***
Жилище, которое мистер Дарси нашёл для миссис Беннет и её дочерей, находилось в Кенте, примерно в десяти милях от Танбридж-Уэллса. Он посчитал это расстояние как нельзя более подходящим: достаточно далеко от города, чтобы ограничить лишние расходы, но достаточно близко, чтобы не возникло трудностей с приобретением самого необходимого. Мистер Дарси не собирался предоставлять в распоряжение семейства Беннет экипаж, но ясно дал понять, что у Элизабет он непременно будет. Так что, если её мать и сёстры на самом деле будут нуждаться в средстве передвижения, она сможет прислать им свой. Коттедж стоял на землях некоего мистера Клиза, вдовца, знакомого мистера Дарси, который после смерти жены предпочёл уединиться в деревне. У него было двое маленьких детей и (по мнению мистера Дарси) отчаянная потребность в благородном обществе. Семья, состоявшая из женщин, переживших тяжёлые времена, стала бы для него идеальным нанимателем. Они могли составить компанию, когда он того пожелает, но в то же время не нарушали бы его помещичьих прав. После того, как мистер Дарси заверил, что коттедж подготовлен к приезду жильцов, Элизабет написала матери о внезапной удаче. Она воздержалась от прямого объяснения, почему мистер Дарси взвалил на себя содержание коттеджа для семьи Беннет. Сочиняя письмо, тщательно выбирала формулировки, надеясь, что это защитит её от ожиданий, подобных тем, что наверняка питала тётя Гардинер, и хотя бы на время скроет ненужные подробности фактической договорённости. Пообещав мистеру Дарси, что станет его, и позволив ему потратиться на приготовления, Элизабет попала в столь же безвыходное положение, как если бы между ними была заключена официальная помолвка. Она слышала, что любовницу иногда называли «акварельной женой»: как и упомянутые краски, подобные отношения не отличались устойчивостью и легко разрушались. Правда, безболезненно сей разрыв давался лишь сильным мира сего. Элизабет понимала: после того как отдаст последние остатки целомудрия, она всю оставшуюся жизнь будет нуждаться в защитнике, способном обеспечить её. В человеке, которому сможет довериться, который захочет заботить о ней и защищать. Она станет «акварельной женой» мистера Дарси. Без записи об этом чернилами где-либо. «Китти сочтёт мой поступок невероятным и безумно романтичным приключением, — подумала Элизабет. — Джейн и Мэри наверняка не одобрят. Мэри особенно. Она точно не простит меня. Мэри, которая везде и всюду цитирует знаменитые отрывки известных богословов и собрала множество слащавых цитат о женской добродетели, но никогда не задавалась вопросом о лицемерии всех этих мужчин или их до неприличия разодетых любовниц. Нет, лучше написать осторожное письмо, наполненное фактами, но избегать по возможности лишних подробностей». К счастью, долгие месяцы, проведённые под крышей сестры, заставили миссис Беннет страстно желать только одного: снова стать хозяйкой в собственном доме. И раньше не отличавшаяся вдумчивостью, теперь она тем более не стала задаваться вопросами о том, каким образом этот коттедж стал её пристанищем. Зато в письме, отправленном Элизабет, подробно описывались её восторги и желание поскорей уехать из Меритона. На всю оставшуюся жизнь миссис Беннет хватило самодовольного превосходства леди Лукас и миссис Коллинз. Новые соседи — как раз то, что ей сейчас было нужно. Элизабет устроила так, чтобы вместе с Джейн и мистером Дарси первыми прибыть в коттедж, встретиться с мистером Клизом и убедиться, что всё устроено, как следует. Миссис Беннет, Мэри и Китти вскоре после этого должны были приехать на почтовой карете. После их устройства и знакомства с домом, слугами и соседями, мистер Дарси намеревался отвезти Элизабет обратно в Лондон. Она понимала, что даже если он пальцем не прикоснётся к ней во время поездки, после трёх часов, проведённых наедине в экипаже, репутация её будет разрушена окончательно и бесповоротно. Ради