Приятель Скал

Праздные думы почти всегда приводят к безделью — эту замечательную фразу Ричард слышал где-то на улице, но постарался запомнить. И в то утро, когда проснулся, чтобы растерянно вытаращиться на задорную воришку Холли, протягивающую ему яблоко, поверил в истину сказанного. Ведь тогда он проснулся измученным от бессонницы и весь день с трудом стоял на ногах, отчаянно зевая. Ни о каком похоже на ближайший рынок с воровскими намерениями не могло быть и речи, однако Дикон не стал расстраиваться по этому поводу. Жалеть себя бездомному мальчишке — последнее дело, а поэтому он побрел осматривать разбросанные по центру города богатые особняки. Каждый или почти каждый из них был обнесен забором и заслонен надежными воротами, но вот только охранники, как понял Ричард, находились не везде. Иногда герцоги, графы, бароны и кто-то там еще полагались на своих солдат. — Значит, к таким полезу в последнюю очередь! — подытожил юноша, прежде чем отправиться к дому барона Заля. Начинать нужно с малого. Сперва он несколько раз обошел особняк, стараясь держаться зарослей кустов и уповая на потрясающее везение. Пока Ричард забирался через забор, его никто не заметил — должно быть, солдатам просто не велели выглядывать за ворота. Если, конечно, они вообще есть… Сад Залей вовсе не отличался той роскошью, о которой вслух фантазировала восторженная Холли однажды: ни царства благоухающих нежным ароматом красных и белых роз, ни множества фруктовых деревьев с наливными плодами, ни, тем более, диковинных птиц, поющих красивые песни. Может в королевском дворце и есть подобное великолепие, но Ричард не собирался проверять — ни за что. А здесь всего лишь пара покосившихся яблонь с облетевшими листьями, дюжина чахлых кустиков, да и только. Но ведь дело в том, как правильно рассудил юный Окделл, что растения поздней осенью не отличаются прекраснейшим видом. Заля и его семьи не было дома, и это нисколько не помешало юноше забраться в приоткрытое окно, подтянувшись на руках. Блуждая по коридорам, юноша посмеивался над наивностью хозяев — разве запертые двери и ворота спасают от воров? Видимо, барона и членов семьи никто не соизволил обучить таким, казалось бы, простым вещам, а зря. Впрочем, Дикону Окделлу это было на руку, потому что в первый раз он осторожно вынес из дома несколько колец и брошей, столь опрометчиво забытых в шкатулках, в гардеробной, и даже сумел не попасться на глаза слугам. Конечно, хозяева здесь были, он даже слышал их громкую беседу и смех, но в смысл фраз не вслушивался. Жизнь научила его ходить тихо. Свою добычу Ричард продал висельникам за смешные, по сути деньги, но для него они показались настоящим сокровищем. Взять в аренду скромную комнатку нельзя, а вот купить еды для девочек и для себя — вполне реально, поэтому Ричард вернулся в их «жилище» с узелками, наполненными всякой снедью, и карманами, в которых радостно звенели мелкие деньги. — Дикон! — воскликнула впечатленная Холли, жадно впиваясь зубами в сочный пирог с мясом, — где ты достал столько всего? — Купил, — отчасти честно ответил юноша, усевшись на ветхое одеяло вместе с сестренкой и последовав ее примеру. — А не украл? — уточнила Дейдри. — И это тоже, — Дикон о совершенной краже и думать забыл, просто бесшабашно махнул рукой. — Какая разница, кушай на здоровье и не думай о пустяках. Но если маленькая Дейдре могла покивать головой, встряхнув жиденькими косами, и приняться с большим аппетитом за еду, то Холли насторожилась. Ее пристальный серый взгляд преследовал Ричарда весь вечер, но по озадаченному выражению лица девушки было очевидным, что спросить она у братца не решится. Даже если бы ее догадки подтвердились, то