Sanctuary

      Однажды Ци Жун пришёл к Се Ляню. Это не было чем-то необычным. Крик, возвещающий о приближении демона, прозвучал задолго до того, как Лазурное Бедствие распахнуло дверь кабинета Се Ляня с ноги, так же закрыло её обратно, а после, несколько переигрывая, упало перед ним на колени, обняло его за ноги и чётко произнесло: — Хуа Чэн — двуличная сука.       Не сказать, что Се Лянь удивился. Напряжённые отношения между Лазурным и Алым Бедствиями давно стали притчей во языцех не только в особняке, но и во всём Призрачном городе, но сути претензий принц не понял. Если кому и стоило жаловаться на другого, так это Хуа Чэну, которому Ци Жун просто прохода не давал, постоянно осыпая Небожителя претензиями и выискивая косяки в его работе. Как ни странно, не находил, но упорно пытался, действуя на нервы всем присутствующим. Се Лянь дошёл даже до угрозы не просто применить Умин, но и подарить его Хуа Чэну. Духовный меч был столь послушным, что наверняка примет и Сань Лана в качестве хозяина. Но даже эта угроза не возымела результата.       Ци Жун продолжал доставать Хуа Чэна вопреки всему.       Несмотря на это, Сань Лан и слова не говорил против Лазурного демона, ведя себя так, будто этого раздражающего фактора в принципе не существовало. Как ни странно, Ци Жун от этого бесился ещё сильнее и действовал с удвоенным рвением.       Иногда Се Ляню казалось, что следующий пожар в Доме Водных Каштанов будет по вине этой парочки.       Тем не менее, Се Лянь решил его выслушать. Всё же жалобы были чем-то новым.       — Брат наследный принц, ты не понимаешь. Это при тебе этот пёс весь из себя вежливый и послушный, но стоит тебе отвернуться, как он показывает своё истинное лицо!       Се Лянь только приподнял брови, бросив невинное: — Ну, да, держит в страхе весь особняк.       — Брат, я серьёзно! Ты привёл в этот особняк змею, и я докажу это!       Несмотря на всё скептическое отношение Се Ляня к происходящему, Ци Жуну действительно удалось это доказать.       Се Лянь знал особняк вдоль и поперёк, потому прийти куда-то, оставшись незамеченным остальными, для него было довольно просто. Что он и сделал.       Поведение Хуа Чэна, когда принца не было поблизости, и правда отличалось. Небожитель даже рядом с ним довольно часто язвил, пусть и по-доброму, без Се Ляня же его характер раскрывался на полную катушку. Кажется, его не смущало даже то, что говорили с ним демоны, каждый из которых легко мог его убить. Причём, действительно убить, стоит ему хоть немного перейти черту.       Но Хуа Чэн танцевал на этой самой черте, никогда не переступая.       Возможно, Се Ляню стоило бы ужаснуться. Ци Жун был прав: Хуа Чэн и правда двуличный! Но почему-то тот факт, что Сань Лан был добр только рядом с Се Лянем не мог восприниматься иначе, чем как «милый», а умение бога показывать зубы независимо от силы оппонентов действительно радовало.       Се Лянь немного опасался, что приставучесть Ци Жуна сильно переходит границы, но было приятно узнать, что его волнения были необоснованными. Сань Лан не только не обращал на него внимания, он наслаждался раздражением Лазурного демона, частенько отпуская шпильки в его сторону и сам.       В какой-то мере это напоминало отношения бывших подчинённых Се Ляня, и потому он надеялся, что эти пикировки перерастут в прекрасную дружбу.       Вопреки всему, Сань Лан идеально вписался в число обитателей особняка.