сестёр, которые уже разделили бесчестье и позор после бегства исчезнувшей Лидии, Элизабет пообещала самой себе, что останется прилежной корреспонденткой. Общение с дядей и тётей, конечно, прекратится, когда мистер Дарси заберёт её и Джейн из их дома. Ведь она предала их расположение и подорвала репутацию. Даже если они сами не отвернуться от неё, Элизабет не считала себя достойной встреч с ними. В назначенный день она с трудом сдерживала волнение. «Джейн придёт в ужас, когда я покину остатки семьи в Кенте. Мистер и миссис Гардинер решат, что приютили коварную интриганку, которая ловко скрывала свою порочную суть. Мистер Дарси лишится столь ценной для него дружбы… — в этот момент он как раз окликнул Элизабет, и сомнения стали бесполезны: коттедж ждал своих жильцов, а миссис Беннет наверняка уже сложила скудные пожитки в повозку, так что она попыталась утешить себя: — Просторные поля мистера Клиза и чистый воздух исцелят душу Джейн и укрепят её здоровье. А фермеры-арендаторы будут почитать и обожать Китти и Мэри». Что же касается её самой… Когда-то она любила мистера Дарси. Его предложение разрушило иллюзии, тем не менее, Элизабет знала, что доброта и благородство ему всё-таки не чужды. В противном случае она не смогла бы доверить ему собственное будущее. Со временем какой-нибудь мужчина, возможно, и предложил бы ей брак, но даже разбитый и заново склеенный образ мистера Дарси был для ней более привлекателен, чем какой-то незнакомец. Элизабет была уверена: если бы удалось сосредоточиться на тех сторонах его характера, за которые стоит уважать, она снова могла бы полюбить его. Мистер Дарси окликнул её, Элизабет ожидала этого и направилась к нему. Сундуки сестёр Беннет были уже упакованы и готовы к погрузке в его экипаж. — Пожалуйста, позвольте мне самой всё объяснить дяде, — почти умоляя, попросила она. — Если таково ваше желание, — не стал спорить мистер Дарси. — Однако сначала я должен поговорить с ним наедине по другому вопросу. Это займет всего минуту. Элизабет была настроена скептически, но проводила его к кабинету дяди и постучала в дверь. — Дядя? Мистер Дарси пришел. — Дарси! — воскликнул мистер Гардинер, распахнув дверь. — Как хорошо, что вы пришли! Что-то случилось? Я вас не ждал, — сверкнув глазами, дядя с надеждой спросил: — Есть какие-то новости? — Сожалею, — ответил мистер Дарси, — Нет, — и многозначительно посмотрел на Элизабет, которая до сих пор стояла рядом. Хотя он и просил о приватном разговоре с мистером Гардинером, Элизабет не хотела оставлять их наедине. Вряд ли такой человек, как мистер Дарси, позволит девушке объясняться вместо него. Она верила в его намерение позволить ей разговор с дядей, но подозревала, что сначала он расскажет ему обо всём сам. — Мисс Элизабет, — попытался намекнуть мистер Дарси, — не могли бы вы извинить нас? — Уверена, вы не скажете дяде ничего такого, чего бы я уже не слышала, — возразила она. Он досадливо приподнял бровь. Элизабет пожала плечами и не сдвинулась с места. — Сэр, — произнёс мистер Дарси, вновь поворачиваясь к мистеру Гардинеру, — позвольте заверить вас: что бы ни случилось в будущем, я не прекращу усилий в определённых кругах. Взгляд мистера Гардинера заметался между другом и дерзкой племянницей. — Я и не предполагал, что вы оставите это, — пробормотал он. — Элизабет, я не знал, что ты осведомлена о предпринятых мистером Дарси шагах. — Да, — сказала она. — И умоляю вас не осуждать его. Губы мистера Гардинера дрогнули в насмешке. — Осуждать? Он оказал нам большую услугу, и я от всего сердца ценю это. — Он очень хороший, — заверила дядю Элизабет. — Я рада, что вы это понимаете. Могу только надеяться, что вы продолжите и дальше ценить всё, что он сделал для нас. Мистер Гардинер перевёл взгляд с мистера Дарси на племянницу и обратно. — Лиззи сегодня на себя не похожа — столько драматизма. — Мисс Элизабет беспокоят вопросы, с которыми вы пока не