Гринвальдия

      Проснувшись этим утром, Чанёль точно знал, что ему нужно сделать в первую очередь по возвращении из Гринвальдии, — узнать, что находится за силовым полем вокруг поселения, — но так как он не мог определиться, каким образом собирается это сделать, оставалось только ждать, мучительно и, вероятно, долго. — Думаю, тебе стоит остаться здесь, под защитой старейшины. Один раз тебя уже попытались убить из-за меня, так что… — Чанёль с нежностью посмотрел на Бэкхёна, понимая, что тот и сам отлично знал всё, что Пак пытался сказать. — Подумай о детях. — Ладно, уговорил, — прежде надутый Бён Бэкхён сдался и поспешил в объятия Чанёля, чтобы как следует попрощаться перед его уходом. — Надеюсь, ты ненадолго. Не как в тот раз, когда ты пошёл за завтраком, а вернулся ночью, — Бэкхён насмешливо фыркнул в плечо Пака, всё ещё не отпуская льва. — Это было только вчера, а ты уже шутишь? — Пак показательно нахмурился, немного отстраняясь, чтобы олень мог лицезреть его трагичное лицо. — Мои душевные раны слишком свежи, чтобы елозить по ним перочинным ножичком, — Бэкхён снова усмехнулся, и Пак крепче сжал его в своих объятиях. — Не волнуйся за меня. Всё будет хорошо. Береги детей и корми хорошенько, чтобы я не узнал их к моменту возвращения. — Замётано, — Бэкхён шмыгнул носом, отпуская Пака и приказывая себе не плакать. По крайней мере, пока тот не уйдёт. — До встречи, оленёнок, — Пак неуклюже подмигнул ему, словно делал это во второй раз в жизни. — Возвращайся скорее, Пак Чанёль! — Бэкхёну стоило немалых усилий провожать Чанёля с улыбкой на лице, когда хотелось прижать к себе и не отпускать никогда и ни за что к тем людям, которые его чуть не убили, которые уже не раз обманывали и в очередной раз предали его семью. Хотелось махнуть на все предрассудки и отправиться с ним, но сдерживали дети. Беспокойство о них, если и не перекрывало беспокойство о Чанёле, то, по крайней мере, было равным ему, поэтому Бён решил смиренно принять свою роль и играть её достойно до самого занавеса.       Пак уходил всё дальше, чего нельзя было сказать о слезах Бэкхёна, которые сейчас делали обратное. Но он будет сильным, ведь пообещал себе. Ради детей и Чанёля он будет сильным, ведь ради одного себя жить бессмысленно и нелепо. Бэкхён не понимал тех, кто всегда всё делает в первую очередь для себя. С такими личностями он не чувствовал никакой связи, словно они действительно были с разных планет, со своим летоисчислением, традициями и мировоззрением. Совершенно ничего общего.       Было ещё рано для завтрака, поэтому Бэкхён лёг обратно на пол, прижимаясь к своим детям. Слёзы, падающие с его глаз, мгновенно впитывались в рыже-карамельный мех, оставляя на нём лишь едва различимые пятна — доказательства того, что Чанёль действительно ушёл после того, как оставил такие же пятна в сердце Бэкхёна. Эти следы тоже чем-то напоминали слёзы, от них было одновременно печально и восхитительно, словно ты и есть сама нежность, сам трепет. Доверить кому-то своё сердце всегда казалось Бэкхёну смелым поступком, но ещё более отчаянным ему казалось сейчас своё стремление получить сердце Чанёля в ответ, почувствовать, что ты, наконец, попал в цель, а не в очередной раз промахнулся. Конечно, промахи закаляют характер и учат подниматься, после того как мы падаем, но Бён слишком много падал за свою недолгую жизнь. Настолько много, что колени-локти содраны, и живого места осталось только для одного падения, долгого и увлекательного падения длиной в жизнь.       