Я снимаю черно-белое кино, Я получу «Оскар» за роль любовника С искалеченной душой.*
Джон, уйдя от Клеманс, пошел к себе в номер. Как бы ему сейчас ни хотелось сделать что-то из ряда вон выходящее - пойти к Нико и с порога предложить встречаться, к примеру, - Джон понимал, что всегда лучше дождаться утра. А еще лучше поспать хоть немного, чтобы не быть мухой сонною, все-таки два представления сегодня предстоит отыграть, и чтобы мысли в голове хоть немного сами собой улеглись, на свежую голову лучше думается. Джон, на всякий случай, закрылся изнутри номера еще и на обычный механический замок. Как показала практика, основной замок, открывающийся с помощью ключ-карты и закрывающийся автоматически, был не так уж эффективен против танцоров, которые сперли у какого-то бедного уборщика универсальный ключ ко всем номерам на этаже, чтобы будить актеров, которые, в большинстве своем, были совами и ненавидели рано вставать. Джон с превеликим удовольствием завел будильник на час позже официального подъема и мысленно пожалел Дамьена, того уже второй замок не спасет. Укутываясь в одеяло, Джон с улыбкой вспоминал фразу Клеманс. «Только ты и можешь… ты действительно можешь это сделать…» - учитывая ситуацию, радоваться нечему, но черт, как же это было приятно услышать от Клеманс (приятнее только, наверное, было бы услышать это от самого «утопающего»). Джон не знал, что за магию эта девушка использует, мысли читает или в сценарий их жизни подглядывает, но точно знал, что она понимает все их чувства и эмоции, поэтому ей можно доверять в этом вопросе. На удивление, Джон достаточно быстро провалился в сон, ему снился улыбающийся до ушей Нико и Клеманс, сообщающая, что Джону следует явиться на собственную свадьбу в это воскресенье.***
Клеманс подскочила на полчаса позже обычного и то благодаря Жюльет, которая скинула ей что-то в директ. Танцоры, почему-то, к ней не нагрянули, видимо Патрик внял мольбам и решил сегодня пожалеть ее. Ильякэ проводила все утренние ритуалы с необычайной скоростью, желая не опоздать на завтрак, как будто без нее начнут просмотр новой серии ее любимого сериала. Спешить так было не за чем, Джон на завтрак опоздал, а Нико, что было ожидаемо, не явился. - Доброе утро! – слишком радостно поприветствовал всех Джон, вызвав всеобщее удивление. - Если я еще хоть от кого-нибудь услышу это богомерзкое слово до того, как большая стрелка часов перевалит за двенадцать, Джон, я клянусь, это зажаренное яйцо, чья карьера цыпленка не удалась, полетит прямо в тебя, - на одном дыхании выдал Дамьен, тыкая вилкой в уже остывшую яичницу. - Дамьен, прислушайся в кои-то веки к своей прелестной жене, прекрати ночами выдумывать остроты, достойные Меркуцио, ложись спать, неугомонный! – в сторону Джона полетело не яйцо, но скомканная салфетка. – Ты уже косой на оба глаза, спать по ночам надо, дурень! – продолжал Джон, наливая себе чай. За общим столом раздались смешки, когда Дамьен скорчил страшно недовольную рожицу. - Кто бы говорил уж, полуночник, - шепнула ему Клеманс, когда Эйзен уселся рядом с ней. - На себя посмотри, - так же тихо ответил ей Джон, откусывая бутерброд. - Ты к Нико заходил? – спросила Клем, наблюдая за жующим коллегой. - Подумывал, - Джон отхлебнул чаю. Клеманс, несмотря на показушный положительный настрой Джона, чувствовала его нервозность, поэтому и начала разговор. – На самом деле я понятия не имею с чего начать. Ночью я себя как-то увереннее чувствовал, когда спрашивал. - Я тебе тут уже не помощник. Но я надеюсь на тебя. На это Джон уже не ответил, лишь понимающе улыбнулся и уткнулся в чашку. - О чем шепчетесь? – сзади них образовалась Жюльет, не знавшая, что разговор уже окончен. - Нико на завтрак не пришел. Может, заболел? – Клеманс выдала, что первое в голову пришло. - Не дай бог! Но он так плохо выглядит в последнее время, - Жюльет понизила тон, как будто сообщает им страшную