***
Скучающий взгляд следователя особого класса бегает по асфальту, кирпичным стенам, яркому фонарю, который светил прямо в глаза, а после взгляд переходит на небо, которое всё также давит темными тучами вниз. Вот уже несколько часов Канеки с отрядом куинксов сидят в фургоне до объявления начала операции. Отдаленно слышит, как Ширазу и Йонебаяши что-то бурно обсуждают насчет какой-то игры. Хоть все сейчас напряжены и взволнованы эти двое пытаются разрядить обстановку. — «Держись Муцуки. Осталось совсем чуть-чуть», — мысленно взмолился Канеки. — Вроде, сегодня пойдет снег, — как бы невзначай говорит Ширазу, потягиваясь на жестком сиденье. — Приготовиться к атаке, — раздается команда из приемника, находящийся в ухе. В фургоне становится тихо. Все напряженно сидят несколько мгновений. Первым встает Канеки и все следуют за ним, выходя на улицу. — Занять боевые позиции, — снова раздается команда в передатчике. Следователь особо класса быстрым шагом направляется в сторону следователя особого класса Акиры Мадо, стоящей уже в полной готовности. — Начать операцию! Момент настал: всё затихло, на небосводе появились блестящие точки. — Если что-то пойдет не так, то сразу же уходите. — Принято.***
— Что такое Урие-кун? — спрашивает Канеки, поворачиваясь к нему. — Муцуки не выходит на связь. Скорее всего, все сигналы перекрыты внутри здания. Или это… Со всех сторон начинают появляются гули, окружая их, во главе которого Черный Кролик. — Ловушка… — заканчивает Канеки, крепче стискивая в руках активированный Куинке Юкимура 1/3. — Вот черт! — шипит Ширазу. — Связь с остальными отрядами тоже перекрыта, — напряженно говорит Урие. Канеки пытается оценить справится ли с ними один. Кто-то должен спасти Муцуки. Урие справиться и без него. Главное переманить на себя, как можно больше гулей. Самое главное сейчас это спасти Тоору. — Сайко и Ширазу остаетесь со мной. Урие… Канеки снимает белый плащ, кидая его на грязный мокрый асфальт, оставаясь в черной просторной рубашке. Полу поворачивает голову в сторону главы куинксов и командует: — Иди за ней. Урие немного удивленно смотрит на бывшего главу куинксов. Понимая, что он тоже знает «маленький» секрет Тоору. Но коротко кивает, разворачивается в противоположное направление в сторону огромного здания и бежит. — Никого не отпускать живым, — холодно командует Аято своим подчиненным. Трое членов из Древа Аогири сразу же направились за главой куинксов. Следователь первого класса высвобождает кагуне, собираясь отразить удар, но они моментально перехвачены Ширазу. — Мы прикроем тебя. Спаси Муцуки-куна, — пыхтит Ширазу все еще удерживая их. Урие сжимает зубы до скрежета, стискивая руки в кулак и думает: — «Канеки прав. Нет времени медлить.» И Урие бежит. Он больше не оборачивается назад. Куки не подведет свой отряд и спасет Муцуки. Канеки успевает отразить кагуне- снаряды Юкимурой 1/3, увернувшись прежде, чем острые лезвия попали или порезали бы его. — Кролик, — не то приветствует, не то говорит Канеки, активируя Куинке. — Повязка, — в той же манере отвечает Аято. — Давно меня так не называли, — с холодной отстраненностью шепчет Канеки, смотря на Аято из-под белой челки. Вопли людей и гулей, которые мучительно умирали, были неприятны и резали слух, но они практически сразу же затихают, оставляя Канеки и Аято в расслабляющей тишине и окружении, которое изменилось лишь присутствием пепла и сажи на поверхностях. И конечно же запаха крови. Аято думает, что убить его сейчас собственноручно кажется хорошей идеей. Тоука не простит, но она будет жива и в безопасности. И подальше от него и всего этого… — Куинке в битве с тобой мне не понадобится, — неожиданно говорит Канеки и кладет освобожденную форму Юкимуры 1/3 на землю. — «В этой битве оно не выстоит», — размышляет следователь особого класса. — Надо было убить тебя еще тогда, — прошипел Аято, стискивая челюсть. Канеки поднимает руку и резко заламывает указательный палец, раздается короткий хруст