НЕ СТИРАЯ ИЗ ПАМЯТИ (THE THINGS WE DONT DELETE)

ГЛАВА 17. РАЗЫСКИВАЕТСЯ СОСЕД

— Шерлок? Что привело тебя в нашу скромную лабораторию? — спросил Майк Стэмфорд с легкой улыбкой. Высокий худой темноволосый мужчина бросил на него скучающий взгляд. — Исследование. — Ах, да. У нас есть новый труп. Я как раз собирался зарезервировать его для урока, на котором я буду… — Всё это крайне интересно, но извини меня… — Знаешь, я удивлен, что ты так часто здесь появляешься. С половиной научного оборудования, которое ты приобрел в прошлом году или около того… — Да, но это тебя не касается. У меня просто нет места. Моя квартира довольно маленькая. — О, возможно, пора сменить ее. Найти что-то большее. — (Шерлок закатил глаза). — Да, я знаю, жить в Лондоне дорого, но держу пари, что ты мог бы позволить себе большую квартиру, если бы у тебя был сосед. Шерлок подумывал о том, чтоб перебраться наверх, в квартиру 221б, ведь ему, в самом деле, нужно было больше места для научного оборудования. Он знал, что Майкрофт, контролирующий ублюдок, скоро все-таки возвратит ему доступ к трастовому фонду, в конце-то концов. Можно было бы использовать эти средства для покрытия расходов по арендной плате... Но вот о соседе он прежде не думал, и не мог не фыркнуть. — Да кто согласился бы жить со мной? Майк пожал плечами, и высокий темноволосый детектив пронесся мимо кругленького доктора, слегка постукивая хлыстом по своей длинной ноге. — О, привет, Майк, — улыбнулась Молли. — Хочешь, кофе попьем? — О, спасибо, но, знаешь, день всё же хороший, хотя и немного прохладно, но, думаю, все-таки выйду в парк, пройдусь немного, где-нибудь там и кофе попью, не пойду в кафетерий. Худенькая женщина слегка улыбнулись. — Звучит хорошо. Хотелось бы, чтоб у меня было хоть немного больше свободы, но Ярд всё время привозит тела. Вот только что – еще одно самоубийство, к несчастью. Бедный молодой человек, почти ребенок, едва восемнадцать исполнилось. — Да, ужасно. — Ну, рада была тебя видеть, Майк, непременно оставлю один из трупов для твоих студентов. — Спасибо, Молли. Майк был спокойным человеком, у него была прекрасная жена, которая только что подарила ему дочь, прекрасную девочку, которую они назвали Вайолет. Недавно ему повысили зарплату, и ученики в этом году были просто великолепны. Он думал о кофе, что здесь был намного лучше, чем та смола, что бывала в больничной столовой… И как раз в этот миг он подумал, что видит знакомое лицо, – того, с кем ни разу не сталкивался с медицинской школы. Джон? Джон Уотсон?.. Джон шел по парку, когда кто-то окликнул его. — Джон? Джон Уотсон? Это я, Майк Стэмфорд. Джон взглянул пухленького человека, которого сейчас трудно было узнать. — Майк? Извини, что не… — Да, я знаю, что потолстел. Джон сухо улыбнулся; он был как-то не очень настроен общаться, но Майк всегда был человеком, с которым трудно быть невежливым. Так что он взял предложенный стакан кофе и сел рядом, на скамейке, в парке напротив Бартса. — Может, тебе снять квартиру, пополам с кем-нибудь? — Посмотри на меня, кто согласился бы жить со мной? — Джон нахмурился, когда Майк хихикнул. — Что? — Просто ты второй человек, который сегодня говорит мне это, — весело улыбнулся Стэмфорд. Джон попытался подавить тремор левой руки, сжав ее в кулак. Майк был очень любезен, притворившись, что не заметил этого. — А кто первый? — неожиданно для себя спросил Джон. — Пойдем-ка со мной, ты должен встретиться с ним, тогда скажешь, хотел бы ты с ним познакомиться. Джону трудно было сказать Майку «нет», после всей той поддержки, что тот оказывал, и после того, как Джон провел лето на любезно предоставленной им кушетке, – они вместе тогда посещали Бартс, пока Джона не призвали в армию. — Он, должно быть, всё еще в лаборатории. Замечательный человек, иногда консультирует Ярд, всегда чем-то занят. Тебе мог бы понравиться, хотя нравится он немногим. — Звучит не очень-то обнадеживающе. Майк вновь усмехнулся, открывая дверь в лабораторию. Джон окинул взглядом новое оборудование. — А тут кое-что изменилось, не то, то было при мне. — Джон провел рукой по одному из весьма дорогих микроскопов, что стоял на столе перед ним. И заметил склонившуюся фигуру человека в костюме; тот что-то торопливо писал на листе бумаги. Джон почти им не заинтересовался; вместо этого он ломал голову над вопросом, почему это Майк провел с ним экскурсию по больнице, а затем проводил сюда, в лабораторию. Потому что этот человек в дорогом костюме явно не нуждался в соседе. — Майк, могу я позаимствовать твой телефон, мой не ловит, — послышался баритон. И Джон сжал свою трость; сердце бешено забилось в груди. Он пытался взять себя в руки, не понимая, почему его чертова посттравматика задумала вдруг разыграться. Ну и что, что у человека в дорогом костюме был знакомый голос и знакомая шапка темных кудрей?.. — Что случилось с наземной линией связи? — Предпочитаю текст. — Извини, я свой оставил в пальто. — О, вот. Возьмите мой. Джон не понимал, что заставило его предложить телефон этому совершенно незнакомому человеку. Возможно, это было желание увидеть лицо мужчины, чтоб убедиться, что это не призрак из прошлого. Черт побери, и плечо болело от холода, надо было надеть джемпер под куртку. Он заплатит за эту небрежность позже, прекрасно зная, что неприятное покалывание превратится в тупую боль и, наконец, болезненную пульсацию… Шерлок не смотрел на человека, который вошел вслед за Майком, пока тот не предложил воспользоваться его мобильником. Консультирующий детектив мгновенно застыл, узнав невысокого мужчину; мысли мчались как сверхскоростной пассажирский экспресс, и Шерлок пытался не отставать, смущенный приливом эмоций, угрожающих навсегда лишить его речи. — Это мой старый друг… — начал Майк, представляя вошедшего, но Шерлок просто взял предложенный телефон. Лицо Джона было немного бледным, и тот был слишком худым. — Джон Уотсон, — закончил Шерлок. Майк широко улыбнулся. — О, так вы, значит, уже знакомы, вот это сюрприз. — Кофе. — Теперь вошла Молли, протягивая Шерлоку теплую кружку, и вышла. — Да. Мир тесен. Джон понял, что высокий мужчина взял предложенный телефон и быстро набрал текст, возвращая гаджет обратно. Бывший солдат мог видеть, что скулы друга теперь еще более выразительны, и хоть тот был худым, – он всегда был худым, – но не выглядел больше столь хрупким, как пять лет назад. Никаких следов употребления наркотических препаратов заметно не было, значит, тот сумел оставаться «чистым». Майк, чувствуя напряжение, слегка улыбнулся. — Ну, мне пора бежать, я вас оставлю. Какое совпадение, Шерлок, ты говорил о том, что тебе нужен сосед по квартире, а Джону нужна квартира, чтобы с кем-нибудь ее разделить. Ни один из них не двигался с места, не заговорил, они даже и не заметили, что их толстяк приятель ушел. Джону тоже хотелось сбежать, исчезнуть. Почему он последовал за Майком, так жестоко приведшим его сюда? Он уже ощущал себя раненым жалким животным, а что бы о нем подумал его бывший друг? Без сомнения, Шерлок видел ту тень человека, в которую превратился Джон, и сможет точно сказать, что именно к этому привело. Джон не думал, что выдержит это. По крайней мере, сейчас.

