Attraction

      Наверное ещё ни одни свои выходные я не проводила так "весело". Увидев Какаши в таком состоянии, в окружении битого стекла, мне действительно стало страшно. Сперва я решила, что его ограбили и ранили, но потом быстро поняла, что он просто пьян. Легче от этого, конечно, не стало. Я никогда не видела его таким разбитым. В этот момент сложно было поверить, что этот человек однажды спас мою жизнь. Он казался мне таким беззащитным, что на глаза то и дело наворачивались слёзы. Первым делом я помогла ему встать и добраться до душа. Оценив его состояние, поняла, что сам он раздеться и помыться толком не сможет. В любой другой ситуации я бы не смогла даже попытаться раздеть его и уж тем более прикасаться к его обнаженному телу. Но сейчас не до таких глупостей. Какаши очень плохо. И помочь ему и правда больше некому. Грязная мужская одежда летит в корзину для белья. Осторожно стягиваю маску. Пьяные глаза смотрят в мою сторону, но словно сквозь меня. Думаю, он даже не осознает, что сейчас происходит. Не могу не отметить как же Хатаке красив. Стройное, накаченное тело, рельефные мышцы. Полностью раздев его, осторожно вхожу с ним в душевую кабину и включаю воду. Он пытается что-то сказать, но речь несвязная, ничего не понятно. Выдавливаю на ладонь шампунь и втираю в серебристые волосы. Какаши блаженно закрывает глаза. Мои руки скользят с головы по плечам, груди, спине, животу. Ниже опускаться я не решаюсь. Это слишком для меня, даже в такой ситуации. Но и без этого ловлю себя на мысли, что мне нравится прикасаться к нему. Я вообще ни разу не касалась мужчины таким образом. Это немного выбивало почву из-под ног, возбуждало. Тряхнув хорошенько головой, выключаю воду и беру в руки большое полотенце. Какаши приходит в себя и смотрит на меня немного испуганно. Видимо понял, в каком виде стоит передо мной, но сделать ничего не может. Становится почему-то смешно. Вспоминается, как он точно так же заботился обо мне в тот роковой день. Он ведь тоже видел меня голой, но ничего себе не позволял. А я… Я уже совсем ничего не понимаю, честно говоря. Накидываю на него халат и едва успеваю подхватить падающего Какаши. Он спит. Осторожно помогаю добраться до кровати, стаскиваю одеяло, отряхиваю от стекла и помогаю улечься. Нужно возвращаться в колледж, но прежде убрать осколки. Какаши может проснуться и пораниться. Осторожно, чтобы не порезаться самой, навожу порядок. Среди груды стекла и бутылок нахожу несколько снимков. Наш общий с бала в рамке, два недавних и несколько только моих. Это вводит в ступор. Зачем ему столько моих фотографий? Неужели, Ино права и на этот раз, и Какаши любит меня? С этими мыслями, заканчиваю уборку и, заперев квартиру, спешу в колледж. Нельзя говорить шишо правду, Какаши могут уволить. Не знаю, что именно у него произошло, но что-то явно нехорошее. Хатаке точно не алкоголик, он ни разу не был в запоях. Может, это началось летом? Он ведь работал в баре, вполне мог пристраститься. Но что-то подсказывало мне, что дело не в этом. Что-то случилось, и Какаши просто пытается утопить горе. Как я пыталась утопить свою боль в воде вместе с собой, так и он делает это в алкоголе. Цунаде-шишо уже в кабинете. Так, что же мне ей сказать? Наверное, будет лучшим соврать про болезнь. Скажу, что у него сильный жар, а телефон сел. Оформим ему больничный на пару недель. Надеюсь, я смогу помочь ему за это время. — Извините, я войду, — глубоко вздыхаю и захожу в кабинет тети. — Я съездила к Какаши. — И что там? — тетя даже