Собачья работа. Книга 1. Философская игра

Похоже, что прошлой ночью был звездопад, Но звезды, как камни, упали в наш огород. © Кино — Жизнь в стеклах​

— Риддл виноват, что ему приснился кошмар?! — злобно рявкнул тот мальчик, у которого загорелась волшебная палочка. Это интересно. «Значит, кошмары здесь мучают не только меня?» — Он же не привык ночевать в одной комнате с тобой! Да любому бы на его месте… — Силенцио! — «что же вы так все орёте, гады, не видите, что ли, у вашего декана похмелье». — Будьте уверены, я разберу все ваши вопросы, но позже. — Знаете что? — возопила страшная, как Восточный фронт, стриженная светловолосая девица. — Вам вообще не стыдно? — «вот именно, не стыдно так вопить?!» Раскалывающаяся голова и подкатывающая к горлу тошнота не добавляли Гриндельвальду человеколюбия. — Ещё гриффиндорцы называется! Герои! Кошмары снятся — повод для драки? Так что ли? Невилл, тебе повезло, что тебя к нам перевели! И вам, миледи, тоже должно быть стыдно! — с этими словами девица вытащила меч из шляпы. Ещё не хватало! Эта дурында — избранный герой?! Кровь из порезанной дурындиной ладони капнула на дымящийся паркет, подпаленный загоревшейся палочкой того шумного мальчишки со шрамом. Он что, тоже — избранный герой? Ещё хуже. Более того — он даже хуже Гарри Поттера. Кровь содержит соль, между прочим. «Сколько же лет я не мог найти избранного героя, а теперь избранничество расползается, как радиация!» Декан Гриффиндора, отбросив воспоминания о городах возле залива Нагасаки и реки Припять, выдавил одобрительную улыбку. — Красный Меч Героев выбрал вас, мисс, — тихо произнес он, легилименцией проникая в мозг того черноволосого мальчишки, чьи кошмары стали причиной драки среди гринффиндорцев. Гриндельвальд уже обращал на него внимание раньше — чувствовал значительные способности к темной магии, но фамилию не запомнил. Так, Кассандра, сейчас узнаем, что там тебе снилось? — Давайте я посмотрю вашу руку. — Меня что, теперь, на Гриффиндор?.. — с ужасом пробормотала девица с порезанной рукой, глядя на него широко распахнутыми ярко-голубыми глазами. Огненный маг даже пожалел её. — Магия школы не считает это необходимым, — он постарался ободряюще улыбнуться, вышло что-то вроде ухмылки. — Профессор Бэгшот, что скажете вы? — Что скажу, что скажу… в больничное крыло девочку, срочно! — двоюродная тётя всегда была намного добрее отца… впрочем, сестра, в свою очередь, была добрее его самого. — Вон как порезалась, и испугалась, наверное! И мальчику тоже надо, смотрите, ему дурно! Действительно, мальчишка, в чей разум он заглянул, покачнулся, и, если бы не тот приятель с ожогом и загоревшейся палочкой, свалился бы на пол. У него из носа потекла кровь. Надо же, какие мы нежные! А сон-то оказался действительно примечательный — юноша шел по длинному темному коридору в старинном стиле, даже не готическом, а, пожалуй, романском. Никаких окон не было, и вообще место выглядело подземельем. Было действительно как-то иррационально страшно, колдуну невольно вспомнилась ледяная степь, свист пуль и бьющие в лицо ветра зимы. Мальчишка боялся, но шел вперед, потому как знал, что должен. У стен начали появляться каменные изваяния людей и животных — змей и волков, и у всех у них были живые глаза, злобно, безумно горящие красным и синим. «Ты умрешь, все, кого ты знаешь, умрут, все люди должны умереть» — шипели голоса из стен. Потом изваяния стали явственно надгробными, трупы под ними заскреблись, и саркофаги начали открываться… Обычный ли это кошмар? Или всё-таки он почувствовал творившееся у дома Макгонагаллов волшебство? «Беллатрикс Блэк говорила, что мы могли разбудить силу Гонтов во время ритуала, но причём тут этот мальчик?» — Вы правы, Батильда, — проговорил Гриндельвальд вслух. — Стойте на месте, вы оба, сейчас я отправлю вас в больничное крыло. — «Кассандра» и мальчик с ожогом уставились на него с таким видом, что пришлось пояснить: — Не нервничайте, я просто призываю эльфа; — наверное, после вчерашнего, вообразили, что он может закинуть их на дно Черного озера мерлингам на завтрак. Стоит ли стереть им память? Или совсем спятят? — А вы, мисс, раз меч вас выбрал, берите его с собой, ибо ночь темна и полна ужасов. — Что? — ошалело спросила избранная героиня, захлопав ресницами. Нет, глаза у нее, конечно, красивые, но в целом… Батильда подала ей