Бестолочь

      Тсунаёши, закопанный в одеялах, долго ворочался и лишь спустя час после своего возвращения из кабинета босса погрузился в сон. Однако в стране грёз он пробыл совсем недолго — проснулся от ощущения пристального взгляда чужих серых глаз, поблёскивающих в темноте. — Спишь, маленький застранец? — тихо и как-то по-доброму спросил Скуало. — Хорошо тебе спать, зная, что ты меня обманул?!       Тсуна окончательно пришёл в себя и вскочил, уставившись в немом вопросе, однако сильная рука схватила его, возвращаясь в исходное положение. — Знаешь, что бывает с гадкими брехливыми омегами? — вкрадчиво продолжил ночной бандит и принялся наносить обитателю комнаты удары бумажной папкой. — Ты, гадюка, не сказал мне, что ты сын Емитсу Савады! — Так вы и не спрашивали! — прошептал парень и скрылся в одеялах в попытке защититься от атаки. — Раз уж меня раскрыли, можете выгнать меня с позором домой! — Размечтался, засранец! Я из тебя такого бойца сделаю, что даже твой дурной папашка пожалеет о том, что отправил тебя сюда! А ну вылезай! — кричал мужчина, продолжая взбивать пуховое покрывало. — Нет уж! — орал Тсуна, скатываясь в большой постельный ком. Но он даже не мог представить себе уровень коварства варийского капитана — холодная ладонь подло схватила его пятку, выбивая из её обладателя вопль.        Шатен в ужасе закрыл рот руками, вспоминая, что всего через три комнаты от него жил Занзас. Довольный собой донельзя, Скуало направился к двери и, прежде чем выйти, злорадно сообщил Тсуне, что отныне и вовек он готовит все завтраки, обеды и ужины, чтобы отрабатывать своё проживание. Савада возвёл очи к потолку — и ради этого концерта нужно было пугать его до смерти?

