Через терни к звездам

***

Стамбул. Топкапы. Декабрь 1582 года. — Мехмед еще не вернулся? — спросила Дефне Султан у вошедшей в опочивальню Нефизе-калфы, которая принесла расчетные книги. Калфа покачала головой и поджала губы, заметив беспокойство в глазах старшей сестры. — Не волнуйся, Дефне, с Мехмедом все будет в порядке, — промолвила Айше Султан, сидящая рядом с мачехой и поедающая сладости. — Что-то мне не спокойно, — промолвила Дефне Султан и покачала головой, словно пытаясь сбросить с себя сети волнения. — Вам не о чем беспокоиться, матушка, тем более, когда с Мехмедом султанзаде Осман и Дервиш-ага, — успокаивающе промолвила Хюррем Султан, которая радовалась обществу любимой старшей сестры. С Михрумах Султан она не нашла общий язык в силу разницы возраста и разных взглядов на жизнь. А вот с Айше Султан они были довольно близки, хотя виделись редко, хоть вторая дочь султана жила в столице. Из-за того, что здоровья сына слабое и мальчик постоянно болел Айше Султан вела закрытый образ жизни, редко приезжала в Топкапы и посещала семейные мероприятия. Но в этот день, оставив сына во дворце, чтобы мальчик, не дай Аллах, не простыл от холода, султанша все же навесила семью. — Как ты Гюльбахар? — спросила Айше Султан у первой жены брата, которая молчаливо сидела на подушках и в беседе не участвовала. Вообще, рыжеволосая султанша не была склона к веселью и радости, хотя в первые годы пребывания в гареме девушка была весела и задорна. Сейчас же она выглядела раздавленной, точнее жестоко сломленной. До Айше Султан доходили слухи о нраве брата, но она предпочитала не верить им, поскольку знала, что людям свойственно преувеличивать. Но теперь султанша почему-то не сомневалась в правдивости слухов. Все же Мехмед всегда был холоден и сдержан в проявлении чувств, и иногда бывал невыносим. Наверное, пламя Гюльбахар Султан угасло под влиянием безразличия Мехмеда. — Все хорошо, госпожа, дети наполняют мою жизнь радостью, — промолвила рыжеволосая султанша, грустно улыбнувшись. Она мельком посмотрела на Айше, после чего поспешила перевести взгляд на играющих неподалеку детей. — Разумеется, тебе же другие радости недоступны, — не удержалась от комментария Амрийе Султан, надменно ухмыльнувшись, Дефне Султан с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Она терпеть не могла Амрйие Султан, но султанша была слишком добра и воспитана, чтобы показывать отношение к второй невестке.       Айше Султан с интересом посмотрела на вторую жену брата, с которой тот вопреки воли отца заключил тайный никях. Со стороны, на первый взгляд, в Амрийе Султан не было ничего особенного. В гареме имелись девушки и умнее, и красивее. Та же Гюльбахар Султан была на много красивее, чем Амрийе Султан, но по какой-то причине она не смогла завладеть сердцем Мехмеда. Амрийе выделялась разве что светлыми волосами и зелеными глазами, в которых бурлила энергия и читался вызов. — Ошибаешься, султанша, — промолвила спокойно Гюльбахар, подчеркнуто неискренне улыбнувшись. — Это тебе не доступны радости материнства, и ты каждый раз давишься ядом, когда смотришь на моих детей.       Никто не ожидал такого ответа от тихой и покорной фаворитки. Дефне Султан переглянулась с Айше Султан, а Гюльбахар молча взяла со столика яблоко и начала с аппетитом его есть. Амрийе Султан оскорбленно молчала, после чего отвела взгляд, чувствуя, как в душе начинает разгораться пламя ревности. Султанша посмотрела на смеющуюся Ханзаде Султан и ощутила зависть.       