Слизерин помнит! Слизерин помнит!!! — Дафна нервно сглотнула. Она была старостой курса и не могла присоединиться к этому безумию, даже если бы захотела, — хотя, Долохов-то вон, стоит, скандирует. Но и остановить его у нее не выходило. Честно говоря, она просто была очень стеснительной и взаимодействие с аудиторией давалось ей тяжело. Дафна совсем не была красивой и женственной, как положено леди, ей все время казалось, что окружающие только об этом и думают, когда смотрят на неё. Комфортно чувствовала она себя только в квиддичной форме, на метле, с битой. Так её и всеобщее внимание не смущало. — Они меня ненавидят, — грустно проговорил подкравшийся к ней сзади Лонгботтом. — М, нет, конечно же нет, — проговорила Дафна, которую это внезапное замечание из-за спины заставило поперхнуться. Хорошо, что не ударила — в квиддичной команде Слизерина она, единственная девушка, играла на позиции загонщика, а по росту и физической силе превосходила большинство парней. — Просто мы, слизеринцы, очень консервативны и не приемлем попрания традиций. — Да ладно, просто вы очень любите Риддла, — скептически покачал головой Невилл. Это не было правдой. Например, лично Дафне Том не слишком нравился — он вечно оказывался в центре всеобщего внимания из-за своего поведения, а к тем, кто был с ним не согласен или казался ему слабым, относился как к мусору. Ни один воспитанный чистокровный не стал бы так выпендриваться. Истинный рыцарь всегда помогает тем, кто слабее, доказывает свое превосходство делом, а не словом, и не претендует ни на что, кроме того, что принадлежит ему по праву. Вот и с чистокровным волшебником должно быть так же. Отец говорил ей всегда помнить, что их род входит в «Священные двадцать восемь» и ничуть не разбавил кровь со времен составления сборника, но никогда не заговаривать об этом, а если упомянут другие, переводить тему разговора. Конечно, внешне Том Риддл — очень симпатичный, но Дафна чувствовала, что за его красотой скрывается хищный оскал. Не зря он стал встречаться с Грейнджер, которая всегда вела себя очень высокомерно и даже вызывающе. У неё действительно многие предметы шли намного лучше, чем у той же Дафны, которая вечно стеснялась поднять руку, а заклинания получались слишком слабыми, если весь класс смотрел на неё. Вот когда она тренировалась в одиночестве или дома с родителями, всё сразу выходило намного лучше. А в теоретических дисциплинах Гермиона вообще блистала на фоне Гринграсс, которая очень старалась, но оценки имела средние. Но все равно Дафне было очень жаль, что на Грейнджер свалился котёл, и она надеялась, что гриффиндорка быстро поправится. — Невилл, не накручивай себя, — посоветовала она. — Маглокровка может добиться популярности, но он — не один из нас. Это все знают. — Риддл не маглорожденный, его отец — Альфард Блэк. Это тоже все знают. — Не хочу обсуждать сплетни, — пожала плечами Дафна. Страшилки о чистокровных, погубивших себя неподобающим поведением в их среде буквально вдалбливались в головы подрастающему поколению. История Альфарда Блэка произошла как раз незадолго до рождения Дафны. Волшебник влюбился в магловскую женщину и хотел тайно жениться на ней против воли родных, когда она забеременела. Оскорбленные чистокровные родичи разыскали его возлюбленную, и она погибла, перед смертью родив мертвую девочку. Когда несчастный Альфард узнал об этом, он в припадке горя бросился в Черное озеро, перед этим завещав все свое состояние Обществу поддержки сквибов, чтобы оно не досталось никому из тех, кто мог быть причастен к смерти его любимой. Как в общественном сознании мертвой девочкой стал Том Риддл, Дафна так и не поняла. Наверное, это потому, что Блэки в основном всегда были красивые, и Том