Дай мне немного времени или сожги всё это.*
Такой шумной веселой компанией артисты отправились есть. Хотя время уже было для ужина, никто это ужином не называл, потому что ужин – это последний прием пищи в день, а после второго выступления всем захочется жрать еще больше, и все они опять встретятся в буфете. Нико под руки вели Джон с Сирилом. Джон в красках описывал в который раз какой Нико молодец, так плохо себя чувствовал, а его во время сальто не убил, Сирил же на правах старшего говорил ему, чтобы он больше так далеко один не убегал. В общем, в столовую (если так можно назвать помещение для перекусов, оборудованное микроволновкой и чайником) Нико заходил в почти отличнейшем настроении, забавно было, когда Джон с Сирилом умудрялись перебить друг друга и успеть поспорить, чья тема важнее, но все это проходило на очень озорной ноте. За это Нико и любил эту команду. Еще бы Джон не смылся куда-то, как только Жюльет перехватила Нико, все было бы вообще замечательно. Стоило Жюльет усадить Нико за стол, его окружили «старшие». Фредерик усиленно подливал ему чай, а Стефан отбирал у Миши булочки в пользу Николя, уверяя танцора, что он и так много съел. Нико было ужасно неловко. В конце концов, он поступил не слишком профессионально, выходя на сцену в таком состоянии, но его абсолютно никто не обвинял, каждый может иногда не рассчитать свои силы. Нико на самом деле хватило бы и дружеских похлопываний по плечу, и пары фраз о том, что все хорошо (хотя от теплых объятий Джона, правда, вообще никогда не отказался бы), но людям семейным в их труппе, видимо, не хватало чего-то, вот они периодически и выплескивали свою заботу на ребят помоложе. Даже Дамьена иногда на нежности пробивало, хотя он вроде нашел себе Клеманс и нянчился с ней, коли дочки рядом не было. Джон же, убедившись, что все заняты сюсюканьем с Нико, чьи щеки от смущения были почти под цвет его костюма, убежал к себе в гримерку, причем бежал быстро, а таких марафонов он не устраивал уже давно. Ночной разговор с Клеманс, утреннее происшествие с Александром и нервотрепка из-за Нико совершенно оторвали Джона от его реальности, от реальности параноика. Он все еще проходил курс лечения и абсолютно сегодня забыл выпить хоть одну таблетку. Хотя Джон и шел на поправку, и мог в последние месяцы забыть о лекарствах на один день без последствий, но это было еще такое шаткое равновесие, что малейшая фигня его расшатывала. Сегодня этой фигней оказался Александр. Набеги танцоров всей гурьбой каждое утро в его номер не заставляли Джона нервничать. Эта заранее спланированная акция изначально носила больше шуточный характер, чем призыв не давать актерам спокойно жить, к тому же это неплохо помогало труппе нигде не опаздывать. Джон знал, чего ожидать, когда и зачем. А вот Алекс поступил весьма подло, тихо и бесшумно за спиной Джона преодолевая барьер в личное пространство актера, руша все еще хрупкое ощущение безопасности за закрытой дверью. Какой-то частью рассудка Джон понимал, что Александр тоже шутил, что он не хотел Джону большего зла, чем легкий испуг, но остальная часть рассудка (все еще неясно какими силами первой сдерживаемая) готова была устроить панику, залиться слезами в истерике и снова начать искать врагов в каждом встречном. Джон давно не закрывал гримерку изнутри и сейчас удивился, когда рука проделала это действие на автомате. Плохой знак. Джон распсиховался, пиная стены, дверь и кресло. Минутная слабость сменилась детской обидой. Джон схватил сумку, рухнул на диванчик и стал рыться в поисках лекарств, шмыгая носом. Не может же из-за одной шутки сейчас все пойти к черту, все то, что он выстраивал несколько лет, дабы наконец-то жить нормальной жизнью, дружить и любить как все остальные. Джон проглотил все необходимые таблетки, запил водой и прилег на диванчик, прижимая к себе полупустую