***
Тэхён переводит взгляд на Чимина и в какой уже раз собирает себя внутри. Господи, не дай мне сойти с ума именно сейчас. Ему вдруг становится очень страшно. Он понимает, что ещё минута и он будет рядом с точкой невозврата. А это непозволительно и так нельзя… совсем нельзя. И какими бы щенячьими глазами Чимин не смотрел на него, туда ходу нет — опасно, убьёт. — Прости меня, — шепчет Чимин. — Прости меня за эту просьбу, но я никогда не смогу встречаться с девушкой, потому что я такой неумеха, который проводит всё свое свободное время в репетиционном зале «балетного класса», я ничего не знаю об отношениях и к своим девятнадцати годам веду себя как первоклассник… это смущает и мешает жить. Тэхён-и, я так многого не умею и стыдно даже признаться в этом лучшему другу. Вот взять Хосока, он меняет девчонок, как перчатки, даже макнэ Чонгук и тот никогда не бывает один! И ты… у тебя ведь есть Со Хён, а я один совсем один. Джису посмеялась над моей неопытностью и просто бросила меня. А как быть опытным, если я шарахаюсь от противоположного пола, как чёрт от ладана? Вот что мне делать? Мне иногда кажется, что у многих людей к которым я привыкаю, существует лишь одна цель: сделать мне как можно больнее. Но это не в нашем с тобой случае. Ты совсем другой, ближе тебя нет никого на свете. Чимин начинает нервно выкручивать мизинец на правой руке (он всегда так делает, когда волнуется) и сердце Тэхёна начинает пропускать один удар за другим. — Прости, Мини. Я не знал, что всё так серьёзно для тебя. Чимин поднимает лицо и смотрит на друга с мольбой. — Тэхён-и, ну пожалуйста, мне кажется я реально отсталый какой-то, совсем не похожий на вас. Как белая ворона. Я боюсь девчонок, не знаю как к ним подойти, как себя правильно вести. Если не ты, то кто же? Кто меня научит? Тэхён-и-и-и. Его голова склоняется всё ниже, и Тэхёну начинает казаться, что его друг еле сдерживает слезы. — Не, ты не отсталый, Чимин-и, да разве ж это трагедия, что ты не умеешь целоваться? Вот же, глупый, ну чего ты так переживаешь, дело то поправимое, верно? Тэхен садится перед Чимином на корточки и пытается заглянуть в его глаза, занавешенные сильно отросшими светлыми прядями. — Эка невидаль, целоваться не умеешь, — опять начинает Тэхен, но резко проглатывает все слова, когда глаза Чимина встречаются с его. Маленькая соленая капелька дрожит на пушистой реснице, а потом медленно срывается, и оставляет мокрую дорожку на пухлой, такой любимой Тэхёном, щеке. Нет, такого он явно не ожидал и дай бог ему сил, чтобы с этим справиться. Тёмные глаза влажно поблёскивают в темноте. У Тэхёна на мгновение перехватывает дыхание от того, как трогательно, беззащитно и красиво сейчас выглядит Чимин. Он, как в замедленной съёмке, поднимает руку и аккуратно указательным пальцем руки смахивает прозрачную каплю, растирая её между пальцев, чувствуя, как солёная влага проникает в его кожу и заполняет теплом его сердце. От этого на вид простого прикосновения к его мягкой коже по телу проходят несколько сильных электрических разрядов и мелкая дрожь заставляет Тэхёна поёжиться. Что это?.. Вихрем проносится в голове. Почему так бьётся сердце? Почему так вспотели руки? Почему так путаются мысли? Чимин закусывает нижнюю губу и, наклоняя голову чуть в бок, внимательно смотрит в глаза напротив. Больше всего он боится увидеть в них жалость, но взгляд Тэхёна —заинтересованный и взволнованный, и что-то ещё сквозит в этом взгляде, но по неопытности и своей наивности Чимин вряд ли понимает что это. Взгляд карамельных глаз парня направлен на него, пронизывая его сущность насквозь, в их бездонной глубине можно спокойно утонуть, но Чимин держится на плаву и упорно идёт к своей цели. — Тэхён-и, — он складывает миниатюрные руки лодочкой, протягивая их вперёд. — Ну пожалуйста, ты же мне друг, помоги мне, никого другого я попросить не могу, это будет по меньшей мере странно. — А со мной не странно, — голос Тэхёна становится каким-то чужим и хриплым. Он