ножны. Спасибо, тётя! Он-то понятия не имел, где они лежат, а манящие чары на таких артефактах могут и не работать. А почему же у госпожи Долорес-как-там-ее-фамилия сработали манящие чары на Игле? Странно. Всё-таки, он уже давно перестал верить, что артефакт одушевлен. Много лет тот вёл себя как предмет, не обладающий разумом и волей, по крайней мере, выше уровня обыкновенной волшебной палочки. При этом заставляя обладателя испытывать все более сильную иррациональную привязанность к себе, желание прикасаться, разговаривать… Неужели он позволил заморочить себе голову? Снова? Тем временем Кассандра со страшной девочкой давно убыли вместе с эльфом, а мадам Лонгботтом снова принялась что-то ему доказывать. Вот неугомонная женщина! Заместитель Директора, оказывается, полностью пропустил её тираду мимо ушей, и теперь мог ответить на её злобный выжидающий взгляд разве что тем же. Флитвик и мальчик с ожогом, а вместе с ними портреты покойных Директоров Хогвартса, которые, впрочем, за редким исключением разумны примерно как Siri из магловских айфонов, наблюдали за их гляделками с интересом древних римлян на трибунах Колизея. Батильда выжидала. Внук грозной бабушки старательно изображал испуганную лань перед стаей волков. Сначала огненный колдун подумал, что на это может купиться разве что страшная девочка, но в голове у него снова встали непрошенные воспоминания — на этот раз об учебе в Дурмстранге. Гриндельвальд думал, что давно перерос подростковые страхи, но не то встреча с похожей на Арктуруса Блэка Беллатрикс, не то сама атмосфера школы пробудила их во всей красе. Нет, чисто технически он в этом возрасте был полной противоположностью пухлого робкого чистокровного из сурового древнего рода, и магические школы тоже друг от друга сильно отличались — здесь немало полукровок и маглорожденных, некоторым из них даже хватало смелости давать отпор, когда чистокровные начинали оскорблять их. И ещё девчонки… В Дурмстранге сейчас тоже их принимают, но в его время там учились только мальчики. Райнхард совсем не представлял, каково это подросткам — обучаться совместно. Он в школьном возрасте как-то совсем не думал о девушках, но, наверное, если бы они присутствовали в Дурмстранге, все было бы иначе… — Значит, вы приняли моё предложение?! — рявкнула мадам Лонгботтом, видимо, поняв, что ответа на предыдущую тираду она не дождется. — Рада, что вы не боитесь пойти на такой шаг! Страх — это слабость, и я искореню её из своего рода! — Все люди должны чего-то бояться, — возразил он вслух. — Ради Общего Блага… — Кто сказал вам эту глупость?! — нет, определенно, вежливость и тактичность не были сильными сторонами мадам Лонгботтом. — Я сказала, — спокойно проговорила Батильда Бэгшот. — Все люди должны чего-то бояться, а незнание, что такое страх — порок. — Болезнь такая, Урбаха-Вите называется, — устало добавил заместитель директора. — Генетическая, рецессивная. У фанатиков правила «ни капли чистой крови на сторону» иногда такие дети рождаются, от чистокровности головного мозга. Сейчас он выпроводит посетителей и серьезно поговорит с Батильдой насчёт Гонтов. Все-таки она не только его тётя, но и один из лучших специалистов по магической истории в мире. Ян во время учебы был её страстным почитателем. Но после Войны она стала писать исключительно конъюнктурные вещи. Только сначала нужно принять что-нибудь от похмелья… — Страх — это слабость, — повторила мадам Лонгботтом. — Как вы, глупый мальчишка, неизвестно как ставший деканом Гриффиндора, можете забыть про безумного Тёмного Лорда Эйриса, которого погубили страх смерти и паранойя… — Как будто паранойя — это что-то плохое, — внезапно нагло встрял мальчик с ожогом. — Постоянная бдительность, все дела… Кстати, профессор, можно мне все-таки перевестись на Слизерин? Нет, хозяин загоревшейся палочки, тебе нельзя на Слизерин. — Магия Школы уже сказала свое слово, — произнес он вслух со всем возможным для его похмельного состояния апломбом. На самом деле, ему было очень плохо. «Меня, конечно, всегда тошнило от чистокровных аристократов, но не настолько же буквально!» — Вас, леди Лонгботтом, это тоже касается, ваш внук — очень умный и начитанный волшебник, я уверен, что он станет гордостью факультета Слизерин. — Очень надеюсь на это! — воскликнула мадам Лонгботтом, гордо вскинула голову и покинула кабинет, увлекая за собой сына