бутылку воды. Почему же именно сейчас на него нашла тревога? Он ведь с самого утра держался бодрячком и тут на тебе, сюрприз. Ответ лежал на поверхности, все утро и после обеда он был занят Нико, все его мысли были о нем и о его самочувствии, о себе Джон и не вспомнил. Но как только в мозг поступил сигнал, что сейчас с Николя точно ничего не случится, в ближайший час с ним точно все будет нормально, на Джона нахлынуло то, что накопилось за прошедшее время. Тут и легкий недосып из-за его ночных похождений, и нервное напряжение во время выступления, и выходка Александра, черт бы его драл, и Клеманс с ее непонятными приступами гиперчувствительности, а добило его давление толпы, собравшейся в конце концов вокруг Нико. И пусть толпой в привычном понимании это не назовешь, особенно когда эта толпа состоит из близких тебе людей, но беспорядочный шум, гам, мелькание пестрых костюмов перед глазами свое дело сделали. Ну и плюс ко всему пропущенный прием лекарств, конечно же. Успокоившись, Джон пришел к логичному выводу, что забрасывать лечение все же не стоит, а еще надо бы записаться на прием после тура, и почаще отвлекаться на то, что ему нравится, а сейчас Джону нравился Нико, а значит, поминая совет психотерапевта, Джону надо бы этим заняться, если не хочет проводить свои дни наедине с паранойей. - Ну надо же, - хмыкнул себе под нос Джон. – Мое спасение в Тюркони, - не то, чтобы его не устраивало такое положение дел, напротив, приятно принимать такую глобальность своих чувств, хотя ему и страшно. Телефон в кармане зазвонил, отвлекая Джона от размышлений на тему. Прислушавшись лишний раз к себе, Джон понял, что вроде готов общаться без грубости и истерик, поэтому взял трубку, не посмотрев на имя звонившего: - Да, слушаю. - Джон, ну ты-то куда пропал, - звонившей оказалась Жюльет, где-то на заднем плане щебетала Клеманс. – Даже не садился за стол, а ну иди быстро сюда, мы тебе отложили, танцоры не успели слопать все. - Какие вы заботливые! - Не паясничай! Быстро сюда, не то за ужином с ложечки кормить буду, - Жюльет говорила тоном строгой воспитательницы, и Джон был уверен, что она в этот момент пригрозила пальцем, и невольно заулыбался, слыша смех Клеманс и еще кого-то на фоне. – Вместе с Нико под моим присмотром есть будете. - Хорошо-хорошо, через три минуты буду, - Джон смог наконец перестать обнимать бутылку. - Я засекла! – Жюльет положила трубку. Джон выходил из гримерки и не без удовольствия осознавал, что его круг доверия, кажется, серьезно расширился. А после разговора с Жюльет, он вспомнил об одной мелочи, которая может пойти Нико на пользу. Джон, глубоко вздохнув, опять побежал, надеясь успеть все за три минуты. Жюльет ведь точно засекла время и выполнит обещание кормить их с Нико с ложечки, если Джон появится на секунду позже. Как ни странно, но Джон успел. В столовую забежал красный от беготни, но довольный. Сама столовая была почти пустая, все разошлись по гримеркам, править грим и отдыхать. Жюльет на месте не сиделось, она в который раз ставила чайник, а за столом сидели Нико с Клеманс и что-то тихонечко обсуждали, улыбаясь друг другу. Джону даже непривычно тепло стало, он так давно не видел этих двоих рядом за простым разговором. - Прибежал, смотри-ка, прям тютелька в тютельку! – воскликнула Жюльет. – Садись, ешь, я тебе чай налью. - Да, налей, пожалуйста, - Джону то ли от таблеток, то ли от атмосферы, царящей в небольшом помещении, захотелось быть мягким и пушистым, кажется, даже дреды перестали топорщиться. – Нико, - он легонько дернул партнера за рукав. – Пойдем, выйдем на пару минут. - Куда собрались? Ты только пришел, - Жюльет с чайником наперевес преградила ему выход. - Мы в соседний коридор, Жюль, сейчас вернемся, - Джон обхватил ее за талию и отодвинул с прохода. - Куда ты меня ведешь? – Спросил Нико, выходя вслед за Джоном