тайну. - Да, сходил бы к нему кто-нибудь, - Клеманс чувствовала нарастающее раздражение Джона из-за разговора, но и огромный интерес подруги тоже давил, а врать Клем не могла, она-то понимает, что люди все равно ложь улавливают, немного, но капельку все равно замечают. Сейчас она рассчитывала, что Джон подскочит, воспользовавшись ситуацией, побежит к Николя и избежит тем самым дальнейшего разговора, но он был слишком занят собственным негодованием. - Я схожу к нему сейчас, он все равно хотел с нами разогреться, заодно и напомню, - сообщил Патрик, проходивший мимо. – Не переживайте, спокойно готовьтесь, появится он. - Да, спасибо, - резко ответил Джон и встал из-за стола. Клеманс начинала чувствовать себя паршивенько и сейчас она плохо отделяла собственные чувства от чувств Джона. Джон влетел к себе в номер и потом еще долго не мог успокоится. Проклятый Патрик, чертова Жюльет, глупая Клеманс… Ох, чего бы он им наговорил, если бы не ушел. Он ведь как раз хотел… Ну какого?.. Ну почему? Захотелось упасть на кровать и глупо заплакать от обиды. Он даже не начал первый шаг, а все уже пошло не по плану. Пнув лишний раз кровать, Джон понял, что входная дверь в его номер какого-то черта открывается...***
Патрик Джона плохо знал и не понимал. Для него вообще было крайне неуместным поведение, которое показывал Эйзен. Нет, он, конечно, тут звезда, Жерар ему многое спускает и вообще, кажется, на руках своё золото носить готов, но Патрику иногда хотелось сунуть обоим по сертификату на пару приемов к психологу. Готов был со своего гонорара оплатить. То ли дело Нико. Прекраснейшей души человек, обладающий замечательной способностью одним своим видом превращать Эйзена в нормального человека. Интересно, если их оставить надолго в одном помещении, "пропитается" ли Джон окончательно влиянием Нико? Патрик отвоевал у Миши, главного в их ежедневном утреннем восстании танцоров-жаворонков, универсальный ключ-карту и понадеялся, что Нико не догадался запереться на обычный дверной замок, как пришло в голову Джону. Из-за неудачного набега на Эйзена, половина расстроилась, приняв это за знак свыше, что день пройдёт сильно так себе, поэтому дальше по актерам не пошли. Особенно Михаэла поникла. Жалко было её, Эйзен со всеми девушками был более доброжелателен и мягок, видимо, джентльменом мама растила, флиртовал почти со всеми подряд, кроме Сюдр, конечно, и Клеманс, у Дамьена к ней был какой-то синдром старшего брата, поэтому он пригрозил Джону, чтобы тот не лез к ней со своим обаянием. А за бедняжку Михаэлу так никто не вступился, вот и попала девчушка в сети. Впрочем, все они люди взрослые, и Патрик надеялся, что Михаэла сама прекрасно все понимает, но если она вздумает из-за этого придурка с крыши прыгать, он в стороне стоять не останется. Перед тем, как открыть дверь в номер Нико, Патрик прислушался. Кто-то из коллег уже вернулся в свой соседний с Нико номер, поэтому даже в полной тишине в коридоре Патрик не услышал и звука из нужной ему комнаты. Для проформы толкнул дверь, уже доставая ключ-карту. Приложил карточку к датчику над дверной ручкой и очень удивился, когда датчик загорелся красным, не давая Патрику открыть дверь. Танцор попробовал еще раз, но результат остался неизменным. Миша сломал ключ? Перепутал со своим? Шум из соседней комнаты усиливался. Почти соседней, когда крики стали громче, Патрик понял, что тот номер находится чуть-ли не на другом конце коридора, который ближе к пожарной лестнице. Патрик готов был кинутся на помощь, так как начало казаться, что происходящее переходит в избиение. Но дверь той комнаты с грохотом открылась, из нее вылетел Галопин*, впечатываясь в противоположную стену. За ним в эту стену полетел уже засохший букет цветов, кроссовок и открытая бутылка воды. Напоследок в коридоре оказался матерящийся минимум на шести языках Эйзен, забрал кроссовок и убрался обратно в