Зарисовки из жизни горных лордов

      Шэнь Цинцю сидел в своем бамбуковом домике и наслаждался покоем. Наконец-то он мог не волноваться ежеминутно о дурацких задачах, поставленных системой, и просто жить. Просто жить — это все, чего он хотел. Бинхэ вернется только через четыре года. И план о том, как не лишиться конечностей, уже был разработан. Да... как же это приятно — не думать о том, что тебе оторвут конечности. Как в сущности мало нужно человеку для счастья: сидеть, пить чай, наслаждаться покоем и не думать об оторванных конечностях...       Однако вдоволь насладиться покоем ему, разумеется, не дали. Не прошло и часа, как дверь бамбукового домика распахнул подозрительно счастливый Шан Цинхуа. Умиротворенное выражение тут же сползло с лица Шэнь Цинцю.       — Брат Огурец, — расплылся в блаженной улыбке Цинхуа.       Цинцю раздраженно раскрыл веер.       — Какого черта тебе тут надо? — не слишком вежливо поинтересовался он. Но лорд Аньдин проигнорировал его вопрос. С выражением тупого блаженства он уставился на веер.       Цинцю сложил веер. Расправил его снова, поводил им из стороны в сторону. Взгляд Цинхуа неотрывно следовал за бумажными складками, а на лице его застыла тупая блаженная улыбка. Он разве что слюну не пустил.       — Брат Самолет? — обеспокоенно позвал Шэнь Цинцю.       Цинхуа снова не ответил. Будто во сне он шагнул вперед и протянул руки к вееру.       — Брат Самолет, что с тобой? — Цинцю отодвинул веер подальше, и лорд Аньдин капризно захныкал, продолжая тянуть руки.       Испугавшись, что этот болван сейчас устроит истерику, лорд Цинцзин отдал ему веер.       — Ты что-то принял? — требовательно спросил он.       — Ага, — Цинхуа глупо хихикнул, — обет безбрачия.       Заглянув в его красные глаза с затопившими радужку зрачками, Цинцю звонко хлопнул себя по лицу.       — Где ты это взял? — простонал он.       Цинхуа придурковато хихикал. Он складывал и раскладывал веер.       — Я никогда не писал слэш, ты знаешь? — он смеялся до тех пор, пока щеки болеть не начали, тихонько бормоча себе под нос "Слэш. Черт, это так смешно. Слэшшшш..."       — Так, все, — Цинцю решительно встал, — я за Му Цинфаном.       — Слэшшшш, — снова повторил Цинхуа, таращась на веер.       — Никуда не выходи! — с порога крикнул он. Цинцю уже не видел, как брат Самолет потянулся за кистью.       Когда лорд Цинцзин вернулся вместе с лекарем, бамбуковый домик уже был пуст. Цинхуа бесследно исчез вместе с кистью и веером.       — Да что такого произошло? — недоуменно спросил Му Цинфан.       — Ты давал ему какие-нибудь травы? — вместо ответа спросил Цинцю.       — Ну да, брат Шан брал у меня кое-что. Но уверяю тебя, эти травы совершенно безвредны. Разве что живот может немного крутить, если переборщить с количеством.       — Смотря как их применять, — мрачно возразил лорд Цинцзин. — Брат Му, нам нужно срочно его найти, пока брат Шан ничего не натворил.       Мобэй-Цзюнь как раз собирался немного отдохнуть, когда заметил незваного гостя в одном из залов. Тот завороженно пялился на стену, прослеживая пальцами ледяные узоры.       — Цинхуа? — удивленно окликнул он и тут же рыкнул. — Ты что тут делаешь, пес?       — Мой король! — Шан Цинхуа обернулся и расплылся в счастливой улыбке. Демон, который ну совсем не ожидал такой реакции, растерянно замер. Он привык к тому, что этот жалкий бесхребетный заклинатель лебезил, сжимался и дрожал от страха. Как и все остальные, впрочем. А когда Мобэй повышал голос, Цинхуа как правило и вовсе падал в обморок. А тут смотри-ка! Стоит прямо, не дрожит, да еще и лыбится!       — Мой король, эти стены такие красивые, — с восторгом заявил он.       Повелитель снегов даже не сразу понял смысл слов. Что? Стены? Красивые? Да что он вообще несет?! Какие, нахрен, стены?       — Ты жалкая куча дерьма! — процедил демон.       — Не, — назидательным тоном возразил заклинатель, — я Божественный Самолет, Пронзающий Небеса.       Пока Мобэй-Цзюнь думал, как на это реагировать, заклинатель подошел ближе и ткнул пальцем его в руку. Отдернул палец, внимательно посмотрел на покрасневшую от холода кожу, еще раз ткнул.       — Что ты делаешь? — Мобэй-Цзюнь был так обескуражен, что даже забыл разозлиться.       — Мой король, а ты можешь сделать на мне такие же узоры, как на стенах? — вместо ответа спросил он.       Мобэй нервно хмыкнул.       — Могу. Только ты от этого сдохнешь.       