не запрещать же ей ему продолжать заниматься заработком, который поможет им всем выжить? С этого дня жизнь троих сирот резко изменилось. Ричард умело и тихо залезал в чужие дома мелкой знати, вроде баронов, и просто зажиточных людей, и старался за один раз взять побольше добра, чтобы хватило денег на более долгий срок. Кроме того, он старался воровать не средь бела дня, как в первый раз, поняв, что тогда ему просто улыбнулась удача, а забираться в дома ночью. Сначала юноша испытывал страх — леденящий, жуткий, заставлявший замирать от любого услышанного звука, но потом это прекратилось. Он стал уверенным в себе воришкой. Такая жизнь оказалась полна опасностей, ведь теперь рассказать гвардейцам про юного и не по годам умелого вора мог любой висельник. Поэтому Дикон во-первых, старался обращаться за деньгами к разным людям, а во-вторых, продолжал воровать яблоки на рынках, для отведения глаз уличных мальчишек. Те тоже не должны были ничего заподозрить. И, благодаря остро отточенному мастерству тихого ночного вора, Ричард Окделл и его сестры без особых трудностей и лишений пережили почти всю холодную снежную зиму. Конечно, теплой одеждой разжиться не удалось, поскольку нужно было есть, но Дик, намереваясь совершить одну дерзкую выходку, пообещал Холли теплую накидку на плечи, а Дейдри — новые сапожки. Но позже, пересчитывая горсти медных денег, вырученных за побрякушки богатых дам и девиц, Ричард понял, что явно перестарался, описывая сестрам их новые возможности. Да, этих денег хватит на еду, но что делать потом, когда им действительно понадобится одежда и крыша над головой? Пораскинув мозгами, юноша решил пойти на крайне опасное и не менее дерзкое дело, а именно: добраться до улицы Мимоз и ограбить дом Первого маршала Талига. Про этого человека ходили разные слухи: как во Дворе Висельников, так и среди многочисленной бедноты Олларии. Слушая обрывки фраз, порой восхищенных, а порой испуганных, Ричард Окделл понял, что просто обязан попытать счастья. А если поймают… то что же, в детстве он не раз сбегал, вырвавшись из рук рыночных сторожей или визгливых торговок, значит и теперь повезет. Мысль о том, что Первый маршал это вам не уличная торговка, немного покрутилась в голове и благополучно затерялась среди иных, незначительных мыслей. Если бы Дик тогда уцепился за нее и трезво оценил свои возможности, то все пошло бы иначе, однако опьяненный своими удачными кражами из домов и немного — разбавленной тинтой из дешевой лавки, он даже не захотел этим озадачиваться. В тот прекрасный день, когда в его голову пришла эта мысль, юноша чувствовал себя самым счастливым на свете. — Братец, ты пил вино? — уточнила вездесущая и крайне любопытная Холли, встретив Ричарда поздно вечером на пороге их жалкого жилища. — А мне почему не принес? — В следующий раз принесу, — невнятно пообещал Дик. Дейдри их не слушала — она самозабвенно играла с куклой, которую купил щедрый старший брат. Девочка пока не знала, что он занимается кражами, по крайней мере Ричард и Холли не посвящали ее в это. Уличные подружки Дейдри отлично все схватывали на лету и могли разнести эти сведения по всей столичной окраине, и тогда благополучию мог бы прийти резкий и неприятный конец. — Ты же бережешь себя? — хриплым и требовательным шепотом спросила у Дика Холли, когда Дейдри крепко заснула, завернувшись в одеяло. — Не попадаешься? — Если бы попадался, меня бы здесь не было, — отозвался тот с нарочитым весельем. — Не бойся. Холли нельзя бояться, потому что ему и самому страшно. В доме герцога Алвы может поджидать все, что угодно. И, когда Ричард сидел в раздумье, потихоньку забываясь пьяным сном, в его памяти внезапно всплыл