ГЛАВА 18. ВЫКУП ПИРАТА

Шерлок не понимал, почему вдруг комната стала невероятно маленькой. Он никогда не замечал ее точных размеров; надо будет проверить потом. Он не мог моргнуть, не мог глаз отвести глаз от невысокого светловолосого парня, что стоял перед ним. Джон выглядел худым, слишком худым, даже по меркам Шерлока, новые морщины и более глубокая складка на лбу заставляли Джона Уотсона выглядеть старше своего реального возраста. Даже глаза его изменились; чего-то в них не хватало, обычные теплота и свет исчезли теперь. Темноволосый детектив заметил напряженное выражение его лица; другу – нет, Джон больше не был его другом... его бывшему другу было больно, но хромота была вызывающе психосоматической; болело что-то еще, возможно, плечо. Холодная погода могла повлиять на него; такие травмы, как тот получил, не могли зажить быстро. Возможно, он не поел, кофеин из кофе, который он пил с Майком в парке, не помог делу. Шерлок нахмурился. Почему его это волнует? Зачем тратить впустую драгоценную энергию на такие бессмысленные рассуждения? Джон больше не был его другом, он дал понять, что вещи никогда не будут прежними. Шерлок должен просто уйти и оставить всё, что связано с Джоном Уотсоном. Да, так и следует поступить. Джон первым нарушил молчание, ему нужно было быстро сказать это и быстро уйти, до того, как кофе, который он выпил, начнет проситься наружу. — Извини. Джон зажмурился, проклиная то, до чего неуклюже всё это звучит. Но он должен сказать, он не был трусом. Шерлок растерянно вздрогнул, но раненый солдат продолжил, собравшись с силами. — Я… я не знал, что Майк имел в виду тебя. Я бы даже не стал приходить, если б знал. Я понимаю, что ты меньше всего хотел видеть меня. Я понял это еще в первый раз. Просто… Я просто хочу, чтоб ты знал, что я тебя не преследую, ни в коем случае. Я, честно сказать…э-э. Я вообще никогда не подумал бы, что ты всё еще живешь в Лондоне. Ну, я не должен был думать иначе, это ведь твой город… Я… я лишь несколько месяцев, как вернулся. Джон молол какую-то ерунду, но, по крайней мере, его голос был ровным, военная подготовка дала ему это, а спина была жесткой, и плечи прямыми. Тем не менее, он походил на болтающего дурака. Уходи-ка лучше, Уотсон, пока он не уничтожил тебя. Шерлок был смущен; в его друге не было никакого обмана, нет, почему же тот вел себя так, будто детектив-консультант впервые узнал о его присутствии в Лондоне? Поза Джона была напряженной, словно тот ожидал, что Шерлок набросится на него… Интересно. — Джон… — Нет. Я пойду. Не нужно ничего говорить. Всё хорошо. Всё хорошо. Приятно было увидеть тебя. Джон повернулся, чтобы уйти, пытаясь спасти хоть часть своей гордости. Каким жалким он выглядел с этой тростью и заиканием на фоне друга – потому что Джон всегда думал бы о Шерлоке как о друге, – а тот выглядел хорошо. Здоровым, немного худым, ну, так Шерлок всегда был привередлив в еде. Детектив уловил смущение в голосе друга, но только когда тот сказал «приятно было увидеть тебя», Шерлок очнулся от своего внезапного паралича. Это заявление, которое он слышал так много раз, повторялось болтливыми дураками, пытавшимися вести вежливый разговор, – это были только слова, что всегда говорили ему. Пустые слова. Но тепло – знакомая честность в этом утверждении – всё это было точно таким же, как прежде у Джона, старого Джона. В тот же миг детектив нашел друга, старого друга в той броне, за которой тот прятался. Столько эмоций, но это была искренность, он услышал это в тоне Джона, и именно это дало Шерлоку смелость прервать друга встречным вопросом: — Афганистан или Ирак? — О, Афганистан. — Джон застыл, всё еще не осмеливались взглянуть на высокого человека, и перенес свой вес на здоровую ногу. — Когда тебя выписали из больницы? — выпалил Шерлок, прежде чем придумал что-то лучшее, о чем можно заговорить. Он, конечно, знал о выписке Джона – взломал базу данных госпиталя, в самом деле, им следовало бы лучше защищать свои данные, и ребенок мог бы добраться до них. — Как ты узнал, что я... Как ты узнал, что я в госпитале? — Шерлок нахмурился, а Джон тяжело вздохнул, уставившись на свою трость. — Ах да, эта штука. Меня выписали примерно месяц назад. — Он кашлянул, прочистив горло, и заставил себя улыбнуться. Шерлок чувствовал себя как тот мальчик с пиратским мечом, который рубил дерево, только вместо меча держал теперь хлыст, который использовал для избиения трупа. Было столь же неловко. Он мог легко почувствовать, что его старый друг намерен сбежать, и совсем не хотелось, чтобы тот уходил. — Ты у Гарри? Джон усмехнулся, прежде чем ответить. — Нет, ты же знаешь, мы никогда не ладили. И она не пьет с тех пор, как я… с тех пор, как я возвратился домой. Она даже провела со мной несколько дней в больнице, но тебе известно, как она относится к подобным местам. Глаза Шерлока сузились. Так значит, та гарпия даже не оставалась там – и по тому, как Джон пожал плечами, не затрудняла себя посещениями. Вероятно, сунув Джону мобильник из чувства вины, отвратительная ведьма не могла даже побыть со своим братом, несомненно, из-за того, что не могла прожить больше дня без своей драгоценной отвратительной водки. Если б Шерлок знал, что Джон там один, он остался бы, и по тому, как говорил его друг, тот не знал о визите их с Майкрофтом. Следовало бы сказать пару теплых слов этой Гарри Уотсон. Тем не менее, это был шанс для Шерлока, и он им воспользуется, не отступит. Не в этот раз, и будь проклята его гордость. — Как Майкрофт? Я не видел его три года. — Джон соскучился по тому темному выражению, что мелькнуло на обычно невозмутимом лице друга. — Три года? — Да, ну, ты знаешь. Когда он приезжал, чтоб увидеть меня. Мне следует извиниться, я тогда повел себя с ним очень грубо, а это определенно неуместно. — Джон прикусил щеку, избегая взгляда серых глаз друга. — Ах, Джон, ты же знаешь Майкрофта. Он это переживет. Нам обоим известно, что у него нет чувств, чтобы причинить ему боль. И я уверен, что он заслужил всего, что ты сказал ему. — Возможно. Но я даже не дал сказать, зачем он приехал. Решил, что он, может, явился приказать мне оставить тебя в покое, тем более, что он пытался устроить мой перевод. Никогда не знаю, каковы намерения твоего брата, он действительно сложное существо. Шерлок не знал, что ответить на это; Майкрофт пытался тогда вытащить Джона, почему же ему не сказал, позволяя думать, что и пальцем не шевельнет. Но на самом деле Майкрофт, должно быть, предвидел реакцию Шерлока, как и его талант раздражать всех, с тех пор как Шерлок стал ползать. Майкрофт взял на себя инициативу, он отправился раньше, чем Шерлок его попросил, – попытался и потерпел неудачу. Младший Холмс решил пока отодвинуть эти эмоции, чтобы изучить их потом. Когда будет один, чтобы анализировать непонятное волнение чувств, которое сопровождало это открытие. — Ну, Джон, это же Майкрофт. Он на самом деле стал довольно опасным человеком, практически, он теперь британское правительство. Многое произошло, пока ты не был в Англии. Эго Майкрофта выросло почти так же, как его живот. Что же до его самочувствия, думаю, ты не удивишься, узнав, что он, как обычно, не соблюдает диету. Джон не мог не улыбнуться. Шерлок почувствовал, как его сердце забилось быстрее, он искренне улыбнулся, и печальные синие глаза раненого солдата посветлели. — Голоден? — Шерлок не стал ждать ответа, вместо этого открыл дверь лаборатории, пропуская мужчину вперед. Лучше уберечь их обоих от дальнейшей неловкости. — Ну, вообще-то… — Хорошо, я знаю отличный итальянский ресторан рядом с моей квартирой, у них там необыкновенное ризотто. Шерлок направился дальше по коридору, и Джон обнаружил, что прибавляет шагу, чтобы не отставать.

ГЛАВА 19. 221б

Марта Хадсон подозревала, что Шерлок не откажется от предложенной ею квартиры наверху. Она, конечно, дала бы ему любую скидку, какую он пожелает, он и так уже заплатил слишком много за небольшую квартирку в подвале. Но когда ее Шерлок объявил, что он, возможно, только что нашел соседа, она удивилась и испытала некоторые сомнения. — Послушай, Шерлок, — она уперлась руками в бедра. — Я не позволю тебе поселить здесь сомнительных напарников или бездомных. Ничего подобного! Ты и так уже много делаешь для этого детектива, причем вполне бескорыстно. Им следует проявлять к тебе больше уважения, вот что я скажу. Ты слишком добр к ним ко всем. В любом случае, с кем ты там работаешь, это твое дело, но чтоб никаких бродяг и бездомных у меня тут не было, молодой человек… — Больно слышать такое, миссис Хадсон. Вы же знаете, я слишком умен, чтобы жить по соседству с подобными типами. — Тогда кто же эта таинственная личность? О! Это женщина? Ты нашел себе хорошую девушку? — Она взволнованно хлопнула в ладоши. Темноволосый молодой человек лишь поморщился, опровергая такое предположение. — Миссис Хадсон, я ведь с предельной ясностью заявлял уже, что это совсем не моя сфера. Кроме того, я женат на своей работе. Что касается возможного соседа по квартире, то это старый друг из универа. — Друг? Он как раз надевал свой шарф, и на губах, изогнутых, словно лук купидона, появилась улыбка, а красивые серые глаза смотрели куда-то вдаль, за окно. — Да. Друг, я думаю. О, не волнуйтесь об этом, он появится завтра около двух, пожалуйста, покажите ему комнаты, если я еще задержусь. — Хорошо. И как же этого "друга" зовут? — Доктор Джон Уотсон. — О! — Глаза ее вновь засияли. — Твой парень! Значит, ты помирился! Ну, я приготовлю булочки по этому случаю. — Да, да, идите. — Шерлок уже перестал слушать, он уходил, нужно было пополнить кое-какие припасы. Марта Хадсон следующим утром была весьма занята, готовя на кухне. О, она с восторгом уже представляла себе лицо миссис Тернер, живущей напротив. Та всегда обожала хвастаться своими «женатыми», что жили внизу, в той квартире, что она им сдавала. «Эван – это бариста в кафе на углу, он делает для меня лучший мокко, когда я чувствую, что нужно взбодриться. А Чарльз – кассир в банке. Эти двое столь респектабельны. Я надеюсь, когда-нибудь у них будет ребенок, это было бы здорово. А чем занимается ваш? Бедный молодой человек, он живет один, не так ли? Ну, он, конечно, несколько странный мальчик, я сказала бы, и приходят к нему в ночь – за полночь, да еще эти люди, с которыми он общается… Ужасно, я порой ожидаю услышать, что вас убили во сне». Теперь была очередь Марты высказаться, прежде чем она заставила бы миссис Тернер съесть свои зубные протезы, и, кстати, кто-то должен сказать ей, что этот смешной рыжий парик ей совсем не идет. Она, в самом деле, очень болезненно воспринимала такое: нет, никто не должен был говорить такого о ее Шерлоке: тот был хорошим мальчиком. И помогал Ярду. Храбрый, чертовски умный, и люди, что стучались к нему, были клиентами и искали помощи, и Шерлок никогда не отказывал им. И денег не брал – разве что дела были совсем скучными. Она улыбнулась про себя, замешивая тесто для булочек. День, когда он появился на ее пороге, – тот день изменил ее жизнь, и она никогда не пожалеет об этом. Конечно, он мог быть бесцеремонным, едким, а его слова часто жалили, но она была не хрупким цветоком. И хотя могла выглядеть слабой, основа ее была твердой, хоть ее бедро уже было теперь не столь крепким, как раньше, но она могла выдержать многое. Шерлок часто приносил извинения, если говорил что-то особенно жестокое, ну, слова «извините» никогда не произносились, но он часто находил способ сделать всё правильно. И он был так талантлив, играя на своей скрипке, а когда Марте сделали операцию на бедре, он сыграл ей самую прекрасную пьесу, которую, как она позже узнала, написал для нее. И назвал это Bonne Nuit Maman. (Доброй ночи, мама). Прекрасный мальчик, никакая мать не могла бы мечтать о большем. Конечно, Джордж, ее муж, никогда не хотел детей, и потом она была рада, что их так не было в этом браке. Ей не нравилось думать о монстре, за которого она вышла замуж, всё пошло не так, как надо, но она от этого освободилась, и Шерлок, сероглазый молодой человек, что казался потерянным, помог ей в этом – помог, не требуя оплаты; он спас ее. И когда она услышала, что ему нужно место, где жить, ей было неважно, что скажут такие люди, как миссис Тернер, Шерлок мог быть эксцентричным, но не так, как другие. Стук в дверь прервал ее размышления. Она ярко улыбнулась, увидев, что на пороге – человек с фотографии. Тот тяжело опирался на серебристую трость, но на это она лишь взглянула мельком. Невежливо пялиться, и к тому же, он такой симпатичный, и манеры хорошие. Он представился и пожал ей руку, нежно, но крепко. Да, этот Доктор был идеальным для ее мальчика. — Здравствуйте, дорогой мой. Заходите, заходите, пожалуйста. Вы, должно быть, Джон, Шерлок говорил, что вы к нам заглянете. — Так его нет дома? Я могу зайти позже. — Нет, нет. Я бы не позволила бы вам этого, заходите же, заходите. Я покажу вам квартиру. И, конечно, он был более чем готов подчиниться, бедняга, слишком молодой, чтоб хромать, как старик. Что же, Шерлок сказал, что тот идет на поправку, и, надо надеяться, что этот доктор скоро выздоровеет. — Вижу, он совершенно не изменился. — Джон с улыбкой обвел взглядом комнату. — О, вы же с ним учились в университете. Он говорил, что вы были друзьями. — Правда? Он так говорил? — Джон взял чашку чая, которую пожилая женщина вручила ему. Манеры ее напомнили ему о матери Шерлока. Совсем немного – когда та говорила о молодом человеке, и глаза ее были того же цвета, и хрупкая внешность, хоть, в отличие от миссис Холмс, Джон мог видеть, что миссис Хадсон только выглядит хрупкой, но на самом деле была сделана из более прочного материала. Взглядом доктора он отметил некоторую скованность в ее движениях и напряжение – в осанке: так бывает либо после операции по замене бедерного сустава, либо, если требуется подобная операция. Интересно, прописали ли ей что-нибудь, потому что, он знал, что в холодную погоду она чувствует себя хуже. — Да, он сказал, к нему зайдет старый друг из универа. Я узнала вас по фотографии. — Она улыбнулась. — У Шерлока есть моя фотография? — Да, конечно, дорогой, ваше фото со службы, мужчины в форме всегда красивы, скажу я вам. Я уверена, что он тоже так думает. — Джон едва не закашлялся: старая леди подмигнула ему. Подавив смущение, он задумался над другими ее словами. Шерлок назвал его другом, а он никогда не бросался словами, он ценил холодные суровые истины и всегда был очень прямолинейным. Мог ли он надеяться – или это было бы слишком большим допущением, – что его друг захочет оставить прошлое позади? А Майкрофт? Старший Холмс отправился в Афганистан, чтоб припугнуть его, можно только вообразить, что тот сделает, если узнает, что Джон на самом деле разговаривает с Шерлоком, а не просто шлет электронные письма, остающиеся без ответа. Не то, чтобы тот когда-либо останавливал Джона. — У вас, наверное, есть, о чем рассказать, – готова поспорить, в универе он был совершенно неуправляем. У такого красивого мальчика было много подружек? Или вы знаете… — Джон снова чуть не поперхнулся чаем. Он знал по опыту, что бесполезно отрицать отношения, потому что все вокруг постоянно предполагали, что они были парой. И он научился просто позволять им думать то, что они хотят. — О, в то время он был не так уж плох, а вот видели бы вы его шестилетним. — Джон заметил, как в глазах старой леди промелькнул интерес. Теперь она села, предлагая ему свежеиспеченные булочки, а пахли те восхитительно, и желудок его зарычал, напоминая, что он с утра еще ничего не ел. Хорошая смена темы, Уотсон, подумал он. — Так вы с детства знали его? Джон кивнул, широко улыбаясь. — О, да. Я встретил его по дороге в библиотеку – он хотел, когда вырастет, стать пиратом, представляете? Вот такими Шерлок их и застал – беспечно смеющимися и с чашками горячего чая. Джон весьма комфортно устроился в кресле с подушкой с британским флагом и, казалось, что это – его изначальное место, так что Шерлок был полон решимости сделать так, чтоб тот там и остался. — Джон, миссис Хадсон, вижу, вы познакомились. — Да, дорогой, я лишь составила компанию твоему другу, пока ты не вернешься. Шерлок, беспорядок, что ты тут устроил… Разве можно так принимать посетителей? — Она поднялась, налила ему чаю, и он сел в свое кресло, где прежде сидела она. — Я сейчас сойду вниз, меня ждут. Я заверила миссис Тернер, что зайду к ней на чашечку чая. Приятно познакомиться с вами, доктор Уотсон. — Зовите меня Джоном, пожалуйста, — предложил ей доктор. Она похлопала Шерлока по плечу: — Хорошо, тогда – Джон. А ты, Шерлок, дорогой, пока не убегай никуда. Он вежливый, возможно, это на тебя повлияет. — До свидания, миссис Хадсон, — отмахнулся Шерлок. — Итак, Джон, что ты думаешь? — Он указал на квартиру. — Хорошо. Действительно, хорошо. — Отлично. Значит, решено. Хорошо, это решено. Когда ты переезжаешь?