костей. Кривит уголком губ и уверенно заявляет, бросая вызов: — Надо было… За спиной Черного Кролика медленно рассветает кагуне сначала в газообразном состоянии, становясь все больше, приобретает форму пару крыльев, каждое из которых состоит из трёх лепестков со светящимся какуганообразным углублением в месте их соединения, переливаясь, словно пламя. Медленно перетекает в базовую форму кагуне. Крылья принимают более острые очертания, увеличиваясь в размере, количество перьев увеличивается, а цвет становиться темно-фиолетовым. — Так умри же! — яростно кричит Аято, спрыгивая с крыши здания. В сторону следователя сразу же летят кагуне-снаряды. Ни теряя ни секунды Канеки высвобождает кагуне, представляющий собой три прочных и заостренных щупальца. Увернувшись от них он стремительно бежит к Кролику. Аято создает с помощью крыльев подобие щита, оборачивая тело, тем самым защищаясь от прямой атаки. Следователя отталкивает на несколько метров назад. Киришима меняет кагуне на производную форму, предназначенную для ближнего боя. Обернув крыло вокруг руки, кагуне становится длинным импровизированным клинком, способным с лёгкостью рассекать плоть и кости. — Сдохни! — яростно кричит Кролик. Их кагуне встречаются снова и снова, пока они и снег кружились вместе. Вдали от всех остальных тишина была оглушительной, прерываемая лишь звуком столкновения кагуне. На мгновение им показалось, что они вступили в бой вне времени, где мир застыл на мгновение, как будто их схватка могла определить судьбу мира. Младший Киришима придает укаку-снарядам форму дронов, напоминающих радиоуправляемые самолётики, которых посылает в сторону следователя на большой скорости взмахом рук. Сверкнул очередной дрон, и пространство пронзил смачный хруст лучевой кости. — Ка-сан! — кричит Ширазу отвлекаясь от противника и оборачивается к бывшему наставнику. Следователь третьего класса уже собирается ринуться ему на помощь, но Канеки приказывает выкрикивая: — Не приближаться! Ширазу только скрипит зубами сдерживая удары оппонента. И тихо шипит сквозь зубы: — Черт! Канеки ощущает как боль постепенно уходит, кость со стремительной скоростью срастается, а рана затягивается, не оставляя после себя и шрама. — «Если так продолжиться и дальше, я не выстою долго», — напряженно размышляет Кролик. Дыхание начинало сбиваться, мышцы от напряжения болели и мелко дрожали. Капельки пота текли по вискам. С таким темпом ухудшится скорость и выносливость. И Кролик не сможет сражаться. — Как же я тебя ненавижу, — шипит Аято, поднимая глаза из-под челки. Следователю голос Черного Кролика кажется до боли знакомым. Но память почему-то не может вспомнить обладателя. Хоть Канеки и помнит его, когда еще был в Древе Аогири, хоть и лица не видел. Но сейчас кажется, что он встречал его в настоящем обличии. — Мы знакомы? — неуверенно спрашивает Канеки, выпрямляясь. — Черт, — тихо шипит Аято, сквозь маску. — «Неужели он смог узнать меня? Нет. Не мог.» Со всей силы и скоростью ринуться на следователя, увернувшись от атак. — «Еще немного…» — напряженно думает Киришима. Расстояние между ними стремительно уменьшается. — Умри! Канеки не двигается, смотря прямо в глаза Аято. И на секунду Киришима недоумевает, но быстро отгоняет это чувство. — Ка-сан! — кричат одновременно Сайко и Ширазу. Между ними остается не больше метра. И когда кагуне уже достигает объекта, откуда-то возникает куинке, блокируя удар. Оно выглядит, как большие массивные крылья. А запах, исходящий от куинке, кажется, Кролику смутно знакомым. Он застывает с широко раскрытыми глазами, смотря на куинке и хрипло шепчет: — Это… — Спасибо, Акира-сан, — виновато улыбнулся следователь. — Ты слишком затянулся, — недовольно говорит Мадо, отзывая обратно куинке. Канеки встает на ноги. — Вы правы. Пора заканчивать. Из его спины высвобождается кагуне, обращаясь в гигантский хвост-сколопендра. Аято успевает увернуться в последнюю секунду. Скорость Канеки увеличилась, как и сила наносимой кагуне. Во