номер, громко хлопнув дверью, еще и повернув механический замок так, чтоб весь этаж слышал. Патрик мысленно помолился, чтобы к концу их рабочей недели в России дверь осталась цела. Мокрый Саша выглядел довольным. - Ну и что ты тут устроил, позволь спросить? – крикнул ему Патрик через весь коридор. - Он мне все утро испортил своей закрытой дверью, - ухмыльнулся Саша, подходя к Пату. – А ты чего Тюркони караулишь? Тоже гложет, что не добрались до него? - Нет, он на завтрак даже не явился, пообещал его разбудить, но… Погоди, - Патрик ахнул от своей догадки. – Я взял ключ у Миши, но он не открывает номер Нико. Ты что, спёр у него универсальный? - Не спёр, а одолжил, это разные вещи. Я не виноват, что он об этом забыл, - отмахнулся Саша. - Александр Галопин, вы настоящий вор и мошенник! – с весьма очаровательной улыбкой заявил танцор коллеге. – Но если у тебя универсальный, то это… Саша ловко выхватил у Патрика карточку и добежал до номера Михаила, который находился совсем недалеко. Приложил ключ к датчику, и тот загорелся зеленым, давая допуск в личное пространство Черны. - Да, это его личный ключ, - подтвердил Александр, возвращаясь к Патрику и убирая карточку в карман. – А вот этот, - он полез в другой карман. – Этот откроет для тебя все двери, правда, только на этом этаже. - Да мне больше никакие двери и не нужны, - Патрик потянулся за ключом, но Галопин одернул руку. - Пат-Пат, а как нужно правильно попросить? – заискивающе спросил Саша. Глаза Шчасновича округлились, но в следующую секунду его нога полетела почти на плечо собеседнику, а тот на автомате ее поймал. Воспользовавшись секундным замешательством коллеги, Патрик выхватил у него из руки ключ, довольно улыбаясь. - Неплохой ход, неплохой, - сказал Саша, принимая поражение. - Я хорош, не спорю, - таким довольным Патрик, кажется, всю неделю не был. – А теперь прекрати меня лапать, - Патрик скинул руку Саши, которая уже слишком высоко располагалась на бедре. - Ну, грех тебя не лапать, Пат, - Саша, видимо, хотел прижать Патрика к косяку, но чуть не упал вместе с ним, так как Патрик уже начал ставить ногу на пол. - Саш, ну я же просил, - Патрик со смущенной улыбкой мягко оттолкнул от себя Александра. Ему льстило такое внимание со стороны старшего коллеги, но ему было ужасно неловко. К тому же, он не был до конца уверен, что ему подобные отношения подходят, чтобы как-то отвечать на ухаживания Галопина. – И отдай ключ, мне его Мише надо вернуть. - Ты уже забрал у меня ключ, его и вернешь. - Что ты собрался делать с этим? - Скоро увидишь. - Если ты что-то сотворишь, я сделаю вид, что не знал о твоих планах, - обезопасил себя Патрик, замечая огонек авантюризма в глазах Саши. - Как скажешь, - согласился Саша, и Патрик приложил ключ к датчику. Дверь, наконец-то, поддалась В номере было очень душно и темно, плотные шторы были задернуты. То, что обитатель комнаты пил и очень много, выдавал смертельный запах перегара, исходящий от самого обитателя. Нико звездочкой лежал на кровати и очень крепко спал, его грудь еле вздымалась, все тело было расслаблено донельзя. - Он и не собирается вставать! Ему вчера веселья хватило, - Саша кинул взгляд на мусорную корзину, в которой одиноко лежала пустая бутылка из-под коньяка. Пробка же от нее закатилась под диван, но Нико не обратил на это внимания, второй раз по назначению он использовать эту штуку не планировал. - Это уже не в первый раз, - обеспокоенно покачал головой Патрик. – Ник! Нико, вставай! – Патрик начал расталкивать актера. Тот в ответ сдавленно промычал. – Давай, давай, просыпайся, у тебя и так мало времени на сборы осталось, - Нико на это лишь перевернулся на бок, оказавшись спиной к надоедливому танцору. – Николя! Не подводи всех! За тебя же все волнуются: Клеманс, Жюльет, Джон… Волшебство! Ни один актер порой не готов делать хоть что-то ради себя, но подвести команду – да ни за