ГЛАВА 20. ВСТРЕЧИ

Грег Лестрейд был знаком с консультирующим детективом Шерлоком Холмсом (несмотря на молодость – гением, экс-наркоманом и немыслимой болью в заднице) – уже целых пять лет. Пять лет, и за всё это время он узнал о нем очень немногое: почти сразу же то, что тот – гений, черт его побери, – и то, что ублюдок прекрасно об этом осведомлен. Лестрейд также знал, что с Майкрофтом Холмсом шутки плохи, и чем меньше с ним сталкиваться, тем лучше. Одна мысль об этом бросала в дрожь. Грег смирился с оскорблениями Шерлока, его невежливыми замечаниями о браке Лестрейда и личной жизни всех тех, с кем работал Грег, кражей улик, преследованиями свидетелей и предполагаемых жертв, эсэмэсками среди ночи с требованием полицейской поддержки или сообщениями о личности убийцы. Он даже смирился с тем, что у проклятого социопата были ловкие загребущие пальцы, и тот вечно крал у него удостоверения личности, а когда Грег курил, негодяй крал еще и его сигареты. Все эти вещи он знал о Шерлоке Холмсе, но это была безличная, поверхностная информация. Не то, чтобы Грегу не было никакого дела до этого человека, на самом деле, за прошедшие годы он стал уважать мерзавца, но при этом не обманывался, полагая, что дружба или уважение были взаимными. Грег мог справиться с этим, он не был какой-нибудь школьницей, фанатеющей по кинозвезде. Он даже не был уверен, что Шерлок знал его имя, а если и знал, то никогда не использовал за всё время, пока они были знакомы. Шерлок был не таким, как большинство людей, он не был сентиментальным или эмоциональным, если речь не заходила о деле. И единственным исключением была домовладелица, миссис Хадсон, только эту почтенную леди, насколько было известно Грегу, Шерлок мог обнять или благодарно ей улыбнуться. Лестрейд никогда не спрашивал, но полагал, что та знала молодого человека намного дольше, чем он, и часто он задавался вопросом, каким образом они встретились. С Шерлоком было трудно и в хорошие дни, а бедная миссис Хадсон сдавала социопату квартиру внизу, а теперь он и вовсе переехал наверх. Как могла она терпеть его все эти годы, не сходя с ума? Эти мысли, промелькнули у Грега, когда он пытался выяснить, кто, черт возьми, появившийся с Шерлоком незнакомец. Полицейский инспектор с недоумением наблюдал, как невысокий светловолосый мужчина идет, опираясь на трость, хромота его была весьма очевидной – и, пожалуй, единственной примечательной вещью в этом внешне более чем заурядном субъекте. И при этом тот шел на шаг позади высокого длинноногого Шерлока. Кем же он мог быть и почему оказался здесь? Тут не на что было смотреть, и Лестрейд уже выходил на улицу, вызывая консультирующего детектива. Когда Грег потребовал объяснений, желая узнать, кто же это к ним пожаловал, то единственным ответом Шерлока было: «Он со мной». Словно это всё объясняло. Но инспектор, помоги ему бог, все-таки позволил пришедшему войти и сопровождать Шерлока. Некоторые сражения не стоили борьбы, но, по крайней мере, тот, кто был пониже, вежливо ждал разрешения Лестрейда, чтоб последовать за Шерлоком в комнату, где лежала жертва убийства. Седовласый инспектор отошел в сторонку, позволяя двум пришедшим мужчинам осмотреть тело жертвы в костюме ужасного розового цвета, определенно, ничуть не похожей на немку, хоть и нацарапавшей немецкое «RACHE». [1] — Яд, — нахмурился светловолосый, и Шерлок поднялся на ноги, завершив свои изыскания. Лестрейд попытался осознать их столь же быстро, как Шерлок их предъявлял, но их невозможно было поймать на лету, и он, как обычно, потерял надежду расшифровать их язык, присущий исключительно Шерлоку. Прежде, чем он успел попросить более упрощенную версию того, что только что было сказано, хромой с тростью опередил его. Джон – так Шерлок его называл, а также сказал, представляя, что это «доктор Уотсон». Итак, Джон Уотсон был доктором, но что, черт возьми, тот делал здесь – да еще вместе с Шерлоком? Было что-то особенное в каждом их жесте, движении, языке их тела, что-то очень непринужденное… И несносный консультирующий детектив начал вновь объяснять, – медленнее, в деталях, без обычного раздражения, «шпилек» и оскорблений в адрес всех присутствующих. Лестрейд наблюдал с любопытством. Нет, любовниками они не были. Шерлока не занимало ничто, кроме расследований, а доктора они как будто не интересовали. Так кто он тогда? Семейного сходства у них не прослеживалось, так что вряд ли они были родственниками. (Господи, спаси этот мир, если их больше двух!) Что еще удивительнее, Шерлок Холмс терпеливо выслушивал доктора, отвечал на его вопросы… Так что Лестрейд лишь изумленно смотрел на них. Вновь взглянув на доктора, он не увидел в нем ничего особенного, тот казался совершенно обычным во всех отношениях. От прически до клетчатой рубашки, в которую был одет. Затем вихрь, который был Шерлоком, потребовал чемодан, и унесся по лестнице, оставляя спутника позади, точно так же, как Лестрейда. Доктор медленно направился следом, но, к удивлению Лестрейда, детектив не стал дожидаться… друга? – нет, друзей у Шерлока не было, – ладно, пусть хотя бы своего ассистента? Следует ли обратить на это внимание старшего Холмса? Нет, не стоит, наверное, думал Грег, наблюдая, как медленно доктор спускается по винтовой лестнице: не нужны бедняге лишние стрессы, тот казался худым и выглядел так, словно лишь недавно поправился от тяжелой болезни. Не стоит отправлять его обратно в больницу или способствовать, чтобы тот исчез. Лестрейду предстоит раскрыть преступление, ну, а с тем, что связано с доктором Джоном Уотсоном, он разберется позднее.

~ 0 ~

Джон смог выйти на улицу; нога, отвыкшая от чрезмерных нагрузок, болела, но его это не тревожило. Оказаться где-то вне дома было приятно, хотя место, где совершено преступление, вряд было бы в его списке идеальных прогулок. Боль в ноге и промозглая сырость лондонской ночи стоили того, чтоб увидеть, сколь Шерлок увлечен и взволнован. Будто снова на миг появился тот кудрявый шестилетний малыш, которого Джон повстречал однажды по дороге в библиотеку. То, что он – друг Шерлока – оставлен теперь, а сам Шерлок куда-то унесся, не волновало его. Он знал, что рано или поздно его друг поймет, что кого-то забыл, и к тому времени Джон планировал вернуться в их квартиру. Ему понравилось, как это звучит. «Наша квартира». Он едва-едва устроился там, но это уже было похоже на старые времена: тот же беспорядок и ералаш, хотя части тела в холодильнике были новым дополнением к тем вещам, что делали Шерлока весьма интересным соседом. В универе доступа к подобным вещам у него еще не было. И теперь к большим пальцам, лежащим рядом с морковью, определенно, нужно было привыкнуть. — Вы не его друг. — Салли Донован не могла упустить возможности поговорить с человеком, сопровождавшим фрика. — Что, простите? — Джон прошел под лентой, которую она приподняла, – желтой, окружающей место преступления. Эта женщина-полицейский вела себя вызывающе, она и раньше пыталась уже оскорбить и задеть консультирующего детектива. Джону было подобное хорошо известно – с универа и с летних каникул. И ему прекрасно было известно, что подобное пренебрежительное отношение к Шерлоку обязательно выйдет боком тем, кто пытался его задеть. Из уважения, он никогда не лез в подобные столкновения друга, зная, как мальчик ненавидит чувствовать, будто бы о нем нужно заботиться, но, когда они выросли, это никогда не мешало Джону вмешаться, иногда получая кулаком по лицу или в живот – всё во имя дружбы, конечно. То, как этот сержант с шапкой вьющихся темных волос собиралась теперь порицать его друга, вероятно, будет весьма любопытно. — У Шерлока Холмса нет друзей, это всем известно. На вашем месте, я держалась бы от него подальше. — Но вы сами ведете себя совершенно иначе, не так ли, сержант Донован? — Джон не мог удержаться, чтобы этого ей не сказать. — Раздавая непрошенные советы… — Капитан армии Ее величества ожил в нем в этот миг, заставляя Джона Уотсона выпрямиться и расправить плечи. И он холодно встретил удивленный взгляд помощницы Лестрейда. — Скажу сразу, чтобы вы знали: Шерлок – гений. Она фыркнула, но Джон продолжал, пристально глядя в ее карие глаза: — Может быть, ваша гордость не была бы задета, и все ваши проблемы и недостатки не были бы обнародованы в присутствии ваших коллег, если бы вы сами были более профессиональны и меньше ненавидели человека, который пытается помочь вам найти убийцу. Зависть не способствует карьере, сержант. Всё это скорее грустно, я бы сказал. — Я не завидую! — вскипела она, скрестив на груди руки. — Правда? — ответил Джон с кривоватой улыбкой, глаза его были полны сомнений. — Да кто вы вообще такой? — Его друг, — отозвался Джон сухо, и сдержанный тон говорил, что обсуждать больше нечего. — А теперь не могли бы вы подсказать мне, как пройти на главную улицу, чтоб поймать такси? Она повернулась на своих нелепых каблуках, не сказав ни слова. Джон пожал плечами и пошел наугад, надеясь, что найдет дорогу и сам; на губах его всё еще оставалась усмешка. Миновав телефонную будку, он услышал звонок. А потом, когда поднял руку, чтоб вызвать такси, телефонный звонок раздался позади него, в ресторане: но стоило официанту повернулся, чтобы ответить, умолк. Джон отвел взгляд от окна и попытался сосредоточиться на поисках такси, но, возможно, из-за его невысокого роста, машины проходили мимо него, словно не замечая. Он же не был высоким загадочным детективом в длинном пальто... Джон двинулся дальше по улице, опираясь на трость, ненавидя, что приходится на нее опираться, потому что она уже до смерти ему надоела. Он задавался вопросом, наступит ли день, когда трость больше будет ему не нужна? Зазвонил еще один телефон, из другой телефонной будки. Ладно, это уже не случайность. Хорошо, он ответит на это. — Здравствуйте, доктор Уотсон, пожалуйста, садитесь в машину. Черное авто, появившись, словно из ниоткуда, подъехало, остановившись у края дороги. Он вздохнул, посмотрел на камеру видеонаблюдения, которая подозрительно следила за ним, поворачиваясь в его сторону, и, наконец, замерла, сосредоточиваясь на нем. Связь прервалась, и Джон, понимая, что происходит, повесил трубку и медленно направился к черной машине. Может, Майкрофт и не захочет сделать так, чтобы он исчез?.. Джон Уотсон вообще не ждал этой встречи. Но тут уж ничего не поделаешь, и придется через это пройти, чтоб покончить с этим. Он подумал, не послать ли сообщение Шерлоку, чтоб попрощаться, но решил, что не стоит. — Доктор Уотсон. — Молодая темноволосая женщина даже на него не взглянула, продолжая что-то печатать на своем телефоне марки «Блэкберри». Да, такая, конечно, будет работать у Майкрофта. Потому Джон просто кивнул ей. — Есть ли шанс, что вы скажете, куда мы направляемся? — Нет, — ответила та без всяких эмоций. Он вздохнул. — Как хотя бы зовут вас? — Антея, — улыбнулась она, облокотившись о спинку кожаного сиденья, и Джон подумал, так ли это. Что ж, она, по крайней мере, красива. Чрезвычайно красива. И при этом совершенно к нему равнодушна, ну и ладно. — Это ведь, на самом деле, не настоящее ваше имя, не так ли? Женщина не подняла глаза. — М-м, нет, — вежливо улыбнулась она. — Так я и думал.

