Приятель Скал

— Ну и что с ним теперь делать? Вопрос, заданный Первым маршалом был скорее риторическим, чем требующим немедленного ответа молчаливо стоявшего возле двери Хуана, однако тот спокойно посмотрел на господина прохладными черными глазами и пожал плечами, давая понять, что не знает, как ответить. Хотя, Алва не глядел на него в упор; он сидел в кресле и тер лоб кончиками пальцев. Это помогало успокоиться. Мальчишка, пойманный на воровстве, вызывал у Рокэ странное и давно забытое, но довольно сладостное и приятное чувство, позволяющее дышать полной грудью. Чувство власти? Разговор с тем, кто полагает себя равным тебе? Душевная привязанность? Кэналлиец понимал, что перебирать эти варианты в уме столь же глупо, как и надеяться, что Ричард сейчас испытывает примерно то же самое. Усмехнувшись, он коротко и рвано выдохнул, провел задумчиво пальцами по лицу, опустил руки на колени. Надеяться не имело смысла. — Вам решать, соберано. Соберано захотелось напиться вина и тут же уснуть, но постоянно пить, не имея при этом ни малейшего для этого повода — дурной тон и банальное пьянство. Он же не был пьяницей, что бы не судачили при дворе, под зорким оком Ее Величества. — Он не буйствовал? — рискнул Рокэ задать вполне закономерный вопрос после нескольких минут тягостного молчания. Хуан все еще стоял в дверях, вытянувшись в струнку, но не ожидал вопроса, а потому слегка замедлил с ответом. — Нет. Он не буйствует, но хамит. — Вполне обычно для щенка его возраста и положения, — зло усмехнулся Рокэ. — Знаешь, что? Я не хочу отдавать его в Багерлее, да его туда и не примут. Дворянская тюрьма… — По крови Окделл все еще дворянин, — не совсем уверенно заметил Суавес. — После стольких лет браков с мещанками и трактирными девицами? Кхм, — Рокэ прервался, вспомнив Октавию Алву, свою прапрапрабабку, которая встретила Рамиро-предателя в трактире. — Но, возможно, ты прав. С кем бы ни сливалась кровь Окделлов, она всегда оставалась Повелительской. Но это не решает моей проблемы. А проблема оказалась гораздо сильнее и серьезнее, чем ему подумалось сначала, наверное поэтому яркие лучи редкого и холодного осеннего солнца за окном совсем не радовали глаз. Откуда взялась эта щемящая и светлая тоска, захватившая темную душу и твердое сердце Рокэ Алвы в прочную сеть? В последний раз он испытывал похожее состояние много лет назад, еще до Винной, но Эмильенна, хоть и оказалась белокурой змеей с доброжелательной улыбкой и острыми зубками, но являлась женщиной. Влюбиться в родовитого воришку с улицы? Какая же глупость… — Так что прикажете делать? — спросил Хуан. — Накормить его и ничего не объяснять. Ответ получился резким, сухим и отрывистым, однако Хуан и не подумал обижаться; он — не молодой и глуповатый дворянин, чтобы злиться в ответ на любую неприятную мелочь. Коротко кивнув, старый слуга вышел из кабинета Рокэ, предоставив господину возможность побыть наедине с собой и своими переживаниями. А Ричард в это время тоже смотрел в зарешеченное окошко, мысленно прикидывая, как можно незаметно сбежать из этого дома. Он не так испугался бы, отправь Рокэ Алва его в тюрьму, но хозяин особняка пугал, как и молчаливые слуги с сумрачными суровыми лицами и недобрыми темными глазами. Сердце юноши начинало биться чаще, едва он начинал задумываться о том, что с ним сделают, и поэтому он старался избегать страшных мыслей, но, чем дальше ускользало вперед время, тем чаще он возвращался мысленно к своим опасениям. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как его заперли, наверное, целые сутки. Ночью Ричард спал, сытый и почти успокоившийся, но, когда проснулся утром, у него ныли виски, и ему казалось, что проспал он гораздо дольше. Этим зловещим кэналлийцам ничего не стоило подмешать по приказу Ворона снотворное в еду. Подумав об этом, Ричард почувствовал, как по спине пробежал холодок, и тщетно попытался вспомнить, чувствовал ли вчера что-нибудь дурное, когда обедал? Вроде нет, но как можно доверять герцогам, которые сами не знают, чего от него хотят? Он устал. Он ждал Рокэ Алву, дабы упросить, а упрашивать Дикон всегда умел прекрасно, трогательно глядя на собеседника широко распахнутыми серыми глазами, какой бывает у игривого щенка, о том, чтобы с пинком выбросили на улицу. Должно быть, в Багерлее не хочет отправлять уличное отребье, маршал, чтобы не позориться перед остальной знатью. Или с кем он там водится? Кардинал, король? Брр! Подумав об этих страшных людях, Ричард немедленно и зябко передернул худыми плечами. Хотя, если забыть про никчемный страх, то короля Фердинанда он совсем не боится. Что этот король ему может сделать? Вздохнув, Окделл понял, что просто успокаивает себя такими мыслями, и счел за лучшее перестать об этом думать. В замке почти бесшумно повернулся ключ и Ричард вскочил. Отчего-то страх его усилился, в груди стало жарко, а дыхание на миг сорвалось. Но, вопреки опасениям, в комнату вошел не злобно зыркающий черными глазами кэналлиец, а мирного вида женщина с подносом в руках. Она, правда, тоже кэналлийка, но совсем не злая и не страшная. Оставалось только одно… — Здравствуйте, — вежливо поздоровался Ричард. Это было ему несвойственно, но сама ситуация требовала забыть про уличные манеры и вспомнить о хорошем тоне. Хоть он и был почти незнаком юноше. — Здравствуйте, дор, — вздохнула женщина, замявшись перед последним словом. — Вот, кушайте, — она поставила поднос на стол. Ричард покосился на горячие мясо и овощи. Есть хотелось очень, но сбежать — еще больше. — Спасибо. Только можно попросить вас кое-о-чем? — он посмотрел на кэналлийку с такой неподдельной тоской, что в ее темном взгляде появилась жалость. Дикон не любил вызывать чью-то жалость, однако и теперь ему пришлось отодвинуть свои твердые принципы на второй план. Дело оставалось за малым, главное — дождаться согласия доброй женщины. — Конечно, можно, — она неожиданно тепло улыбнулась, чего Окделл совсем не ожидал. — Меня зовут Кончита, а вас? — Дик, — решительно и без лишних церемоний ответил он. Все равно они больше не увидятся. — Можно мне подышать свежим воздухом? Понимаете, я немного болен, — в доказательство своих слов он дернул воротник рубашки и шумно вдохнул воздух. — А здесь душно. — Конечно, — охнула Кончита. — Пойдемте, в соседней комнате есть открытое окно… Но все-таки она волновалась, когда выходила — это Ричард заметил по суетливым движениям доброй женщины. Понять можно — ей не хотелось быть застигнутой врасплох одним из кэналлийских мужчин. Пропустив вперед личного пленника соберано, Кончита прошла следом и Ричард, бросившийся к распахнутому окну, тихо охнула. — Дор… Он не слушал и не слышал — ему в лицо дул неожиданно теплый ветер свободы, несмотря на то, что с улицы терпко веяло сыростью. Ричард больше ничего не боялся, а потому решился выпрыгнуть из окна. И, что самое удивительное, камни не оказались жесткими твердыми, а может быть это из-за того, что… Впрочем, неважно! Самое время убегать, сломя голову, пока позванные Кончитой люди не сбежались сюда. Не теряя даром времени, Дик бросился к своей лазейке, и уже совсем скоро имел удовольствие бежать прочь от улицы Мимоз. На которую, как не сомневался Ричард, он никогда больше не вернется.