что! Подстреленными в обе ноги готовы на сцену выходить. Так, по крайней мере, думал Патрик, у Нико же набатом в голове отдавалось последнее имя. Превозмогая боль в тяжелой голове, Нико приподнялся и медленно сел, зажмурив отекшие глаза. - Плохо, да? – рядом оказался Галопин, который времени даром не терял, разводя обезболивающую таблетку в стакане воды. – А нечего было в одного пить! Кто не разделяет с друзьями радость пьянки, тот сильнее мучается от похмелья утром, - начал читать нотации Александр. - Саш, не до этого ему сейчас, - Патрик забрал у него стакан и помог Нико взять его в руку. Тот медленно маленькими глотками начал пить, вцепившись Патрику в руку с невероятной силой, чтоб не упасть, если поведет, несмотря на то, что Саша готов был его ловить, его рука уже лежала на лопатках Николя. - Налей еще воды, пожалуйста, - хриплым голосом попросил Нико, сунув Патрику стакан, наконец отпуская его. – Сколько времени? - До выезда еще минут сорок, - сообщил Александр. - Черт, что же вы раньше не разбудили? – Нико, осознав масштаб трагедии, попытался встать, опираясь на танцора. - Мы тебе кто, петухи? О будильнике не думал? Полезная, говорят, штука, - поддерживать еле контролирующего собственное тело Николя оказалось трудной задачей даже для физически развитого Александра, не мог он не съязвить. - Я на вас рассчитывал, вы же каждое утро нас будите. - Настроения как-то не было, знаешь ли. - Ни на кого положиться нельзя, - хмыкнул Нико, принимая стакан воды от Патрика. - Я тебя сейчас отпущу, и начнешь ценить меня и мою поддержку, - не унимался Алекс, но отметил, что Нико уже тверже стоит на ногах. - Я на завтрак уже точно не успел, но на душ у меня десять минут есть, как думаете? – Нико поставил пустой стакан на тумбочку, выпрямляя спину. - Думаю, да, - кивнул Патрик, и Нико отцепился от Саши, пошел в ванную нетвердой походкой. – Не закрывайся на замок только, хорошо? Если мы услышим звон твой чугунной головы о кафель, он не должен помешать нам тебя спасать. - Уговорил, - кинул Нико через плечо, перед тем, как захлопнуть дверь. - Ты со мной останешься или собираться пойдешь? – спросил Патрик Александра, когда услышал шум воды. - Ну, я тебе не Клеманс, у меня все с вечера собрано, - Галопин сел на кровать. – Иди-ка ты сюда. - Не нападай на нее, она просто немного рассеяна. Тем более, что мы ни разу сильно из-за нее не опаздывали, - встал на защиту своей Джульетты Патрик, проигнорировав последнее предложение Саши. – Где сумка Нико? Надо все проверить, лишним не будет… - во входную дверь постучали. Патрик, задумавшись на секунду, кто это мог быть, открыл дверь. - Ты все еще здесь? – перед ним стоял Джон. Он был уже в куртке и явно не хотел видеть Патрика в дверном проеме этой комнаты, а уж появившегося за его спиной Александра тем более. - М-да, я еще здесь, - спокойно сказал Патрик. - Да, ты же хотел… Не важно, - отмахнулся Джон и постарался как можно более спокойно продолжить, в конце концов ему никто не грубил. – А где Нико? - В душе сейчас, - ответил за Патрика Александр, дыша тому в ухо. - А, хорошо, - Джон неловко протянул Патрику пакет. – Он без завтрака сегодня, пусть пожует. Иначе слишком вялым будет, - сказал Джон, глядя в пол. - Ладно, - пораженный Патрик взял пакет. Когда-нибудь он привыкнет к резким сменам настроения Эйзена. – Я передам. - Да, спасибо, - Джон развернулся, и Патрик хотел было уже закрыть дверь. – Пат, извини, а сигарет у тебя не будет? - Нет, не с собой… - А, ладно, извини, - махнул Джон с улыбкой и пошел к себе. Когда Патрик захлопнул дверь, Джон разочарованно пнул стенку. Как он мог забыть, что Патрик хуже мамаши. Сказал «разбужу», считай «разбужу, умою, одену, по возможности накормлю». А Джону безумно хотелось начать действовать, но не готов был раскрывать свое желание заботиться о Нико перед Патриком и, тем более, Алексом. Все, что он мог сделать сейчас, это