Человек Харви Спектера

Таймлайн: 1 сезон 12 серия. Майк думает, что глаза у Харви похожи на два шоколадных блюдца.

Это не забавно, но синяк на скуле у Харви похож на кривой отпечаток напомаженных губ. Фестончатый по краям, с жёлто-зелёным пятном посередине, на словно нарисованном лице он выглядит комично неуместно. Как если бы Майк припёрся в зал суда в толстовке и джинсах. Ну или сам Харви заявился на слушание в спортивном костюме, что совершенно невозможно, потому как, во-первых, этот сюжет наверняка есть среди его кошмаров, а, во-вторых, даже домашняя одежда Спектера сшита на заказ. Росс не строит предположения, он точно знает: видел среди бухгалтерских отчётов чек из ателье (сумма была пятизначной, и сначала Майк решил, что это первый взнос по кредиту — случайная шутка веселила его до конца рабочего дня). Короче говоря, до сего момента Майк вообще не мог себе представить, что Харви может с кем-то подраться, и только поэтому, прислонившись возле него к капоту машины, смотрит вслед уезжающей вместе с Клиффордом машине и непредусмотрительно брякает: — Тебя ведь никогда раньше не били по лицу. Харви заламывает бровь с видом оскорблённого до глубины души человека и скрещивает руки на груди. — Это необходимый навык? Я, кажется, упустил эту строчку в требованиях к кандидату. — Это часть взросления. — То есть тот парень, что дубасил тебя в школе, преследовал педагогические цели? Майк глупо моргает, в очередной раз не понимая, каким образом Харви вновь обернул разговор против него, и недоверчиво хмурится. — С чего ты взял… — Брось, это очевидно, — отмахивается Спектер. — Ты до старших классов наверняка отставал в росте и весе, любил учиться, возможно, заикался и точно не играл в баскетбол. Разумеется, тебя кто-то бил. — Он был на полторы головы выше и вдвое толще, и это совершенно точно не делало ему чести… — запальчиво тараторит Майк и осекается, напоровшись на торжествующий взгляд Харви. Вздёргивает подбородок и, словно зеркало, копирует позу Спектера. — И я не заикался. А ты, судя по всему, был капитаном какой-нибудь школьной команды с ватагой поклонниц за спиной. — И поклонников, — как ни в чём не бывало соглашается Харви, и Росс на несколько очень долгих мгновения вообще забывает, о чём они говорят. — Так что ты прав, по лицу мне не прилетало, но в нескольких передрягах я был не слишком удачлив. Проклятое «поклонников» перестаёт звенеть в ушах, и Майк всем корпусом поворачивается к Спектеру. — Ты за кого-то вступался? Занятное дело: он вздрагивает одновременно с Харви, и тот таращится на него до того удивлённо, что Майку хочется начать оправдываться. Ему, признаться, и в голову не пришло, что обидчиком мог быть и сам Спектер — большое ли дело на пике популярности макнуть нескольких школьных изгоев головой в унитаз. Нетрудно представить, каким он был в школе, и стой на месте Харви кто угодно другой, такой же великолепный, Росс бы так и подумал. Но это Харви. Возмутительно уверенный и неуверенный в себе Харви Спектер, который при всей своей отвратительной гениальности имеет вовсе не очаровательную привычку не ждать ничего взамен и ставить себе в вину то, в чём не виноват и никогда не был. На счастье, знают об этом не многие: не по профессии огромное сердце он прячет под пиджаком и старательно душит галстуком, так сразу и не разглядишь, но стоит разок обернуться при выходе из кабинета (или ворваться на собеседование с кейсом, набитым наркотиками), и всё становится очевидным. Должно быть, он прогулял несколько лекций в Гарварде, на которых как раз учили, как именно вытравить из себя человека. Майк не знает, Майк лекции в Гарварде не посещал, но берутся же откуда-то такие, как Кайл. — Моему младшему брату часто доставалось, — говорит, кажется, вечность спустя Харви. Росс ждёт, но больше тот не произносит ни слова. Смотрит по-прежнему на дорогу, где уже нет ни машины, ни даже пыли из-под колёс, и выглядит отчего-то ужасающе грустным. Майку хочется хлопнуть его по плечу. Сжать локоть. Предложить обняться (Харви поднимет его на смех, стоит признать, да и Майк ни за что не предложит, что за глупости). Но просто продолжает сидеть рядом, на капоте машины, ещё минуту, три, пять. И когда Харви, наконец, поднимается, поправляет пиджак, словно застёгивает броню, Росс неожиданно для себя выпаливает: — Ты охренительно крут. Глаза у Харви делаются похожими на два шоколадных блюдца, и это, однозначно, самое нелепое сравнение, которое когда-либо приходило Майку в голову. Обратно в офис они едут молча. Харви улыбается.