откашливается и собирается было убедить Чимина отказаться от этой затеи, потому что это глупо, а главное — опасно, но тот вдруг улыбается ярко, совсем так по-Чиминовски наивно, и Тэхён начинает чувствовать на языке горький привкус близко приближающегося поражения. Улыбка Чимина — это грозное оружие, это как крылатая ракета с ядерными боеголовками, она всегда и точно бьёт в сердцевину, и неважно кто его цель. — Нет, с тобой, Тэхен-и, не страшно, мне кажется, что с тобой я смогу все. Ты же мне почти родной, ты самый близкий для меня человек, ну, ты и сам это знаешь. Мне кажется, что я до конца жизни буду чувствовать к тебе всё то, что чувствую сейчас. Прости, я очень нервничаю и поэтому выходит какой-то детский лепет… Тэхён наклоняет голову на бок, смеряя его всё тем же пристальным взглядом, и вдруг, тяжело вздыхая, сдается. Проглатывая откуда ни возьмись огромный ком в горле, потом откашливаясь, он обречённо шепчет, совсем не узнавая своего голоса: — Хорошо, Чимин-и, давай сделаем это, дело в том, если тебе не понравится поцелуй? Или наоборот? Хорошо, я рискну, но я тебя прошу, пообещай честно сказать мне, если тебе будет некомфортно. Я никогда не целовался с парнем, а что это ты только ещё больше вызывает во мне противоречивые чувства. Складывается такое впечатление, что у Чимина в голове начинают вдруг взвешиваться все «за» и «против». А потом он хватает за руку Тэхёна и, крепко сжимая её, тараторит на одном дыхании. — Хорошо. Обещаю, не переживай, всё хорошо, я всегда говорю тебе только правду. Господи, я сейчас сгорю от стыда. Он прижимает тыльные стороны ладошек к ярко пылающим щекам и, закрывая глаза, вытягивает вперёд подбородок, при этом делая губы трубочкой. Тэхен с минуту смотрит на это зрелище, пытаясь сдержаться, чтобы не рассмеяться в голос. Ну до чего ж он ещё наивный и смешной. Легкое прикосновение руки к подбородку Чимина тут же пробегается электрическим разрядом по телу, заставляя того открыть глаза и не мигая следить за действиями Тэхёна. Тот проводит пальцем по нижней губе, а потом, зарываясь в светлых волосах Чимина, немного надавливает на затылок, притягивая к себе ближе. — Ащщ, ну что за ребенок? — шепчет Тэхён, касаясь своими губами его. Звёздный фейерверк… и мир переворачивается с ног на голову в тот момент, когда в запах ванили и цветов окутывает все чувствительные рецепторы Тэхёна. А когда мягкие и пухлые губы немного приоткрылись, мир не возвращается в исходное положение, а крутится вокруг своей оси вместе с сердцем Ким Тэхена, которое проделывает труднейшие трюки и стучит так, что закладывает уши. Целовать Чимина… своего лучшего друга, о-о-о, как бы это сказать… Странно. Странно… необычно… а главное безумно волнительно и возбуждающе приятно. Тэхен никогда в жизни и не предполагал, что такое может произойти с ними… Произойти «априори», да и зачем вообще было о таком думать они же — друзья? Был он — Ким Тэхён, самый натуральный из всех натуралов Кореи. Был его друг — Пак Чимин. Он знает своего друга, но не может подобрать подходящие слова, чтобы описать его — он слишком многогранен. А теперь ещё и его грани перемешиваются с гранями самого Тэхёна, и в этой геометрической фигуре Тэхён вдруг не видит границ, границ дозволенного. Вот же, мать твою, почему так бьется сердце? Почему так приятно само то чувство, что ты первый прикасаешься к чему-то запретному и неправильному? И это запретное его Чимин-и? Лунный свет пробивается сквозь тонкую ткань занавески. Луна не слепит, она льёт холодный свет, заставляя пушистые ресницы Чимина трепетать. Душно, Тэхёну становится душно. Губы Чимина на вкус, как ванильное мороженое, они со вкусом лета, сладкие, мягкие, такие волнующие. Он легко прикасается к ним один раз, потом еще. Голова начала кружиться еще до того, как он дотронулся до них, а сейчас всё кружится в бешеном хороводе чувств и эмоций, разбивая вдребезги последние здравые мысли. Тэхён проводит языком по пухлым губам, чувствуя, как они опять приоткрываются, такие