тоже красивый. Да ещё и высокомерные. Правда, их так мало осталось… Среди чистокровных ходили слухи, будто многие в этой семье умерли из-за того, что убили беременную подругу Альфарда — проливший родную кровь проклят. Леди Беллатрикс Блэк — настоящая красавица и прекрасный боец, но Дафну она крайне раздражала. Возможно, потому, что девушка в тайне засматривалась на Гарри Поттера. Он не только был симпатичным, Дафна знала, что для квиддичной команды Слизерина Поттер стал буквально легендарным героем, лучшего ловца и лучшего капитана не было чуть ли не за всю историю факультета. И своей жене не запрещает работать. Кстати, их предыдущий ловец в прошлом году окончил школу, и нового пока так и не отобрали… Заниматься опровержением слухов о происхождении Тома ей никогда не приходило в голову — из нелюбви к сплетням, естественно! Но вообще она иногда слушала магловскую музыку и прекрасно знала, кто его отец. Кстати, одной из основных причин нелюбви Дафны к Риддлу и Грейнджер было то, что они не стеснялись говорить, будто квиддич — игра для идиотов. — Ты слишком много думаешь о Риддле, — сказала она вслух, немного поразмыслив. — Тебе следует помнить, что, в отличии от него, ты принадлежишь к старинному и доблестному роду. Лучше бы она этого не говорила. «Какая же я глупая, а еще слизеринка». Хитрости она в себе вообще никогда не чувствовала, по правде сказать. — Завтра же моя семья прибудет сюда изгонять меня из рода, — печально пробормотал Невилл. Чем им так Слизерин плох? Впрочем, у всех чистокровных семей свои заморочки, ей, например, уже с двенадцати лет подыскивают жениха, только никак не подыщут. Последний чистокровный наследник, на которого её отец очень надеялся, вообще подарил ей красную розу и сказал, что больше она ни на что с его стороны рассчитывать не может. Всякие амбициозные полукровки, желающие породниться со старинным родом, сами себя предлагали ей в мужья, да ещё разговаривали с ней и её родителями в таких выражениях, словно делают великую милость. А Дафна вообще не особо хотела выходить замуж, ей больше нравилась мысль, что она станет профессионально играть в квиддич. У чистокровных не принято, чтобы замужняя женщина работала… Маглорожденные и полукровки завидовали чистокровным из числа Священных двадцати восьми темной, глубокой завистью, всегда больно ранящей Дафну. Знали бы, чему они завидуют… — Прямо так и из рода… Скорее будут скандалить с профессором Гриндельвальдом. — Будут, — кивнул Лонгботтом.***
Наутро выяснилось, что глубоко правы были оба. Несмотря на субботу, профессор Бэгшот велела Невиллу немедленно отправиться в кабинет директора, и сердобольная Дафна, на правах старосты, увязалась с ними. Еще к их компании присоединился Гренн Гойл, видимо, сильно соскучился по своему господину и повелителю. Со стороны Гриффиндора тоже явилась целая делегация — Моуди по кличке Пес, в дополнение к шраму от ожога разжившийся подбитым глазом, Флитвик, злой и с разбитым носом, и, конечно, Том, пытающийся сохранить аристократичный, как он это себе представлял, вид несмотря на разбитую губу, кровоподтек на скуле, растрепанные волосы и сбитые костяшки пальцев. Профессор Гриндельвальд выглядел вполне достойно своих студентов — он был какой-то позеленевший, с опухшими глазами. Его лицо выражало полнейшее равнодушие к трем разгневанным представителям семейства Лонгботтомов, возглавляемым сурового вида пожилой дамой в зеленом платье, причудливой шляпе с чучелом грифа на тулье и совсем немного поеденном молью лисьем манто. Портреты на стенах замерли в ожидании зрелища, кроме черноволосого военного, который спал. Особенно ехидную физиономию состроил покойный директор Финеас Найджелус Блэк. — Что вы вообще можете понимать в