***
Двадцать третий район Токио. Коукирия.
Она и не помнит сколько прошло дней. Всё что оставалось это сидеть каждый день в камере. Иногда за ней приходили, чтобы отвести в допросную. Но их попытки были тщетны. Она всё также молчала. И чем больше она молчала, тем меньше было шансов на то что её не убьют. Канеки с тех пор она не видела. Тоука не знала радоваться ей или плакать этому. Следователи перестали допрашивать, теперь оставалось только сидеть в своей камере и ждать своей участи. Идя по бесконечным коридорам тюрьмы в сопровождении надзора Тоука размышляла. Хоть здесь и были другие члены Древа вряд ли они будут рады видеть её тут. А опасаться некоторых всё же стоило. Помещение столовой ничем не отличалось от всего остального. Такой же пол и потолок, режущие глаза своей белизной. Такая же серая и крытая форма на всех гулях. Стоило только войти, как все разговоры стихают. Презрение. Открытая ненависть от своих же. — Следовательская шлюха… — Отродье… — Подстилка… — Сучка, — раздаются шепоты коукировских гулей, бросающие на нее презрительные взгляды. — Детка, не хочешь и под меня лечь? — крикнул амбал и остальные поддерживающее заулюлюкали. Тоука не обращает внимание ни на кого, гордо вскинув подбородок, направляясь прямо к одному из столиков, расположенного в самом дальнем углу. — Какая неожиданная встреча, Кролик, — кто-то сильно хватает её за запястье останавливая. — Донато Порпора, — сухо отзывается Тоука. — Ты теперь знаменитость тут Кролик, — усмехается гуль, отпуская запястье. Киришима игнорирует его продолжая дальше идти. — Чувствую, что скоро другая новость затмит эту, — намекает гуль, аккуратно промкая губы салфеткой. — Не понимаю о чем вы, — она останавливается. Гуль игнорирует продолжая говорить: — Тоука, ты только представь, что будет, если голуби узнают, что у них тут беременный гуль. Киришима поджимет губы, замирая от страха. — Интересно… — он поднимает на неё глаза. — А отец ребёнка в курсе. Киришима внутренне содрогнулась, но с ее лица не сходила холодная маска безразличия. — Ещё увидимся, — он из-за стола. — Кролик, — насмешливо протянул и медленно побрёл к выходу. Откуда? Неужели мы можем чувствовать такое? Но я ни разу не слышала о таком. На сколько надо быть сильным, чтобы почувствовать такое? Тянущая боль прошлась по телу, останавливаясь на животе, заставляя её обхватить ладонями живот в успокаивающем жесте. — Тоука, — раздается знакомый мужской голос. Киришима медленно поворачивается назад. Её зрачки расшыряются со скоростью света стоит только посмотреть на гуля. Высокий мужчина пожилого возраста, который обычно всегда был одет в униформу официанта, но сейчас также как и все. Он улыбается, держа голову высоко поднятой, а руки, убирая за спину. — Шеф… Он медленно подошёл и положил руку на ее плечо и Тоуку прорвало. Вновь, захлебываясь слезами она рассказывала, выплескивала все, что так давило на неё всё это время. Как было им всем трудно. Как приходилось заново отстраивать кафе, но уже в другом месте. В какой-то миг оказалось, что она ревет на плече у одного из близких ей гулей, а он обнимает ее успокаивающе, поглаживая по спине. Но остановиться она уже не могла, так как неожиданная молчаливая поддержка, наоборот, заставляла высказать все, что было на душе.***
— Аято, я должен забрать Кими, — отчачнно говорит Нишики, хлопая ладонью по столу. — Ей не место среди нас, — рычит Аято поддаваясь вперёд. — Я должен… — не отступал Змей. — Она спасла меня и я её не брошу, — выкрикивает Нишики и уходит. Аято с силой ударил по столу, что тот отлетел к стене сломавшись на части. Он был зол. Очень зол. На себя и на остальных. Он не мог простить себя. Аято не спал нормально несколько дней, изучая всю доступную информацию и чертежи тюрьмы. Но план так и не сдвинулся с мёртвой точки. Аогири не будут им помогать. А самим им в одиночку не справиться. — Я пойду с ним, — говорит Ренджи отталкиваясь от стены. Киришима только устало кивает и опускается на стул. Как же он устал. Ему бы отдохнуть, но каждая частичка времени на счету. Он не должен был допускать её к этой операции. Теперь только вопрос времени через сколько голуби пронюхают о её положении. Если, конечно, они не убьют её раньше времени. Спустя некоторое время Аято выдвинулся за ними. Но придя туда, он понял, что их уже опередили. — Кими! Кими?! Где ты?! Нишики рыщет по всему дому, по всем известным ему закаулкам, но её нигде нет. Нишио ощущает себя загнанным в клетку. Сколько не бейся, но прутья остаются целыми и невредимыми. — Нишики… — голос Ренджи приводит его немного в себя. — Она у голубей. Он хватается за ближайшую стену внутри её дома. Его мозг отвергал эту информацию. Он не хотел в это верить. — За предательство ее казн… — Ренджи не успевает договорить как вдруг Нишики хватает его за грудки приподнимая, но тот никак не реагирует на это. — Она ни в чём не виновата! — надрывая связки орёт Нишио встряхивая его. — Нишики… — умоляюще шепчет Хинами, смотря на них. — Она у них… — он отпускает Ренджи и начинает сползать на пол, хватаясь за его одежду, как за последнюю надежду. — Я пойду за ней, — он резко встаёт, но ему не дают ступить и шагу дальше, как тут же сбивают с ног пригвоздив к полу. — Черт! Отпустите! Они ведь убьют ее! — отчаянно орал Нишики, пытаясь вырваться из сдерживающих