второй раз уйти от удара не получилось, зубчики от хвоста прорезали плечевую кость, как пила. Кагуне сколопендра ударяет Аято, протыкая тело насквозь и отбрасывает того на большое расстояние. Киришима слышит в голове, как с оглушающей громкостью хрустнули кости позвоночника. — Ахга! Любое движение отдается невыносимой болью, распространяясь по всему телу. Он задел какухо. Регенерация уже не поможет. Впереди он видит размытый силуэт следователя, приближающегося медленными шагами к нему. Аято усмехается, кровь густым потоком начинает литься изо рта. Один удар и все… Умереть от руки бывшего подчиненного и напарника уж точно никак не входило в планы. Канеки склоняется над лежащим врагом и протягивает руку к его лицу. Впереди что-то оглушительно взрывается, огромная змеящаяся молния бьет в Канеки. Аято ощущает жар, а следом вибрацию. Он прикрывает лицо от яркой вспышки неприятно режущего глаза, недовольно скалясь. Над головой, раскинув яркие крылья, раскидывая вокруг тонкие иглы импульсов стоит Тоука и рядом появляется Нишики. Аято щурится ей вслед, не скрывая улыбку. Он так рад ее видеть. — Я думал, что ты не придешь, — хрипит Аято под маской, захлебываясь собственной кровью. — Ты ранен, — укоризненно шепчет Тоука. Киришима старшая помогает встать брату, придерживая его одной рукой за талию. — Уходите, — не поворачиваясь к ним, командует Нишики. — Я задержу его… — Эй! Завтра твоя смена, — на последок кидает Тоука и исчезает вместе с братом. Нишики усмехается под маской, прекрасно понимая скрытый смысл в ее словах. — Дальше меня ты никуда не пройдешь, — заявляет Змей. — Тогда, мне придется тебя одолеть, — с холодной спокойностью, отвечает Мадо. Из копчика Нишио высвобождается коготь, похожий на вид змеиного туловища с заостренными ответвлениями на конце. Сражаться против этих двоих не самая легкая задачка. Они работают и берутся очень слаженно. — «Что и стоило ожидать», — напряженно думает Нишики — «Он силен…» — Эй… Помощь нужна? Позади себя Нишио обнаруживает старых приятелей, от которых давно и ничего не было слышно. Крупный и широкоплечий мужчина, одет в удлинённую куртку, пальто светлого оттенка, лицо закрыто маской, выглядящей как рычащая обезьяна. И рядом с ним стояла женщина с длинными черными волосами, лицо скрыто маской в форме морды добермана. Нишики хрипло шепчет, не веряще смотря на них: — Кома-сан… Ирими-сан…***
— Где следователь третьего класса Муцуки Тоору?! — рычит Урие, хватая за грудки одного из гулей, валявшихся на грязной и мокрой земле. Куки уже не помнит какой это по счету гуль. Да и это сейчас не важно. Отчаяние с каждым шагом все увеличивалось, хоть малейшего упоминания о ней не было. — Ты про ту одноглазую, — медленно хрипит, кашляя кровью. Урие только сильнее впивается пальцами в жесткую ткань плаща, приподнимая его сильнее. Ярость, как раскаленное железо течет по венам. — Где. Она?! — чеканит каждое слово следователь. Гуль расплывается в безумной улыбке еще шире и выкрикивает: — Ты никогда ее больше не увидишь! Это последнее, что он говорит перед тем, как Урие собственными руками ломает шейный позвоночник на мелкие куски. Внутренний канал связи в динамике, что встроен в его ухо, оживает. Голосов так много, что на мгновение Куки теряется. Сложно разобрать кто и что говорит, но очень быстро какофония складывается в слаженные предложения, что гули отступают. Следователь собирается с мыслями, чтобы упорядочить мысли. Ошарашенный внезапным подкреплением противник отступает. Когда Урие, весь взмыленный и запыхавшийся, добрался до своей команды. — Канеки… Следователь особого класса оборачивается и вместе с ним Ширазу и Сайко спешат к нему. — Урие, — добежав до него, говорит Гинши. — Где Тоору? — следователь хватает его за плечи. — Ее не было здесь…***