шелковые, теплые, нежные. Чимин как-то по-детски всхлипывает и прижимается ближе. Закрывая свои глаза, Тэхёну начинает казаться, что мир теряет очертания и становится дрожащим, как желе с расплывчатыми краями. Всё его существо сосредоточивается на невероятном и таком нереальном чувстве, которое он испытывает в этот момент. Он не может поверить в происходящее, наверное это не он, не Ким Тэхён и уж явно не Чимин, это какой-то бред, какое-то безумие. Да разве такое может быть наяву? Тэхён видимо спит и это сон, иллюзия. Он первый раз целует парня. Господи, не просто парня, а лучшего друга, и это нечто сладкое, возбуждающее и почти близкое к совершенству. Рука Тэхёна гладит кончиками пальцев его шею сзади, а другой рукой притягивает его за талию ещё ближе. Через слои одежды он чувствует сильное биение сердца. Чимин мягкий, тёплый, словно пирожное недавно вынутое из печи. Он весь был идеальным, в нем было всё то, что хочет и требует сердце и тело Тэхёна, и даже больше. Слишком много, слишком быстро. Чимин рвано выдыхает и расслабляет губы, разрешая Тэхёну углубить поцелуй. Наверное, если сосчитать по шкале от одного до десяти, то все, что сейчас происходит с телом «лучших друзей» подходило бы к отметке сто. Каждая частица тела напряглась, будто бы в ответ на этот внезапный и возбуждающий захват. Возбуждение, огонь, да уже можно сказать пожар. Сжимая лицо в своих ладонях, Тэхён снова поражается шелковистой теплотой кожи Чимина. И как только кожа парня может быть такая на ощупь? Аромат ванили и цветов чуть не сводит его с ума, заставляя поднимать в его душе вихрь тёмных неземных инстинктов и желаний. Сладкий вкус первого поцелуя убивает его, медленно разрушая то, что было неведомо раньше. С каждым касанием языка и с каждым надрывным вздохом, Тэхён ощущает его чуть смущенную страсть и вынужденную потребность. Дикая и безудержная страсть, она подобна удару молнии — внезапная и обжигающая. Тэхён чувствует, что выпадает из реальности, он горит и плавится, растворяясь в ощущениях. Он никогда не целовал так никого. И ни один из поцелуев не вызывал у него подобных чувств. Жар, возбуждение… страсть? Или жар страсти? Желание, оно проникало в каждую клеточку его тела, он не может устоять, не может удержаться. Друг… да, ладно? Чимин учится быстро и прилежно, как впрочем и всегда. Ему всегда всё даётся проще, чем Тэхёну, от сложных задач по алгебре, до тяжелейших «ПА» в танцах. Он тот, кто не смотрит на очередную мелкую неудачу, как на крах всего мира, тот, кто понимает, что целое — это сумма плохого и хорошего, и всё получится, если только не опускать руки. В какой-то момент Тэхен вдруг понимает, что ведет во всём этом сумасшествии уже не он, а сам Чимин. Маленькие ладошки оказываются на щеках, а потом перемещаются на шею и, охнув, Тэхен падает на кровать под напором крепкого от тяжёлых тренировок тела друга. Чимин погружает свою руку в его светло каштановые волосы и прокладывает своими губами дорожку из горячих поцелуев от подбородка к уху. Потом останавливается со вздымающейся грудью, чтобы перевести дыхание. Пульс бешено бьётся у основания шеи Тэхёна и Чимин накрывает это место своим губами, мягко касаясь языком пульсирующей венки. Впервые он ощущает, как тяжело стучит его сердце. Он не хочет оглядываться, зная, что нереальность всего происходящего скоро себя обнаружит. Сначала его движения нежные и медленные, но скорость нарастает по мере того, как начинает разгораться безумное желание. Нет… так нельзя, сейчас случится то, что может испортить жизнь им обоим. Чёрт… чёрт… Тэхён мотает головой, скидывая наваждение. Стоп-стоп-стоп. Страх потери, он холодными струйками стекает по его коже, подбираясь все ближе к сердцу. Страх потери… страх перед парнем, который вдруг в один момент может перестать быть его лучшим другом. Тяжело дыша, он смотрит в глаза Чимина и понимает, что медленно сходит с ума. — Так не должно быть, это неправильно, просто чертовски неправильно. Сияющие