ГЛАВА 21. ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА

Майкрофт изучил тщательно собранную информацию, затем – то, что ему сообщали агенты. Из этой информации становилось понятно, что Гарриет Уотсон солгала своему брату. Не удивительно. Джон, похоже, не знал, что кто-то из них навещал его, когда он приходил в себя после операции. У Гарриет Уотсон не было воли и сил ни на что, кроме мелочной мести. Каким образом ее пьянство до сих пор не сказалось еще на ее работе, было вне понимания Майкрофта, но это придало новый смысл термину «алкоголик». Хотя, по отчетам, она как-то держалась после возвращения Джона. Майкрофт фыркнул, пытаясь представить, сколько это продлится. Ее забота о Джоне всегда заканчивалась там, где вступал и одерживал верх столь присущий ей эгоизм. Майкрофт помнил все эти годы их первую встречу, когда он приехал, чтоб отыскать отсутствующего приятеля Шерлока. Отправив Джона в машину, Майкрофт прошел в маленькую гостиную, где орал телевизор, включенный на полную громкость, издавая ужасающую какофонию, что некоторые именовали «музыкой». Поэтому он его выключил. — Эй! Какого черта? Я это смотрю! — Девочка-подросток вскочила, едва не упав, потому что споткнулась о пустые пивные бутылки и банки, разбросанные возле драной софы. — Одно слово, мисс Уотсон. Мне просто было важно ваше внимание, чтобы вы меня выслушали. И теперь это стало возможным. — Отвали. — Она держала в руке пульт, направляя его на экран. Майкрофт закатил глаза. Разумеется, она не проявляла благоразумия, да и с чего бы? Гарри нажал на кнопку, и когда телик так и не ожил, встряхнула пульт, всё еще пытаясь игнорировать более высокого подростка. — Глупые батарейки! Затем, скрестив руки на груди, развалившись, откинувшись на спинку софы. Майкрофт внимательно изучал ее. На ней была простая черная майка с короткими рукавами, с белым черепом-принтом какой-то популярной рок-группы, и, конечно же, джинсы, которые Гарри носила, то ли следуя моде, то ли потому, что не могла позволить себе новую пару. — Чего уставился? Не видал такого, да, или сам во дворце живешь? — Она ухмыльнулась, потянувшись к распечатанной банке, оставленной на полу, рядом с ее ногами. — А вот ты мне неинтересен. Не мой тип. Она сделала глоток, и Майкрофт сосчитал до десяти, прежде чем продолжить. — Мисс. Уотсон. Прав ли я, предполагая, что ваш отец заключен в тюрьму? — Да, что с этого? Он пробудет в тюряге до конца лета. — Вижу, вы пострадали несильно от всего случившегося. — Майкрофт вновь посмотрел на нее: никаких синяков, и лицо, и руки – чистые. — Меня не было дома. А даже если бы и была… Нечего было Джонни… — Понятно, — перебил ее Майкрофт, не желая оставаться и далее в обществе столь эгоистичной девчонки. — Так что можете возвращаться к своим делам, я вас не задержу. Скажу только, ради чего приходил. Мои мать и брат пригласили Джона провести с ними отпуск на побережье. Он уедет на несколько недель. — Майкрофт первоначально планировал, что всё это займет неделю, но теперь его что-то заставило продлить это время. — Чудненько. Мне не нужен тут маленький ублюдок, выбрасывающий мои бутылки. Он достал уже, этот… — Хорошо, значит, всё решено. Не хотите сказать ему до свидания? Гарри скривилась. — Чего это ради? — Она закатила глаза. — Ну, всё теперь? — Да, конечно, — ответил Майкрофт, уже уходя. — Не забудьте его ужасную коричневую куртку с капюшоном, которую он всегда носит. — Она вышла в прихожую и вытащила вышеуказанную одежду. Майкрофт постарался не сморщиться, когда Гарри сунула ему это – по крайней мере, одежда была чистая. — Думаешь, ты лучше нас? — (Майкрофт не ответил). — Впрочем, если и так… Джонни может быть слишком тупым, до него не доходит, отчего вдруг это благодеяние, но я-то знаю, ты просто ищешь способ кого-нибудь подкупить, чтобы тот не давал твоему кудрявому братцу-психу влезать в неприятности. Джон это умеет. Он всегда берется за безнадежное дело. — Она хихикнула, словно ей удалось задеть его этим. — О, так вот почему он старается оставаться дома и заботиться за своим отцом-алкоголиком и сестрой, что находит жалкое средство спасения в распущенности и пьянстве? — Да пошел ты, — проворчала она. А затем она словно бы осознала еще кое-что, о чем раньше как-то не думала. — Знаешь, а ведь если ты обратишься в Службу опеки, они просто куда-нибудь запихнут его, и где тогда будет твой братец? Джонни маленький, он и дня не выдержит в этом приюте. Кроме того, папе надо просто найти программу, что поможет ему встать на ноги. Он же не всегда был таким. Ты знаешь, как это бывает. У тебя ведь тоже маленький брат, что всегда мешается под ногами И он никогда не научится притихнуть и не высовываться. Подумай, что было бы с ним в приюте, он же там никогда не выживет. Так что оставь при себе благие намерения. Папа протрезвеет немного, пока посидит. Ничего ужасного не случилось, никаких переломов. — В этот раз, — зло ответил Майкрофт. — И что такого мог сделать ваш брат, чтоб его нужно было так наказывать? — Послушай. Ты нас не знаешь. С нашим отцом всё было в порядке, а потом он пошел на войну и, вернувшись, переменился. Джонни просто забывает об этом порой. Или корчит героя, выливая пойло, что прячет старик. Или где-нибудь в поле выбрасывает ключи от машины. Пацан просто смерти ищет себе. Но тебе-то что за дело до этого? Как я говорила уже, ты просто ищешь бесплатную няню. Я понимаю это. Отлично. Пусть и мне не будет мешать, только не приходи сюда, притворяясь, будто о нем заботишься. Ему не нужны ни ты, ни твой брат, у него есть я. Проследи лишь, чтобы он вернулся в целости и сохранности. Майкрофт в недоумении покачал головой. Ну и девица… От ее извращенной логики у него начинала болеть голова. — Хорошо, мисс Уотсон, я пришлю шофера забрать сумку с вещами, если вы любезно упакуете всё, что, по вашему мнению, понадобится вашему брату. — Я оставлю всё на крыльце, у меня сегодня дела, я уйду через час. — Ваши приоритеты трогают до глубины души, — сказал Майкрофт холодно. — Иди к черту! — Она ощетинилась, сердито следуя за ним к двери. — Вы очень любезны, мисс Уотсон. Не беспокойтесь, не нужно меня провожать. — Гарриет распахнула дверь, чтоб потом хлопнуть ею за столь непроницаемым подростком в сером костюме. Теперь Майкрофт Холмс, старший брат и государственный служащий, а также внештатный советник, чувствовал себя не в своей тарелке. Второй раз в жизни он спорил с собой, размышляя, не лучше ли было бы просто уйти, но машина уже подъехала. Так что время предстать пред расстрельной командой, как говорится. Джон вылез из дорогой правительственной машины, чувствуя, как внутри всё сжимается, когда он вновь и вновь вспоминал последние встречи с Майкрофтом Холмсом. Конечно, вздохнул он, его доставили на заброшенный склад. Майкрофт любил драматические эффекты не меньше, чем Шерлок. — Доктор Уотсон, — приветствовал тот Джона со своей обычной аурой надменной властности, что настолько всегда раздражала. Высокий мужчина фактически похудел с их последней встречи, был в шикарном темно-сером костюме и опирался на свой неизменный чертов зонт. — Майкрофт, вы знаете, что могли бы просто мне позвонить. — Джон подошел к правительственному чиновнику и заметил пустой стул перед ним. — Вы ответили бы? Джон нахмурился от неожиданного тона, сложно было представить, что Майкрофт способен проявить удивление. Это было нехорошо, Майкрофт уже должен был подготовить план относительно Джона, оставалось только надеяться, что всё будет быстрым и безболезненным. — Джон, пожалуйста, сядьте. — Майкрофт указал на стул, стоящий посреди почти пустой комнаты. — Спасибо, но я предпочел бы стоять. — Всё такой же упрямый. — Высокий мужчина вздохнул, постукивая кончиком зонта по своей дорогой и модной кожаной обуви. — А вы, я вижу, еще больше склонны к драматическим эффектам. Тон Джона был довольно беспечен, и Майкрофт почти почувствовал непринужденность. Почти. Оба продолжали напряженно молчать, да еще и отказываясь смотреть друг на друга. Джон крепко сжал свою трость, чувствуя, что Майкрофт внимательно изучает его, с головы до ног, и от чувства неловкости бывшему солдату стало трудно дышать. Он ведь знал хорошо, что братья Холмс могут видеть его насквозь, – обломки человека, которым он был когда-то, и, к его величайшему унижению, и Майкрофт, и Шерлок, без сомнения, понимали, что хромота его была психосоматической. Джону не хотелось встретиться со столь пронизывающими серыми глазами, он не мог бы вынести жалости или пренебрежения, которые ожидал в них увидеть. Вместо этого бывший солдат решил, что он может покончить с этим, и, как обычно, заговорил первым. — Извините, Майкрофт. — И затем, про себя: — Пожалуйста, не заставляй меня оставить его. Джон знал, что не может отпустить Шерлока снова; он чувствовал себя человеком, который летит с откоса, и когда Шерлок встретился с ним, это было поддержкой, что не давала ему, в самом деле, пропасть. Он почувствовал, что невольно напрягается. Если Майкрофт прикажет ему убираться, Джон просто не знал, что тогда случится. Но он будет уважать пожелания старшего Холмса – не в его характере вызывать у других проблемы, и он никогда не станет причиной противостояния братьев. — Забудем былые обиды. Я надеюсь, мы сможем оставить прошлое позади и начать всё сначала. Майкрофт должен был этого ожидать, ведь доктор действительно был склонен прощать, что всегда удивляло «британское правительство». Он еще раз напомнил себе, что Джон Уотсон не был обычным человеком. Стоя там и глядя на невысокого доктора, который, опустив глаза, изучал свою трость, Майкрофт мог видеть только светловолосого мальчика – того самого, первого лета. Когда Шерлок наверняка разрушил бы дом, если бы не воссоединился со своим приятелем. — Вижу, вы переехали, и соседствуете с моим братом, а теперь и на месте преступления были с ним. Следует ли ожидать счастливого объявления к концу недели? — (Джон фыркнул). — Планируете задержаться подольше на этот раз, капитан Джон Уотсон? — (Джон нахмурился, вскинув голову). — Я готов увеличить ваш доход. — Что? Почему? — Потому что вы не богаты. — И что же взамен? — Джон подумал, что история повторяется. — О, ничего такого, что могло бы вызвать у вас неловкость. Лишь простой обмен информацией. А деньги, если хотите, – компенсация за то, что вам придется быть рядом с моим младшим братом. — Вот как. — Джон почувствовал, что губы начинают кривиться в усмешке. — Значит, вы собираетесь приплатить мне, чтобы я тусовался с Шерлоком? — Что же… — Нет. — Джон вздохнул. Да, всё тот же Майкрофт… — Я не назвал цену. — Не имеет значения. Ответ будет «нет». — А вы всё еще столь же упрямы и готовы по доброй воле следовать за моим братом. — Телефон Джона тренькнул, предупреждая его о пришедшем текстовом сообщении. — И, конечно же, это он. Нетерпелив, как всегда. Джон улыбнулся, читая сообщение. — Ну, некоторые вещи никогда не меняются. — Доктор Уотсон. — Майкрофт откашлялся. — Планируете ли вы продолжать общение с Шерлоком Холмсом? — Может, я ошибаюсь, но не думаю, что это ваше дело. — (Майкрофт подавил усмешку, лишь выгнул бровь). — Вижу, вы всё еще о нем беспокоитесь. — Непрестанно. — Мы уже прошли это, Майкрофт. Полагаю, теперь можно это оставить. — Джон вздохнул и, затаив дыхание, мысленно скрестил пальцы. — Полагаю, многие уже советовали вам держаться подальше от моего брата. Никакого везения. Джон вновь глубоко вздохнул. — Так всё дело в этом? — Синие, как вечернее небо, глаза твердо встретили взгляд холодных голубовато-серых. — Джон. Когда вы находитесь рядом с Шерлоком Холмсом, вы вступаете на поле битвы, вы уже это видели. Его новый выбор карьеры, хоть и уникальный, но чрезвычайно опасный. Хотя он теперь не играет на ограде сада и не устраивает пожар в общежитии. Но вам следует понимать, что, будучи связанным с моим братом, вы будете, без сомнения, втянуты в его работу. — Каким образом? — Джон сдерживал смех. Майкрофт не мог быть серьезным. Или это – без шуток? — Как его помощник – думаю, зачастую он так будет вас представлять. Не будьте мальчишкой, Джон. — Это снова был Майкрофт, какого он помнил. Тон – скучающий, вид – раздраженный. — Если ему нужна моя помощь, я всегда окажу ее. Сомневаюсь, правда, что он станет рассчитывать на списанного из армии хромого солдата. Я теперь не смогу носиться повсюду с ним наравне, как когда-то. — У вас тремор левой руки временами. Джон невольно сжал руку в кулак, его щеки вспыхнули от неловкости. Он не хотел знать, как Майкрофт выяснил это, или что еще знало «британское правительство». — Потрясающая догадка. И что же? Майкрофт проигнорировал раздраженную реплику, продолжая, будто Джон ничего не сказал. — То, что вашего психотерапевта следовало бы уволить, Джон. Она вас совершенно не знает. Скоро вы увидите, что, как только ваше плечо будет полностью вылечено, мой брат всюду будет таскать вас с собой, хотите вы этого или нет, если только уже этого не начал. — Это вряд ли. — С напряженной усмешкой Джон покачал головой. Никому он не нужен теперь. И у Шерлока своя жизнь, а он просто был счастлив, что может – хотя бы со стороны – наблюдать его кипучую деятельность. — Вижу, вы мне не верите, доктор Уотсон. Что же, просто об этом подумайте. Война не преследует вас – вам ее не хватает. Доктор только пожал плечами, прикусив изнутри свою щеку. Что там говорил Майкрофт Холмс? И почему в этом больше смысла, чем в том, во что чертов психотерапевт пытался заставить его поверить? И неужели же Майкрофт доставил его сюда лишь для этого разговора? Тот, конечно, не просто хотел «побеседовать», как в прошлый раз, о котором хотелось забыть. Он расправил плечи, глядя прямо перед собой и чувствуя, что правительственный чиновник собирается сказать что-то еще. Что ж, по крайней мере, следует его выслушать. Сколь бы тяжело это ни было. Майкрофт хотел извиниться, как бы ни ненавидел слова «я был неправ». Но он был способен признать допущенные ошибки, осознать это и двинуться дальше. Тем не менее, это было непросто сделать, и он видел, что его неуверенность заставляла молодого солдата напрячься, словно тот ожидал каких-нибудь оговорок или предупреждения, так что это дало ему достаточную возможность, чтобы сделать и то, и другое. — Постарайтесь не вовлекать себя в неприятности. Я надеюсь, мой брат не окажет на вас чересчур дурного влияния. Храбрость, Джон, – это часто синоним глупости, помните это, прежде чем, не задумываясь, куда-то бросаться. И – с возвращением. — Майкрофт повернулся на каблуках, так что Джон лишь в смятении смотрел ему вслед… а потом посмотрел на левую руку, которая не дрожала теперь, и, если подумать, вообще была куда тверже в последние дни. — Я не стану просить вас выбрать сторону, доктор Уотсон. Я знаю уже ваш ответ. Слова эти отозвались эхом в пустом помещении, оставляя Джона Уотсона сбитым с толку. Это – всё? Неужели Майкрофт почувствовал облегчение от того, что Джон вновь рядом с Шерлоком?.. Тогда, может быть, этот год будет не таким уж плохим. В конечном итоге.