Приближаясь к Гринвальдии в компании Сухо, Чондэ и ещё пары незнакомых ему мужчин, Чанёль чувствовал беспокойство. Оно зарождалось в нём, пересекая водопадную пещеру, усиливалось, когда он пересекал Изумрудную реку, и достигло своего пика, когда он вернулся в свою пещеру, в которой застал Лу и Криса. — Добрый день, — войдя в пещеру, торжественно произнёс Чанёль, словно собирался продолжить свою приветственную речь словами «Как хорошо, что здесь сегодня все мы собрались!». — Здравствуй, брат, — первым отозвался Крис, отрываясь от горы документов на столе. — Рад снова видеть тебя живым, — его лицо посетила непривычно доброжелательная улыбка, бесхитростная и открытая. — Здравствуй, Чанёль, — заговорила львица, и чувствуя себя, и выглядя при этом виноватой. — Мы ждали тебя, — продолжил Крис. — Мы чувствовали, что ты скоро придёшь, и вот ты снова здесь! — старший брат встал с места, приближаясь к Чанёлю, и сопровождающие его мужчины напряглись, уже нащупывая в рюкзаках оружие на случай всякий. — Позволите нам поговорить наедине? — скромно поинтересовалась Лу у присутствующих, но смотрела только на Чанёля, будто этот вопрос адресован исключительно ему. Пак кивнул, и за несколько секунд пещера опустела, оставляя их с глазу на глаз. — Ты уже знаешь, что у нас будет ребёнок? — Чанёль угрюмо кивнул, вглядываясь жене в глаза, и напоминая себе, что при первой возможности должен с ней развестись. — Я думаю, он тоже станет избранным. Пока он здесь, — львица коснулась округлившегося живота лапой, — его окружают такие великие мужчины, что он просто обязан стать следующим правителем Гринвальдии, — львица лукаво взглянула в глаза Пака. В ней определённо было что-то демонически притягательное и манящее, что при пристальном взгляде в её глаза затягивало глубоко, утаскивая на самое дно, которое пахло илом и безысходностью. — Он не станет следующим правителем Гринвальдии, Лу, — твёрдо произнёс Чанёль. — Мы не можем быть в этом уверены, ведь всё решает водопад, и только он способен определить границы возможностей нашего сына. — Нашего сына.. — Чанёль язвительно усмехнулся. — После всего произошедшего ты правда думаешь, что я поверю в то, что этот ребёнок — мой? — Лу нервно сглотнула. — А следующим правителем он не будет, потому что мой преемник уже найден, и водопад принял его, так что не тешь себя пустыми иллюзиями. Я пришёл сюда, чтобы разорвать наш брак и восстановить справедливость. — Здравствуйте, правитель! — в пещеру ворвался Чонин с радостно выпученными глазами. — Я знал, что Вы живы! Так здорово, что Вы вернулись, а то новый правитель довольно сильно перегружал Кёнсу. — Здравствуй, Чонин, — Чанёль оглядел его с ног до головы, хотя смотреть было особо не на что. Кёнсу изловчился и сшил Чонину майку из листьев в дополнение к юбке, так что выглядел Ким сейчас, как танцовщица на Гавайях. — Забавно выглядишь. А что насчёт Кёнсу? Он где-то неподалёку? — Да, он в соседней пещере. — Можешь его позвать? — Да, конечно, — Чонин побежал в соседнюю пещеру, и через минуту Кёнсу был уже перед правителем, в таком же костюме гавайской танцовщицы, как и у Чонина. Кёнсу уловил взгляд Чанёля, блуждающий по его наряду и решил прокомментировать: — С этих листьев хорошо скатываются змеи и кокосы, так что костюм помогает выжить в джунглях, — Кёнсу застенчиво улыбнулся. — Мы так рады, что Вы снова с нами, хотя и были убеждены, что Вы живы и непременно к нам вернётесь. — Спасибо вам, что охраняли Гринвальдию, пока меня не было, — Чанёль с благодарностью взглянул на мужчин, застывших у двери. — Формально помогал только Кёнсу, — уточнил Чонин. — А с тобой что? — Чанёль вопросительно выгнул бровь.  — А меня уволили почти сразу после Вашей см… — Чонин неловко кашлянул. — После Вашей предположительной смерти. Чанёль перевёл подозрительный взгляд на Лу. — Что ж, поздравляю, ты восстановлен в должности. Раз тебя первым делом уволили, видимо, ты действительно ценный работник, как и я предполагал, — Пак жестом пригласил Кёнсу и Чонина войти внутрь, пока сам мерил комнату шагами. — А теперь перейдём к основной части. Кёнсу и Чонин, к вам будет особая просьба. Оповестите всех жителей о том, что я вернулся и через час устраиваю общий сбор у подножия горы. Приступайте к выполнению, — Кёнсу и Чонин кивнули и направились к выходу. — А теперь разберёмся с тобой. Расскажи мне, что за дела у Вас с Крисом. — Он был моим замом. — И только? — Ещё любовником. — Ты его любишь? — Лу помедлила, не зная, ответить Паку честно или солгать, потому что она сама до конца не понимала, будет ли один из двух предположительных ответов правдой. — Скорее да, чем нет. — Интересными фразами ты измеряешь свои чувства, — Чанёль хмыкнул и отвернулся в сторону стопки документов на столе Криса, затем подошёл к ним ближе и просмотрел последние указы. — Ну, конечно… — шепнул он, когда увидел указ об отмене его указа о праве Лу на престол. Больше ничего интересного среди этих бумаг он не нашёл. Лишь различные урегулирования мелких споров внутри кланов вроде бракоразводных процессов, измен и драк. — Просто так уж вышло, что мы с тобой оба хотели быть правителями. — Но ведь, будучи моей женой, ты и была правителем! Ты была полноправной королевой, Лу, тебе и этого мало? Нужно было убивать меня, захватывать престол силой и без видимых на то прав, да? — Чанёль перешёл на крик. — Признаю, я была неправа. Но я не хотела тебя убивать, этого хотел мой дядя. Он настоял на всём этом, чтобы вернуть нашей семье былое величие. — И оно вернулось? — Думаю, об этом лучше спросить у него, потому что я никаких особых изменений не заметила. — Хорошо. После собрания передай дяде моё приглашение, — Пак сел за стол, и через несколько минут был готов указ о расторжении брака между ним и Лу. — Прошу, — под тяжестью его лапы лист пергамента проскользил до края стола, у которого стояла Лу. Она скептически посмотрела на документ, пробегая взглядом вдоль строчек, и в завершении всё-таки поставила на него свою лапу, которую предварительно окунула в глиняную чернильницу. — Крис, можешь входить, — сказал Чанёль в разы громче, чтобы его было слышно с улицы. — Осталась лишь твоя подпись.       После того как третья подпись заняла отведённое для неё место, Пак известил всех о собрании, которое намерен провести через час. — Крис и Лу, надеюсь, вы понимаете, что совершили не только антиморальное деяние, вступив в сексуальную связь за моей спиной, но и устроили заговор против престола, — Чанёль говорил твёрдо, не давая воли и крупице тех эмоций, которые его сейчас переполняли. — Вам отлично известны наши правила и наказания, которые грозят за эти преступления. Напомни, пожалуйста, Крис, как в нашем клане наказывают львов, которые вступили в связь с женой правителя, затем устроили за его спиной государственный переворот, и в конце убили короля, — Чанёль вопросительно взглянул на брата. — Если он был ценным сотрудником, то его отправляют в изгнание. — Хм, а если он не был ценным сотрудником? — Чанёль перевёл оценивающий взгляд на Лу. — Тогда его ждёт казнь, — как и Лу, Крис нервно переминался с ноги на ногу. Его хитрая болтовня растаяла перед реализмом Чанёля. — Что ж, тогда, я думаю, в ваших интересах согласиться на