глаза, припухшие губы, язык, постоянно проходящий по ним. Лихорадочный румянец. Чимин выглядит настолько восхитительно, что Тэхёну вдруг хочется схватить и снова поцеловать его. Он был чертовски соблазнителен и сводил с ума, хотя совсем к этому не стремился. Господи, что происходит? Их взгляды встречаются и что-то неуловимо меняется: словно воздух вокруг сгущается и искрится от напряжения. Прикосновения рук Чимина становятся как бы более чувственными, теперь они скользят по его лицу, распространяя по телу жаркие, сладострастные волны. Нет, так не должно быть. Тэхен прижимает лицо друга к своему плечу, мягко проводя ладонью по мокрой от пота футболке. Нет, так нельзя! Это уже слишком! Слишком близко, слишком интимно, слишком опасно! — Тш-ш-ш, Чимин-и, нам нужно остановиться. — Я… — Чимин хочет что-то сказать, но слова полностью растворяются в накалённом до предела воздухе комнаты. — Тэхён, прости, — шепчет он медленно и, поднимаясь, прячет трясущиеся руки в карманы джинсов. — Я потерял контроль, со мной что-то не так, извини… И сейчас их дружба начинает плавно балансировать на границе, а была ли эта грань? И кто её расчерчивал? — Все в порядке, — так же шепчет Тэхён, чувствуя, как дыхание начинает постепенно восстанавливаться, и ощущение пустоты окутывает разгорячённую душу. Нет, все не было в порядке. Он поддаётся этому порыву начавшемуся с поцелуя, и его тело моментально отзывается на его прикосновения. Но что теперь делать с разбушевавшимися гормонами? — Что это было? Тэхён пытается выдавить из себя подобие улыбки, но у него это выходит, мягко говоря, паршиво. — Видимо, это был твой первый поцелуй, Чимин-и. Чимин убирает влажные волосы со лба. Он думал, что первый поцелуй будет совсем иным, бесконечная любовь внутри, и крылышки бабочек. Но здесь не было ничего похожего, буря фантастических эмоций, сверкающих фейерверков, всепоглощающая страсть, и это не много из того, что чувствует на этот момент Чимин. — Тэхён-и, и что так будет всегда? Я буду испытывать такие сногсшибательные ощущения всегда? С девушками? От этого вопроса у Тэхёна резко прокалывает где-то в области сердца. Он поднимает свои глаза и практически начинает тонуть в тёмных глазах Чимина. С девушками. Почему от этой фразы становится пусто, грустно и больно? Больно, почему он не может сказать. Тэхён натягивает всю ту же фальшивую улыбку на губы и щёлкает пальцами по носу друга. — Я не знаю, Чимин, как будет с ними, но никогда не забывай, что я у тебя всё-таки был первым. Чимин смеется и несильно бьет кулачком в плечо Тэхёна. Потом ложится рядом с ним и, тяжело вздыхая, смотрит на неоновые звёздочки на белом потолке комнаты. — Да разве ж такое забудешь? Кому скажи не поверят. Первый поцелуй мне подарил лучший друг. Тэхён-и, — едва слышно шепчет Чимин, тихо так, где-то на грани звучания, словно пробуя свои мысли на вкус. Почему же так бьётся сердце? Почему именно с ним? Наваждение какое-то. Чимин переворачивается на бок и сталкивается взглядом с глазами Тэхёна… Они не улыбаются, они смотрят прямо ему в душу. — Ты всегда останешься для меня первым. Первым другом и первым, кто подарил мне первый поцелуй, — мысли одна опережает другую, но здравый смысл врывается, отодвигая всё, далеко на задворки сознания. Чимин собирается с духом и потом ярко***
Как он ненавидит слово «спать». Хоть и совсем мало что помнит он о тех событиях, его мозг давно выстраивает преграду тем воспоминаниям, но ночные кошмары все же не отпускают его и не дают возможности двигаться дальше. Когда он спал спокойно? Нет, Тэхён уже и не помнит. В десять или одиннадцать лет? Да, тогда все было по-другому и сны были похожи на разноцветную мозаику, где каждая часть имела свою форму и цвет, а главное стояла на своём месте. Сейчас остались одни осколки от неё, и те были окрашены в темный и густой оттенок печали и грусти. Иногда, проснувшись после очередного кошмара, он пытается хоть немного расслабиться — потому что следующая ночь обещала быть