***

      Этим утром было намного проще — ему не пришлось идти за покупками самому, достаточно было лишь всучить список двум бетам-рядовым, приставленных к нему, как выразился Скуало, «нарынокходам» и спокойно ждать их. Хотя Тсуна бы с удовольствием прогулялся по утреннему Палермо ещё раз.       Всё равно долго скучать на светлой кухне в ожидании солдат ему не пришлось — вошедший Бельфегор кинул на стол учебник итальянского языка, тетрадку и пару ручек. — Напрасно, наша сделка отменяется, — фыркнул Тсуна. — Это ещё одно наказание от босса для меня, — закатил глаза Бел и поставил перед его носом корзинку с миниатюрными маленькими фруктиками. — Да ладно, угарно же было! — Да, Бел-семпай, было весело, — оповестил вошедший следом за ним Фран. — Я едва кишечник не высмеял, когда вам корону стулом поправляли.       Тсуна вспомнил лицо зеленоволосого в момент буйства Занзаса — безразличные глаза и тихое, будто механическое «ха-ха-ха». — Вообще-то мне скучно, — продолжил Фран. — Я посижу здесь.       Последующие полчаса Тсуна провёл под монотонный бубнёж зеленоволосого и стук ногтей Бельфегора об экран его же смартфона — блондин торжественно передал бразды обучения своему сожителю. Потом принесли долгожданные пакеты, и парень с удовольствием изгнал две мешающие помехи.       Омега выбирал с умом, как учила мама — с запасом: круп на пару недель, овощей и иных скоропортящихся продуктов — хотя бы на три дня. Он с сочувствием смотрел на одного из парней, который тащил на плече десятикилограммовый мешок риса.       К счастью Тсуны, ради этого завтрака члены офицерского состава не стали эксплуатировать столовую или даже привычную гостиную — растащили тарелки с едой, словно тараканы, по своим комнатам. Через четверть часа парень скинул фартук и довольно хлопнул руками — кухня была отмыта от его утренней (хотя время уже близилось к обеду) готовки. Однако, стоящая на подносе порция тамагояки возвестила его, что не все варийцы посетили его «рабочий кабинет». Мысленно вспомнив, кто ещё не приходил, Тсунаёши с перекошенным лицом отметил хозяина всего этого шабаша. Как говорил Белл, тот вообще редко принимал пищу со всеми (последние пару дней стали величайшим исключением в истории семьи), а тем более приходил за едой сам.       Однако, все возможные «относители завтраков» показались повару слишком занятыми — рядовые носились туда-сюда, как угорелые, таская туда-сюда какие-то ящики, горы бумаг и прочий хлам; Роза очень увлечённо чистила ковёр, поэтому японец смело решил: и приготовил сам, и отнесёт тоже сам. Он уверенно взял тарелку и поднялся на этаж повыше. Однако, в кабинет оказался заперт и там никого не оказалось — шатен минут пять сидел, прижав ухо к дубовой двери.       Решительно кивнув самому себе, шатен пошёл дальше: вверх по лестнице, поворот налево по коридору, шестая комната от большой вазы на углу, и он стоит у прямоугольного деревянного куска, играя с ним в гляделки. В конце концов, он занёс руку для стука. От первого же соприкосновения костяшек Савады с лакированной поверхностью, дверь со скрипом приоткрылась.       Прежде чем войти, шатен внимательно осмотрел комнату через достаточно большую щель на присутствие в ней хозяина. Глазам его открылся лишь крохотная полоска пространства предположительно огромного помещения. Взгляд его зацепился за тумбочку, стоящую где-то вдалеке, поэтому Тсуна, теряя остатки инстинкта самосохранения, просочился сквозь ту же щель — ну, считай и не вошёл без спроса, фактически дверь была открыта. И едва не упал — он даже не мог представить себе габариты апартаментов Занзаса. Они включали ещё две комнаты, расположенные прямо напротив друг друга, и одна была открыта, и как раз возле неё и находилась та самая тумба.       Передвигаясь короткими перебежками по начищенному паркету, Тсунаёши всё-таки достиг своей цели и, оставив тарелку на тумбочке, собрался так же уходить, однако его остановил лёгкий щелчок замка межкомнатной двери. Парень прирос к полу, не в силах пошевелиться, а тем более повернуть голову. — Что, думаешь, можешь шляться, где захочешь? — спросил владелец помещения, хватая шатена за запястье и разворачивая к себе лицом.       Он был без кителя, в полурасстёгнутой рубашке и с полотенцем на шее — видимо, потусторонняя дверь вела в ванную. Тсуна растерянно забегал глазами, после чего собрал остатки своей смелости и громко заорал: — Завтрак! Все заняты, пришёл я, потому что я не занят! — Логично, конечно, но ты действительно думаешь, что я буду есть этот кусок дерьма? — поднял бровь Занзас и бросил его руку, принявшись рассматривать яичный рулет на тарелке. — Я сомневаюсь, что это даже мухи сожрут. В следующий раз сделай что-то менее дерьмовое.       Савада закивал и ринулся к двери, краем глаза увидев, что босс всё-таки взял вилку.

***

      Последние два дня царила какая-то суета — обычно тихое по утрам поместье превратилось в театр абсурда: по коридорам бегали рядовые солдаты Варии, а их капитан срывался едва ли на ультразвук. Накануне вечером в комнату Тсуны, как раз пока он всё ещё пребывал в шоке от посещения комнаты Занзаса, ворвался Луссурия и Роза, обвешанная мерными лентами. Ничего не понимающего парня подняли, повертели в разные стороны, всего обмотав швейным сантиметром, и так же грандиозно исчезли. Такие набеги продолжались всю ночь, и поэтому утром Тсуна сидел на кухне с тёмными кругами под глазами, болтая с мамой по видеосвязи и щёлкая тыквенные семечки, оставшиеся после ужина. — Тсуна, какая большая кухня в твоём общежитии! — щебетала мама после получасовой лекции о здоровом сне. — Ой, это твой друг? Тсунаёши обернулся, подавляя нервный тик. Сзади стоял Бельфегор, опустошая бутыль столового вина. — Привет! — помахал в камеру этот нахал. — Тсуна, какая у тебя милая сестра!       Нана запищала от восторга, взяв с сына обещание, что тот обязательно пригласит «этого забавного европейца погостить в Намимори» — Ни за что, — объявил шатен, после прощания с мамой. — Жди в гости, — оскалился Бельфегор. — Кстати, сегодня как-то шумно, — начал Савада, воспользовавшись случаем спросить, тем более, мимо кухни снова пробежал цветастый ворох разномастной ткани с худыми ногами Луссурии. — Сегодня будет одна занятная вечериночка, — блондин пожал плечами и подвинул к себе миску с семечками. — Будет тематический бал, вот Луссурия и ссытся кипятком. Если тебе повезёт, то на твоём костюме будет чуть меньше килограмма страз.       Тсуна хлопнул глазами и оторопел. Вот зачем вокруг него всю ночь ритуально плясали, снимая мерки. В груди у него опасно ёкнуло — вечером он окажется едва ли не в эпицентре мафиозной встречи. Его немного успокоила мысль о том, что на ней, возможно, будет его «любимый» папуля, которому он выскажет в лицо всё, что о нём думает. — Ты какой-то сегодня чересчур скучный, — фыркнул Бельфегор и, отобрав семечки, скрылся в коридоре.