Она поднялась очень высоко. Будучи свободной женщиной Амрийе встретила шехзаде Мехмеда и начисто лишилась рассудка. Она влюбилась в этого красивого и холодного мужчину, потеряла покой. Но счастью, любовь не лишила ее разума. Девушка обратила свое положение в козырь и заявила шехзаде, что владеть ее сердцем будет только муж и никто больше. После такого ултиматума Мехмед исчез и не появлялся месяц. Амрийе-хатун лила ночами слезы, сгорая в пламени влюбленности, и жалела о сказанном. Она хотела явиться в его дворец, но держалась до последнего. К счастью, Мехмед сдался раньше и принял условия понравившейся ему девушки. Вскоре, на берегу озера между влюбленными был заключен никях. Амрийе-хатун стала Амрийе Султан, и шехзаде забыл всех, кто был до нее.       Но, несмотря на достигнутые вершины и на положение любимой жены, Амрийе Султан завидовала Гюльбахар Султан и зависть эта росла день ото дня. Особенно подливал масла в огонь шехзаде Мехмед, который проводил много времени с детьми и, ожидаемо, с Гюльбахар Султан. Амрийе Султан боялась, что шехзаде ее разлюбит и тогда она останется совсем одна. У Гюльбахар Султан хотя бы есть те, ради кого стоит жить, у Амрийе Султан же — никого. Как показала практика и интриги Оливии-хатун, шехзаде Мехмед с легкостью может отвернуться от Амрийе, и тогда она рухнет в пропасть. — А третья жена Мехмеда почему не приглашена на обед? — спросила Айше султан, чтобы разрядить обстановку. Но стало только хуже. Гюльбахар султан напряглась, потому что боялась, что Мехрибан родит сына и тогда ее положение в очередной раз пошатнется. Амрийе Султан же сожалела, что это не она подарит любимому ребенка. Но Айше Султан не думала об этом. Она так редко бывала в Топкапы и интересовалась новостями, что теперь, получив возможность, желала поскорее утолить любопытство. — Она еще не считается женой, — произнесла Дефне Султан, почувствовав напряжение. — Да, но Мехмед ее очень ценит, — проговорила негромко Хюррем Султан, которая была привязана к наложнице брата. — Каждый вечер к ней заходит. — Разумеется, шехзаде беспокоиться о ребенке, — ответила тихо Гюльбахар Султан, прекрасно зная, что, если бы не ребенок, Мехмед бы даже имени девушки не вспомнил, так и осталась бы она одинокая и никому не нужная. Но судьба даровала наложнице утешительный приз, и Гюльбахар в тайне надеялась, что родит она девочку. — Алкиле, сходи за Ферхатом, у него вот-вот закончатся уроки, — проговорила Дефне Султан, посмотрев на верную служанку, стоящую неподалеку. Черноволосая служанка поспешила выполнить приказ, улыбнувшись. Но переступив порог опочивальни, Алкиле-хатун стала в миг серьезной и собранной.       Девушка тяжело вздохнула и пошла по коридору. В ее голове тем временем множились мрачные мысли. Алкиле-хатун прислала во дворец Шах Султан пять лет назад. Девушка должна была втереться в доверие к Дефне Султан, стать ее преданной тенью и докладывать госпоже о каждом шаге Хасеки. В обмен на свободу Алкиле готова была выполнять поручение. Она полгода назад сообщила Шах Султан, что Денфе Султан хочет посетить Старый Дворец. Только благодаря ей никто не узнал, что состояние Нурбану Султан не такое тяжелое, и что султанша все еще полна сил, чтобы отомстить. Но Алкиле даже не подозревала, что дело зайдет настолько далеко.       Вчера служанке передали приказ госпожи. Она должна была отправить к Всевышнему шехзаде Ферхата, самого младшего и невинного сына султана Баязида, в противном случае палачи Шах Султан заберут ее жизнь. Алкиле-хатун не хотела омывать руки кровью, ей была противна одна мысль об этом, однако жить она хотела намного больше и ради этого готова была рискнуть. Вот только как ей убить шехзаде? Можно было действовать ядом, но яд необходимо было достать, да и не просто подобрать нужную дозу. Смерть шехзаде, даже самого младшего, будут расследовать, и Алкиле не хотела, чтобы все следы указали на нее.       