с невесткой — тварей бессловесных. В дверях она обернулась: — Рада, что вы приняли моё предложение! — Аuf wiedersehen, леди Лонгботтом! — внешне невозмутимо попрощался огненный волшебник. Свалили, наконец! «Только что я принял-то?!» — Извините мою бабушку, — тихо проговорил Лонгботтом. — Она просто очень меня стесняется; а вы правда считаете, ну… Вот и отец тоже стеснялся, что сестра родилась сквибом. А когда на родине вышел бесчеловечный закон, что сквибы должны служить «полноценным» волшебникам, а значит, их можно продавать с аукциона… — Мистер Лонгботтом, извиняться всегда следует только за себя. Да, я уверен, что вы очень умны и станете замечательным волшебником! — люди так любят, когда им говорят то, что они хотят услышать… — Декан Бэгшот отзывается о вас очень высоко. Если у вас больше нет вопросов ко мне, можете вернуться в факультетскую гостиную. Профессор Бэгшот, пожалуйста, проследите, чтобы Слизеринцы поняли, что должны относиться к Лонгботтому как к товарищу. После того, как вы поговорите со студентами, мне нужно будет встретиться с вами. — Геллерт, раз вы приняли решение, что Невилл Лонгботтом станет новым ловцом квиддичной команды Слизерина, будет разумно, если вы лично займётесь его тренировками! — проговорила Батильда осуждающим тоном. — Чего?! — «так вот какое предложение я, по их мнению, принял…» — Но так нельзя, я же декан Гриффиндора! — Вы считаете, я лично должна сесть на метлу? — с ядом в голосе спросила тетя. Она знала, что в школьные годы светловолосый полукровка сам играл на позиции ловца. Квиддич Райнхард любил, но больше хотел быть охотником, однако его взяли только ловить снитч, потому что на этой позиции не нужно взаимодействовать с другими игроками — чистокровные даже в этом брезговали общаться с ним. — В моём-то возрасте? — Почему этим не может заниматься ваша команда? — удивился Гриндельвальд. — На крайний случай, у вас есть Поттер! — Я не хотел в эту команду! — воскликнул Невилл Лонгботтом. — И вообще с трудом держусь на метле! Вы понимаете, как они все будут ко мне относиться?! «Очень хорошо представляю, подростки жестоки…» — Ладно, ладно, Лонгботтом, я буду вас тренировать, — «если это единственный способ, чтобы вы прекратили орать!» — Но только первое время! — Спасибо, профессор! — обрадовался тот, кажется, даже искренне. — Батильда, пожалуйста, поговорите насчёт Невилла с вашими студентами. Таким образом, количество присутствующих в кабинете сократилось до Флитвика и мальчика с загоревшейся палочкой. Любопытный у него ожог все-таки — похоже, что от Адского пламени… — Итак, студенты Гриффиндора, что заставило вас пойти на открытую конфронтацию? — негласного правила, что драки магловскими методами, если они не привели к смерти, вышестоящими магами всегда игнорируются, он нарушать не хотел, но всё же не был заинтересован в том, чтобы его подопечные совсем слетели с катушек. — Факультет — ваш дом… — Вот именно, красный выскочка! — внезапно прямо из директорского стола перед его глазами величественно поднялась фигура Кровавого Лорда, факультетского призрака. Рука с длиннющим когтем обличающе ткнула заместителя Директора в грудь. — Если бы ты был хоть немного компетентен, — глаза мертвеца гневно блеснули фиолетовым огнем, почти как у Беллатрикс Блэк, — ты бы знал, что один из твоих любимчиков устроил пожар в факультетской гостиной! Поторопись, иначе ты не успеешь спасти глупую девчонку, сестру мастера над швабрами… — Что, Джинни? — мальчик со шрамом смертельно побледнел и шагнул вперед. — Огонь?!.. — Огонь, — злобно расхохотался Кровавый Лорд. — Хотите рецепт, как победить страх? Просто представьте Снейпа со Слизерина в дурацком платье и шляпе той фанатички, что вещала тут про Гриффиндора! — Флитвик, как староста, соберите всех гриффиндорцев, которые не в гостиной, и отведите в Большой зал, — Гриндельвальд кинул в камин щепотку летучего пороха и шагнул туда со словами «Гостиная Гриффиндора». В последний момент он почувствовал, как почему-то трясущийся мальчик со шрамом хватается за его руку и кидается следом. Райнхард понятия не имел, кто из «его любимчиков» мог устроить пожар, но подозревал, что не обошлось без Дамблдора. На секунду всё его тело сковал вяжущий, липкий иррациональный ужас. Перед глазами вдруг встал образ тощего угрюмого слизеринца, одетого в платье и шляпу с птицей бабушки Лонгботтома…