не смотрит на меня, продолжая копаться в бумагах. Но я знаю, что это не мешает ей улавливать все. — У него сильный жар. Телефон сел. Я дала ему лекарств, надо оформить больничный…. — Сакура, я может и старая, но не совсем ещё идиотка! От тебя спиртом несет. Сама ты явно не пьешь, поэтому в чем там у него дело, догадаться не сложно. Все совсем плохо? — Да, — я виновато опускаю голову. — Я не знаю что с ним, но он очень пьян. И, судя по количеству бутылок, выпил не мало. Он ведь никогда не пил. — Значит и правда что-то случилось, — тетя вздыхает. — Эх, жаль будет расставаться с таким сотрудником. Работает хорошо, и студенты его любят. — Шишо, ты же не уволишь его? Пожалуйста. — Я могу оформить ему больничный, но максимум на неделю. Если он за это время не вернётся в норму, у меня не будет выбора. Я закусила губу, едва сдерживая порыв до конца защищать Какаши. Шишо права. Остаётся лишь надеяться, что все устаканится. И я обязательно помогу ему. Всем, чем смогу, конечно. — Ты так сильно переживаешь за него, — замечает тетя, чуть прищурив взгляд. — Я уже давно заметила, что между вами двумя особые отношения. — Ничего подобного! — воскликнула я, хотя совершенно не была уверена в ответе. И шишо это прекрасно понимала. Потому и улыбалась. — Слушай, я же не говорю, что это плохо. Ладно, обсудим в другой раз. Вижу же, как тебе не терпится бежать. Иди к нему и попытайся понять причину. Если что — звони. Я оформлю ему больничный, лекции придется перекинуть на Ямато. — Спасибо, шишо! Я быстро покидаю кабинет и спешу на остановку. Сперва нужно заехать в магазин и купить продуктов. У него в холодильнике шаром покати. Да и наверняка он за выходные ничего не ел. Так травить себя, ещё и без еды — на это нужна очень весомая причина. Надеюсь, он мне ее озвучит. Было немного обидно, что сразу не рассказал, что у него проблемы. Меня поддерживает в любой ерунде, а о своих горестях умалчивает. Увидев его, сидящего как ни в чем не бывало на кухне, я едва не выронила пакеты. Какаши смотрел на меня изумленным взглядом, а мне дико хотелось треснуть ему. Сильно так, прямо по голове, чтобы болела ещё хуже. Потому я молчала, выжидая, когда он заговорит первый. И едва сдерживалась, чтобы не смотреть в его сторону. А посмотреть очень хотелось. А ещё подойти и обнять. Как только Какаши поведал мне суть проблемы, я не сдержалась. Его лицо, такое несчастное, сломало во мне все обиды. Я подошла к нему вплотную и прижала к себе, позволив пальцам исследовать пряди шелковистых волос. Как же давно я хотела это сделать! Запах его шампуня напоминал о том, что было утром. Теперь его обнаженный вид ещё не скоро покинет мою голову. А посмотреть там есть на что, поверьте. А ещё это его признание. Ну, я думаю, что его слова по праву можно считать признанием. Ино снова оказалась права: отношение Какаши ко мне особенное. Любовь. Честно говоря, я очень хотела переспросить его. Чтобы услышать, что он не это имел в виду и успокоиться. Но не стала. Потому что на самом деле я очень боялась того, что неправильно все поняла. Я хотела, чтобы он любил меня. А вот я? Я люблю его? Все так запуталось. Постоянно сравниваю свои отношения с Какаши и с Саске. Даже не так: мои чувства в тех и этих отношениях. И они такие разные, что это вызывает диссонанс. Если прежде мне хотелось стелиться и чуть ли не молится на своего возлюбленного, то теперь такого не было. Мои чувства к Какаши гораздо спокойнее. Они горят, но не обжигающе больно, а, скорее, согревающе осторожно. Это любовь или нет?