в коридор. - Там не страшно, - Джон опять схватил его за рукав и, умильно улыбаясь, потянул его за поворот. А Нико что? А Нико за этой улыбкой хоть на край света, даже если Джон его убивать ведет. - Да ну, Джон, прикалываешься? – увидев табличку на двери, не веря спросил Николя. Эйзен загоготал. - Мы не будем делать уколы, Нико, не бойся, - Джон, дразня высунув язык, завел Николя в медпункт. Фельдшер, сидевшая в приемной, посмотрела на вошедших, указала им на столик рядом с дверью и с сильным акцентом на английском сказала, что все готово, после чего ушла в процедурную, захватив с собой какие-то бумаги. - Угрюмая какая, даже не поздоровалась, - заметил Нико, оглядывая столик, на котором стоял стакан с водой, чуть отличавшейся по оттенку от чистой, и лежало несколько пакетиков. – Это что, Джон? - Витаминки, от вялости тебе. Пей, не бойся, хуже не будет, - Джон сам сунул Нико в руку стакан и хохотнул, когда тот пригубил. – Да пей уже, говорю, я сам их принимаю периодически, только с собой на выступление не брал. Как же долго я ей объяснял, что мне нужно, - в свободную руку Нико Джон вложил пакетики с витаминами. – А это на будущее. Попьешь немного, легче станет. - Спасибо, что ли, - Нико допил чуть кисловатую на вкус воду и смущенно потупил глаза, делая вид, что рассматривает пакетики. - Да ладно тебе, господи, - у Джона от улыбки уже болели щеки с непривычки, а смущенный Нико так и вовсе вызывал реакцию умиления, словно на котенка смотришь. – Пойдем, не то Жюльет нас правда с ложечки кормить начнет. - Я уже поел, меня не начнет, - Нико открыл дверь, галантно пропуская Джона в коридор первым. - Она докормит, не переживай. Заботливая Жюльет приготовила все, чтобы мальчики пришли и сразу сели есть. Нико, правда, заявил, что уже не голоден, и усадил на свое место между Клеманс и Джоном Жюльет, и начал сам за ней ухаживать. Клеманс завела какую-то глупую тему, но в разговор в итоге втянула всех троих. Тема была настолько глупой, но настолько же не раздражающей и вызывающей улыбку и смех у актеров, что не напрягала. Расслабляющая беседа была лучшим отдыхом для мозгов после спектакля, на котором эмоционально выжимаешься, как губка. Джону сейчас совсем не хотелось заканчивать эти прекрасные минуты, а хотелось запереться здесь таким квартетом, и чтоб их не трогали, пусть сами свои проблемы решают, но без них. Эйзен сам себе поражался, ему четвертый десяток, а он влюблен как подросток и хохочет над какой-то чушью, но сейчас ему было хорошо, тепло и уютно. Но все разбилось в один миг с одним резким движением головы в сторону Нико, который занял стул сбоку от Джона. В глазах потемнело, звук стал вязким, как желе, Джон застонал, укладывая голову на стол. - Джон, черт возьми, - Клеманс ругнулась, Джон расслышал ее с замедлением, а та, похоже, шатаясь, вышла из комнаты. Джон и сам себя ругал. Это не тепло. В России зима, несмотря на календарную весну, Клеманс сидела все еще кутаясь в его пальто, Жюльет грела ладони о чашку чая, Нико застегнул рубашку на все пуговицы, какое к дьяволу тепло? Это у Джона на несколько десятых градуса подскочила температура. И это не уют, это Джона клонило в сон, потому что он выпил свою обычную дозу успокоительных на голодный желудок, еще и побегал потом, разогнав вещество в крови. Таких перегрузок от него организм не ожидал и теперь нагло требовал спать. - Джон! Джон! – Нико обеспокоенно тряс его за плечи, будя. - Тихо! Не тряси меня. И не кричи, - с расстановкой сказал Джон, укладываясь партнеру по сцене на плечо, уже не думая ни о чем. – Я просто устал и меня страшно клонит в сон. Жюльет, дорогая, сделаешь кофе? - Уверен? Может лучше еще чаю? – взволнованная Жюльет обмахивала его зачем-то полотенцем. - Вообще лучше бы сбегать к автомату за энергетиком, потому что меня сейчас только доза кофеина спасет, - Джон подмигнул