управлении школой, молодой человек? Как вы получили эту должность? Почем мне знать, в каких вы отношениях с Драко Малфоем и с этим идиотом Локхардом… — выговаривала дама Гриндельвальду. Заметив внука, она сразу же переключилась на него. — Что, допрыгался? — дама одобрительно оглядела побитые физиономии гриффиндорцев. — Вот, брал бы пример с этих ребят! Сразу видно, достойные молодые люди! «Они чистокровные, но не ведут себя, как аристократы, — подумала вдруг Дафна. — Настоящие аристократы не стали бы выносить разборки на публику, Гриндельвальд, наверное, специально пустил в кабинет нас всех». В непонятного назначения магическом приборе качнулся маятник. Плотоядно облизнулся портрет Финеаса Найджелуса Блэка. Заместитель Директора равнодушно-вежливо улыбнулся. — Как вы понимаете, перевод с факультета на факультет возможен только с соизволения древней магии Четырех Основателей, — сообщил он. — Магия замка сказала свое слово. Обратный перевод невозможен. Невилл обреченно пискнул. Дафна перевела взгляд с портрета Годрика Гриффиндор на его же шляпу, ответственную за распределение. Артефакт безмолвствовал. — Факультет Слизерин выпустил множество знаменитых магов, — вмешалась Батильда Бэгшот. — К тому же, у нас очень дружный коллектив и по-настоящему семейная атмосфера! Она бросила многозначительный взгляд на синяки гриффиндорцев. — Мой внук не должен учиться в этом гадюшнике! — отрезала дама. — Уж лучше я переведу его в Дурмстранг, если этот бездарь, конечно, не провалит тесты! Салазар Слизерин был по-настоящему темным магом… — Он был великим волшебником! — заступилась за свой факультет Бэгшот. — Годрик Гриффиндор тоже не был воплощением добродетелей! Да, в легендах он — образец героя, но настоящая история совсем иная! — Как вы смеете?! — с достоинством пророкотала Августа Лонгботтом. — Годрик Гриффиндор избавил мир от безумного Тёмного Лорда Эйриса, вознамерившегося сжечь дотла целый город, за что его прозвали Героем Вестерлэнда… — Но есть все основания считать, что он был отцом детей своей коронованной сестры, леди Серсеи, — проговорила Бэгшот. — А если вспомнить, при каких обстоятельствах сказана знаменитая фраза «Чего не сделаешь ради любви»… — То, что великий герой был подвержен пагубным страстям, не делает его менее отважным! — отрезала леди Лонгботтом. — И никак не оправдывает Салазара Слизерина! — Отвага сама по себе ещё не делает человека героем, — бросил с высокомерным видом Гриндельвальд. — Только преодолевая страх, можно стать по-настоящему смелым! Августа Лонгботтом неуловимо быстрым движением взмахнула палочкой — и прямо у горла Гриндельвальда вдруг застыло лезвие меча. Он отшатнулся, слегка побледнев, но тут же взял себя в руки. — Вы мне угрожаете, леди? — спросил он насмешливым тоном. — Преподаёте Чары? — так же иронично бросила Августа Лонгботтом. — Я считаю, что трансфигурация в бою часто бывает эффективнее. — Действительно, я видел много эффектных примеров её применения, но в некоторых ситуациях чары незаменимы, — ответил декан Гриффиндора, вперив в леди тяжёлый взгляд. Дафна вдруг заметила, что портрет Годрика Гриффиндора подмигнул ей. Снова придушенно пискнул Невилл. Семья просто издевается над ним! Но ведь шляпа отправила же его на Гриффиндор при распределении! — Подождите! — воскликнула девушка, поразившись собственной смелости. «Только преодолевая страх, можно стать по-настоящему смелым!» — Ведь Распределяющая шляпа… артефакт… только настоящий Гриффиндорец сможет достать меч… — Дафна почувствовала, что абсолютно все взоры устремлены на нее, даже спящий портрет военного — и тот бросил заинтересованный взгляд из-под ресниц, и мучительно покраснела. Моуди издевательски усмехнулся. Госпожа Лонгботтом набрала