I feel lonely/I feel love

Я оглядываюсь. Ворота остаются далеко позади. Мы прошли совсем немного прежде чем остановились. Нужно подождать Фэша. — Какого черта ты нам не рассказывал об этом?! — накинулась на Ника Захарра, как только мы свалили рюкзаки на землю. Садака — богиня жертвы, говорила мне о том, что кто-то может обладать телекинезом, так что, скорее всего, это было о Лазареве. — Я не должен тебе что-либо рассказывать, — хмуро проговорил он. — Это то, что люди держат в секрете. И я уверен, что у каждого из вас есть эта фигня. Вон, Василиса вообще в кому впадает. — А че-это на меня сразу стрелки переводишь? — выгибаю бровь. — А че нет-то? — пародирует мой голос. — Давайте просто сделаем вид, что ворота сами закрылись. — Нет, давайте не сделаем, — гнула своё Захарра. — Зах… — Так, — Марк хлопает в ладоши, и все сразу замолкают, с удивлением глядя на него. — Раз уж Ник, кхм, «вскрылся», то давайте все сделаем то же самое, идёт? — Вот ещё, — Марина скрещивает руки на груди. — Я согласна, — киваю. Мне действительно очень интересно узнать о том, что ещё могут эти люди. — Ты тут вообще ничего не решаешь, Огнева, — качает головой Захарра. — Про тебя-то уже все знают. — В смысле? — они всё это время знали, что это моя особенность? — Мы не тупые, — закатывает глаза Диана. Вот тут-то я бы и поспорила. — Хорошо, я согласна. Терять-то всё равно уже нечего. — Я тоже согласен. — Оке-е-ей, и я. — А я нет. — Выбор большинства, Марина. — Задолбали. Марк первым рассказывает нам, что он умеет. Оказывается, парень может видеть в темноте. Помню, что когда мы шли ночью по лесу, бежали из замка, он вел всех, шел впереди. Я тогда ещё удивлялась, как он так уверено огибает всякие овраги и ямы. Потом была Захарра. Она выставила руки вперед. Сначала подумала, что она будет использовать свою магию, но потом ладони вдруг засветились. Драгоций умеет быть таким особенным маяком. Марина покачала головой, но всё равно рассказала о том, что видит эмоции людей. Они как облачко висят над головой. Например, у Марка оно светлое, потому что он спокоен, у Захарры белое с фиолетовым отливом, потому что она волнуется, как очевидно, за брата. Диана умеет видеть сквозь предметы и на большое расстояние, именно так она увидела меня на том поле, где позже на нас напал демон. Как же это было давно. Они действительно классные, раз умеют это всё, не то что я. Пугаю всех, да и только. — Диана, — Марк поворачивается к ней. — Нет нигде демонов по близости? — Нет, я не вижу, — она качает головой, а потом присаживается на землю. — Где вообще этот придурок? — бормочет Захарра, тревожно смотря в ту сторону, откуда мы пришли. — Зачем мы его оставили там? — Он справится. Ему надо было кое-что сделать, — Ник пожимает плечами. — Вы что-то скрываете от нас, да, парни? — Марина хмурится, но так и не дожидается официального ответа. Лишь переглядывание, которое и означает правдивость её слов. Мы не настаиваем, сейчас не это важно. — Его нигде не видно? — Драгоций обращается к Диане. — Захарра, он скоро придет, обещал же, — закатываю глаза. Понимаю, он — её брат, но он же Драгоций. Просто так по-любому не сдастся. Надеюсь на это.

***

— Ну привет, друг, — я смотрю на парня, который стоит передо мной. Его глаза черные, но постепенно возвращают зеленый цвет. — Где она? — практически рычит Броннер и озирается по сторонам. — Её тут нет. Только ты и я. Оглядываю подвал замка. Да, эта ловушка отлично сработала. Соль всегда работала на людей, когда дело касалось таких, как Маар. Он вернулся через час. Как же быстро всё-таки. — Ты… специально, не так ли? — он перестает оглядываться и усмехается. — Ты же в курсе, что когда я убью тебя, то ты не только станешь таким, как и я, но ещё и я смогу выбраться отсюда? — Посмотрим, — достаю клинок Огневой и верчу его в руке, а Маар смотрит на это, былое усмехающееся выражение лица сменяется шоком. О да, так я и думал. — Что, теперь не такой смелый? — Какого черта, — бормочет он, заставляя меня ухмыльнутся. Так и знал, что он стал трусом. Дело в том, что клинок Василисы не простое оружие, которое просто убивает демонов. Оно убивает их раз и навсегда. Они никогда не смогут вернуться в мир. Наши природные силы всё равно возвращают их обратно, а это чудо — нет. Не знаю, почему Василисе достался именно он, но тем не менее, это не то, что можно потерять. Именно поэтому Маар говорил, что он держал его у себя, пока мы жили в Доме Теней. Иначе растяпа-Огнева давно посеяла бы. — Ты же в курсе, что я могу сейчас убить тебя раз и навсегда? — Ты же в курсе, что я могу сделать то же самое? Мы смотрим друг другу в глаза. Я узнаю в нем старого друга, и сердце болезненно сжимается. Он не виноват, что стал таким. Он хотел спасти всех, в особенности, Василису. И я понимаю его. — Что собираешься делать? — «интересуется» парень. — Не знаю. Убить тебя? — Мы же друзья, Драгоций. — Мы были ими когда-то, Броннер, — слова режут, словно нож. ~ Я отражаю ещё один его выпад, отталкивая парня назад. Мои ноги устали, но он и не думает сдаваться, потому что понимает, что это убьет его. — Давай, Драгоций, — Маар манит меня рукой, но я показываю ему средний палец. — Что раскудахтался-то? — как в старые добрые времена. — Вижу, ты устал. Не боишься, что я смогу убить тебя? — Заткнись и дерись. Сплевываю на пол. Маар усмехается и останавливается. Тем не менее, он резко подпрыгивает, и мне остается только смотреть на то, как его ноги бьют меня в грудь. Я падаю на спину, но не успеваю встать, потому что он тут же прыгает на мои бедра. — Ну что, Драгоций, — я хочу дернуть рукой, чтобы нанести последний удар, но Маар прижимает её к полу твердой хваткой, а потом с отвращением смотрит на клинок. — Готов сам искать Огневу и пытаться убить её? Как жаль, что у тебя ещё сестра есть, потому что тогда наследники ещё могут держать надежду, что матушка умрет. — Не смей говорить о Захарре хоть что-то! — начинаю вырываться, но демоны достаточно сильные. — Бла-бла-бла, — он закатывает глаза, а потом подносит руку к моему лицу. Из ногтей мгновенно вырастают когти. Неужели это действительно конец? Я не боюсь самой смерти, просто потом я могу действительно убить кого-то из тех людей, которые мне дороги. Перевожу взгляд за его спину, а потом закрываю глаза, приготавливаясь умереть, только вот чья-то тень заставляет меня резко раскрыть их. Чья-то светящаяся рука высовывается из тени угла, а потом меня тошнит.