***

      У Призрачного города было много плюсов: нормальный кров над головой, стабильное питание, тёплая одежда, демоны, которые хоть и до сих пор несколько скептически воспринимали присутствие одного из богов, но всё-таки относились к нему с уважением. Гость хозяина, как-никак.       У него было всё, что он только мог пожелать. Даже единственный любимый человек, и тот был рядом. Близко. Рукой протяни и коснёшься. И принц ему улыбался, словно Хуа Чэн и правда был чем-то, стоящим внимания бога войны и цветов.       От этого в сердце что-то трепетало и заставляло надеяться: а что, если?.. а что, если?..       Но Хуа Чэн всегда себя одёргивал. Прав был Му Цин, да и Ци Жун тоже — ему стоило радоваться уже тому, что Се Лянь вообще с ним заговорил.        В конце концов, кто он? Бедняк из разрушенного королевства. Ребёнок, который не был нужен собственным родителям. Заклинатель с проклятым глазом. Бог с обезображенным лицом.       Пусть его высочество видел его истинный облик тогда на аукционе, Хуа Чэн искренне надеялся, что он ничего не запомнил.       Не хотелось остаться в памяти принца таким.       И всё же он не мог не думать: а что, если?.. упрямо улыбаться, стараться быть лучше, чем он на самом деле есть, но этого всё равно было недостаточно. Хуа Чэн пробыл в Призрачном городе всю зиму, совсем скоро уже весна, и он чувствовал, как стены выделенной ему комнаты начинают давить на сознание, заставляя задыхаться и хотеть сбежать. В этот раз он долго продержался на одном месте, но этого «долго» всё равно было недостаточно. Совсем скоро он не сможет спать, и тогда либо придётся уйти, либо объяснить ситуацию принцу и надеяться, что просто смена комнаты поможет. Что после этого будет думать о нём сам Се Лянь, он старался даже не предполагать.       Его высочество и так был добрее, чем он того заслуживал. Относился как даже не к слуге, а как к другу, улыбался и, чёрт возьми, даже заботился.       У Хуа Чэна ком вставал в горле всякий раз, когда тот снова помогал ему.        И он не мог не думать: а что было бы, если бы?..       Глупая мысль, конечно. Куда ему. Да даже если бы шансы и были, Хуа Чэн не был слепым. Он видел алую нить, обмотанную вокруг пальца его высочества, и видел точно такую же у Бай Усяна. Надежды надеждами, а не понять сокровенный смысл алой нити судьбы он не мог.       Безликий демон уже украл не только лик принца, но и его тело и душу.        И наверное, оно и к лучшему, потому что Бай смог дать принцу защиту, дом и новое имя.        Единственное, что мог дать принцу Хуа Чэн, — это невезение.       Стоило бы бросить думать об этом и больше никогда не встревать между двумя Белыми Бедствиями.       И всё же, одна мысль не давала ему покоя. Мысль если не признаться в чувствах и узнать ответ принца, то хотя бы притвориться, что они есть.        Хуа Чэн хотел пригласить своего бога на свидание. Пусть даже оно не будет свиданием. Но в мире было одно место, которое Хуа Чэн безумно хотел показать своему богу, показать отражение своей души.       Стоило хотя бы попытаться.       Он долго собирался с мыслями, пока не дотянул до последнего — ещё немного, и отправляться было бы поздно даже в демонической колеснице.       Долго искать его высочество не пришлось — Белое Бедствие было в своём кабинете, с интересом изучая новую странную безделушку, которую его подчинённые отыграли в казино. Стоило бы разобраться с тем, что это, и использовать по назначению, ибо часто там проигрывали нечто действительно ценное. Но на то, чтобы понять это, времени уходило немерено.       Увидев Хуа Чэна, принц приветливо улыбнулся и кивнул, давая разрешение пройти в кабинет и отодвигая странный предмет. Кажется, на этот раз это был оберег какого-то ордена заклинателей.       — Здравствуй, Сань Лан, ты что-то хотел? — Хуа Чэн уже открыл было рот, чтобы высказать своё предложение, как почувствовал слабый запах, проникающий в помещение из коридора. Запах гари, —… мы что, горим?.. О, небо.       Несмотря на казалось бы опасную ситуацию, единственное, что сделал Се Лянь, это накрыл лоб ладонью, выглядя скорее уставшим, чем напуганным.       —… ваше высочество?.. думаю, нам стоит идти?.. — предположил Хуа Чэн. Реакция была несколько нетипичная, потому он предположил, что в Призрачном городе какое-то особое отношение к пожарам? Может быть?       Чёрт, были бы его духовные силы при нём!..       Се Лянь медленно поднялся, снова устало вздохнул и направился к выходу. Хуа Чэну ничего не оставалось, как последовать за ним.       В коридоре сильно пахло дымом. Судя по всему, огонь быстро поглощал особняк, ибо всего несколько минут ничего подобного ещё не было. Хуа Чэн прикрыл рот тканью рукава, не желая надышаться угарным газом. Он от него, разумеется, не задохнётся и не погибнет, но приятного всё равно было мало.       При желании этого стоило бы избежать.       — Ваше высочество, дать вам ткань?       Се Лянь даже не обернулся: — Нет необходимости. Дым меня не берёт.       Хуа Чэн очарованно вздохнул, но ничего более добавлять не стал.       Вопреки его ожиданиям, Се Лянь привёл его не к выходу, а в гостиную.        Запах дыма в ней, конечно, был меньше, чем в коридоре, но всё равно был вполне заметен. Особенно для демонов с их чутким нюхом.       Безликий Бай привычно пил зелёный чай, а Лазурный демон грыз чью-то руку. Оба выглядели так, будто пожар даже не начался. Может, они и правда каким-то безумным образом не заметили?..       — Мы горим, — флегматично произнёс Се Лянь.       — Я знаю, — не менее флегматично отозвался Бай и сделал ещё глоток чая, так и не двинувшись с места. — Я уже отдал приказ заняться его тушением. Чаю?       — Не откажусь.       Вопреки всем законам логики, Се Лянь сел на диван рядом со вторым Белым Бедствием.       Хуа Чэн, не веря, что он вообще делает, обернулся к Ци Жуну, надеясь, что хоть он скажет нечто менее безумное.       Лазурный демон ответил не менее флегматично, словно безразличие касательно того, что они, блин, горят, передавалось воздушно-капельным путём: — Вот я так и знал, что семьдесят полных лет эта рухлядь не простоит.        Хуа Чэн категорически не понимал происходящее: — Вам совсем наплевать, что мы горим?       — Можно подумать, это первый раз, когда брат поджигает поместье. Первые три раза ещё как-то пытались спасти вещи, но в шестнадцатый… Ха-а.       Се Лянь сам налил себе чай и сделал глоток: — Это, кстати, не я, — оба демона посмотрели на него с ощутимым скепсисом, — Сань Лан подтвердит.       Вряд ли демонов и правда интересовало его мнение, но он всё равно кивнул.       На этот раз присутствующие проявили хотя бы подобие волнения.       Ну, или скорее недоумение и скепсис: — Хотите сказать, что какая-то сучья тварь посмела поджечь особняк брата наследного принца?!       Ответить ему не успели.       На территории поместья прозвучало несколько взрывов, один за другим. Огонь перекинулся на потолок и этой комнаты, стало значительно жарче. Ещё один взрыв снёс крышу, осыпав помещение смесью снега, огня и деревянных обломков.       Хуа Чэн, может, и не был богом войны, но реакция у него была достаточно быстрой, чтобы успеть закрыть его высочество от огненных всполохов.       — Сань Лан!       Принц потянулся к его спине, но бог невезения не позволил ему и пальцем коснуться огня, тут же сделав шаг в сторону и сбив пламя самостоятельно. Одежда была прожжена насквозь — так что, кажется, ему понадобится новое ханьфу, тем не менее, кожа была абсолютно невредимой.       Се Лянь, как завороженный, провёл рукой по его лопаткам, проверяя целостность и не понимая, какой эффект это прикосновение оказывает на другого Небожителя: — Сань Лан, ты-       — Я в порядке. Были бы у меня сейчас духовные силы, думаю, я смог бы потушить весь огонь, — произнёс он.       Наследный принц странно посмотрел на него и чему-то решительно кивнул. Мгновением позже он почувствовал, как его губы накрыли чужие.       Сердце билось настолько сильно, что, казалось, сейчас разобьётся о рёбра. Руки дрожали. Хуа Чэн хотел бы коснуться его высочества, сжать его в объятиях, но нереальность происходящего заставляла его сомневаться и будило необоснованный страх: а вдруг это иллюзия? Блажь? Сон?       Если так, то он совсем не хотел просыпаться.       Не хотел лишаться мягкого, совсем нежного прикосновения губ. Не хотел, чтобы Се Лянь размыкал пальцы, которыми крепко вцепился в остатки его ханьфу, не давая отступить. Не хотел больше не видеть слабый румянец на чужой бледной коже и чуть подрагивающие ресницы.       В этот момент он страшно пожалел, что слеп на один глаз, потому что одного глаза точно было недостаточно, чтобы в должной мере запечатлеть эту картину в сознании.       Хуа Чэн не хотел это забывать. Никогда. И думал, что согласен был бы даже стать демоном, если бы это позволило ему никогда не забыть его высочество снова. Нежные руки, мягкую улыбку и утонченные черты лица.       Проклятая память Небожителей.       Се Лянь отпрянул от него так же быстро, как и коснулся. Хуа Чэн машинально провёл пальцами по губам, всё ещё не веря в произошедшее и совершенно не обращая внимание на обстановку вокруг.        Осознание пришло не сразу. За этим водоворотом эмоций он едва ли заметил, как тело переполнила давно забытая духовная энергия.       Принц просто одолжил ему силы. Принц-       О, небо, он такой идиот.       Стук сердца до сих пор отдавался в ушах, тем не менее, Хуа Чэну удалось взять себя в руки, выдавить из себя улыбку и вежливо поклониться: — Спасибо, ваше высочество.       Резко развернувшись, Хуа Чэн вскинул руки и сосредоточился на ощущении огня. Сейчас в нём было столько сил, что, казалось, он был способен поменять местами землю и небо. Не факт, что даже без проклятой канги он смог бы нечто подобное. Потому он прикрыл глаза и мысленно приказал огню потухнуть.       Треск пламени мгновенно прекратился, и единственным, что нарушало тишину, стали медленные хлопки в ладони.       Безликий Бай снова был в маске, но даже с ней бог был уверен, что демон улыбался, неестественно, фальшиво, пугающе, как мог только он. И продолжал аплодировать: — Нэ, готов признать, что от Хуа Чэна в итоге оказалось больше толку, чем от всех присутствующих, включая меня. И Ци Жуна. Особенно Ци Жуна. До сих пор не могу понять, зачем А-Лянь тебя держит — только продукты переводит.        — ЧТО ТЫ СЕЙЧАС СКАЗАЛ-       Хуа Чэн скупо кивнул на похвалу и опустил руки, прикидывая, сколько духовной энергии у него всё ещё оставалось. В целом, порядочное количество.       Хотелось скрыться и пока что не показываться его высочеству на глаза, потому что сейчас снова улыбаться он больше не мог.       Ему не стоило ни на что надеяться, правда, не стоило. Он знал это. Всегда знал.       Но на душе было больно.