Почему именно я?

— Чонгук, прекрати… — Маленький наивный Чимин, я тебя не отпущу, хочешь бей, кричи. Вот только я могу тебя связать и заткнуть твой ротик своей майкой, — Я подлез к нему, наклонившись к уху, тихо прошептал: — Ясно? Он лишь отвернулся, а по его красной от удара щеке потекла слеза. Меня взбесила его реакция, поэтому я запустил руку в его трусы и сжал член. — Да… Я накрыл его пухлые, соленые на вкус губы, похожие на лепестки роз, они до одури мягкие, даже нежнее, чем у какой-либо девушки. Да и если честно, он был лучше любой девушки. Я почувствовал взаимность. Говорил прекратить, а сам тянется. Я приобнял его за излюбленную мной талию, и углубил поцелуй. Он резко выдохнул от неожиданности и как-то стал очень робко отвечать на поцелуи. Хотя, если судить по ситуации, странно, что вообще отвечает. Мои действия дают результат, я начал чувствовать его возбуждение, которое трется об мою ногу. На это я ему лишь улыбнулся во все тридцать два зуба. Теперь он не сможет утверждать, что не заинтересован во мне. Я решил, что пора повеселиться по-взрослому. Я зацепил край резинки нижнего белья. Он резко опять сжался и свёл ноги. — Расслабься, — как можно строже и громче сказал, а Чимин вздрогнул. — Гук… — этот тон, — Мне действительно страшно… И мне как-то все равно, что я мужчина. Я так же боюсь боли… Он действительно расслабился и вытянул ноги, тем самым позволив остаться раздетым. Раньше приходилось его видеть голым, но сейчас мы не в общаге и даже не в душе. Я стянул наконец-то с него всю одежду, встал с кровати, осмотрел его и понял одно — это далеко не последняя наша ночь… Его чуть смуглая кожа, на местах, где родинки — засосы. Подкаченный пресс, который так и хочется облизать и ставить побольше засов, что я, в принципе, и сделал. Милый хен сильно физически изменился, а вот психологически, увы. Я просто хотел попробовать с ним, тем более, я ему сильно нравлюсь, так почему бы и нет? Нет, я не ужасный, просто настоящий… Чимин загнан, ему страшно, он больше похож сейчас на маленького зайчонка, которого загнал голодный лис. А лис очень голоден. Он слишком долго бегал за своей добычей и просто так его никто уже не отпустит. Учащённое дыхание, страх. Его страх… Мне безумно нравится это. Я снял одежду с себя, взял смазку, как ни странно, у меня нашлась такая в полке в тумбочке у кровати. Я подошел к нему, но он начал отползать, сводя ноги и несмотря на меня, тихонько плакал. Но все-таки, соизволив посмотреть на меня, он исследовал уже припухшими глазками мое тело. Сначала глаза в глаза. А потом он скользнул вниз. У него дёрнулся кадык, когда он шумно взглотнул. До него дошло, что мой большой, истекающий смазкой, член, придётся принять пока ещё девственному телу. Сразу же убрав взгляд, он начал отползать назад, но вот беда, там спинка кровати. Я наклонился к нему положив на спинку кровати свою руку, тем самым перегородив ему путь. Наклонившись к его уже красному ушку, начал шептать. — Далеко собрался? — лизнув мочку уха. — Гуки, я… — Да, я был девственником с мужчинами, хоть у меня была девушка, но это совсем не то. Да и некогда мне было думать про это, ведь карьера на первом месте, а если совсем невмоготу — то рука в помощь. Да, все мемберы пользуются особыми услугами, как я посмотрю. Нет, я, конечно, знал, что Чонгук давно уже не мальчик, но я и представить не мог, что сегодня я буду выполнять эту работу. Я не хочу, я живой человек, я его друг. Мне страшно… Такое чувство, что наша разница в росте, хотя в общем не только в росте… Я не хочу, я… могу… Он мне нравится, но я думал, если что-то и будет, то явно не так. — Я в курсе, что ты девственник, не сложно было догадаться. Если бы ты не сопротивлялся, то тебе бы не было больно, но ты плохо себя вёл. Так что, сполна заплатишь за своё поведение. Я открыл тюбик со смазкой, смазал свой член и подтянул его за лодыжки. Он начал упираться, вцепившись в простынь и снова плакать. — Не надо! Не поступай так со мной, прекрати! Я не кричал, нет, просто что-то бубнил, брыкался. Я увидел как Чон сжал зубы и подтянув меня ещё ближе, раздвинул ноги, закинул себе на плечо… Как вдруг, я почувствовал адскую боль. Он подставил свою смазанную головку к моему входу, пару раз мазнув он начал погружаться. Больно, он слишком большой! — Твою мать, как узко, — рычит. — Б-больно!.. Не-нужно. Мне очень плохо! — я сжимаю его, а он прорывается. Он сильнее сжимает лодыжки и рычит, погружаясь. В нем действительно очень тесно, не вошёл даже наполовину, потому что мне самому больно от такого