ознакомлены, сэр, — сухо произнёс мистер Дарси. — Она попросила меня не говорить с вами об этом, но пришло время, когда ничего уже не скрыть. — Скрыть? — недоумённо повторил мистер Гардинер. — Как это не похоже на вас, Дарси. Признаюсь, я начинаю беспокоиться. — Ваша племянница попросила меня не говорить с вами об этом, — упрямо повторил тот. — Так что я не стану предавать её доверие, — он расправил плечи, вздёрнул подбородок, лицо его превратилось в маску непреклонного высокомерия. — Дядя, — начала Элизабет. Не в силах посмотреть ему в глаза, она уставилась в окно за его спиной, глядя как сундуки Джейн грузят в карету. — У мистера Дарси есть друг, который был так любезен, что предоставил моей матери и сёстрам коттедж. Его зовут мистер Клиз, его поместье находится в Кенте, в тридцати милях отсюда. Мистер Гардинер просиял. — Чудесные новости, Дарси! Когда закончится подготовка? Сестра будет безмерно рада! — Мы уезжаем сегодня, — ответила Элизабет. Улыбка дяди поблекла. — Лиззи, ты же знаешь, твоя тётя и я были бы счастливы помочь тебе устроиться. Подозреваю, ты и Джейн считали, что обременяете нас, но мы рады помочь твоим сёстрам и с удовольствием сделаем больше. Элизабет еле сдерживала грозившие вот-вот пролиться слёзы. — Я знаю, дядя! Вы оба были так добры к нам. Мы с Джейн благодарны вам и не забудем этого до конца наших дней. Не думайте, что мы не понимаем и не ценим всего, чем вы пожертвовали ради нас. Однако, мы не можем злоупотреблять вашей добротой бесконечно. «Дядя, может быть, и рад помочь, но как насчёт Эдварда? Он ещё слишком мал, чтобы понять: содержание кузин стоило ему школы. А когда вырастет и будет бороться за каждый грош бизнесе, станет ли привечать старых дев в собственном доме? Или его младшие братья?» Элизабет смахнула слёзы. — Мистер Дарси сделал мне весьма щедрое предложения, и после тщательного рассмотрения я согласилась. — Твоя тётя так и думала! — радостно воскликнул мистер Гардинер. — Могу я пожелать вам счастья? На секунду высокомерное выражение соскользнуло с лица мистера Дарси, и он выглядел совершенно больным. — Нет, дядя, — сказала Элизабет. — Мистер Дарси собирается оставить меня при себе любовницей. — Элизабет, — тихо, но твёрдо произнёс мистер Гардинер, — иди наверх. Элизабет схватила мистера Дарси за руку, но он спокойно приказал: — Мисс Элизабет, делайте, как говорит ваш дядя. — А вы! — закричал на него мистер Гардинер. — Я потрясён! Это отвратительно! Мои племянницы — леди и вовсе не одиноки! Я должен вызвать вас! — Вы не джентльмен, — холодно ответил мистер Дарси. — Не надейтесь, что я приму вызов какого-то лавочника. — Не осуждайте его, дядя, — повторила Элизабет. — Сундуки Джейн упакованы, так что идёмте, мистер Дарси, идёмте, — потянув за собой, она вывела его из дома. На улице она подошла к старшей сестре, одетой в дорожный костюм, и взяла её за руку. — Лиззи? — спросила Джейн. — Что происходит? Почему кричал дядя? — Он получил плохие новости, — ответила Элизабет. — Пожалуйста, давай не будем портить сегодняшний день. Я очень хочу увидеть коттедж и маму.***
Коттедж оказался именно таким, каким и должен быть деревенский коттедж: неправильной планировки, под соломенной крышей и достаточно просторный, чтобы вместить семью, гостей и слуг. Расставание с родными на следующий день тоже оказалось именно таким, каким должно быть расставание с любимыми людьми: изматывающим и эмоциональным. В письмах, адресованных матери, Элизабет упоминала о планах вернуться в Лондон, но миссис Беннет забыла сообщить о них Мэри и Китти. Это упущение обескуражило всех, когда пришло время уезжать. Джейн тоже ничего не знала. Забота о благополучии семьи, как на старшей, должна была лежать на ней. И, когда отец был жив, сёстры рассчитывали, что красота обеспечит ей блестящий брачный союз. Но Элизабет не смогла доверить сестре свою тайну. Она сознательно хотела взять ответственность на себя. Ведь Джейн пока не