моё предложение, — Чанёль оглядел взглядом присутствующих и сделал небольшую театральную паузу, чтобы накал страстей достиг высшей точки, и Лу с Крисом успели осознать, что предложения лучше они не получат уже нигде и никогда. — Я предлагаю максимально простую схему, которая избавит вас от всех наказаний с моей стороны. Готовы её услышать? — Пак дождался, пока оба скажут «Да». — Что ж, всё просто. Во время собрания вы должны быть в самой гуще толпы, а по его окончании вам нужно прийти ко мне в пещеру для того, чтобы я понял, что вы выполнили условия предложения, — Чанёль долго думал, на ком чары благих деяний отразились бы заметнее всего, и не нашёл кандидатов лучше, чем Лу и Крис, ведь если эта парочка жестоких и расчётливых личностей изменится, то остальные и подавно. — Вы свободны. Можешь пока навестить своего дядю, Лу. Как раз с новым возлюбленным познакомишь, — Лу натянуто улыбнулась напоследок и в сопровождении Криса покинула пещеру.       Тем временем Чанёль пригласил к себе гостей с улицы для обсуждения дальнейших планов по облагораживанию Гринвальдии. — И ещё кое-что, Сехун и Сухо, во время собрания вам тоже нужно быть среди жителей, а не на горе, — сказал Чанёль, когда до общего сбора оставалось уже десять минут.       Через ещё пять в пещеру вошёл Кёнсу, сообщая, что все уже на месте и ожидают лишь правителя. Чондэ и два других молодых человека остались ждать Чанёля возле его пещеры, а Сехун и Сухо спустились с горы, занимая место в просторном ущелье меж двух гор: та, что была выше, служила домом для клана львов, а в другой, почти холмообразной, располагались тигры. Ущелье больше напоминало цветущую долину из-за хорошей освещённости в это время дня и сочно-зелёной поляны вокруг.       Когда пришло время собрания, Чанёль с гордо поднятой головой прошагал до самого края горы и окинул взглядом долину. Сейчас он подумал о том, что, несмотря на царившие разногласия и жестокости, Гринвальдия была потрясающим местом, родиной райских пейзажей и целительных изумрудов. Только здесь могло случиться что-то настолько потрясающее, как череда волшебных переворотов. Только в этом удивительном месте у животных мог появиться шанс на равноправное общество, живущее в мире и согласии. Только ради Гринвальдии стоило жить в вечном стремлении к лучшему, которое, безусловно, призрачно и недостижимо, но всё равно прекрасно. Для Чанёля Гринвальдия идеальна, и после сегодняшнего собрания он надеялся увидеть собственный оптимизм в глазах других жителей. — Добрый день, жители Гринвальдии! Я безумно рад снова видеть всех вас. Совсем недавно вы узнали о моей смерти, и вот я снова здесь. Я действительно не приходил в себя несколько дней, но сегодня я здесь не для того, чтобы казнить нарушителей или рассказывать о своей жизни. Сегодня мы обсудим будущее Гринвальдии, поговорим о вас, ведь каждый из вас и есть будущее Гринвальдии. С сегодняшнего дня я вновь займу место правителя и продолжу курс намеченных реформ по улучшению качества жизни в нашем поселении. Моё возвращение в Гринвальдию — это, в первую очередь, возвращение справедливости, потому что всё, что я планирую делать на своём посту, будет подчинено справедливости. И сейчас я хотел бы вам задать несколько принципиально важных для нашего общего будущего вопросов, — Пак сделал небольшую паузу, скользя взглядом от одного жителя к другому. Он даже немного наклонился, чтобы жители лучше видели выражение его лица, на котором застыла решимость. — Готовы ли вы жить в обществе, в котором у жителей всех кланов будут равные права? — послышались