Размышляя в подобном русле, девушка дошла до комнат, в которых обычно с детьми правящей семьи занимались учителя. Девушка вошла в класс и увидела склонившегося над книгой Ферхата. Мальчик что-то сосредоточенно читал, изредка хмуря светлые брови. Учителя уже не было, видимо, проведя уроки, он покинул класс. Шехзаде Ферхат поднял голову и увидел знакомую девушку. Мальчик улыбнулся ей, закрыл книгу и встал с тахты. — Как прошли уроки, шехзаде? — спросила дрогнувшим голосом Алкиле, глядя на невинного ребенка, который тепло улыбался ей. За что Шах Султан решила погубить его? Неужели смерть ребенка что-то изменит? Неужели ради мести господа готовы идти на необдуманные и жестокие поступки? К чему убивать мальчика, когда у них нет претендента на трон? — Было очень интересно, я обязательно расскажу тебе, — улыбнулся шехзаде Ферхат. Они покинули кабинет и направились к покоям Хасеки Султан. Мальчик что-то восторженно начал рассказывать про философов Древней Греции, но Алкиле его уже не слушала.       Шехзаде Ферхат начал спускаться по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Алкиле-хатун, заметив это, ничего не сказала. Внезапно в ее глазах промелькнуло озарение. Да, ей было безмерно жалко Ферхата, но жизнь она любила намного больше. Не успев толком продумать все детали, Алкиле-хатун, воровато огляделась, и осторожно подтолкнула мальчика вперед.       Ножка шехзаде соскользнула с каменной ступеньки и, не успев даже вскрикнуть, шехзаде кубарем покатился по крутой лестнице. Уже через несколько секунд все было решено. Побледневшая Алкиле посмотрела на тело мальчика, который лежал на животе. Его голова была повернута в другую сторону так, что она не видела личика ребенка. Руки и ноги оказались выгнуты под неестественными углами. Оставалось надеяться, что Ферхат мертв, и тогда он точно не сможет никому рассказать, кто его толкнул.       Понимая, что вот-вот могут появится слуги. Алкиле-хатун закричала не своим голосом и быстро сбежала по ступенькам, зовя на помощь. Почти сразу на ее крик прибежали слуги, которые увидели лежащего на полу шехзаде. — Что здесь произошло? — спросила возвращающаяся с прогулки Мехрибан-хатун, и только потом девушка увидела лежащего на полу шехзаде, под головой которого стремительно расползалось кроваво-красное пятно. Беременная фаворитка, коротко вскрикнув, лишилась чувств. Ее подхватила прислуживающая ей рабыня. — Шехзаде! — раздался пронзительный крик Гюльшен-калфы, которая подбежала к мальчику. Но женщина помедлила, боясь убрать с лица мальчика волосы. — Лекаря, пошлите за лекарем, Юсуф, сообщи Дефне Султан!       Побледневший евнух побежал к покоям управляющей гаремом, причитая. Но по мере приближения к заветным дверям, страх оплетал сердце слуги. Помедлив немного, он с криком вломился в поки Хасеки Султан. Ни о чем не подозревающая Дефне Султан удивленно посмотрела на главного евнуха, который склонил голову. — Юсусф-ага, что случилось? — спросила султанша взволнованно. — Почему ты плачешь? — Дефне Сутан нахмурилась, удивленно глядя на то, как слуга утирает с щек слезы. — Султанша, я вынужден сообщить, что шехзаде Ферхат… — евнух рванно вздохнул, увидев, как побледнела хасеки. — Упал с лестницы. — Что с моим сыном?! — истерично взвизгнула султанша, начиная тяжело дышать. Она вскочила на ноги и, не дождавшись ответа, выбежала из покоев. Перепуганные султанши переглянулись между собой и последовали за матерью.       