давления, появились капельки крови. Я вышел и опустил ноги. Он снова свёл ноги, а я вытираю слезы на его лице. — О… остановись, — проговорил заикающийся Чимин и быстро блуждая по лицу трясущимися руками, размазывал влагу. — Не плачь, просто расслабься, ты делаешь хуже только себе, не выводи меня! — я прилёг к нему, закинул его онемевшие ноги себе на талию и наклонился к его губам. Он упёрся мне в грудь руками и отвернулся, шмыгая носом, черт. У меня сейчас от эрекции дым из ушей пойдёт, но я доведу то, что начал. — Х-хватит… — Успокойся! — я уже на грани, еле сдерживаюсь, — Сам виноват, просто будь менее напряжённым и тогда я буду ласковее. — Не-а. Вижу, что толку нет и бью его по бедру. — Ай. Хватит играть! Заткнув его грубым поцелуем, начинаю входить, но тут опять сопротивление. Что ж, сам сделал выбор. — Нет, хват… — он навалился на меня и ещё больше стало больно. Потому что он вошёл без подготовки, сразу и резко… — Хватит, иди свой большой член пихай в другого! Чонгук! — Я его начал корябать, а он меня укусил. — Расплата, помни, Чимин! Я бы, конечно, мог бы растянуть тебя, но это слишком долго, следующий раз, малышка, я обязательно поиграюсь с твоей попкой пальцами. Я не успел ответить. Меня заткнули поцелуем, ну как поцелуем, можно сказать, что насилуют ещё и рот. А потом он поставил руки на моей шее, начав сжимать, а я задыхаться, из-за чего он лишь довольно улыбнулся и начал трахать с большей силой. Я кричал, я молил остановиться, уже хрипя, но все равно пытался до него достучаться. Мой крик был похож на скул. Я чувствую, как моя кровь стекает по ногам, я весь красный, голова болит из-за того, что не мог нормально дышать, тело все болит… Я хочу умереть, может так он меня оставит, а самое мерзкое, что я его люблю. Даже сейчас, когда он мне делает больно… Настолько больно, что пробивает до слез. И хоть сейчас я, уткнувшись носом ему в плечо и глотая слезы, произношу, будто читаю, как мантру, слова «прекратить»… Слышно лишь одно шипение… — Не плачь, ведь лучше спать с любимым, чем с чужим! Я бы не позволил тебе раздвигать ноги перед каким-нибудь мужиком! Я тебя не отдам! — Какая разница, для тебя ведь я шлюха… — Бесишь. Он меня поднял и поменял угол. Моё тело снова почувствовало что-то новое, только на сей раз приятное, от этого стало еще хуже. Мне стало плохо от самого себя, ведь тело начало реагировать на эти грязные действия. К этому времени, меня уже успели усадить на подоконник и начали жёстко иметь с фирменной улыбкой, но я лишь подливал масло в огонь и отвечал стонами. Причём брал лишь на высоких нотах. Я цеплялся за него и царапал его спину. Он не остался в долгу и начал царапать, и без того чувствительную, искусанную им кожу. Я чувствовал как его ногти терзают меня, спина и ягодицы были в кроваво красных царапинах, ещё больше боли доставило стекло, потому что я вспотел и терся об него, это довольно больно. Ему говорить бесполезно, все равно не услышит. Так что мне остаётся ждать, когда моё тело окончательно ему сдастся… — Прекрасно стонешь, котёнок. Ты ведь уже скоро, я чувствую, так хватит себя мучить, ты ведь все равно сдашься. — Не…т… — Ты сделал свой выбор, мне как-то все равно, твоё прекрасное тело могу иметь ночами напролёт, а вот ты весь растраханный и пяти минут не выдержишь. — Я не… навижу тебя, — Как вдруг я чувствую приятную волну и позорно кончил, от действия «любимого». Посмотрев на него своим уставшим взглядом с текущими слезами, он улыбнулся, а мне ведь адски больно. — Хороший мальчик, кончил все-таки, а теперь подожди меня. — Нет! Ты меня и так столько мучил, прекрати, мне больно!!! Чонгук!!! Выйди! — я дёргаюсь, бью его, и даже не понимаю, что делаю себе только больнее. Я опять сильно заплакал. Но все, что я получил, это то, как он сильней прижал меня к стене, и ещё добавил темп с болью. — Хватит… — но я уже упал ему на плечо, я был вымотан, мне больно, я плакал, но ему все равно. Я почувствовал, как он кончил в меня. Сперма стекала по ногам вниз, капая вперемешку с кровью на пол. Это так грязно. Его лишь это забавляет. — Я же говорил сдаться! — Как же я тебя ненавижу! — Ты меня любишь, — произношу, но Чимин просто бессильно повис на мне и чуть скулил. Жалок. Но игрушка из него совсем ничего. Я почувствовал, как он вышел, горит все огнём, но мне все равно. Я едва в сознании, меня взяли на руки и положили на кровать в позе эмбриона, потом меня укрыли одеялом. — Я Тебя… люблю… за что ты так? — Спи, завтра трудный день, — я наклонился к нему, поцеловал в лоб и направился в душ.