нейтральной. Но, проснувшись после этой нейтральной ночи — к вечеру опять какой-то паук в груди начинал мерзко сжиматься в ожидании. Ночью его вновь ожидала тревога, безысходность, муки и полнейшая бессмысленность происходящего. Тэхен часто просыпается с криком на губах, и только теплая рука отца, лежащая на его плече, возвращает его из мира сновидений в реальность. Но недавно его сны стали обретать чуть больше цвета и части начинают собираться в пазл. Многие сны стали похожи на фильмы, не чёрно-белые, как раньше, в них всегда присутствовал кто-то. Кто, Тэхен не знает. Лицо его никогда он не видит, но понимает, что это тот человек, кто тащит его из тьмы крепко взяв за руку. Тэхен цепляется за неё как за спасательный круг изо всех сил, но иногда его рука соскальзывает, и он опять летит в бездну, которая поглощает его очередным кошмаром. Одно он знает чётко, тот кто там с ним, он был безумно необходим Тэхену, он был его свежим глотком воздуха и надеждой на то, что все будет хоть и не сразу, но хорошо. Каждое утро он просыпается, пытаясь вспомнить его лицо, но все попытки проваливаются, и парень из снов оставался тайной и загадкой. Спуская ноги на холодный пол, Тэхен слышит, как на кухне отец делает завтрак, затем звонок, скрип входной двери, и пронзительный высокий голос радостно восклицает: — Тэхен-и, я пришел. Еле заметная улыбка касается губ. Чимин. Что-то теплое разливается тягучим и сладким по его душе от этого голоса. Тэхен слушает, как поскрипывают ступени, и из приоткрытой двери появлялась светлая чёлка и хитрое личико. — Ты опять проспал, ты, знаешь, просто неисправим. Чимин бросает сумку на пол и, запрыгивая на сонного Тэхена, прижимается холодным носом к основанию шеи. Приятно, очень приятно, а главное уютно и тепло. В этом и есть весь Чимин. Есть, вернее был, до того… тогда. И жизнь Тэхена делится теперь на до и после, заставляя так же разделиться и его сердце напополам. Все меняется именно тогда, в тот вечер, когда Чимин обращается со странной просьбой, а Тэхен не может «априори» ему отказать. И вот теперь и скрип входной двери по утрам выворачивает наизнанку душу, холодный нос на шее заставляет не дышать и слушать как сердце замирает, а потом несётся, как сумасшедшее. Тэхен понимает, что их крепкая дружба после того дня, именно для него медленно и верно начинает окрашиваться в совсем другие цвета. И это пугает. Тэхен теперь боится своих мыслей и желаний. Страх потерять то единственное, что есть в его жизни не даёт ему покоя ни ночью, ни днём. Он начинает чаще приглашать домой Со Хён, чтобы почти не оставалось время на мысли о Чимине. Но это не даёт ему ни успокоения, ни удовлетворения. Только пустоту. Дальше начинается его маленький персональный ад. Со Хён перестает быть для него той, которую он хочет видеть рядом с собой все эти годы. Поцелуи не вызывают того прежнего трепета в груди, прикосновения перестают вызывать мурашки по всему телу, а тело девушки перестаёт быть желанным. Тэхену вдруг становится до чертиков страшно от того, что он не чувствует по отношению к ней почти ничего, но обижать её не хочется, и парень, сославшись на проблемы в семье и затяжную простуду, закрывается в доме, не подпуская к себе никого, а главное — самого Чимина. А тот продолжает приходить и стоять у закрытой двери, прося впустить и поговорить. Но Тэхён скрывается под одеяло, крепко прижимая руки к ушам и, стискивая зубы, молчит. Душно, больно, темно. В какой-то из дней Чимин больше не приходит, не приходит и на следующий день, а потом и через неделю. Отец Тэхена чуть ли не силой заставляет того выйти из добровольного заточения и настаивает на посещении психолога. Но Тэхен, как и всегда, в своей манере отвечает, что справится сам. Но сам он не может, потому что знает, что новая встреча закончится новым эмоциональным всплеском и желанием опять закрыть себя в себе. Что бы не было, но в школу всё-таки приходится идти. Консультации, выпускные экзамены, поступление в ВУЗ. Тэхён собирает себя внутри по кусочкам и переступает порог школы.***