Дефне Султан бежала, не разбирая дороги, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Она слышала, как за ней бегут дочери, как они кричат ей вслед, но султанша не останавливалась. Преодолев очередной поворот, султанша выбежала к лестнице и ей внезапно сделалось дурно, сердце пропустило удар и рухнуло вниз, в пропасть. Хасеки Султан посмотрела вниз и увидела у изножья лестницы неподвижного сына, над котором склонился лекарь. — Ферхат! — вскрикнула Дефне Султан, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Сознание ее помутнилось, и султанша начала оседать на пол, издав чудовищный крик. К ней тут же подбежали Хюррем и Айше Султан, которые обняли мать с двух сторон. Обе султанши, увидев тело брата, вскрикнули, но с нежность обнимали рыдающую мать. — Ферхат! – сорвалось с губ Дефне Султан в очередной раз, а после женщина с глухим стоном схватилась за сердце и провалилась в спасительную черную бездну.       Хюррем Султан с болью в очах смотрела на то, как лекарь накрывает тело ее маленького брата белой простыней, принесенной Нефизе-калфой. Султанша закусила губу, сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Стамбул. Декабрь 1582 года. — Наконец-то мы покончим с ними, — прошептал свирепо шехзаде Мехмед, скрываясь в ночной темноте. Мужчина зорко наблюдал за таверной, расположенной на окраине города, в грязной и зловонной подворотне. Именно в этом месте раз в неделю, поздним вечером собирались главари преступных группировок, терзающие столицу и не только. Разбойники властвовали на дорогах, на улицах, казалось, что от них нет никакого спасения, они везде. Преступники грабили, убивали, насиловали, и никто не мог совладать с ними. Почувствовав полную свободу и безнаказанность, разбойники начали организовывать рейды на рыночных торговцев, заставляли их платить дань, и народ отныне не чувствовал защиты государства. Все же султан Баязид в последнее время из-за проблем со здоровьем оставил государство на пашей, а те, почувствовав пьянящий аромат власти, подняли налоги и в упор не замечали разгула преступности. Сейчас же, когда падишах с янычарами отбыл в поход, столица осталась беззащитна перед лицом внутренних демонов.       Шехзаде Мехмед долго разбирался с плодами глупости пашей и слабости отца. Он с грустью признавала, что падишах слабеет день ото дня, раз уже не в силах уследить за порядком в империи, а паши и советники воруют из казны и не краснеют. В руки шехзаде попали многочисленные письма граждан, датируемые еще прошлой зимой, в которых народ жаловался на невзгоды и просил государя принять меры. Но опять по какой-то причине эти послания не дошли до султана Баязида. Скорее всего, «верные» паши позаботились, чтобы падишах оставался в неведении.       Мехмед был зол, нет он был в самой настоящей ярости, когда понял, насколько запущенной оказалась ситуация. Мужчина поклялся найти виновных и наказать, жестоко и свирепо. Долгие месяцы цепные псы наследника рыскали по столице и по ближайшим санджакам в поисках информации, и около месяца назад были найден след. И вот теперь шехзаде Мехмед вместе с отрядом хорошо обученных воинов сидел в засаде вместе с ними, невзирая на хлопья влажного снега, падающего с неба. Шехзаде не смущал ни холод, ни ветер, он терпеливо ожидал подходящего для атаки момента. — Пора, — скомандовал шехзаде Мехмед, дождавшись от Дервиша-аги, вошедшего в таверну знака. Слуга должен был поднести свечу к окну, в которое смотрел Мехмед.       