***

      В обед Скуало собрал всех в неизменной гостиной — донести мысль божию. — Выезжаем с разницей в пятнадцать минут. В девять первыми поеду я, босс и… — Скуало покосился на мужчину с пирсингом. — Ебучий… то есть, я хотел сказать, просто Леви. Луссурия, Бел, Фран и бесполезный-и-лишний-здесь-телохранитель — второй партией. Вести себя прилично, оружие держать наготове, на всякий случай — не просто же так мы туда идём. А так же: на кишках никого не подвешивать, — Бельфегор показал язык, — чужих мужиков не уводить, — Луссурия раздражённо отвернулся. — Не бесить, глупо не шутить, не тупить. Всё ясно? — Это ясно, — зевнул Бельфегор. — А основная цель? — Помимо того, что эти ублюдки стали какими-то подозрительными, стало известно, что на вечере будет наследник Вонголы. Мы выясним, кто это. Кто в сто пятьдесят шестой раз спросит, почему не Занзас наследник — тому отрежу язык.       Луссурия закрыл рот и поднял бровь, а капитан вышел, давая понять, что собрание окончено.

***

      Тсуна глянул на время: ещё даже не было обеда. После собрания о нём и вовсе забыли, по крайней мере, призывов идти готовить не поступало, поэтому парень решил исполнить свою мечту.       Белая пена на поверхности горячей воды в большой круглой ванне действительно выглядела как мечта. Шатен вспомнил сцену, мелькавшую во многих фильмах, и попытался эстетично скинуть с себя махровый халат и красиво шагнуть в воду, однако, запутавшись в тяжёлой ткани, споткнулся и влетел в дно, хорошенько приложившись задницей о гладкую поверхность из искусственного камня, от чего взвыл белугой.       Со слезами на глазах и мыслью «как всегда», он попытался блаженно откинулся на подголовник, а затем медленно сполз, погружаясь в воду с головой. Горячая жидкость приятно колыхала волосы и давала ощущение спокойствия. Будто бы больше ничего не существовало, кроме воды и самого плещущегося в ней тела. — Долго ты там ещё торчать будешь?! — гулом раздался голос где-то на поверхности.       Парень рефлекторно открыл глаза и попытался сделать небольшой вдох, однако, после этого вынырнул с диким рёвом и принялся теперь пекущие глаза и горящие ноздри. Размытое изображение приобрело чёткие очертания и шатен пожалел, что не утонул. Над ним возвышался босс, глядя на него немигающим взглядом красных глаз. — Я хочу есть, — мужчина подошёл к ванне и схватил за руку сидящего там Тсуну. — Вылезай. — Погодите, я сейчас… — проговорил парень, в надежде, что мужчина выйдет и даст ему хотя бы надеть халат, но тот был иного мнения — если Занзас хочет есть, значит, это должно быть осуществлено в ближайшие секунды.       От такого напора Тсунаёши в ужасе вцепился в бортики ванны, но что он против настоящей мышечной массы и силы? Через пару мгновений он обнаружил себя висящим в воздухе, а лицо Занзаса было настолько близко, что парень включил нечеловеческую реакцию — с воинственным воплем полоснул ногтями по вражеской морде.       И убежал, сверкая пятками, оставляя мужчину с оцарапанным лицом и крайне задумчивым видом.