— Вот те на, — Хосок даже присвистнул, глядя, как Тэхён, медленно огибая одноклассников, плетётся к своей парте. — Нашлась наша пропажа. Тэхен-и, почему не отвечал? Мы тут с ума чуть не сошли. Я к тебе приходил раз пять, Чонгук раз десять, а Чимин почти ночевал под дверью. Так не поступают с друзьями. Тэхен обреченно опускает голову под справедливой тяжестью обвинений Хоби. Он не должен был так поступать, но иначе в тот момент не мог. — Прости Хосок, я… У меня… Хосок кладёт руку на плечо Тэхену и уже более мягко улыбается. Хоби знает с детства все проблемы Тэхёна, потерю матери, сестрёнки, и кромешный ад в его душе после всего этого. — Я понимаю, Тэхен-и, я знаю, это то что было тогда, всё случилось опять, ты закрыл себя, да? Тэхен поднимает на друга глаза, кивая, отворачивается, борется с подступившими слезами. Ему не нужна сейчас жалость, нет, не это и не сейчас. Хосок нежно треплет светло каштановые волосы парня. — Да ладно, главное, что всё разрешилось и ты опять с нами. Мы справимся Тэхен, обязательно справимся с этим. Тэхен обводит класс взглядом и потом, облизывая вдруг пересохшие губы, немного нервничая, вопросительно смотрит на Хоби. — Ты хочешь узнать где Чимин? Так он с Чонгуком на крыше, они теперь часто вместе, и меня даже не зовут, знаю одно, что Чимин подтягивает Гука по математике. Ну если это конечно не очередная отмазка. Он сказал, что тебе нужно время и он пока не будет мешать, а будет ждать тебя здесь. Тэхен комкает в руках ручку от сумки, пытаясь понять то, о чём ему только что сообщает Хосок. — Чимин с Чонгуком, странно, и когда они успели так подружиться? Что-то сильно колет сердце Тэхёна и он узнаёт это чувство… ревность. — Пошли, сам и спросишь, думаю они рады будут твоему возвращению.***
— Я так скучал, — горячее дыхание опаляет кожу, заставляя все нервные окончания завязаться в маленькие чувствительные узелки. Настойчивые руки расстёгивают пуговицы форменной рубашки и, проникая под тонкую ткань, мягко скользят по спине. Рваный вздох и мягкие губы оставляют влажные дорожки на шее. Тихий стон и вот уже крепкие руки прижимают сильнее и настойчивее. — Чонгук, стой, так нельзя, нас могут увидеть. — Ну и пусть, пусть только что-нибудь попробуют вякнуть, ты же меня знаешь, я всем рот заткну. Чимин все-таки мягко, но настойчиво отстраняется. — Хватит, скоро звонок, нужно идти. Чонгук облокачивается спиной о стену, пытаясь восстановить дыхание. — Обломщик, вот ты кто, Пак Чимин, — он обиженно дует губы. — Вот как я буду сидеть на уроке, когда я даже идти не могу? Ты из меня скоро монаха сделаешь, вот не стыдно тебе? Хён называется. Чимин скользит взглядом по крепкой и не по годам рослой фигуре Чонгука, останавливая свой взгляд на плотно обтягивающие мощные бедра форменные штаны. То, что он делает с парнем, ему однозначно нравится. Чонгук воспламеняется быстро и сильно. Чимин облизывает пересохшие губы и потом хитро улыбается. — Гуки, малыш, да я смотрю ты весь кипишь? — Будешь тут кипеть, сначала включаешь кнопку, а потом бросаешь. У меня скоро мозоли на руках появятся после наших встреч. — Это от тренажеров, говорю тебе перестань качаться, ты и так глыба мускулов. Чонгук отрывается от стены и медленно подходит к Чимину, заправляющему светлую рубашку в брюки. — А еще, скажи, тебе это не нравится? Чимин поднимает глаза и смотрит в черные омуты, понимая теперь, почему тогда уступил и почему дал себе утонуть в них. Глаза Чонгука, в них страсть, в них огонь и затягивающая чёрная бездна. Тогда, давно, как будто в прошлой жизни, он выходит из комнаты Тэхёна в полном смятении. Прижимаясь спиной к двери и прикрывая глаза, проводит кончиками пальцев по губам, осознавая, что-то, что он только что испытал, никогда не сможет сделать его жизнь прежней. Губы Тэхена… боже… Чимин краснеет до кончиков волос и судорожно вздыхает. Тэхен, лучший друг, как такое могло произойти? Как он, Чимин, такое мог при этом