воздуха в грудь, но её опередила профессор Бэгшот. — Дафна, моя дорогая девочка, это замечательная идея! Пять баллов Слизерину! — Ну конечно, спятившая старуха награждает своих змеёнышей за любую высказанную глупость! — рявкнула леди Лонгботтом. — Принесите свои извинения уважаемой леди декану или вы все будете вынуждены покинуть кабинет! — Гриндельвальд встал из-за стола, причем в кабинете стало ощутимо жарче, Невилл, Гойл и Риддл отшатнулись, а Моуди и вовсе отпрыгнул к двери поближе. — Если профессор Бэгшот считает идею замечательной, значит, так мы и поступим! — Профессор, в «Истории Хогвартса» написано, что для этого истинный гриффиндорец должен подвергнуться смертельной опасности! — заспорил Невилл. — Ваши законные представители будут возражать? — удивился Гриндельвальд. Мать Невилла, очень похожая на него круглолицая женщина, тоже испуганно пискнула. — Нисколько, — уничижительным тоном бросила Августа Лонгботтом. — А я думал, у меня семейка хреновая, — встрял Моуди. — Профессор, а можно я не смогу достать меч? Я просто хочу на Слизерин. — Молчи, щенок! — рявкнула на него дама. — Ты говоришь о Красном Мече Героев! — Я Пес! — так же рявнул в ответ тот и тихо, но так, что услышали все, осведомился у стоящего рядом Риддла. — Эй, заучка, каких ещё героев? — Галактики, — скептически отозвался Том. — «Звездные войны», что ли, не смотрел? — Не отвлекайте! — прикрикнул на них профессор Гриндельвальд, успевший нахлабучить на Невилла Распределяющую шляпу и теперь разглядывающий его с вивесекторским энтузиазмом. — Какую же смертельную опасность нам воспроизвести? Задумчиво нахмурившийся колдун обошел вокруг студента. — Геллерт, мы ведь не станем подвергать мальчика настоящей опасности? — забеспокоилась Бэгшот. — Нет, не будем, — отозвался тот, как на миг почудилось Дафне, с некоторым сожалением. Девушка уже успела десять раз пожалеть о своей идее. — Придумал! Серпенсортиа! Раздался звук, похожий на выстрел. На глазах ошеломленной Дафны из палочки Гриндельвальда вылетела длинная чёрная змея и шлепнулась на пол. Кто-то истошно закричал. — Ах ты дрянь! Она сама! Да как так?! — что-то горящее полетело прямо под ноги Дафне. — Да прекрати ты орать! — стоящий рядом Риддл отвесил Моуди, который и был источником воплей, подзатыльник. — А кто всех перебудил?! — возмутился Аластор и ткнул его локтем под ребра. — Тихо, — махнул рукой в их сторону Гриндельвальд, поднявший с дымящегося паркета горящий предмет, который оказался волшебной палочкой Моуди, и разглядывающий его с выражением мрачной задумчивости. — Переведите этих двух психов на Слизерин, пожалуйста! — устало попросил необычайно молчаливый сегодня Флитвик. Чёрная змея, о которой все забыли в связи с выходкой псовой палочки, подползла к Невиллу и нависла над ним, открыв клыкастую пасть. — Мало того, что этот чокнутый Риддл кричит во сне… — Риддл виноват, что ему приснился кошмар?! — вызверился Пес. — Он же не привык ночевать в одной комнате с тобой! Да любому бы на его месте… — Силенцио! — заткнул обоих Гриндельвальд. — Будьте уверены, я разберу все ваши вопросы, но позже. — Знаете что? — Дафну понесло. Она понимала, что нужно молчать и ничего не делать, но это было выше ее сил. Девушка сорвала с Невилла шляпу, поскольку его неспособность извлечь меч уже стала для нее очевидной. — Вам вообще не стыдно? Еще Гриффиндорцы называется! Герои! Кошмары снятся — повод для драки? Так что ли? Невилл, тебе повезло, что тебя к нам перевели! И вам, миледи, тоже должно быть стыдно! — она развернулась к семье Лонгботтомов, которые, кажется, потеряли дар речи от такой наглости, но тут чёрная змея набросилась на неё со спины и вцепилась клыками в плечо. От неожиданности Дафна чисто на квиддичных