звуки аплодисментов, правда, в основном, от клана насекомых и рыб, которые принялись радостно выпрыгивать из Изумрудной реки. — Хорошо, но не так хорошо, как жить среди людей, которые не причиняют ни морального, ни физического вреда тебе и твоей семье. Хотите ли вы жить в таком обществе? — Чанёль невольно подумал о Бэкхёне, даже не замечая шума льющихся аплодисментов, которые заполнили долину до краёв, будто молоко, которое вот-вот выкипит. — А готовы ли вы жить в справедливом обществе с одинаковыми для всех кланов законами и равными правами для каждого клана на трон? — единогласное «Да» послышалось отовсюду, и молоко, наконец выкипело, разливаясь по всей Гринвальдии шелестом громогласных «ура» и победным рёвом. — Я рад видеть вашу готовность к переменам и уверен, что моё возвращение с того света произошло во имя Гринвальдии. Я намерен усердно трудиться, чтобы сделать её идеальным местом для жизни каждого из нас, — Чанёль медлил, стараясь по внешним признакам жителей определить, действуют ли чары. Он то и дело вглядывался в лица, но не замечал никаких перемен. — А теперь позвольте представить вам животных, которые будут помогать мне в этом деле. Начнём с льва, который спас мне жизнь и впоследствии проявил себя как ответственный и верный делу. Дамы и господа, поприветствуем Пак Сехуна, нового заместителя главы охотничьего отряда, — посыпались овации, которыми жители провожали Сехуна, пока он поднимался на гору к брату, становясь по левую сторону от него. — Следующим приглашаю бывшего филина, а ныне человека, который займёт место моей правой лапы. Без лишних слов, До Кёнсу! — мужчина тоже забрался на гору, занимая место по правую сторону от правителя. — А теперь моя левая лапа, не менее важная, чем правая, попрошу заметить, — в рядах толпы послышались смешки, нарушавшие тишину, царившую в паузах между речью Чанёля, — Ким Чонин, новый глава охотничьего отряда, — Чонин немного смутился такому повышению, но был неимоверно рад щедрости Чанёля. Ким занял место рядом с Кёнсу, заражая его своей радостью, которая текла из всех щелей. — Давайте ещё раз искупаем их в овациях, — продолжать тянуть время было бессмысленно. Чанёль заключил, что сделал всё возможное для распространения магии на всех жителей и, попрощавшись с гринвальдцами, последовал в свою пещеру для встречи с Лу и Крисом. Но, к его удивлению, первый визит нанесли не они, а дядя Лу, Ходжун. — Здравствуйте, правитель, — пожилой лев вошёл в пещеру и остановился на входе. — Здравствуйте, Лу Ходжун. Думаю, Вы уже знаете, зачем я Вас пригласил, — Чанёль внимательно смотрел на льва, чтобы не пропустить «звоночки». — Я догадываюсь об этом, — сухо уточнил лев. — Но не могли бы Вы уточнить, в чём меня обвиняют? — Конечно, — Чанёль откашлялся. — Ваша племянница сказала, что это Вы подговорили её устроить заговор и совершить покушение. Это так? — Да, — Ходжун смотрел прямо в глаза Чанёлю, и тот не замечал никаких признаков обмана. — Почему Вы так поступили? — Чанёль выдохнул, хмурясь. Несмотря на всю неприятность сложившейся ситуации, разговаривать с обновлённым Ходжуном ему нравилось больше, чем с Лу, вечно увиливающей и петляющей фразами, как мотоцикл, совершающий обгон по пробкам. — Всё ради возвращения семье былого величия, — Ходжун говорил спокойно и убедительно. — Ваш отец, Пак Джиён, отобрал у прайда Лу всё, лишив его остатков самоуважения, поэтому я решился на отчаянный шаг, чтобы вернуть утраченное. — И что Вы чувствуете сейчас? — Чанёль старался ухватить нитку, которая уже начинала распускаться в месте затяжки. Потянув за