ГЛАВА 22. ПЫТАЯСЬ ВЫПЛЫТЬ

Шерлок поставил на край стола мензурку с отбеливателем. Детектив отчетливо слышал скрип кровати Джона и судорожный вздох человека, глотавшего воздух, – словно тот был захвачен потоком и только вынырнул на поверхность. Хоть фактически тот всё еще «тонул» – и детектив-консультант не знал, как вытащить друга. Затем шаги наверху проследовали в сторону ванной, и звук кашля разнесся по лестнице даже из-за закрытой двери. Значит, в этот раз кошмар был настолько плохим, чтобы вызвать у бывшего армейского доктора приступ тошноты. Было явной ошибкой спросить Джона о том, что за сны его мучают. Тот лишь полностью «закрылся» в ответ. Шерлок был не слишком тактичен, когда дело касалось социальных навыков, но язык тела Джона и быстрый ответ: «Ничего. Я в порядке. Извини, что побеспокоил тебя» нес в себе невысказанное: «Разговор окончен», и Шерлок решил больше не спрашивать. Это было уже после «Дела Хоупа» или, как его называли еще, «Дела таксиста-убийцы». Шерлок предполагал, что ночные кошмары Джона, если будут вообще с этим связаны, то утихнут, в конце концов. К сожалению, вот уже две недели почти каждую ночь повторялось одно и то же. Джону нужно было как следует выспаться, а Шерлок терпеть не мог, если что-то мешало его концентрации. Да, это и было причиной его внезапного раздражения и интереса к ночной жизни Джона. Не тот факт, что услышать приглушенные крики или рыдания своего друга посреди ночи, вызывало тревогу. Это вовсе не было причиной, у Шерлока не было столь сентиментальных чувств и эмоций. Еще не… — Чаю? — спросил Джон, зевнув и проходя мимо Шерлока, сидевшего безучастно и настолько погруженного в мысли, что не слышал, как Джон спустился. Повернувшись к другу, что начал наполнять водой чайник, он увидел, что руки того так дрожали, что он чуть не выронил кружки, которые вынул из шкафа. — О, да, спасибо. — Шерлок вернулся к эксперименту, пытаясь проигнорировать неловкие движения друга. Какие новые монстры преследовали Джона сейчас? Какие сцены представали в сознании доброго доктора? Консультирующий детектив проигнорировал кружку горячего чая, поставленную кое-как на край кухонного стола. Немного жидкости выплеснулось через край, затем Джон похромал к своему креслу возле камина. Да, похромал, потому что эта проклятая хромота всегда давала знать о себе в подобные ночи. Это расстраивало детектива по причинам, которые он не мог понять. Почему это должно беспокоить его? Это была не его проблема и не его беспокойство, и Джон ясно давал понять, что не хочет привлекать никакого внимания к своим затруднениям. Неуверенные руки Джона поставили его любимую кружку RAMC, и та вскоре была позабыта на загроможденном столе; доктор больше ничего не сказал. И Шерлок, недолго думая, начал их обычную ночную рутину, что действовала, скорее, как пластырь для раны, чем как лекарство. — Джон? — Хм? — был усталый ответ. — Большие пальцы ничем особо не отличаются. — Правда? Полагаю, некоторые приматы с этим не согласятся. — Затем последовал еще один тяжкий вздох. — Нет, Джон. Я имею в виду скорость их разложения. Она точно такая же, как и у остальных пальцев. — О. Хорошо. — Шерлок знал, что Джон перестал его слушать, но всё равно продолжал, возвращаясь к проводимому эксперименту, описывая всё, что делал, и зачем нужен был отбеливатель, которым он воздействовал на большие пальцы рук и ног, находившиеся в отдельных контейнерах. Шерлок точно не знал, в какой именно миг сосед отключился, уснув в своем кресле, зная лишь, что доктор был в расстроенных чувствах, и заваренный чай так и не был выпит. Темноволосый детектив нашел ненавистное шоковое одеяло, которое Лестрейд считал забавным подарком ему после дела Джеффа Хоупа. Теперь оно казалось уместным: Джон не был в шоке, но морально страдал от чего-то, близкого к этому. А что, если еще один эксперимент провести? Большие пальцы в контейнерах были на время забыты, и Шерлок схватил оставленный на диване ноутбук Джона – собственный был вне досягаемости, да Джон и не возражал. Если бы возражал, то использовал бы более сложный пароль, чем «Buymilk» /*КупиМолока*/, ну, это было все-таки лучше, чем на прошлонедельное: "autisticsociopathtof221b" /*АутистСоциопатИзКвартиры221б*/, о Джон, что происходит в твоих смешных мозгах? После нескольких минут поиска по разным сайтам Шерлок принялся изучать статьи о Посттравматическом стрессовом расстройстве. Кошмары при этом занимали одно из первых мест в списке симптомов, но Шерлок знал уже, что у Джона посттравматическое стрессовое расстройство, это не было тайной, и консультирующий детектив хотел выяснить, как помочь с этим другу. В качестве эксперимента, конечно, – социального эксперимента, чтоб развеять скуку. Не более. Шерлок кое-что помнил о Джоне: в универе ночные кошмары друга обычно не давали уснуть в трудную неделю финалов, или молодой студент-медик плохо спал, возвратившись с проведенных дома летних каникул. Шерлок, ненавидевший летние каникулы и поездки домой, решил заниматься на летних курсах. Джон с радостью поддержал его и устроился летом на подработку в библиотеке кампуса. Что Шерлок счел чрезвычайно выгодным, потому что Джон всегда позволял ему сидеть столько, сколько вздумается, даже если библиотека бывала закрыта. Тогда просто всё было исправить – достаточно не возвращаться домой. Затем было время перед университетом, когда Шерлок так же с беспокойством думал о друге. Джон даже тогда, в детстве, всегда выглядел столь спокойным и уравновешенным. Но под всем этим было что-то, что он, казалось, легко стряхивал во время бодрствования, но оно возвращалось во сне, угрожая его поглотить. Так что Шерлок чувствовал неловкость и затруднение, потому что не у кого было узнать, что делают в таких случаях, и чем можно помочь. Он мог бы спросить у Майкрофта, но, зная старшего брата, не сомневался, что тот предложит ему заниматься своими делами. Или, что еще хуже, решит, что Джон представляет опасность, и его забьют куда-нибудь, где лечат бывших солдат, и будут колоть ему транквилизаторы, превратив в слюнявого идиота. Что значит подобная «помощь», Шерлок знал на собственном опыте, и такого он и врагу бы не пожелал. Можно было спросить у Лестрейда, но мысль о том, чтоб сказать кому-либо о какой-либо слабости Джона, сколь бы этот «кто-то» ни был близок ему как коллега и ни доверял ему, заставляла Шерлока ощущать неловкость. Джон не хотел бы, чтоб другие знали о его ситуации. Тем не менее, нужно было, чтобы кто-то ему помог, и не вызывало сомнений, что психотерапевт, принимавшая Джона, ни на что не годится, и, возможно, ей следовало бы сменить профиль и место работы – может быть, устроиться консультантом по делам детей в одной из государственных школ. Для нее это выглядело более подходящим. Тяжело вздохнув, темноволосый мужчина сложил руки в своей обычной медитативной позе. Нужно было подумать. Воспоминания, которые, он полагал, давно были удалены из Чертогов Сознания, начали появляться из «комнаты Джона». Шерлок глубоко задумался, двигаясь по коридорам выстроенного им «здания». Он нашел дверь Джона и, войдя в помещение, обнаружил, что все данные там в беспорядке. И что в центре хаоса – светловолосый мальчик в потертой коричневой куртке с капюшоном, а глаз его «украшает» черный синяк. «Джон, что ты здесь устроил... Мне нравится, когда всё – на своих местах. А с тобой это невозможно». Шерлок подошел раздраженно, чтоб поднять тяжелые книги, рассыпавшиеся бумаги и фотографии. Эмоции в этой комнате всегда были очень сильны, особенно после того, как он оставил ее без присмотра и запер на годы. Он снова подумал, что может «удалить» это место, «стереть» его, но на самом деле – никогда не сможет убрать ничего, что относится к Джону. Светловолосый мальчик ничего не ответил на раздражение Шерлока; вместо этого подошел и уселся в кресло, похожее немного на то, что стоит в их квартире. Да и комната эта весьма походила на их квартиру, и как только тот немного поправится, здесь станет даже чище и лучше, чем у них. Пахло чаем; в камине горел огонь. Шерлок тут недавно разложил всё по полочкам. Но каждый раз, как он возвращался, здесь как будто вновь всё было загромождено. И некоторые эмоции были очень болезненными, он не мог бы все их определить, а синие глаза мальчика с любопытством следили за ним. Раньше, когда Шерлок заходил в эту комнату, здесь был Джон из университета – с тяжелым рюкзаком и едва заметной улыбкой. Потом этого Джона сменил солдат – такой, каким Шерлок всегда представлял его: это было последнее изображение Джона, которое он запер в комнате, что, как он думал, стерта из памяти. Не хотелось представлять себе рядового Джона Уотсона. Шерлок был тогда взбешен и обижен, поэтому в окне комнаты не было света. Но она была больше похожа на общежитие, где они жили. Рядовой Уотсон лишь стоял и смотрел вперед, когда Шерлок захлопнул дверь, запирая его… Теперь на стене возле книжной полки с надписью «Детство» была фотография капитана Уотсона... Годы четко обозначались на корешке каждой книги. Консультирующему детективу нужно было найти в этом хаосе что-то, что позволило бы ему помочь другу. Он взглянул через комнату на ненавистную трость, прислоненную к небольшому столику с чашкой позабытого чая, над которым еще поднимался пар. Скатанный зеленый спальный мешок лежал под неполированным журнальным столиком. Шерлок подошел поближе, увидев открытую книгу. «Остров сокровищ». Словно кто-то ушел ненадолго, но скоро вернется.