***

Побыв с ним ещё немного и убедившись, что больше он пить не станет, я засобиралась домой. Мне срочно нужно побыть одной и все обдумать. И, желательно бы, поговорить с кем-то, кто поможет мне во всем разобраться. И Ино для этих целей не очень подходила. А говорить о любви с мамой мне было как-то неловко. Про отца я вообще молчу. С ним невозможно серьезно разговаривать, он все обернет в шутку. Уже подойдя к двери и коснувшись ручки, я услышала быстрые шаги за спиной. Какаши схватил меня за руку. Я обернулась и вздрогнула от его испуганного взгляда. — Сакура, я… — он не находил слов, продолжая сжимать мою руку. — Прости, я не хотел… То что я сказал — это правда, но я… — Все нормально, мы обязательно поговорим об этом, но не сейчас, — ответила я, поспешно отвернувшись. В горле образовался ком. — Мне нужно многое обдумать. Обещай что больше не станешь пить. — Обещаю. Прости, если я своим признанием все испортил. Сакура, я не хочу прощаться. — А мы разве прощаемся? — Нет, но почему-то у меня такое ощущение, что ты уходишь насовсем. Я не знала, что сказать. Все казалось таким сложным и запутанным. Мне действительно было хорошо с ним и я явно испытывала к нему чувства. Но действительно ли это любовь? Не получится ли так, что мы быстро перегорим? А вдруг это всего лишь обычная пляска гормонов? Обычно в таких ситуациях советуют попробовать переспать, чтобы проверить. Но я на такие подвиги точно не способна. Закрывая дверь, Какаши позволил себе коснуться моего лица. Его теплые пальцы нежно провели по моей щеке. От прикосновения стало жарко. Ещё немного, и я была бы готова плюнуть на все свои сомнения и нырнула бы в его объятия. Но Какаши вовремя закрыл дверь. Тяжело вздохнув, я смахнула едва выступившие слезы и вышла из подъезда. На улице я обернулась, желая увидеть знакомый силуэт на балконе или, хотя бы, в окне. Но никого не увидела. Горько улыбнулась и поспешила прочь. Заморосил дождь. Из-за сильного ветра не удавалось нормально прикрыться. Нырнув в автобус, я поспешно села на самое дальнее место и прижалась лбом к прохладному стеклу. Внутри меня сейчас тоже бушевал ветер, настоящий ураган из эмоций, мыслей и чувств. И даже свой мелкий дождь был. Правда, крапал он точно на мои ноги. Не знаю, что со мной такое. Но ощущалась острая необходимость выплакаться. Дома меня ждал небольшой сюрприз. В гости нагрянула тетя Цунаде. С чего вдруг именно сегодня, я так и не поняла, но главное, что ее присутствие помогло мне расслабиться и на время отвлечься от внутреннего шторма. Они с отцом пили, много смеялись и вспоминали прошлое. Я же в основном молчала и слушала. Когда разговор перешел в совершенно непонятные для меня темы, я извинилась и ушла в свою комнату. Оставаться наедине со своими страхами и сомнениями не хотелось, но вечно бегать от них не получится. Нужно все проанализировать. Самый главный вопрос: что именно я испытываю к Какаши? Любовь? Страсть? Нежность? Как понять, что это действительно то самое? Как избежать новых проблем и боли? Ничего не понятно, в голове просто кавардак. Мои мысли прерывает неожиданный стук в дверь. — Войдите! — Это я, — в комнату заходит шишо и присаживается на край постели. — Хотела узнать, как там дела у Какаши? — Не очень хорошо. Он, конечно, больше не пьет, но, боюсь, как бы снова не сорвался. У его друга горе, он лежит в коме после трагедии на стройке. И Какаши из-за этого сломлен. У него больше никого нет. — Господи! — шишо испуганно вздыхает. — Узнай в какой больнице его держат, быть может, я смогу чем-то помочь. Ты поэтому такая напряженная? — Не совсем, — уклончиво ответила я. Наверное, стоит рассказать тете все как есть. Может, она сможет что-то посоветовать. Она