сбегать вниз за пачкой сигарет. За двумя пачками. - Галопин, ты сексуальный террорист, - едва закрылась дверь, высказал коллеге Патрик, стараясь не концентрироваться ни на руке на своей талии, ни на сильной груди, прижавшейся к его спине, ни на ладони, поглаживающей его пальцы той руки, что не была занята пакетом. Тем более нельзя было обращать внимание на горячее дыхание куда-то в ухо. Пока Патрик разговаривал с Джоном, Александр подобрался слишком близко к не имеющему право громко протестовать танцору. Патрик просто стоял солдатиком, упорно изучая рисунок на деревянной двери. - Приятно от тебя такое слышать, - Алекс крепче его обнял. – Патрик, ну, расслабься. - Саша, нет, - Пат повел плечами, отвернул голову от своего соблазнителя, но лишь сильнее тем самым подставив ему шею, по которой тот провел кончиком носа, шумно вдохнув воздух. – Саша! – возмущенно вскрикнул Патрик, освобождая свою ладонь. – Сейчас Нико выйдет, что ты творишь? - М-м, я запомнил это, Патрик, - Саша последний раз погладил его по талии и отошел сразу на несколько шагов. Патрику хотелось курить. Саша его замучил. Галопин ни на секунду не давал ему забыть о своем интересе к нему. Не важно где, на сцене они, в компании, наедине, рука Александра на талии Патрика – привычное дело. Шчаснович это не запрещал, а дальше объятий не пускал. И если бы дело было только в психологических барьерах, Патрик бы так не страдал. Нико тем временем выкручивал краник холодной воды до максимума, а тело отказывалось ощущать температуру. Хотя дышать стало легче, уже не приходилось контролировать диафрагму, чтобы она не давила на желудок, вызывая рвотные позывы. Кажется, в принципе организм начал оживать, Нико даже есть захотелось, но придется теперь потерпеть до обеда. Болела голова, таблетка очень медленно действовала, но светлой ниточкой по давящей изнутри темноте в голове протягивалась фраза, брошенная Патом: «За тебя Джон волнуется». Кто-то еще там за Нико волновался, но главное он уловил. Вроде даже жить захотелось. Возмущенный вскрик Патрика заставил Николя вспомнить о течении времени. Нико улыбнулся, отвлёкшись на секунду от своих проблем, и решил дать себе и тем двоим еще пару минут. Нико думал, что все равно им проще, несмотря на явные загоны Патрика. Танцоры в принципе о понятии «дистанция», кажется, не задумываются, так что Галопин, тискающий Шчасновича, выглядел вполне обычным делом. Не зажимай он его так откровенно, что в такие моменты хочется стать режиссером фильма с высоким рейтингом, то никто бы и не разгадал желаний Алекса относительно их Париса. Нико собрал всю силу воли и, держа в голове фразу, из-за которой хотелось вершить великие дела, выключил воду. Ужасно хотелось лечь на кровать и проспать еще часов десять, но ни в коем случае нельзя было подводить состав. Был, конечно, дублер, но пришлось бы объяснять причину своего плохого самочувствия, а это Нико ой как не хотелось делать. Даже если кто-то догадывался, подтверждать их догадки Николя не горел желанием. Нико вышел из душа, ожидая увидеть что угодно, но не Галопина с Шчасновичем в разных концах комнаты. Патрик и того забился в угол рядом с открытым окном. - Патрик, ну не лето же, заболеть решил? – спросил Нико. - Там нет ветра, все нормально, не продует, - ответил Патрик, но от окна отошел. – Ник, у тебя все собрано? Через пятнадцать минут выходить. - Да, в рюкзаке все, - Нико отбросил на кровать полотенце и открыл шкаф, откуда тут же вывалился рюкзак. – Вот и он. - Хорошо, я сбегаю покурить тогда. А ты волосы перед выходом не забудь высушить, с мокрой головой не выходи на улицу. Мне-то ничего, а тебе голос беречь надо. Работает у тебя фен? – осведомился Патрик и, дождавшись утвердительного кивка от Нико, вышел. Нико помассировал виски. - Кошмар, Ал, неужели тебя возбуждает эта тарахтящая зануда? – спросил Ник, чем вызвал хохот Галопина. – Да не гогочи ты! Как