ГЛАВА 23. ВЕЩИ, ЧТО ПРЕСЛЕДУЮТ НАС

Первый раз, когда Джон остался с ночевкой, предоставил младшему мальчику огромное количество данных о друге, которые он иначе никогда бы не выяснил. Во-первых, Джону нелегко было спать в незнакомых местах. Тот этого не говорил, но то, как при этом держался, говорило о многом. Эта заинтриговало младшего Холмса: мысль о новых местах всегда волновала его, хотя отправляться спать он вообще не хотел, никогда и нигде, а особенно – в новом месте, где так много вещей, которые стоит изучить и исследовать, и приключений, которые нужно придумать. — Ты можешь спать в комнате для гостей, она дальше по коридору, или здесь, на полу, в моей комнате. Горничная уже убирала, выбросив все мои эксперименты, и теперь мне придется начинать всё заново. Какая досада! Почему она просто не может убирать вокруг, ничего не трогая! — Потому, вероятно, Шерлок, что она, должно быть, не может сказать, что тут – «эксперимент», а что просто – бутерброд на тарелке, у тебя под кроватью, который ты там оставил несколько дней назад. — Это был не бутерброд, Джон, это… — В любом случае, что ты предпочел бы? — Что? — Ты хочешь, чтобы я спал в комнате для гостей, или я могу лечь здесь, на полу, раскатав свой спальный мешок? — Шерлок чувствовал воодушевление в голосе Джона, но понятия не имел, какой вариант тому больше понравился бы. — Я не знаю, как принято, или что считается социально приемлемым. — Шерлок, это не так уж сложно, к тому же, разве прежде ты ни с кем вместе не ночевал? — Джон закатил глаза. — Разумеется, нет. Я еще никогда никого не хотел пускать в свою комнату. В любом случае, люди – идиоты, Джон. — Внезапное раздражение на лице гостя заставило Шерлока покачать головой. — О, не расстраивайся, все люди такие. Ты не такой глупый, как большинство. До меня не дотягиваешь, понятное дело, но хотя бы на шаг впереди остальных придурков, что нас окружают. В общем, ты мой единственный друг, и поэтому только ты проведешь здесь ночь. — Понятно. Хорошо. — Джон пожал плечами. — Я несколько раз уходил с ночевкой, потому решай сам, как тебя устроит. Юный Шерлок сжал губы и сморщил лоб – выражение, означающее глубокие размышления. — Ты не будешь ворчать, чтоб я спал? — Нет. На самом деле, это обязанность гостя – стараться бодрствовать как можно дольше. Также принято поздно ночью закусывать, смотреть смешные боевики, листать комиксы и закончить всё это страшилками или историями про пиратов, что ты предпочтешь. — Короче, ты здесь, чтоб меня развлекать? Джон вновь закатил глаза, но кивнул. — Ну, вообще это должно быть взаимно. — И ты будешь читать мне из этой книги. — Шерлок указал на ночную сумку Джона. В тот момент, когда Майкрофт неожиданно появился, Джон не спросил, откуда взял всё это старший из братьев Холмс, без сомнения, думая, что Гарри, должно быть, собрала немного вещей. — Да. — Тогда – хорошо. Можешь положить свой спальный мешок, где захочешь. Темноволосый мальчик повернулся, чтоб спросить о других подобных традициях, и о том, что принято в таких случаях. Но забыл все вопросы, которые собирался задать, когда Джон стал снимать свою куртку. Белая футболка под ней немного приподнялась, обнажив покрытую ушибами спину. Шерлок неожиданно вздрогнул. Нетрудно было понять, что могло оставить такие отметины. Джон, не подозревая о своей аудитории, аккуратно сложил свою куртку, раскатав принесенный спальный мешок у кровати Шерлока. — Так годится? Или лучше подвинуть к изножью? Не хотел бы я повредить твоим изысканиям. Не говоря уж о том, что одна только мысль – спать рядом с ними, – заставляет меня покрываться мурашками. Знаю я эти твои эксперименты! — Джон нахмурился: — Ты что, Шерлок? Ты в порядке? У тебя такое лицо, как тогда, когда бедная Рита случайно ступила в… – ладно, в одном из этих экспериментов. — Что? — Шерлок, будучи столь юным, не знал, почему почувствовал, как внутри него что-то сжимается, – теперь, когда видел, что синяки, исчезающие с рук его друга, были еще больше заметны, когда тот был в майке с короткими рукавами. Джон заложил руки за спину, сознавая, что его младший друг внимательно изучал его. Эти серые глаза устремились от левой руки Джона к правой, а затем – к его лицу. — Джон? — Шерлок? — Ты же говорил, что упал? Плечи Джона напряглись. — Да. Я не настолько ловок, как один человек, кого я знаю. Спорим, твои предки были кошачьими, и ты, даже упав с крыши, встанешь на ноги. — И добавил тут же: — Только не вздумай этого проверять! Я лишь пошутил. — Это невозможно, Джон. И животное из семейства кошачьих не… — Шерлок понял, что его друг сменил тему. Это еще больше смутило его. Почему тот просто не ответил ему на вопрос? Почему так выглядел, словно бы ему было неловко? — Ладно, Джон, всё в порядке. — Наблюдательный шестилетка вновь отметил медлительные движения друга, и что явно тому было больно сгибать колени. И Шерлок почему-то решил вмешаться. — Давай, лучше я сам. Тогда твой мешок окажется как раз рядом с кроватью и не блокирует доступ к моему сундуку. — Да, сэр! — Джон улыбнулся, отступая, чтоб позволить другу взять спальный мешок. Присутствие другого человека, которому Шерлок принялся объяснять свой эксперимент, вовсе не было обременительным, как он ожидал поначалу. Напротив. Джон оказался идеальным слушателем, проявил интерес, дополнил дедуктивные рассуждения Шерлока и, по его просьбе, стал читать ему «Остров сокровищ». Темноволосый мальчик был занят, проверяя прочность одного из галстуков Майкрофта. Настроенный уничтожить галстук – во имя науки, конечно, – он забыл, что Джон перестал отвечать ему и вообще говорить. Шерлок вздохнул; не вышло бы увидеть сейчас, насколько огнеупорным был ужасный желто-оранжевый галстук Майкрофта. К сожалению, было известно, как Джон относился к играм с огнем, особенно в доме. Так что он подождет. Подойдя к кровати, он осторожно перешагнул через Джона. Помедлив, вытащил «Остров сокровищ» из его рук, стараясь не разбудить. И вздрогнул, увидев синяки на запястье друга. Фиолетовые отпечатки пальцев усеивали предплечье. Шерлок наклонился, изучая лицо Джона. Тот спал на животе, поверх своего зеленого спального мешка, и сейчас ничего не осознавал. Несмотря на синяки, он казался спокойным. Что-то, чему Шерлок порою завидовал: считая сон скучным, он, тем не менее, задавался вопросом, каково это – спать дольше четырех часов, и так крепко. — Спокойной ночи, Джон, — пробормотал он, выключая лампу и тяжело вздыхая; в его мыслях был хаос, он не мог читать или даже смотреть картинки «Острова сокровищ», все надежды на это отвлечение исчезли, и его разум отказывался сосредоточиться на чем-либо, кроме Джона, а пальцы рассеянно барабанили по старой твердой книге, что была всё еще у него в руках. Кто это сделал Джону? И почему? Отпечатки рук были слишком большими, чтобы принадлежать ребенку, так что это не было схваткой с местными идиотами. И у сестры Джона руки были меньше, так что это – не она, да к тому Джон говорил, что той вечно не было дома. В груди Шерлока снова что-то сжималось, и это начинало уже раздражать. Джон в чем-нибудь провинился, плохо вел себя? Но почему наказание было столь суровым, и почему Шерлок смутился, желая спросить Джона об этом? Он подумал, не поговорить ли с Майкрофтом, но тот всегда был занят, и, вероятно, накормил бы его полуправдой. Тем не менее, Майкрофт бы знал, хорошо ли спрашивать Джона об этом. Майкрофт был надоедливым старшим братом, но умел всё исправить. Например, когда Шерлок однажды потерял свой любимый шарф, Майкрофт обыскал весь дом, пока его не нашли. И когда порвалась одна из струн скрипки, Майкрофт был уверен, что у него есть лишние. Он показал ему, как правильно ее натянуть. Однажды Шерлок был небрежен и сломал порожек [2] скрипки, и брат тоже всё починил. Всякий раз, когда маме бывало грустно, или отец был расстроен, Майкрофт исправлял это. Вот за это, главным образом, Шерлок, и ненавидел брата, ну, не то чтобы ненавидел, конечно, это сильно сказано… Обижался – потому что тот не знал, когда следует остановиться и не лезть с «исправлениями». Но теперь, когда дело касалось Джона, это было нечто другое. Возможно, Майкрофт мог бы объяснить ему эти чувства. Объяснить, почему Джон солгал о том, что был болен, почему это происходит. Это не могло быть нормально, не так ли? Отец часто расстраивался, сердился, но это приводило к тому, что он отправлял Шерлока в его комнату, не более того. Джон не мог заслужить ничего такого, все всегда говорили, до чего тот воспитан и вежлив. Итак, значит, тут не его вина. Шерлок посмотрел на спящего друга и подумал, знает ли тот об этом. Было уже три часа ночи, когда Шерлок проснулся от какого-то шума, решив, что это один из слуг, пришедший его разбудить, но взгляд на часы говорил об обратном. Потом он снова услышал это, взглянул на пол, где спал Джон, тот был на месте, но его дыхание было тяжелым и хриплым, и еще что-то было не так, и Шерлок включил лампу, чтобы лучше увидеть. Его светловолосый друг ворочался, пытаясь проснуться. Футболка его задралась, демонстрируя ровные, вытянутые синяки, словно бы от толстой веревки… нет, не веревки, – это был ремень. Шерлок попытался разобрать слова, которые произносил его друг; стало очевидно, что у Джона кошмар. Юный Холмс знал, что это такое, и его достаточно часто мучили ужасные вещи во сне. Подобно скуке и отсутствию необходимых запасов для опытов, у него были более темные монстры – с глазами отца, или призраки, напоминавшие его мать… — Джон? — Шерлок вздохнул; он не мог, когда рядом слышится хныканье, кроме того, это заставляло его ощущать беспомощность, когда Джон издает эти звуки. — Джон, проснись. — Шерлок спрыгнул с кровати и присел рядом с другом, положив ладонь на грудь Джона. — Джон, проснись, — повторил он громче. — Джон! Это помогло, синие глаза открылись, испуганные, и встретились с серыми. — Что? Шерлок? Ты в порядке? Что не так? — спросил Джон, задыхаясь. — У тебя был кошмар? — Да, о, извини, если я разбудил тебя. — Голос Джона звучал слабо, что-то, что Шерлок никогда не ассоциировал со своим единственным другом. Дрожащими руками светловолосый мальчик вытер глаза и провел предплечьем по потному лбу. — Всё нормально, Джон. Ты в порядке? — Да-да, всё хорошо. Иди спать. Шерлок мог полагаться лишь на собственный опыт с ночными кошмарами, и он вспомнил, как, забравшись в кровать Майкрофта, позволил присутствию брата заверить его, – сколь бы это ни выглядело нелогичным, – что всё будет хорошо. — Джон… — Да? — Голос Джона всё еще немного дрожал. — Я подумал, в моей кровати более чем достаточно места, я не знаю, принято ли такое, но там будет намного удобнее, чем на полу, если только это тебя устроит. Я позволил бы тебе спать рядом со мной. — Шерлок забрался на кровать и устроился спиной к своему другу. Тяжелое молчание повисло в воздухе, но дыхание Джона начало восстанавливаться. Шерлок думал, что Джон примется возражать или вежливо скажет: «нет, спасибо». Но, к его удивлению, послышался шорох, а потом кровать немного прогнулась, давая понять, что Джон принял его приглашение. — Можно, лампа будет гореть, ты не возражаешь? — Голос Джона был тихим, почти шепотом. Шерлок пожал плечами. — Мне она ничуть не мешает. — Он почувствовал, что напряжение покидает друга, поэтому повернулся к Джону, который лежал на спине и смотрел в потолок. — Джон, если б ты был пиратом, как бы все тебя звали? На лице у старшего мальчика начала появляться улыбка, заставляя синяк вокруг глаза напомнить Шерлоку сливу, побывавшую слишком долго на солнце. — Доктор. — Просто «Доктор» – и всё? Джон, это не внушает благоговения. — Ну, я же не Доктор Кто. А, кроме того, тебе, знаешь ли, нужен будет в команде опытный доктор – как и опытный фехтовальщик. — (Шерлок должен был согласиться с этим). — Ну, а как бы звали тебя? — Сигерсон, Призрак Семи Морей. — Впечатляет, действительно. Вижу, ты немало думал об этом. — Конечно, Джон. И мне нужен был бы как первый помощник, так и доктор. — Он изучал приятеля краем глаза. — Естественно. Кто-то должен беречь тебя от неприятностей. И Шерлок принялся обсуждать с ним тонкости жизни пиратов и вещи, которые он изменит, выбирая себе такой путь. К его удивлению, вскоре Джон уже спал глубоко, и лицо его больше не было напряженным, а дыхание стало легким и ровным. — Спокойной ночи, Джон. — Шерлок откатился в сторону, взял свою книгу и начал листать. Казалось, он достиг чего-то хорошего, важного, только не знал, чего именно.