почувствовать? Какое имел право втянуть в это Тэхёна? В тот момент он буквально слышит, как их дружба трещит по швам и разлетается на маленькие осколки, превращаясь острыми стеклами под ногами. Чимин, прибегая домой, падает на кровать и зарывается лицом в подушку, потом долго плачет, потом опять злится, и снова плачет. Перед глазами только он, Тэхен, его губы, глаза, красивые и нежные руки. Да что со мной не так? Спрашивает он в который раз, но так и не слышит ответа. А что с ним не так, ему растолковывает всё та же рыжая бестия Джису. — Ты, Чимин, не по девочкам, и чем раньше ты это поймёшь, тем лучше будет для тебя же. Я никому не расскажу, но, Чимин, ты должен принять этот факт и перестать мучить и себя и других. — Почему? — вопрос звучит почти жалобно и Джису мягко прижимает Чимина к себе, гладя по светлым, чуть жёстким волосам. — Потому что ты упрямый ослик и не хочешь принять тот факт, как меняется твоё лицо рядом с Ким Тэхёном, ты же весь светишься изнутри, глупый ты мальчишка. Джису девчонка хоть и вредная, но на деле остается верной своему слову. Она не рассказывает тайну Чимина, а сам парень начинает медленно сходить с ума от понимания того, что с ним происходит. Чимин с ужасом понимает, что он влюблен, и влюблен в своего друга, лучшего и пожалуй единственного. Он пугается так сильно, что прибегает к Тэхену, надеясь на его поддержку, но тот ссылаясь на свою болезнь не пускает его к себе. Чимин приходит каждый день, но слышит один единственный ответ: — Чимин, я хочу побыть один, уходи. Он уходит, понимая для себя одно, что Тэхен после этого случая просто не хочет с ним общаться и, скорее всего, быть его другом. Чимин замыкается в себе. Он почти не спит, перестает нормально есть, некогда ясные глаза становятся мутными и опухшими. Он не может без Тэхёна, не может и точка. Чимин перестаёт существовать и жить. И вдруг из всего этого сумасшествия, теплая ладонь перехватывает его руку и тянет в сторону. — Чимини-хён, помоги мне подготовиться к тесту, я совсем не понимаю ничего в математике. Чимин поднимает глаза и тихо кивает, просто кивает. — Тогда в восемь у меня. — У меня… и это у меня… — прижимает Чимина к стенке, выбивая воздух их легких, его губы настойчиво впиваются в страстном поцелуе, путая все мысли и ставя все с ног на голову. — Как я давно этого хотел, — горячий шепот и Чимин просто отпускает всё. Он тонет в страсти Чонгука и забывается в его объятьях. Чонгук как роза, одни шипы и занозы, но Чимин летит как мотылёк на свет, не боясь опалить свои крылышки, потому что он ему сейчас нужен, потому что так он сможет хоть немного вздохнуть воздуха. Чонгук давно знает все свои предпочтения, и за свои семнадцать лет понимает, что ему комфортно и с девушками и с парнями. Он принимает это со всем своим юношеским максимализмом и непосредственностью. Чимин… Он хочет этого парня давно. Хочет себе навсегда, рядом. Он начинает замечать, как его глаза часто ищут в толпе Чимина, и его сердце делает двойные сальто при виде, как тот закусывает свои пухлые губы. И вдруг Чонгук влюбляется в них, а затем и в самого Пак Чимина.***
Чонгук отрывается от стены и медленно подходит к Чимину, заправляющему светлую рубашку в брюки. — А еще, скажи, тебе это не нравится? Чимин просовывает руку за ремень его штанов и потом резко притягивает Чонгука к себе ближе. — Ты же знаешь, что мне нравится, несносный ты мальчишка, — Чонгук оставляет легкий поцелуй на виске Чимина и отстраняется. — Знаю, но если ты хочешь прогулять занятия и остаться здесь, я не против повторить пройденный материал. Чимин мягко толкает его в плечо и, развернувшись, идет к двери, поднимая руку в прощальном жесте. — До встречи вечером у тебя.***
— Вечером у кого? Бархатный низкий голос заставляет Чимина остановиться, и сердце сильно сделать кувырок. Он смотрит на приближающегося к нему Тэхена и желание раствориться в жарком, накаленном солнцем воздухе становится просто невыносимым. — Здравствуй, Чимин-и, давно не виделись.