Жюльет, стараясь держать глаза широко открытыми. Получалось так себе. - Джон, Клеманс… - Жюль, не важно, что там Клеманс, сделай, пожалуйста, кофе, прошу тебя. Очень благодарен буду, спасибо, - без пауз проговорил Джон, все же прикрывая глаза. Нико был в полном шоке, обнимая Эйзена за плечи и неосознанно поглаживая его запястье, так же неосознанно Джон положил эту руку ему на колено. Нико шеей чувствовал, что лоб Джона несколько горячее, чем должен быть, а учитывая, что Эйзен животное хладнокровное, то это Нико не нравилось совершенно. - Джон, ты уверен, что все хорошо?.. – решился шепотом спросить Нико, но был перебит. - Николя, закрой рот, не то укушу, - зашипел Джон у него на плече. Нико решил не перечить, прокусит еще артерию, ему там не далеко тянуться. - Вот, держи, - Жюльет поставила перед Джоном чашку с кофе. – Я сахар и молоко не добавляла, надо? - Нет, нет, спасибо, ты лучшая, - Джон нехотя поднялся с Нико, еще минута и его бы точно не разбудили. – Подумать только, как сильно мы зависим от еды, - философски изрек Джон, дотянулся до печенья и сделал первый глоток. Нико с Жюльет переглянулись, надеясь, что хоть другой понимает происходящее. - Джон, нам как знать, что все с тобой в порядке? – Жюльет присела рядом, поглаживая актера по плечу. – Клеманс ведь просто так ругаться и убегать не станет. - Вот, кстати, почему она так реагирует? – не тормозя спросил Джон, очень волновала его эта тема. - Она же… Ох, так вы не знаете! – на этом моменте пришла очередь Джона переглядываться с Нико непонимающими взглядами. – Я тогда не буду ничего говорить, она сама расскажет, если нужно будет, - Жюльет, видимо, поняла, что увела разговор не в то русло и поспешила ретироваться. – Нико, последи, чтобы он опять в обморок не грохнулся, а я пойду проверю Клеманс. - Я не грохнулся в обморок, - сказал Джон, стоило Жюльет выйти в коридор. - Не знаю, я видел, что грохнулся, - Нико не без интереса наблюдал как Джон пьет кофе и жует печеньку. Сейчас, когда они остались наедине, поведение Джона казалось каким-то особенным, ведь сейчас его не видит никто, кроме Нико. - Я чуть не уснул по собственной глупости, - ухмыльнулся Джон и уткнулся в чашку. Сейчас к Нико тянуло со страшной силой, хотелось уснуть обязательно с ним в обнимку. Джону казалось, что с Нико он бы спал крепко. - Что случилось? - Я просто напутал… с витаминками, короче, напортачил, - Джон решил не раскрывать все карты, мало ли, какая реакция будет у Нико на то, что Джон, считай, псих. - Странные у тебя витаминки, - ухмыльнулся Нико, дотрагиваясь до лба Джона пальцами. Утром он бы на такое действие не решился бы, а сейчас Джон ему напоминал пластилин, мягкий и податливый. – Горячий какой. Не заболел? - Не-а, - Джон допил кофе и отодвинул чашку. Сознание Джона находилось все еще в полусне, и это он решил использовать в качестве оправдания своим следующим действиям. С хитрой моськой Эйзен нырнул Нико под руку, устраивая голову у того на плече, а руки сцепляя в замок на талии Тюркони. - Джон? – Нико был явно в шоке, но в ответ получил лишь мычание, в котором угадывалось «укушу». Джон сейчас и сам бы внятного ответа ему не дал, но он просто делал что хотел, пользовался случаем, пока других рядом не было. Через минуту он почувствовал, как его обнимают в ответ, прижимая ближе. Нико тоже решил времени не терять, покуда момент и Джон позволяют. - Пойдем в гримерку? - Что!? – сердце у Нико забилось быстрее, последняя фраза Джона прозвучала как предложение продолжить в постели, но это, конечно, уже фантазии Нико, развивающиеся из интонации Джона. - Время уже, пора по гримеркам, говорю, - Джону резко расхотелось спать, он выпустил Нико из объятий. Да что же это он такое говорит? Говорил, что хотел, но разве нужно это сейчас, разве он сам готов продолжить? А готов ли Нико? Не рано ли? На свои же вопросы