~ 0 ~

Шерлок оставил позади эти давние воспоминания и, закрыв аккуратно «Остров Сокровищ», пошел, чтоб поставить его на книжную полку. Это не поможет теперь, должно было быть что-то другое. Джон больше не был ребенком, поэтому он, конечно, не хотел бы спать в постели Шерлока, и неважно, что тот почти ею не пользовался, но по какой-то причине его друг, несомненно, счел бы это неловким и неудобным. Он снова оглянулся; стены комнаты были оклеены электронными письмами и записями в блоге Джона. Ничего полезного для данного случая, и это расстраивало. Слева от формы для регби был красный рюкзак. Университет – там впервые Шерлок и Джон фактически жили бок о бок, в одной комнате, и достаточно долго. Там, конечно, сохранились бы какие-то данные, что могли оказаться полезны. ГЛАВА 24. НОКТЮРН Шерлок нахмурился, услышав, что дверь его комнаты в общежитии открывается, интересно; Джон был дома на летних каникулах. Ну, технически Шерлок тоже должен был быть дома, но рано вернулся, потому что Майкрофт становился всё более невыносимым. Тот просто его изводил вопросами о дальнейшем пути, о выборе профессии, и Шерлок с удовольствием вспоминал, каким стало круглое лицо брата, когда он сказал Майкрофту, что решил продвинуться в области философии. </b> Бесполезный предмет, по словам отца и Майкрофта.Что ж, тем больше оснований для этого. Хотя Шерлок был с ними согласен, он, конечно, никогда не признает этого. По правде сказать, он и сам не знал, чем хотел бы заняться, знал лишь четко, чего <i>не хотел, и какой-нибудь шишкой в правительстве, по примеру Майкрофта, он уж точно не станет, зачем это надо? У него не хватало терпения стать художником, как его мать, хотя многие профессора ругали его, говоря, что ему бы следовало выбрать театр – с его-то способностями притворяться и лицедействовать. Еще один очень скучный предмет – ничего, чтоб занять его ум. Джон, конечно, знал уже, чего хочет, и Шерлок не сомневался, что друг обязательно станет врачом. И легко было сделать вывод, что врачом Джон Уотсон будет чертовски хорошим, потому что тот ничего не делает наполовину. Даже отец сказал это, а отец никогда никого не хвалил. — Шерлок? — Голос Джона был несколько хриплым, словно тот кричал. — Не знал, что ты здесь... — Да, здесь. Не смог оставаться рядом с Майкрофтом, отцовым любимчиком. Чувствовал, что меня раздавит его непомерное эго. Да к тому же отец еще… — Шерлок поднял взгляд от своего микроскопа. Что-то бросилось в глаза – он даже не сразу заметил, что это, а когда осознал… Все слова тут же вылетели из головы, и он встал, шагнув другу навстречу. — Джон? Но тот прошел мимо, бросив на пол красный рюкзак, и направился к маленькой кухне. Ну, у них была комната с раковиной, плитой и небольшим холодильником, так что можно было считать это кухонной зоной. — Чай? — Уотсон старался, чтоб голос его звучал ровно, однако, в нем всё еще чувствовалась напряженность. — Джон, у тебя нос кровоточит. — Шерлок вручил ему синий шелковый носовой платок. — Возьми, ты знаешь, у меня есть еще. — Спасибо. Шерлок включил свет в гостиной. Две кровати стояли по разные стороны комнаты, еще был телевизор в углу – и шкаф, разделенный на две половины, одна для одежды Джона и другая – для Шерлока. Хотя Шерлок любил оставлять на полу свои вещи, а не вешать их, впрочем, это было верно и для всего остального: книг, обуви, забытых лабораторных экспериментов… Сейчас, конечно, это выглядело еще хуже, потому что Джона не было, чтоб навести порядок. Шерлок отогнал эти посторонние мысли и сосредоточился на своем друге. — Знаешь, если ты прижмешь сосуд… — Шерлок, я студент-медик, и знаю, как лечить носовое кровотечение. Спасибо. — Джон взял платок и тяжело вздохнул, плюхаясь на свою аккуратно заправленную кровать. — Извини. Я не хотел... Просто устал. Шерлок посмотрел на Джона: его куртка с капюшоном была растянута в воротнике, и темноволосый студент пришел к выводу, что кто-то схватил Джона или, по крайней мере, пытался, но смог уцепиться только за куртку... Он вышел на кухню и нашел там пакет со льдом, который Джон всегда держал после того, как Шерлок однажды обжег руку после начала еще одного эксперимента с огнем. — Спасибо, — пробормотал Джон, прижимая холодную упаковку к правому глазу и подавляя дрожь. — Что случилось? — Шерлок принял во внимание внешний вид Джона, то, что куртку пришлось надеть с капюшоном, что левое колено синих джинсов было грязно и порвано, а костяшки пальцев – сырые и красные; определенно, дрался, и еще вопрос, кто победил. — Я просто хочу спать, Шерлок. Устал немного. Это была долгая поездка. — Как ты вернулся? — Меня подвезли. — Увидев недовольство на лице друга, он быстро добавил: — Не говори, что это опасно, я знаю это, просто больше и минуты не мог оставаться. — Джон… — Шерлок плюхнулся рядом с соседом, не зная, как с этим справиться. — Думаю, у меня могут быть проблемы. — Он поежился. — Я ударил его довольно сильно. Он был в порядке, ну, в соответствии с его стандартами. Но ублюдок просто не остановился бы. Обычно мне всё равно, но он сказал кое-что о Гарри, а я просто огрызнулся. Гарри сказала, чтобы я уходил, и что я только делаю всё еще хуже. Думаю, соседи позвонили в полицию, не знаю, я схватил свою сумку и просто ушел. Как ты думаешь… — Джон, очевидно же, что это была самооборона. И я уверен, что с «послужным списком» твоего отца нетрудно будет понять, кто виноват. — Шерлок видел, как дрожали руки Джона, и как тяжело тот дышал теперь, когда схлынул адреналин, сменяясь совершенным упадком сил. — Вот скажи, для чего ты вообще поехал туда? — На этот раз он был чист в течение шести месяцев. Это рекорд. Я не знаю, должно быть, я что-то сказал, но он начал пить почти сразу, как вернулся домой. — Джон. Не будь скучным. Твой отец лишь говорил, что не пьет. А на самом деле, он был трезв не больше недели. Это же совершенно ясно. И не твое присутствие заставляет его пить – его собственная слабость. Не думаю, что полиции тут есть, что расследовать. Так что выпей чаю и отправляйся спать. — Ты прав, Шерлок. Извини, если я беспокою тебя. Что ты делал? Эксперимент? Шерлок знал эту тактику смены темы, Джон не верил тому, что он говорил. Темноволосый студент тяжело вздохнул, встал с кровати и направился к шкафу, бросив другу чистую футболку. — Да, но идет он не так, как я полагал. — Правда? Шерлок знал, что Джону просто нужно слышать, как он говорит, – что-нибудь, что угодно, лишь бы как-то отвлечься от своей ситуации. Удивительно было, как быстро тот умел перейти от своих бушующих эмоций к картине видимого спокойствия. Даже его глаза могли ввести в заблуждение любого обычного человека, но Шерлок был далеко не обычным. Он смотрел, как Джон наливает себе чашку чая, будто чай был лекарством ото всего. Истинный британец. Шерлок, чтоб успокоиться, предпочел бы, сыграть визжащую мелодию на своей скрипке, и все-таки принял чай, который Джон всегда предлагал. Странное чувство охватило его: захотелось вдруг разбить что-нибудь, кружка казалась идеальной для этого, что смутило его, и он не стал ее трогать. Мысли вихрем неслись в голове. Джон уехал домой меньше чем два дня назад, и уже возвратился. Что же, Шерлок вообще провел дома час и сбежал. По другим причинам – они с Майкрофтом не дрались с тех пор, как Шерлоку было семь. И на самом деле, это Шерлок, скорее, лупил его, а Майкрофт оборонялся, смеясь над его глупыми усилиями. Как часто Джон за него заступался, за все годы знакомства? По причинам, не зависящим от Шерлока и даже от Майкрофта, Джон Уотсон всегда оказывался на месте, чтобы, так или иначе, защищать Шерлока. Был ли это школьный хулиган или перебравший игрок в регби, которого Шерлок оскорбил, указав на его сексуальные подвиги – или их отсутствие. А ведь Джон был меньше ростом, чем большинство его сверстников, но настолько держал себя в руках… И другие регбисты были так им впечатлены, что пригласили его в команду, – увидев, как Джон сломал нос одному из ведущих их игроков. Джон легко обзаводился друзьями – что Шерлок находил весьма интригующим, при условии, что это был не самый полезный талант, но он пригодился при столкновении с половиной футбольной команды, разгневанной из-за того, что Шерлок мог или не мог не сказать о подружке их центрового. Джон заметил, что регбисты, к счастью, более крепкие, чем футболисты. Шерлок должен был согласиться, хотя у него было несколько сломанных ребер, и Майкрофт должен был объясняться с деканом из-за драки в кампусе. И декан смягчился, в конце концов, потому что не мог же он исключить полкоманды регбистов, которые были активными