было сделано ни одного предложения. Все они достались менее красивой и менее послушной младшей сестре, а потому именно Элизабет выпала доля изменить их судьбу. Она не хотела, чтобы Джейн узнала правду из газеты, но рассказать об этой правде, глядя в глаза, тоже не могла. Элизабет решила написать ей письмо, объясняющее всё, когда окажется в Мэйфэр. Это решение не облегчило отъезд. Первый час своего путешествия с мистером Дарси Элизабет плакала. Второй спала. Третий прошёл в разговорах на разные несущественные темы, которые она сочла более приемлемыми, чем обсуждение того, что произошло в доме дяди. Мистер Дарси понимал, что ни он, ни мистер Гардинер не облегчили жизнь Элизабет, сорвавшись друг на друга. Она сама быстро отклонила эту тему. А потому они говорили о погоде и дорогах, конструкции его экипажа и о том, сколь долго кучер служит его семье. По прибытии в бывшую резиденцию мистера Фрая, мистер Дарси последовал за Элизабет. Проживая под крышей дяди, она не предпринимала шагов для ремонта дома по своему вкусу, и когда заказала холодный ужин из того, что было приготовлено кухаркой, они сели рядом за стол в той самой вычурной гостиной. Мистер Дарси первым прервал неловкое молчание: — Могу я вас поцеловать? Элизабет скептически вздёрнула бровь. — Не думаю, что человек вашего положения склонен просить разрешения у кого-то вроде меня. Он пожал плечами. — Следует ли мне принять ваши слова, как утвердительный ответ или попытку вовсе избежать его? — Принимайте как вам угодно, — ответила она. — Вы привыкли поступать сообразно собственным желаниям. Ситуация, подобная этой, как нельзя лучше предназначена для их удовлетворения. — В таком случае, — решил мистер Дарси, — я сделаю это. Обхватив щёку большой ладонью, он развернул её лицом к себе. Элизабет наблюдала за ним, пытаясь заставить напряжённо застывшее тело расслабиться. Соблюдение заключённой между ними договорённости зависело от её умения доставлять ему удовольствие, и она напомнила себе: «Я не статуя. Я — акварель». — Закрой глаза, — тихо попросил он. Тётя оказалась права: у него был красивой формы рот. Готовясь к прикосновению, Элизабет закрыла глаза. «Не так уж это и страшно — быть поцелованной», — подумала она. Губы мистера Дарси оказались мягкими, прикосновения — неторопливыми и нежными. Даже когда он приоткрыл рот, и горячее дыхание обдало её кожу, это тоже было приятно. Воображая этот момент, Элизабет полагала, что ощущение мужских рук, прикоснувшихся так, покажется ей отвратительным. Все её фантазии были пугающими, а вовсе не нежными. Сейчас же рука мистера Дарси, перебирая волосы, поглаживая затылок, заставляла её трепетать. Его рот, следовавший по пути, проложенному горячими пальцами, обжигал дыханием шею. Элизабет в панике прикусила губу. «Это не должно быть так!» Она потянулась вперёд, как слепая, наткнулась на его грудь ладонью и оттолкнула от себя. Глубоко вдохнув, мистер Дарси, глаза которого застилало чувственное безумие, раздражённо выдохнул: — Мисс Беннет? — Сэр, — скомкано пробормотала пребывавшая почти в панике Элизабет, — думаю, вам лучше уйти. «Он получит моё тело. Я смирилась с этим. Он заберёт моё сердце. Я не могу ему сопротивляться. Но мой разум принадлежит только мне, им он завладеть не сможет». Мистер Дарси непонимающе нахмурился. — Любое другое время подойдёт гораздо больше, — быстро и настойчиво заверила его Элизабет. — Последние два дня были очень насыщенными и дали мне много поводов для раздумий. Я растеряна, а мысли заняты не тем, чем должно. — Я вернусь позже, на этой неделе, — помолчав, пообещал мистер Дарси и поднялся из-за стола. — Пожалуйста, к тому времени подготовьте список того, что вам хотелось бы изменить здесь. — Да сэр. Мистер Дарси был высокого роста. Элизабет всегда знала это, но когда он вот так нависал над ней, чувствовала намного острей, чем раньше. — Не знаю, чем вызвана эта перемена в вас, — сказал он, — но