рефлексах ударила её тем тяжелым предметом, что оказался у нее в правой руке, второй отбросив шляпу и перехватив его, как биту. Змея упала, разрубленная пополам, и тут же исчезла, истаяв туманом. Укус в плечо оказался лишь иллюзией, а вот левую ладонь она, оказывается, сильно порезала, схватившись за лезвие сжимаемого ею в руках меча. Что, меча?! Кровь капнула на дымящийся паркет, подпаленный палочкой Моуди. Все взгляды были обращены на Дафну. Девушку охватила паника. В полной тишине раздался звук аплодисментов. Она с удивлением посмотрела на профессора Гриндельвальда, который улыбнулся ей одобрительно, хоть и кривовато. — Красный Меч Героев выбрал вас, мисс, — тихо произнес он. — Давайте я посмотрю вашу руку. — Меня что, теперь, на Гриффиндор?.. — с трудом выговорила Дафна, заикаясь от волнения. — Магия школы не считает это необходимым, — усмехнулся Геллерт Гриндельвальд. — Профессор Бэгшот, что скажете вы? — Что скажу, что скажу… в больничное крыло девочку, срочно! Вон как порезалась, и испугалась, наверное! И мальчику тоже надо, смотрите, ему дурно! Действительно, Риддл, про которого все забыли, покачнулся, и, если бы не Моуди, сполз бы на пол. На его лице была кровь. — Вы правы, Батильда, — профессор Гриндельвальд выглядел слегка обеспокоенным. — Стойте на месте, вы оба, сейчас я отправлю вас в больничное крыло; — он вскинул руку. Риддл с Моуди наградили своего декана такими взглядами, что он предпочел уточнить: — Не нервничайте, я просто призываю эльфа. А вы, мисс, раз меч вас выбрал, берите его с собой, ибо ночь темна и полна ужасов. — Что? — не поняла Дафна. Батильда Бэгшот извлекла откуда-то ножны и сунула их девушке. Больничное крыло казалось пустым, видимо, колдомедик был чем-то занят. Риддл, которого всё ещё пошатывало, решил полюбоваться на свою бессознательную подружку, и Дафна пошла за ним, на случай, если снова свалится. — И как вообще этой штукой пользоваться? — жалобно пробормотала она, глядя на меч. — Ну, колоть следует острым концом, а рубить острой стороной, — поделился своими знаниями об основах рукопашного боя Том. — Спасибо, кэп, — по-магловски отозвалась Дафна. — Он обоюдоострый. — Круто, — устало бросил Риддл. Его девушка выглядела словно покрытой бетонной коркой, заставив Гринграсс поперхнуться. Бедная девочка! — А что у неё в руке? — удивилась она вслух. Просто молчать казалось совсем бестактным, а больше никакие слова не лезли. — В руке? Странно… — Риддл с видимым удивлением вытащил из окаменевших пальцев смятый кусок пергамента. — Это вырвано из какой-то книги, пергамент и краска явно дорогие и очень старые, — оценил он, развернув его. — Может быть, Грейнджер вырвала его из библиотечной книги? — предположила Дафна. — Нет, она никогда бы не стала портить книгу. И как она могла его держать, когда на неё свалился котел? — Дафна уже и сама поняла, что сказала глупость. И текст, и миниатюра ничуть не пострадали от зелья. — Его кто-то вложил. Написано на староанглийском, не совсем понимаю… — Это же Легенда о Зимней Розе, — воскликнула Дафна, узнав страницу. У них дома был старинный сборник всяких сказаний с почти такой же, миниатюра в виде тонко выписанного венка из синих роз была и вовсе неотличимой. — Её же все знают. Ой, в смысле, все чистокровные… Риддл наградил её тяжёлым взглядом. — Извини. Это баллада про хитрого грязнокровку, укравшего девушку из рода Салазара Слизерина, о Мерлин, я не хотела сказать «грязнокровка», просто, легенда старая, там так и написано… — Значит, её могли оставить, как сообщение… — прошептал Риддл, жадно вглядываясь в пергамент. Поверх старинного текста, наискось, печатными буквами, было написано одно слово. «Крипта». Дафна поперхнулась и крепче сжала Красный Меч Героев.