участниками происшедшего, потому что дружили с Джоном Уотсоном. После этого Джон и Шерлок участвовали в посиделках лишь за пределами кампуса. Шерлок этих сборищ терпеть не мог, он ненавидел глупость, а в пабах полно было набравшихся идиотов, однако Джон непременно пытался его куда-нибудь вытащить. На самом деле, для Шерлока не имело значения, останется ли он дома один, но Джон отказался позволить ему становиться отшельником. Он не был отшельником, он процветал в одиночестве. Как можно было нормально думать, если музыка грохотала так, что болели уши, а вокруг была только глупая болтовня – и парни, полные тестостерона болельщики, и девушки, с их примитивными чувствами, – были одинаковы скучны? Не лучший способ для Шерлока провести вечер пятницы. Единственным, что, казалось, снижало скуку в таких ситуациях, были наркотики. И на студенческих вечеринках он обнаружил, где лучше всего найти дилера; цена, разумеется, никогда не была проблемой. Естественно, единственным недостатком был Джон, когда в первый раз обнаружил, зачем Шерлок общается с новыми знакомыми: Себастьяном – изучающим бизнес студентом, и дилером Фрэнки. Студент-медик просто взбесился, таким Шерлок его еще никогда не видел, это было почти интересно, и не будь он настолько ошеломлен, мог бы лучше изучить ситуацию. На следующий раз Джон занялся дилером, и хоть Фрэнки Эстон был выше него, по крайней мере, на фут, у Джона Уотсона было больше опыта в драках, ведь ему многократно приходилось вытаскивать Шерлока из передряг за последние годы. Лишь когда вмешались два других дружка Эстона, всё закончилось не совсем хорошо, и, возможно, сотрясением мозга. Шерлок тогда лишь стоял там, потрясенный и онемевший, удивленный тем, как они умудрились в ту ночь возвратиться по-тихому в общежитие. Там их, однако, уже дожидался Майкрофт, и Шерлок понял только тогда, сколь въедливым может быть его братец. Майкрофт, вероятно, подумал, что Шерлок перебрал алкоголя, и младший Холмс позволил ему думать всё, что тот пожелает, благодарный только, что кто-то помог доставить Джона в больницу. Брат, должно быть, приплачивал кому-то из охранников кампуса. После этого случая и многих последовавших за ним (о чем Джон не знал), молодой человек понял, что наркотики не влияют на его сознание так, как обычно, и это стало еще одной причиной для дальнейшего изучения реакции на кокаин и другие искусственные стимуляторы. Поначалу Шерлока больше интересовала химия, чем сами наркотики, но он обнаружил, что они эффективно облегчают скуку, запирая в мире, что был фантастическим, полным эйфории, и, по мнению Джона, совершенно недопустимым и гибельным. Саморазрушающим. Шерлок вздохнул, вынимая свой мобильный; он решил отправить два сообщения. Остановившись над кнопкой отправки последнего, он еще раз взглянул на друга. Джон, помывшись, уснул, на нем были теперь обычные фланелевые сине-белые пижамные брюки и школьная футболка, которую Шерлок бросил ему. Студент-медик лежал на спине, подложив одну руку под голову, словно подушку, а другую опустив на живот. Это, понял Шерлок, говорило о том, что спокойного сна для Джона сегодня не будет. Еще одна вспышка гнева – хотелось подойти к дому Джона, постучаться и ударить его пьяного отца по лицу. Физическое насилие, конечно, подобало больше людям необразованным, но Шерлок сделал бы исключение. Вместо этого он держал в руке телефон. Тот завибрировал – ответом на его сообщение, отправленное меньше минуты назад. Эсэмэски брат не любил, тем не менее, всегда отвечал. «С ситуацией разберутся. Я дам знать Мамуле, что ты будешь дома на Рождество». М.Х. Естественно, Майкрофт ничего никому не делал, не ожидая взамен одолжения. Но Джон стоил того, и, во всяком случае, если он из-за этого собирался провести рождественские каникулы дома, то Джон поехал бы с ним. Из-за него же, в конце концов, Шерлок должен будет туда отправиться. Кроме того, Мамуля обожала Джона, и отец никогда не возражал против старшего мальчика, даже больше: Шерлок знал, что отец предпочел бы не его, а скорее, такого сына, как Джон. Сосредоточенного и целеустремленного. Хоть отец никогда особенно не заботился о каких-либо проявлениях чувств, а Джон, неустанно и бескорыстно, заботился о Шерлоке все годы знакомства. Может быть, даже Майкрофт счел бы, что Джон был бы лучшим братом, ведь отец и Майкрофт часто настаивали на том, чтобы Шерлок сделал выбор в пользу карьеры, указывая, что следует, по примеру Джона, отправиться в медицинскую школу. Отец несколько раз беседовал с Джоном о его планах на будущее. Джон всегда во время этих «смотрин» чувствовал себя неуютно, Майкрофт казался слегка удивленным, а Шерлок никогда не скрывал отвращения лицемерием своего отца. Джон, конечно, стал бы врачом – он был слишком упрямым, чтоб отступить. Шерлоку же не нравились социальные аспекты, связанные с медициной. Может быть, он мог бы стать коронером. Вот это могло быть интересно. Телефон его вновь загудел. «Ладно, парень, но придется тебе теперь дополнительно раскошелиться, раз я без толку съездил сюда. Дай мне знать, когда твоих стражей не будет поблизости». Фрэнки. Как и ожидалось, Джон начал беспокойно шевелиться во сне; это будет долгая ночь. Шерлок бросил мобильник на свою неубранную кровать, собираясь взять скрипку. Сначала он разбудит друга, прежде чем тот упадет с кровати, как в прошлый раз. — Джон. Нет ответа. — Джон. Наконец, чуть более твердо: — ДЖОН. Это помогло, наконец, и светловолосый парень открыл глаза, задыхаясь, словно Шерлок вытащил его из воды. — А?.. — Он приложил руку к своей голове. — Тебе снился сон. — Ой, прости, если я тебя разбудил. — Вряд ли. Молодой человек закинул за голову свои разбитые кулаки, сжимая теперь свои светлые волосы. Шерлок решил сыграть для него – ту мелодию, что играл для мамы, когда ей было плохо. И лишь потому, что он не мог достаточно сосредоточиться, чтоб закончить эксперимент. Джон занимал большое пространство в Чертогах Сознания, и это уже раздражало и пугало Шерлока. Хоть в последнем он никогда не признался бы. Взяв смычок, Шерлок стал по памяти играть что-то из Моцарта. Он думал, что Джон начнет возражать, как тот часто делал, когда Шерлок «разряжался» с помощью скрипки. Но дыхание друга стало ровным, и, доиграв, Шерлок понял, что Джон погрузился в глубокий спокойный сон. Пожав плечами, он положил свою скрипку на загроможденный стол и вернулся к прерванному эксперименту...

~ 0 ~

Вот оно! Шерлок покинул Чертоги; он знал теперь, что можно сделать, но ему нужно будет подождать еще одну ночь, пока Джон уляжется у себя. Это был окончательный эксперимент; он, возможно, напишет новую музыкальную пьесу – специально для подобного случая. Что-то только для Джона; стоит подумать об этом, а пока есть кое-какие отрывки, которые можно использовать. Ненадолго вернувшись в Чертоги, Шерлок заархивировал воспоминания, обитавшие в комнате Джона. Взглянул быстро на кресло, увидев, как тот сидит, закрыв руками лицо; отблески пламени неярко скользили по его склонившейся голове. Этот Джон, одетый во фланелевые штаны и белую футболку, не поднял глаз, оставаясь сидеть в своем кресле. Шерлок вышел из комнаты и тихо закрыл дверь за собой. Комментарии [1] Добавляю это объяснение, иначе непонятны размышления Грега о том, что «жертва в розовом» была ничуть не похожа на немку. Это явная отсылка к Канону сэра АКД, где на стене комнаты, в которой произошло убийство, нацарапано было: «RACHE» – по-немецки, «месть». [2] Поро́жек — деталь струнных инструментов (смычковых и некоторых щипковых), ограничивающая звучащую часть струны и поднимающая струну над грифом на требуемую высоту. Порожки обычно изготавливаются из чёрного дерева. Для предотвращения смещения струн в порожке имеются желобки, соответствующие толщине струн. Верхний порожек крепится к верхнему концу грифа у головки инструмента. Нижний порожек вместе с подставкой служит опорой для петли подгрифка. Чем выше установлен порожек, тем выше поднимаются струны над грифом, в результате требуется большее усилие для прижатия струн; к тому же струна, подвергаясь излишнему дополнительному натяжению, может давать не «чистый» тон. Установка порожка чрезмерно низко вызывает дребезжание струн. (Вики) ФОТО 0 – Прогулка в парке 1 – Майк Стэмфорд и Джон Уотсон. Рисунок 2 – Миссис Хадсон 3 – Лестрейд. Фан арт работы alicexz 4 – Салли Донован 5 – Майкрофт на складе, с зонтиком 6 – 8 – Фан арт. Совсем еще юные Шерлок и Джон 9 – Молодой Шерлок, похожий на эльфа… Фан арт. Автор – silviashi 10 – Джон-студент. (Кадр из одного из ранних фильмов Мартина Фримана. Здесь актеру 17-19 лет)