разговор с отцом пятилетней давности. Причины, по которой он состоялся, он не помнил, однако суть была такова: никогда не связываться с сильнейшими людьми этого города. Если свободы и жизни не жалко, можно попытаться ограбить каких-нибудь Колиньяров или даже Манриков. Последние и двери порой не запирают, а их рожи лоснятся от самодовольства и уверенности в собственной безопасности. Но… — Но упаси тебя, Создатель, сынок, связаться с кэналлийцами, — говорил отец. — Неважно, с кем именно, хотя Алва — самый опасный человек в этом городе. Его боятся даже висельники. Наверное, у отца была возможность столкнуться с этим самым Алвой, в чем он не признавался, но теперь, вспомнив эту беседу, юноша почувствовал противоречивое чувство. Это было и желание залезть в дом маршала и набежавший неожиданно страх. Что же выбрать? Взвесив все «за» и «против», Ричард посмотрел на счастливых сестер, на бледных щеках которых недавно появился румянец, а потом подумал, что готов сделать все ради их благополучия. — Холли, — сказал он чуть слышно, — если со мной что-нибудь случится, постарайся выйти замуж и пристроить Дейдри. Наверное, это было проще посоветовать, чем сделать. Кому нужны заморенные бродяжки? Но в памяти Ричарда жила какая-то давняя история о святой Октавии, услышанная от священника однажды. Ее вспомнил, на нее и сослался в ответ на удивленный возглас Холли. — Да ты что, братец? — девушка взволнованно всплеснула руками. — Октавия была красивая, а я?! Ричард не мог покривить душой и назвать сестрой красавицей; больше всего она походила на ершистого жеребенка-переростка. Однако, надежда есть всегда и не стоит ее задавливать раньше времени. А потому он пожал плечами, улыбнулся и стал ждать следующей ночи. До улицы Мимоз пришлось добираться долго, но ночная холодная мгла скрыла от посторонних глаз дрожавшего мальчишку, торопливо шагающего между домами, церквями, тавернами. Он мысленно надеялся, что в этот раз тоже повезет, поскольку прежде удача никогда не отворачивалась. И да… нужно будет набрать побольше всего. Свет в доме горел лишь в одном окне, а когда прижавшийся к забору Ричард прислушался, то не услышал никаких звуков. Выходят, слуги спят тоже. Значит, можно смело перелезть через забор и идти к черному входу. Возможно, тут даже где-то есть незапертая калитка, но Дик располагал слишком малым количеством времени, чтобы ее искать. Шмыгнув к двери, он подергал ручку на всякий случай. Заперто. Значит, маршал Алва не такой же дурак, как все остальные, ограбленные прежде, и это придется учесть. Толкнув плотно прикрытые створки на первом этаже, юноша подтянулся на руках и забрался внутрь. В кромешную тьму комнаты остро врезался свет от уличных фонарей, и это было на руку Дикону. Выпрямившись, он огляделся. — Ого, сколько тут всего! — произнес он, окидывая восторженным взглядом помещение. В этом доме не жили женщины, поскольку юноша не заметил ни одной шкатулки, набитой драгоценностями. Зато сколько блестящих статуэток и красивого оружия! Впрочем, с пистолетами и кинжалами лучше не связываться, ведь висельники тоже не дураки и очень быстро поймут, откуда он им приносит награбленное. А вот статуэтки… Выбор Ричарда пал на медного вепря, задвинутого в угол каминной полки и он не смог не улыбнуться от чего-то. Но надо уходить, пока не раздались шаги за дверью, а под окнами не зашебуршились встревоженные слуги! Юноша вытащил свою ветхую сумку, бросил в нее вепря, еще пару-тройку милых красивых вещиц, и, прижимая все это добро к груди, поспешил выбраться обратно, чтобы двумя широкими прыжками вернуться к забору. — Я еще вернусь, — подытожил Ричард чуть позже, спеша домой. — Там слишком много богатств.