надеюсь, вы сможете найти способ примириться с ситуаций, с которой уже согласились. — Моя смелость растёт с каждой попыткой запугать меня, — храбрясь, заявила Элизабет. То, что когда-то звучало игривой фразой, которую она использовала против мистера Дарси, сейчас превратилось в щит, призванный защитить её саму. — Я не боюсь вас, — ответил мистер Дарси, Элизабет усмехнулась, и он продолжил: — И не хочу, чтобы вы боялись меня. Не хочу думать, что вас необходимо запугать, чтобы вы чувствовали себя способной продолжать. — В настоящее время я не готова, — призналась она. — Но буду, когда вы вернётесь. Можете на это рассчитывать. Кинув на неё ещё один внимательный взгляд, мистер Дарси ушёл. Вскоре подали ужин. Пережёвывая его, Элизабет гадала: сказала ли она правду?***
Он вернулся спустя три дня, солнечным утром. Составив список необходимых изменений, Элизабет сидела в гостиной и читала найденный в библиотеке роман, когда лакей объявил о посетителе, и она попросила проводить его. В комнату, явно находясь во взбудораженном состоянии, стремительно вошёл мистер Дарси. — Доброе утро, мистер Дарси, — учтиво поприветствовала его Элизабет. — Надеюсь, ваша сестра здорова? — Да, — быстро, почти резко ответил он. — Благодарю вас. Ваша горничная… не могли бы вы позвать её? Элизабет, полагая, что это странная просьба для мужчины, тем не менее заложила страницу, которую читала, и позвала Робинсон. Пока длилось ожидание, она предложила мистеру Дарси сесть, но тот, очевидно слишком взволнованный, не мог оставаться на одном месте. Когда пришла Робинсон, столь же растерянная и смущённая, как и её хозяйка, мистер Дарси коротко и тихо переговорил с ней о чём-то в сторонке. — Мисс Беннет, — произнесла Робинсон, когда они закончили, — следуйте за мной, пожалуйста. Элизабет посмотрела на мистера Дарси, вопросительно приподняв бровь, и направилась следом за горничной. — С каких пор в моём доме хозяин мистер Дарси? — неприятно удивлённая, поинтересовалась она, растянув губы в фальшивой улыбке: если уж он вознамерился поселить её не у себя, а в её собственном доме, то должен хотя бы сделать вид, что главная здесь она. — Пожалуйста, мэм… — промямлила Робинсон, — я бы не смогла сказать такому человеку, как он, «нет», в чьём бы доме не находилась. — Что ему было нужно? — поинтересовалась Элизабет, удивлённая тем, что у него вообще возникла необходимость о чём-то говорить с обычной горничной. Робинсон залилась румянцем. — Он велел мне отвести вас в вашу гардеробную и подготовить, — и, покраснев ещё сильней, тихо добавила: — Он пришёл, чтобы лечь с вами в постель, мэм. — Да, — медленно произнесла Элизабет, — я так и думала. Между мной и мистером Дарси есть… некая договорённость. Он обещал вернуться на этой неделе. И Элизабет удивилась не тому, что он сдержал своё обещание. Её поразило то, что он не дождался хотя бы вечера и собирался взять её сейчас, во время утреннего визита. Что ж, Элизабет предполагала, что рано или поздно, но ей придётся привыкать с причудам этого мужчины. «Он дал мне три дня на то, чтобы привыкнуть к мысли: он возьмёт то, что ему предложили и за что он заплатил. И это более великодушно, чем я могла ожидать, — подумала она. — Я продала ему своё тело да ещё заставила ждать, пока он сможет взять его». — Мэм, — прошептала Робинсон, — мистер Дарси сказал, что вы должны быть раздеты, когда он войдет в ваши покои! Когда он вошёл, ей нечем было прикрыть собственное тело, кроме того, что принадлежало ей от природы. Элизабет распустила волосы, чтобы спрятать соски, и скрестила руки, ладонями закрыв развилку между ног. Когда он вошёл, она отважно расправила плечи и приподняла подбородок, призывая его действовать. От отвёл её волосы в сторону… После он спросил: — Я сделал тебе больно? — и его большая ладонь легла на её спину. Его вопрос опоздал и теперь не имел смысла. Ему следовало задуматься о её ощущениях раньше, чем он начал действовать.