его рук. — Ты с ума сошел?! Они же тебя вместе с ней убьют! — пыхтит Наки, удерживая сопротивляющего Нишио. Нишики только плотнее смыкает челюсти от безысходности. Он не хотел оставлять её там, среди голубей. Это было равносильно самоубийству. Они не смогут уйти оттуда живыми, если пойдут спасать её. — Мы спасём её Нишики. Мы обязательно их спасём, — отчаянно шепчет Ренджи, крепче перехватывая руки Змея. Он перестаёт вырываться, лежа несколько долгих секунд неподвижно, пока медленно не встаёт и уходит в другую комнату. Хинами медленно выходит из дома на улицу, встречаясь взглядом с Аято. Под курткой Чёрного Кролика было тепло. Мощное тело, глубокое дыхание, было приятно оказаться в кольце его рук среди ночного города. Ощутить хоть какое-то тепло после всего это то чего ей не хватало. Не хотелось думать ни о чём. Хинами щекой прижалась к его груди, ощущая запах тела и слегка туалетной воды. — Аято что ты собираешься делать? — спустя какое-то время спрашивает Фуегучи. — Вытащить Тоуку оттуда… Им хотелось в это верить…***
В конце концов, когда-нибудь это должно было случиться, в который раз думает Тоука. Она откидывается спиной к стене с такой силы, что ушибленная часть начала гудеть. Здесь тихо и в большинстве времени абсолютно безлюдно. Нет никого и ничего, Киришима опасается, что за время, проведённое здесь, она может забыть или сойти с ума. Женщина закрывает глаза и гонит сомнения прочь. Вместо них она думает о тех, кого любит и дорожит. О тех, кто остался там и кто теперь все возможными способами попытаются спасти ее. Киришима надрывно смеётся, обнимая свои колени и зарывая в них голову, чтобы хоть как-то забыться от всего. Это глупо. Они не смогут. Древо ни за что не станет спасать какую-то пешку, которая пошла против них. Но остальные… Что насчет… Тоука поднимает голову, смотря перед собой на стену. Ренджи, Нишики, Кома, Ирими-сан, Хинами, Аято и… Канеки. Кролик закусывает губу почти до крови. Если её всё же убили бы тогда, может это было бы лучше? Если бы она не была беременна… Если бы… Чёрт. Она не позволит так просто отнять у неё ребёнка. Если понадобиться… она сделает так, чтобы голуби никогда не смогли добраться до малыша. Даже, если придётся наложить не только на себя руки. Она закусывает губу до крови. Кролик не знает. Но за тягостными мыслями время летит незаметно, минуты растягиваются часами. Растекаются месяцами, а может быть и целыми годами, столетиями этого Тоука тоже не знает. Дверь скрипит и внутрь входит охрана, чтобы снова забрать в допросную. — Рад вас видеть Тоука-чан, — добродушно поздоровался следователь третьего класса. — Хиде… Киришима не веряще смотрит на лучшего друга Канеки. Кажется, как будто ему все равно на произошедшее. Он ведет себя также как и раньше. — Вы так исхудали Кролик-чан. Вас плохо кормят? — обеспокоенно спрашивает Нагачика, ближе поддаваясь к окну. — Нет… Просто нет аппетита, — чуть помедлив отвечает Киришима. Сопровождаемая каждодневной рвотой. — Может вам принести еду, когда я приду в следующий раз? — Что насчет моего брата? — только и спрашивает Киришима. — Чёрный Кролик все еще в разыске, — медленно поговаривают смотря на неё. Тоука только облегчённо выдыхает. Между ними образуется тишина. — Думаю, Канеки придет попозже, на него сейчас столько дел навалилось, — рисуя руками большой круг, протягивает Хиде. Тоука улыбается краешкем губ впервые за несколько недель. — Не думаю, что он хочет меня видеть… Но Хиде перебивает: — Я знаю его с детства, поверь, ему нужно время, чтобы все обдумать и решить, — уже не так уверенно заканчивает Нагачика. Решить? Тут нечего решать. Всё и так ясно, как всё будет дальше. — Я еще приду, Тоука-чан. Не скучайте и хорошо питайтесь, — следователь поднимается и за ним закрывается дверь. Для Киришимы появление Хиде стало, как глоток свежего воздуха. Но она знает, что скоро уже никогда не увидит его или Канеки. Тоука аккуратно прижала руки к едва заметно округлившимуся животу, тяжело сглотнув. Пора действовать…***
Двадцать третий район Токио. Коукирия.
Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Внутри Кролика разгорался иррациональный страх вперемешку с желанием его убить. Он смотрит на нее как охотник на очередную жертву. Мужчина встал, плавно обошел стол и остановился около девушки. Тоука задрала голову, пытаясь смотреть ему прямо в глаза, показывая, что не боится, хотя внутри все сжималось от страха, его аура пугала, требовала подчиниться, невидимой силой давило на хрупкие бледные плечи. Цепь на запястьях звякнула от лёгкого движения. Льдисто-голубые глаза с интересом поглядывали на нее. Он задумчиво протянул руку, а девушка отшатнулась. Мужчина улыбнулся уголком губ. — Интересно, — его пальцы коснулись подбородка, скользнув по шее. Тоука замешкалась. Подняла взгляд, взмахнув длинными черными ресницами. Фиалковые глаза девушки горели теми самыми звездами, которые были на небе. Она была очень привлекательная не стал отрицать Арима, белая кожа с открытым лицом и боевым нравом. В его глазах загорелся какой-то фанатичный огонек, на что Кролик невольно поежилась. — Зачем вы сюда пришли? — холодно процедила гуль, отдергивая голову. — Надеюсь, что Это в тебе не ошиблась, — сказал Арима. Фиалковые глаза девушки широко распахнулись, но следователя уже здесь не было.