неё, он смог бы убедится в подлинности чар. — Я искренне сожалению о случившемся. Мне жаль, что я сделал ставку на свою племянницу, которая, хотя и умна, совершенно не годится для роли правителя. В ней нет ни мудрости, ни смелости, ни дальновидности в отличие от Вас, — старик сглотнул, и шум глотка, отскакивая от стен безмолвной пещеры, оказался непривычно громким. — Если Вы сможете меня простить, то сделайте это, а если нет, я приму заслуженное наказание, — Пак изо всех сил тянул за ниточку, но было непросто понять, искренне говорит собеседник, или же это просто хитрая уловка, единственный шанс на выживание в его шатком положении. — Лучшее наказание — это муки совести, Вы так не считаете? — Ходжун многозначительно кивнул, и Чанёль увидел, что тот воспринимает всё слишком покорно, будто ему уже нет дела до собственной жизни или же он уверен в том, что с ним ничего случится. — Да, думаю, Вы правы. — А у Вас были муки совести? — Раньше — нет, но сейчас, кажется, я понимаю, о чём Вы говорите, — старик многозначительно потёр костяшки пальцев рук друг о друга, и Чанёль несколько раз подряд потёр глаза и моргал, пока старик не усмехнулся. — Вы тоже только сейчас увидели во мне человека? — Ходжун задал двусмысленный вопрос, и Чанёль осознал, что запутался в клубке из распущенных им же нитей. — Почему «тоже»? — поинтересовался Чанёль. — Ну, — старик помялся, — в начале собрания я тоже воспринимал всех людей, как диких животных, — Ходжун фыркнул, словно то, что он только что сказал, казалось ему невероятно забавным. — А к концу собрания моё зрение снова вернулось. Но… — мужчина снова помедлил, — когда я вошёл к Вам в пещеру, снова увидел в Вас животное, сначала льва, а потом и вовсе тигра… Несуразица какая-то, — тихо буркнул он и затем продолжил чуть громче. — В любом случае, сейчас Вы снова похожи на человека. — Похож на человека? Что Вы имеете в виду, Ходжун? — Чанёль посмотрел на собеседника, словно на городского сумасшедшего. — Посмотрите на свои ноги и руки. Они у вас теперь совсем, как у меня. Наверное, мы с Вами чем-то отравились или вирус подцепили, раз у обоих были такие минутные проблемы со зрением, — Ходжун досадливо улыбнулся. — Наверное, — промямлил Чанёль, тщательно осматривая свои ступни и кисти рук, поворачивая их то так, то эдак. — Так, значит, у меня из наказания муки совести? — Ходжун снова улыбнулся, глядя на Чанёля, и Паку показалось, что тот нашёл повод для радости даже в такой скользкой ситуации. — Всё верно. Больше не нарушайте. Вы можете быть свободны, — произнёс Пак не своим голосом. Ему осознание произошедшего далось явно тяжелее, чем старику Лу.       Спустя несколько минут после ухода Ходжуна в пещеру вошли Лу и Крис. Только взглянув на них, Чанёль понял, что чары сработали, но решил всё-таки перестраховаться и устроить небольшой контрольный допрос. — Как дела? — спросил он как бы невзначай. — Прости меня, — Лу в обличии обнажённой рыжеволосой красавицы кинулась ему в ноги, умоляя и прося прощение каждую свободную единицу времени. Прежде чем он упала на колени, он успел заметить её живот, который был уже размером с голову Криса, поэтому Пак уловил её, предотвращая падение. — Веди себя сдержаннее. Это тело выглядит так хрупко. Тебе стоит лучше позаботиться о ребёнке, — сдержанно произнёс Чанёль, отстраняя Лу от себя. — Брат, ты сможешь нас простить? — произнёс Крис, и Чанёлю показалось, что тот вот-вот заплачет. — Надеюсь, что когда-нибудь смогу, — Чанёль измученно улыбнулся, подходя вплотную к Крису. — Береги свою жену и ребёнка. Я вас благословляю.