Безмолвные тени солдат метнулись к входам в таверну, обнажив мечи. Шехзаде криво усмехнулся, чувствуя пьянящий азарт, он вместе с султанзаде Османом направился к черному входу, прекрасно зная, что некоторые разбойники пожелают скрыться через него. Стоило шехзаде подойти к заветной двери, как из хлипкого на вид строения выбежало несколько мужчин, которые, увидев ухмыляющегося наследника, обнажили мечи и с воинственными криками кинулись на него. Шехзаде вместе с другом быстро расправились с нападавшими и поспешили войти в таверну, в которой царил настоящий хаос. Битва шла не на жизнь, а на смерть. Всюду раздавались крики раненых и лязг мечей. Шехзаде Мехмед исподлобья оглядел поле брани и кинулся в самое пекло, намереваясь раз и навсегда покончить с теми, кто поставил под сомнения могущество его отца. Мехмед убил несколько человек, прежде чем битва стихла.       Всюду валялась сломанная мебель. Тела убитых и раненых буквально лежали друг на друге, так, что ступить было некуда. Шехзаде хмуро оглядел разбойников, получивший в сражении страшные увечья и посмотрел на Османа и Деривша, подошедших к нему. — Али-ага ушел, — промолвил тяжело, дыша султанзаде Осман, зажимая ладонью рану на правой руке. — Проклятье! — шикнул зло Мехмед и устремился к выходу. — Сожгите к шайтану это место, пусть знают, что я приду за всеми, кто ставить под сомнения закон. — Как прикажете, господин, — ответил Дервиш-ага, утирая рукой пот, стекающий по лбу.       Пока верные слуги выполняли приказ шехзаде, тот вышел на крыльцо и внезапно, подаваясь вспышки безумной ярости, ударил кулаком по дверному косяку. Глава шайки опять от него сбежал, как и в прошлый раз. Полгода назад Мехмед уже вышел на след Али-аги, но тот в последний момент успел унести ноги. Сегодня шехзаде снова проиграл, именно этот факт заставлял чувствовать его слепящую ярость и ненависть. — Побегай пока, я все равно тебя найду, — прошептал Мехмед, глядя взглядом, полным ненависти в ночное небо. — И убью, — жестко добавил он, растягивая губы в дьявольской усмешке.       Ярость и ненависть затмила взор мужчины, что он позабыл о безопасности и сделал несколько шагов прочь от таверны, которую постепенно охватывало пламя. Мехмед направился в лес, где они оставили лошадей, намереваясь оседлать коня и отправиться дворец.       В голове наследника множили самые разные мысли, но все они крутились вокруг главаря группировки, которого он упустил. Но внезапно поток мыслей Мехмеда был прерван, он услышал, как за спиной под чьими-то ногами сломалась ветка и это заставило шехзаде быстро среагировать. Круто развернувшись на пятках сапог, Мехмед машинально сделал выпад, отразив мощный удар. Перед шехзаде стоял разбойник с обезображенным лицом, неизвестный был выше Мехмеда больше чем на голову при том, что тот тоже имел далеко не маленький рост.       Шехзаде вступил в схватку, с каждой секундой понимая, что соперник ему попался умелый и ловкий. Сразу видно, что давно он занимался военным делом. Отражая удары, Мехмед решил не нападать, желая взять соперника измором, но не тут-то было. Урод был силен, умен и, что хуже того, весьма зол. Очень скоро стало очевидно, что просто так с ним не справится.       Шехзаде сделал резкий выпад, но не успел во время отразить удар, и острое лезвие меча насквозь прошило его одежду, вонзившись в плечо. Ослепительная вспышка боли ослепила взор Мехмеда, дыхание перехватило, а с губ сорвался жалкий вскрик. Шехзаде пошатнулся, и этим воспользовался разбойник. Он сбил наследника с ног, отчего тот упал на колени.       Шехзаде, ощущая, как по плечу течет горячая кровь, поднял затуманенный яростью взор на врага и увидел, как в свете луны блеснуло лезвие меча. Разбойник намеревался одним ударом снести ему голову, но, к счастью, помощь подоспела вовремя. Дервиш-ага, заметив их схватку, тут же бросился на помощь господину и одним ударом насквозь прошил тело разбойника. Предсмертный хрип сорвался с губ неизвестного, и тот кучей упал на припорошенную снегом землю.       