ведь тоже когда-то любила. — Рассказывай! — требует она. — И не вздумай врать, я ведь сразу пойму. — Хорошо. Понимаешь, он… Все так запуталось. Он фактически признался что любит меня. — А ты его нет? — Я не знаю. Наверное, да. Но это так не похоже на то, что я испытывала раньше. Чувства более спокойные, нет такого всплеска. И я боюсь, что… — Что это не любовь, да? — хмыкает женщина. — Понимаю. Сама была в подобной ситуации. После смерти Дана, я долго не могла прийти в себя. Поставила крест на семейном счастье и любви в целом. Мне казалось, что если я снова смогу полюбить, то я предам его память. Так же как и ты сейчас думаешь, что полюбив вновь, ты предаешь свою первую влюбленность. Я согласно кивнула. — Так вот выброси из головы эту чушь. Никакого предательства нет. Человек имеет полное право любить и быть любимым столько, сколько сам того пожелает. У меня был шанс. Ухаживал за мной одно время мужчина. Мой давний друг. Он открыто говорил о любви, и я тянулась к нему, но сопротивлялась своим чувствам. Как раз таки из-за этих мыслей о предательстве. И что в итоге? В итоге я осталась совсем одна. Мне пятьдесят, а у меня ни мужа, ни детей. Ее голос едва заметно дрогнул. Я удивленно округлила глаза. Шишо никогда не рассказывала про вторую любовь. — Не повторяй моих ошибок, Сакура. И не сомневайся — это именно любовь. Причем, самая что ни на есть настоящая. Чем ярче пламя, тем быстрее оно погаснет. Что, собственно, и произошло у тебя с тем брюнетом. А сейчас все по-другому. Я наблюдала за вами со стороны. И я вижу как тебе хорошо с ним. И как он смотрит на тебя. Или тебя возраст смущает? — Нет, вовсе нет. Просто мне страшно, понимаешь. Страшно, что все снова рухнет. Я не выдержу очередной неудачи. — А кто тебе сказал, что все обязательно рухнет? Милая, если ты сама этого не захочешь, ничего не исчезнет. Да и Какаши, я уверена, тоже не из тех, кто сегодня с одной, а завтра с другой. Он давно так смотрит на тебя, а сказать решился только сейчас. Лжецы так не поступают. Для них слово "люблю" ничего не стоит. — А он и не говорил напрямую что любит. Само слово не прозвучало. — Дорогая моя, слова уже давно не показатель. Все решают поступки. А его поступки по-моему кричат о том, как сильно он тебя любит. И ты его тоже, ну я же вижу. Не будь дурой, как я. Не упусти счастье. Шишо поднялась с кровати и вышла из комнаты, оставив меня наедине с только что полученной информацией. Слова тети достигли цели. Мысли в моей голове наконец устаканились. И среди них четко и ясно выделялась одна единственная: я и правда люблю его. С ним мне хорошо, даже если мы просто разговариваем или молча пьем чай. От его прикосновений меня всю словно молнией пронзает. И хочется, правда хочется, всегда быть рядом с ним. От понимания и принятия своих чувств, становится так хорошо и спокойно. Страх сменяется радостным ликованием. Безумно хочется поехать к нему, кинуться в объятия и сказать, что он мне тоже очень дорог. Но уже поздно, он наверняка спит. Завтра же, прямо после колледжа, я поеду к нему. И ни он, ни я уже больше никогда не будем одиноки. Ложась спать, я сжимаю в руках подушку и представляю его. Спать на его груди всегда — наверное, сейчас это одно из самых больших моих желаний. Уже почти заснув, слышу вибрацию мобильного. Надеюсь, это не Ино, иначе придется слушать ее как минимум полчаса. Но это была не она. Пришла смс-ка от Какаши. Дрожащей от волнения рукой, я нажала на значок конверта. Надеюсь, он не пишет, что-то вроде того, что передумал или пошутил. Всего два слова. Два слова, которые заставили меня облегченно вздохнуть. Не только потому, что он не забрал свое признание назад, а ещё и в целом из-за новости. "Гай очнулся".