он себе ответ не дал, но решил, что топить Титаник раньше времени не стоит, хотя бы до выступления, у них просто не будет времени прийти в себя. - Да, ты прав, мы засиделись, - Нико решил подыграть Джону и сделать вид, что той странной фразы не было, но до конца он так и не понял, ослышался или нет. – Тебя проводить может? - Брось, нам все равно по пути, пройдусь до поворота, ничего со мной не случиться. - Точно не заснешь по пути? - Точно. До гримёрок шли молча. Нико просто смущался задать лишний вопрос, чтобы не быть понятым неправильно, а у Джона в голове разве что перекати-поле не бегало, и ветер не завывал. Дойдя до своей двери, Нико остановился, чтобы проследить, что Джон дойдет нормально. Джон почувствовал на своей спине взгляд и, поняв, что лишние доказательства, что с ним все хорошо, не помогут, развернулся и пошел спиной вперед. - Все отлично! Видишь же, иду, не падаю, не сплю, - Джон шел и смотрел прямо Нико в глаза. - Не споткнись, чудо, - Нико не разрывал зрительного контакта, не сдерживая улыбки. - Улыбнулся! Проиграл! – Джон ткнул в него пальцем и сам растянул губы в улыбке. - А мы играли? – Нико вскинул брови. - Всегда играем, мой актер, всегда! Это наше призвание! – провозгласил Джон и бочком зашел за поворот. Нико постоял еще немного, прислушавшись, и зашел к себе только когда услышал хлопок двери. В гримерке Нико ждал Сирил: - Покушал? Долго что-то, искать тебя опять уже хотел. - С Клеманс и Жюльет поболтали, потом Джон еще пришел, с ним посидели. - А с ним-то что, кстати? – нахмурив брови, спросил Сирил. – Миша шепнула, что он унесся куда-то, вообще ни на что внимания не обращая. Чуть Михаэлу с ног не сбил, представляешь? - Да ее не трудно сбить, - Нико рухнул к себе в кресло и осмотрел себя в зеркале, тональнику явно требовалось обновление. – Фалькон заходил? - Не-а, хотя пора бы, - Сирил зевнул, посмотрев время на телефоне. – Жесть как спать хочется, но после второго выступления вообще никакой сон не приходит. Так что с Джоном? Куда он исчез? - Хм, - Нико возвел глаза к потолку. – Он, когда пришел, сказал, что приготовил мне витаминки. Кстати, - Нико залез во внутренний кармашек камзола и кинул на стол пакетики с растворимым порошком. – Смотри, на будущее дал. Сирил взял один пакетик и поднес к глазам, внимательно читая мелкий шрифт: - А, такие знаю. Просто общий тонус повышают, тебе действительно может быть полезно. - Он сказал, что сам их принимает. - Да ну? Не знал. Думал, он вообще скептически к разным лекарствам относится, а тут даже тебе посоветовал, - Сирил вернул пакетик Нико на стол. - Ты сказал, что он быстро убежал, - у Нико что-то не сходилось. - Не мог же он настолько долго объяснять, какие витамины ему нужны, как думаешь? Он вернулся, когда все уже разошлись. - Может, он за ними в аптеку сбегал? - Нет, ему их в медпункте дали. - Это он тебе сказал? - Нет, он меня туда сводил, а там фельдшер все приготовила уже. - Офигеть, Эйзен отвел тебя в медпункт, - хохотнул Сирил. – Лично я с колледжа там не появлялся. Как тебе российский медпункт? - Грустное место, - ответил Нико, Сирил понимающе кивнул. К себе Джон, фактически, забежал, оглядывая гримерку, но все было точно также, как он оставил. Этого он, кажется, никогда не забудет, как с каждым шагом, с которым он отдалялся от Нико, исчезало ощущение защиты, уходило, словно воздух из воздушного шарика, спокойствие, и только голубые глаза на другом конце не давали забыть, что все действительно хорошо. Джон проверил дверь, дернув за ручку. Закрыта с внутренней стороны, а он даже не заметил. Дерьмо.***