кувалдой же по башке… - О вкусах не спорят, Ник. Прости, прости… - извинился Саша, видя, как поморщился Нико. – Нужна тебе еще помощь? Ты, кажется, более-менее пришел в себя. - Не нужна, можешь бежать к своей принцессе. - Боюсь получить в глаз окурком, - сказал Саша и направился к выходу. – Тут тебе, кстати, мини-завтрак принесли. По дороге, наверное, уже съешь, - Саша указал на пакет, который Патрик поставил на тумбочку. - О, спасибо большое, и Патрику передай, - Нико поспешил заглянуть в пакет, голод давал о себе знать. - Это не нам. Джон позаботился. Нико замер, не веря своим ушам. То есть то, что вычленил его мозг из фразы Патрика было не просто выбросом в пустоту, Джон действительно вспомнил о нем этим утром. Нико в очередной раз прислушался к своим ощущениям, и ему стало еще хуже. Как безумно влюбленный фанат готов ловить малейшие знаки внимания от своего кумира. Кто сказал, что Джон это от больших чувств к Нико сделал? Просто весьма милый дружеский жест, сколько раз так Патрик, Миша, Клеманс поступали? Но тепло в груди никакие логические рассуждения не остудили. Нико грустно усмехнулся. Да, влюбленный, кто же виноват, что безумно. - Нет, Алекс, вам с Патом тоже спасибо, - сказал он, услышав, как тихо старается выйти из номера Саша. - Не за что. Приходи разминаться к нам, если в состоянии будешь, - Саша помахал ему рукой и вышел. Нико старался не заниматься самокопанием, а собраться как можно быстрее. Вспомнил недобрым словом танцоров, которые сегодня почему-то решили их сегодня не будить, когда не сразу нашел телефон, но помня о благородном поступке Патрика (Сашу он в счет благородных не брал, тот без Шчасновича не притащился бы) Нико решил, что претензий предъявлять не нужно. Выходя, чуть не забыл рюкзак с вещами и ключ от номера, но пакет с фруктами от Джона выносил чуть ли не к сердцу прижимая. Яблоки жевать начал еще по пути к лифту, так есть хотелось. Нико решил поберечь силы и спуститься на жутко медленном лифте, голова все еще болела от резких движений. Как оказалось, из отеля Нико вышел вовремя. Без основной части каста никто никуда не отправится, а они еще не закончили курить, значит можно считать, что он и не опаздывал вовсе. Нико выбросил пакет, все фрукты он доел еще в лифте, и стал высматривать в толпе дымящих Джона. Нашел его рядом с автобусом, разговаривающим с Дамьеном и Эмили. - Хэй, Нико-Нико! – позвал его Дамьен, Нико к ним и направился. – Ты как? Не видел тебя на завтраке. - Нормально все, Дам. - Ты голодный теперь, наверно, до обеда останешься, - обеспокоенно спросила Эмили. - Да нет, меня спасли, - искренне улыбнулся Нико. – Спасибо, Джон. - Пустяки, - отмахнулся Джон и достал еще одну сигарету. - Не успеешь, - предупредил Дам, пропустив мимо ушей брошенное в ответ «Отстань!» - Бр, пойдем-ка в автобус, Нико, нечего с ними тут жопу морозить, - Дамьен, в обнимку с Эмили, забрался в автобус. Нико с грустной улыбкой пошел за ними. Пустяки! А как же еще. В груди образовался неприятный узел. Нико сел на свое место в конце автобуса, стараясь унять тремор, из-за которого безжалостно тряслись руки. Нико прикрыл глаза и постарался расслабиться. Джон прикурил вторую сигарету, чтобы не позволить себе долбануться головой о корпус транспорта. «Пустяки, блин. Молодец! Так держать! Ты ему даже между строк читать не даешь, придурок,» - говорил себе Джон. Все его тупая паранойя, не дающая раскрыться перед остальными. Джон и рад бы снять маску, но она слишком крепко приросла к нему за эти годы, выдавая вместо него заученные реплики. Джон бы так и продолжил самобичевание, но маленькой искоркой в голове проскочила мысль: «Ты ведь уже сделал хоть что-то. И Нико оценил!» Джон не ожидал, что сам начнет себя подбадривать, но в автобус он залезал уже готовый делать для своей любви еще больше. В транспорт последними забежали Клеманс с Жюльет, и автобус повез труппу работать.