Цинхуа задумался.       — Нет, тогда я не смогу на них смотреть, — очень серьезно сказал он. — Может, тогда ты сделаешь узоры на себе, мой король?       — А больше тебе ничего не сделать? — Мобэй начал терять терпение.       Но заклинатель совсем не обращал на это внимание.       — Ага! — он радостно закивал. Глаза его загорелись детским восторгом. — Мороженое! Я так давно не ел мороженое!       — Что мороженое? — не понял демон.       — Ну это еда такая, — попытался объяснить Цинхуа, рассеянно тыкая демона пальцем в ладонь. — Она из молока или там сливок. И сладкая. А еще она как бы твердая, но мягкая, и не жидкая.       Цинхуа глупо захихикал и еще раз повторил "мягкая", а потом еще раз.       Повелитель снегов нервно дернул бровью. Он не понимал, что происходит. Это какой-то безумный сон? Самым странным было то, что он все еще не убил заклинателя за дерзость. Он был так шокирован этим странным поведением, что сперва забыл поставить слугу на место, а потом расхотел. Все это было... непривычно. И интересно. Еще никто не позволял себе в присутствии Мобэй-Цзюня... хихикать...       — Божечкино дерьмо! Как же вкусно! — воскликнул Цинхуа.       Повелитель снегов сидел и с отстраненным любопытством наблюдал, как заклинатель уплетает это странное лакомство из сливок и сахара. Оно вовсе не было мягким, но твердым. Скорее это было похоже на похлебку с кусочками льда. Но Цинхуа, кажется, все устраивало. Он блаженно закатывал глаза и не переставал глупо улыбаться. Мобэй-Цзюнь размышлял, что же не так с этим миром.       Цинхуа всегда боялся его. Всегда ныл, лебезил, заискивал. А еще маленький лорд Аньдин всегда дрожал от холода во владениях повелителя снегов. Но сейчас его как будто подменили. Он не дрожал, не отводил взгляд. Это было... странно. И самым странным было то, что по какой-то причине Мобэй не злился. Может, от удивления? При чем наглость Цинхуа вовсе не была похожа на провокацию. В ней не было ничего общего с той дерзкой храбростью, которой горели наивные юнцы, возомнившие, будто им не страшен гнев ледяного демона. Цинхуа просто... хихикал. Хихикал, мать его! Что это вообще значит?!       — Тебе не холодно? — спросил демон, пытаясь найти хоть какое-то сходство с поведением прежнего Цинхуа.       Заклинатель растерянно моргнул и уставился на демона, как будто увидел его впервые.       — А тебе? — наконец спросил он.       Мобэй-Цзюнь поджал губы. Это был какой-то неправильный Цинхуа.       Теперь заклинатель позабыл о своем мороженом и увлеченно разглядывал демона.       — Что? — напряженно спросил тот.       — Я тебя придумал таким классным, — с какой-то непонятной гордостью сообщил Цинхуа, а потом нахмурился. — Но ты почему-то не такой. Я придумал все по-другому. Хотя... так, наверное, лучше.       — А ты не боишься, что я сверну тебе шею за дерзость? — попытался вернуть в привычную колею разговор демон. Но заклинатель посмотрел на него как на идиота и совершенно серьезно заявил:       — Я маленький ледяной кузнечик. У меня нет шеи.       Мобэй-Цзюнь не знал, что на это ответить. Губы Цинхуа посинели, но он продолжал есть ледяное лакомство и не жаловался на холод. Кажется, повелитель снегов сошел с ума.       — Господин, — в зал вошел слуга и согнулся в раболепном поклоне, — этот человек докучает вам? Можно этому слуге сожрать назойливого человека?       Заискивающий тон и низкие поклоны слуги заставили Мобэя немного прийти в себя.       — Сестру свою сожри, — рыкнул он, — а человеку принеси одеяло.       — Но у нас нет одеял, — слуга испуганно задрожал.       — Ну так найди! — повысил голос Мобэй-Цзюнь. — Или я сам все должен делать?!       Слуга тут же выбежал прочь, лепеча извинения.       Так, кажется, мир все-таки не совсем сошел с ума. Это с Цинхуа просто что-то не в порядке.       Демон вновь бросил задумчивый взгляд на заклинателя. Тот успел задремать, обняв миску с мороженым. С лица Цинхуа не сходила блаженная улыбка.       Мобэй заметил, что что-то выпало из одежд заклинателя. Он нагнулся и поднял небольшой предмет. Бумажный веер. Разве маленький лорд Аньдин пользовался веерами? Повелитель снегов раскрыл непривычный предмет, совершенно бесполезный в его ледяном царстве. Бумажные складки были исписаны торопливым почерком, и демону пришлось приглядеться, чтобы разобрать слова.       Сложно было представить владыку снегов еще более бледным, чем он был всегда. Но Мобэю это удалось: он побледнел.