Мехмед, зажав рану на плече рукой, встал на ноги, хотя по телу стремительным потоком разливалась слабость. Он пошатнулся, но подоспевший Осман вовремя придержал друга под руку. Мужчина неотрывно смотрел на погибшего врага, которому удалось застать его врасплох. Опьяненный победой, Мехмед забыл о безопасности, и в результате собственной глупости едва не погиб. Еще пара минут, если бы Дервиш не подоспел вовремя, это он, Мехмед, лежал бы в луже крови без каких-либо признаков жизни, а враг торжествовал бы. — Как вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросил Осман. — Вам нужно к врачу. — Все в порядке, — сухо ответил шехзаде Мехмед, снова надевая на лицо привычную маску холодного равнодушия, только его серые глаза светились затаенным волнением и беспокойством. Шехзаде, убрав с плеча руку друга, шатаясь, направился в лес, к лошадям, чтобы, наконец, покинуть это злачное место, в котором едва не оборвалась его жизнь. Ему нужно было кое о чем подумать без посторонних глаз.       Осман и Дервиш-ага переглянулись и молча последовали за господином, которого по воле судьбы охраняли.       Через некоторое время они втроем добрались до Топкапы и вошли во дворец. Шехзаде Мехмед шел, не подавая виду, что ему больно, но это было заметно по стиснутым в кулаки рукам. Лицо мужчины побледнело, он плотно сжимал челюсти, чтобы даже писка не сорвалось с его губ. — Вам нужно к лекарю, шехзаде, — промолвил султанзаде Осман, он хотел еще что-то сказать, но осекся, когда им навстречу выбежала заплаканная и бледная Хюррем Султан, облаченная в траурное платье. — Мехмед, хвала Аллаху, что ты вернулся, — промолвила Хюррем Султан, всхлипнув. Шехзаде, хмурясь, посмотрел в заплаканные глаза сестры и в нем вмиг взметнулось волнение и страх. — Что произошло, что-то с Османом? — спросил напугано Мехмед. Еще никогда в его голосе не было столько страха. Хюррем Султан отрицательно покачала головой. — С Валиде?! — Наш брат Ферхат упал с лестницы и убился, — прошептала султанша и снова зарыдала. Мехмед замер в ошеломлении, широко распахнув глаза. После этого он обнял сестру, прижав ее к груди. Девушка разрыдалась, вепившись в его кафтан, но резко замолкла, когда поняла, что одежда брата пропитана кровью. — Что это?! — истерично взвизгнула султанша, отстранившись от брата. Мехмед устало вздохнул, видя перекошенное от ужаса лицо сестры, на руках которой остались следы его крови. — Царапина, — отмахнулся мужчина. — Я к валиде. — Нет, — неожиданно с силой в голосе изрекла Хюррем Султан, схватив опешившего брата за руку. — Рану обработает лекарь. Ты нужен валиде живым и здоровым, пожалей мать.       Что удивительно, но шехзаде повиновался, отправившись в султанские покои, куда почти сразу же пришел лекарь. Рана оказалась несерьезной, но при неправильном лечении могла доставить проблемы. Лекарь обработал порез, наложил повязку, после чего Мехмед, ощущая волнение и страх, облачился в чистые одежды и устремился к покоям матери.       Он не хотел признавать, что новость о неожиданно смерти младшего брата повергла его в шок. Но так они и было. Подумать только, еще утром Ферхат был жив и здоров и просил старшего брата взять его на охоту. Но Мехмед отказал брату, сказав, что он еще мал. Маленький шехзаде так огорчился, но Мехмед малодушно не обратил на это внимания. Теперь же его больше нет. И как Мехмеду с этим жить? Наверное, у Османский Принцев в крови хоронить братьев.