Первый акт отыграли бодро. Вплоть до свадьбы Ромео и Джульетты все шло замечательно, ни одной фальшивой ноты не проскользнуло. Хотя на Нико волнами накатывала усталость, он чувствовал, что ему хватит сил сыграть второй акт без осечек. Если бы ничего не произошло, все бы так и было. Организм Нико, несмотря на все старания, все еще ощущал на себе последствия употребления большого количества алкоголя в длительной период времени, а потому он был чувствителен ко всем внешним раздражителям. Уже заканчивался антракт, а Нико все не мог понять, от чего же ему некомфортно. Голову как будто сдавливало со всех сторон достаточно противным образом, сначала он и не обратил на это внимания, но с каждой минутой она начинала ныть сильнее, реагируя на яркий свет софитов. Уже не успели бы сбегать за обезболивающим, поэтому Нико решил, что потерпит, все равно Тибальту недолго жить осталось. А еще за кулисами разнесся запах, ужасный, отвратительный запах машинного масла, из-за чего вернулось чувство тошноты. - Чем, черт возьми, пахнет? – спросил Нико у танцоров, уже занявших свои позиции за кулисами. - Какие-то моторы смазывали, - донесся из темноты голос, кажется, Винченцо. – Говорят, занавес тяжело поднимался. - Но обычная смазка так не воняет, - поморщился Нико. - Так это и не смазка, - рядом оказалась Эмили. – Не специальная, то есть. Что нашли, тем и смазали. - Отвратительно, прям тошно… - поделился ощущениями Нико. - Серьезно, тошнит? – Эмили развернула Нико к себе лицом за плечи, надеясь рассмотреть в темноте признаки недомогания. - Переживу, нормально все, - Нико несильно сжал запястье танцовщицы, чтобы хоть так дать ей понять, что беспокоиться не о чем. С выходом на сцену Нико морщился от яркого света, но запах масла на сцене ощущался не сильно, поэтому Нико даже стало казаться, что все не настолько хреново. Главное сейчас было отвлечься от головной боли, не выходя из образа. А на сцене с дьявольским хохотом наконец-то появился Джон. «Думай сейчас о нем, только о нем, сосредоточься на нем, - приказывал сам себе Нико. – Смотри, как он обжимается с Монтеки, и думай о гримерке». То ли Нико показалось, то ли Джон, настроенный сегодня на объятия, и правда слишком нескромно жался к танцорам, но Нико очень хотелось думать, что обнимательное настроение партнера сегодня распространяется только на него. Одернул себя, когда спрыгнул с башни, чуть не потеряв после этого равновесие, из-за сменившегося резко давления: «Перед тобой Меркуцио, не Джон, и он будет обниматься со всеми, кто попадётся. Да, будет прижиматься откровенно, да, тебя это злит. И пусть, сейчас оно и надо». С такими мыслями он отыгрывал «Страсть», и головная боль даже отошла на второй план, хотя никуда она, конечно же, не делась. Просто Нико сейчас увлекся другим объектом, что столь раздражал сейчас своей наглой ухмылкой и дерзким взглядом зеленых глаз и посылал неслабые разряды по всему телу с каждым прикосновением, и Нико наслаждался этим контрастом на полную. Они с Джоном сейчас не простые смертные, только сейчас они ненавидят друг друга со всем огнем и страстью, с которыми готовы были любить друг друга в своих шкурах. А дальше по сценарию: пришел Ромео и все пошло наперекосяк. На дуэли Нико умудрился перепутать позиции и встать слишком близко к кулисам на прогибе. В кучу смешалось все: в глаза ударили самые яркие софиты, до носа донесся запах масла, в животе что-то зажило своей жизнью, головная боль напомнила о себе ударом по вискам, взгляд расфокусировался. Нико молился, чтобы ему не отказали уши, перемещения по сцене он с точностью повторит хоть с завязанными глазами, но если он не будет слышать музыку – все, считай, Тюркони профнепригоден на этот вечер. Поддержку с танцорами выполнил, хотя в глазах на секунду помутнело. Давление падало, желудок взбунтовался, на горло начинала давить тошнота. Нико всеми силами заставил себя собраться, это последний трюк на сегодня, нужно сделать чисто, иначе с травмами рискует уйти со сцены не только он. Сальто сделал и чуть не потерялся в пространстве, в глазах была чернота, но тело, тренированное годами, словно само