Каждый в этом мире ищет наслаждение или удовольствие, доступное, как единственный подарок для смертного и опороченного мира. Будто младенец, человечество искушается для любой подлости, чтобы получить желанную сладость. Наслаждение — это колкий и удушающий терновник, побагровевший от крови собственного садовника, продолжая обвивать тело хозяина, что лихорадочно извивается в судороге. Но люди возводят всё это в некое суеверие, придуманное безумным сектантом, нечто, что подобно смертному греху. Каждый считает себя несчастнее всех людей в мире, пока другой извивается от горя, пытаясь найти утешение в своей вере. Несчастье совершенствует людей. Будто смертельное оружие, оно из раза в раз пронзает свою жертву, заставляя двигаться в поистине сумасшедшем танце жизни, пока тот, кто кажется мёртвым, не привыкнет к этой боли, поддавшись своему собственному искушению и приняв участие в грандиозном кукольном театре лжи, фальши. Лицемерие не грех, как и эгоизм, но только эти качества помогают выжить в этом порочном мире. — Отсюда они кажутся такими маленькими и хрупкими… но живущими букашками — Это вытягивает одну руку вперед, прицеливаясь на каком-то голубе и резко замыкает два пальца. — Так и хочется их всех раздавить. — Канеки, стал сильнее, — задумчиво тянет Это, болтая ногами над пропастью. — Мне его убить? — нетерпеливо спрашивает полугуль, поднимая голову из-под черного капюшона. — Не сегодня. Он нужен нам еще живым, — растягивая губы в улыбке, смеется Это. — Пошли Такизава.***
Тоука не знает сколько времени они уже идут. Место фальшивого аукциона давно осталось позади. Киришима чувствует, как Аято с каждым мгновением становиться все слабее и слабее. И в какой-то момент он падает без чувств. — Аято? Аято! Тоука склоняется над ним, беря его лицо в ладошки. Дышит. Часто и медленно. Она сильнее стискивает его лицо и со смесью страха, гнева шепчет: — Не смей умирать! Слышишь?! Не смей оставлять меня!***
— Это, что делать с этой? — спрашивает Наки, выталкивая Муцуки вперед. Тоору неуклюже спотыкается и больно падает на колени, разодрав в кровь и порвав подол салатового платья. Муцуки крепко стискивает руки в кулак, со смесью страха и ненависти в глазах поднимает голову на Сову, стоящая впереди. Только сейчас до Муцуки в полной мере доходит происходящее. После того, как она очнулась от усыпляющего газа в той машине, реальность казалась расплывчатой и мутной. Только сейчас до нее дошло, насколько все плохо. Невыносимый запах свежей крови витал повсюду. Муцуки не может понять откуда, то ли от места их нахождения, либо от самих гулей. Осознание накрывает ударом бетонного блока по голове. Смотря на гулей находившихся здесь, Тоору подмечает, что здесь только важные из Древа Сова, Наки, оба Кролика и бывший следователь Такизава. Смотря на него Муцуки с трудом смогла узнать его. Выцветшие волосы, острые скулы, безумные широко раскрытые глаза и улыбка от которой становилось не по себе. И эта же участь стать такой же ждет ее. — Одноглазая… — заинтересованно шепчет Это, крепко хватая Тоору за подбородок, заставляя поднять голову. — До аукциона, пусть будет у Джейсона. У него, как раз нету игрушки… Это резко отпускает ее. Муцуки снова приземляется на колени, но боли уже не чувствует. Тоору еще не готова сдаться так просто. Поэтому из последних сил она активирует кагуне, вскакивая на ноги. Хоть это глупо и безрассудно, но ничего путного в голову не приходит. Если бороться, то до конца. Может быть перед смертью ей удастся убить Сову. Кого-то отбрасывает назад от неожиданного удара. Тоору устремляется вперед к Сове. Но чья-то рука мертвой хваткой вцепилась в шею, перекрывая доступ к кислороду. Кагуне рассыпается на RC- клетки, уменьшаясь в размерах, возвращаясь обратно в какухо. — Хихихихи… Как забавно… Рука гуля, которая мертвой хваткой держит за шею очень холодная, даже в такой ситуации она ощущает этот страшный холод. Легкие начинают гореть огнем, конечности тела онемевают, все что Тоору слышит это звон в ушах и на его фоне бешеные удары сердца, которые начинают стучать все медленнее и медленнее. Последнее, что видит Муцуки это загоревшийся какуган под капюшоном. Отбечено.