выполнило правильно группировку, так что каким-то чудом все обошлось. Изображение на сетчатке загружалось медленно, но Нико шел к следующей точке как можно увереннее. Столкнулся с Бенволио, услышал Меркуцио – все правильно, осталось немного. Правда, свою партию Нико отвел с трудом, горло сдавливало, дышать становилось труднее. Нож в Меркуцио, последние ноты отпел, осталось продержаться чуть-чуть. Пнул, развернул, на секунду под ним не Меркуцио – Джон поймал его взгляд – и снова в роль, его оттолкнули. Нико усиленно изображал удовлетворение, опираясь на танцоров, изображал, не играл, сил не было, Тибальт ушел после того, как его оттолкнул от себя Меркуцио. И вот Смерть поцелуем отобрала жизнь у главного нарушителя спокойствия в Вероне. Нико затрясло, не от волнения за то, что Тибальт убийца, Николя уже и ноги не держали, в уши слово ваты напихали, но он услышал заветное «Тибальт! Тибальт!..» - сквозь зубы от Ромео, развернулся и с благодарностью принял кинжал под ребра, позволяя себе потерять сознание. Ему повезло очнуться через пару минут. Сначала медленно к Нико возвращался слух, он слышал, как свою партию начинает граф Капулетти, когда во второй раз вступил Принц, Николя почувствовал прилив крови к мозгу и начал ощущать свое тело в пространстве. Он позволил себе приоткрыть один глаз, свет от софитов ему загораживали склонившие над ним Мартина и Жюльет. Девушки, кажется, даже не дышали, в глазах стояли ненаигранные слезы, Мартина сдавливала его запястье, пытаясь нащупать пульс. Нико мог представить, как он их напугал, камнем упав танцорам на руки. Нико поводил зрачками и моргнул пару раз, привлекая внимание танцовщицы, показывая, что он живой. Артистки шумно выдохнули, Жюльет, всхлипнув, обняла Мартину. Нико же глубоких вздохов себе позволить не мог, его тошнило, и он со страхом ждал, когда танцоры поднимут тело Тибальта, боялся не пережить тряски, пока они несут его тело в склеп. Нико максимально напряг все тело, когда его подняли, до боли сжал зубы, к горлу подступала рвота, опять кружилась голова, а запах масла отчетливо ощущался, пока их несли по декорации. Нико все также аккуратно следил одним приоткрытым глазом, где его несут, и как только на них перестал падать свет со сцены, Нико рывком освободился из рук танцоров, слетая с высоты в три метра, он умудрился пролететь декорацию, долбанувшись о нее по пути бедром, и приземлился на пол. Со скоростью пули он помчался в небольшой туалет за сценой, расталкивая по пути всех помощников и случайно попавшихся под руку танцоров. Сил хватило на то, чтобы повернуть щеколду. Нико едва успел склониться над унитазом, прежде чем в глазах опять потемнело, и его, наконец-то, вырвало. Кто-то заботливый включил свет. Джон уже с башни видел, как Нико неудачно слетел с рук танцоров и куда-то побежал, видел панику помощников, носившихся туда-сюда, Ми самой пришлось ставить лесенку и забираться к нему. - Ми, что происходит? – спросил Джон у Ниюс, свешиваясь с башни, надеясь разглядеть чуть больше. - Что-то с Нико. Никто ничего не понимает. - Он успеет? – вопрос Джона отпал сам собой, когда лесенку убрали, а помощник жестами показал, что они ничего не могут сделать, что Нико не будет. – Это, блин, вообще, как? – ошарашенно выдал Джон. – Нам-то что сейчас делать? – на лице Ми была полнейшая растерянность. Джон осмотрел посмертное ложе Меркуцио и Тибальта. - Ми, помоги мне, приподними с той стороны чуть-чуть, - Джон подвинул сначала один лежак ближе к середине, а потом и второй, соединяя их в один. – Один на таком большом… - с низу помощники замахали руками, давая знак, что до разворота башни осталось меньше минуты. – Черт! – Джон шлепнулся на лежаки. - Не ровно лег! – шепнула Ми, впечатываясь в стенку. - Посрать, - отмахнулся Джон, и в следующую секунду башня развернулась, являя всем неожиданную картину.