Головная боль

      Самый забытый Санкт-Петербургом бар почти пустовал в девять двадцать утра. Арсений тихо вошел внутрь, уловив неприятные запахи рвоты с примесью алкоголя, он удержался, чтобы не зажать пальцами нос. Тусклый свет заставил его прищуриться. В таком месте с трудом выходило разглядеть очертания людей, не то, что их самих. За стойкой стояла крупная женщина средних лет. У нее были немытые, немного растрепанные волосы; старая рубашка в полоску с оторванными рукавами и взгляд полный ненависти и усталости. Просмотрев быстро всех посетителей, Арсений нашел светлую макушку, лежащую на барной стойке почти в самом углу бара. Он двинулся к старшему сержанту Антону Шастуну, все еще не веря своим глазам и тому, что сказал ему напарник. Этот парень ушел из полиции и... стал алкоголиком. И все. Проводил все время в барах; спал с замужними и свободными женщинами; перекупал и продавал подержанные автомобили, из-за чего и держался на плаву, способный покупать себе выпивку. В самом деле, Арсений не понимал, как такое вообще произошло. Что такое возможно. На работе у Шастуна все было нормально, никаких проблем и ссор. Ничего. Просто парень в какой-то момент резко не пришел в полицию, а затем задним числом уволился, не дав никому остановить его или переубедить. Какие на такое могли быть причины? Разменял отличную жизнь на... это. Арсений остановился возле сопящего бывшего сержанта. Он хотел опереться ладонью о стойку, но вовремя передумал. Дерево было покрыто не только алкоголем, но и чем-то, что должно оставаться в желудке. — Антон Шастун. — не спрашивая, позвал Попов. От неожиданности и громкости парень слегка дернулся. Но не повернулся. Будто из-под толщи донеся слегка пьяный голос: — Я не спал с твоей женой. Хмыкнув, Арсений скрестил руки на груди. — У меня нет жены. Видимо, успокоенный и слегка заинтересованный, Шастун медленно поднял верхнюю часть своего тела и обернулся. Из-за выпивки его взгляд был затуманен, но он громко и четко фыркнул. Интересно — Лучше бы была претензия из-за жены, — причмокнув губами, разочаровался парень. Он потер ладонью глаза и полностью развернулся к мужчине. — Чем могу быть любезен правоохранительным органам? Арсений не сдержался и приподнял бровь. — С чего ты взял, что я из органов? — спросил он. Напротив парень коротко рассмеялся. — Официальный костюм, походка и манера речи. — перечислил Шастун. Он ткнул указательным пальцем свой лоб. — Умоляю, мент – на лбу выжжено. — Ну а ты уже пьян, а десяти еще нет, — парировал мужчина, — и на алкоголика не похож. — Я и не алкоголик, — заявил Антон и развел руками. Не обращая на это внимания, Арсений достал свое удостоверение и показал его сержанту. — Федеральная служба безопасности, — выпятив нижнюю губу, прочел Антон и покачал головой. — Класс. — Как ты понял, что я из органов? — Вы, Арсений Сергеевич, пахнете так. — Антон заглянул в синие глаза и поспешил осмотреть всего мужчину. С ног до головы. — Чего надо-то? Вы, очевидно, читали мое досье: я больше не работаю на правоохранение. По дороге сюда Арсений об этом думал. Долго. У парня должна была быть настолько серьезная причина вот так уйти, а значит, может и не согласиться помочь. Просто так нет. Несмотря на жизни людей. Арсений так и не придумал убедительную речь. — Сейчас в городе происходят постоянные убийства... Оперативник даже не договорил. — Нет. Пьяное лицо изменилось. Арсения это даже удивило. Резкая перемена. Ни следа алкоголя на молодом лице или в движениях. Шастун сидел ровно с серьезным выражением лица и с полностью категоричным настроем. — Ты не дослушал, — несколько недовольно отозвался Попов. Антон вполне трезво пожал плечами и встал на ноги, ни разу не качнувшись. — Я больше не работаю на правоохранительные органы. — четко произнес он каждое слово. Достав из внутреннего кармана куртки кошелек, Антон положил деньги на стол, где ранее лежала его голова, и попытался ускориться, чтобы избавится от оперативника. Он надеялся, что его слова подействовали. Но шаги позади сказали об обратном, даже когда они оказались на улице. И Антон зажмурился от яркого света. — Люди умирают! — громко проговорил мужчина за его спиной. Антон, не останавливаясь, шел вперед. — А мне какое дело? — через плечо бросил он. — Ты служил в полиции не просто так. — продолжал настаивать Арсений. — Убийства происходят без выкупа, без признаний и улик. Попов увидел это: на секунду сержант сбился с шага, собираясь остановиться и повернуться, но сразу же передумал. Парень продолжил идти вперед. — Мне не интересны причины, по которым Вы решили, что я подхожу для помощи над Вашим делом, — заговорил Антон и достал из своей куртки темную фляжку. — Не подумали, что я не просто так оборвал все связи с органами? Арсений сумел поравняться с длинными ногами парня, увидев, как тот жадно глотал из фляжки, и явно не воду. — Хорошо. Я понял. — согласился мужчина. — Тогда, как насчет... я задам один единственный вопрос, если ты ответишь: я уйду. Но если нет, то тогда ты хотя бы выслушаешь меня. Отлипнув от коньяка, Антон пожал плечами и кивнул. — Удивите меня. Для этого парень даже остановился. Он встал, не отходя от прохожей части. На улице людей только прибавлялось. Арсений привел разговор в то русло, которое и хотел. Уверенный в том, что Шастун точно ему не ответит, он спросил: — Почему ты покинул полицию? В следующую секунду Арсений пожалел о своем вопросе. Лицо Антона исказилось. Столько эмоций пронеслось на нем; мужчина решил, что попал в нечто очень личное, к чему не имел доступа и права об этом спрашивать. Арсений не помнил, когда в последний раз смущался. — Идите за мной. — холодным голосом только и ответил Шастун. Последовав за ним, Арсений убеждал себя: он взрослый человек и не пьяница, потому справится с этим тощим парнем, если он заведет его в какую-нибудь подворотню. Что Антон и сделал. Шастун спиной почувствовал настрой оперативника взяться за свое табельное оружие. Но он вел его всего лишь в свое временное убежище. Дом. Если это так можно назвать. Антон часто менял место проживания. Сам не знал, зачем. Просто делал это. Так ему было легче. В какой-то степени спокойнее.       Впереди стояли маленькой кучкой домики, похожие на дешевое общежитие с одним этажом. В узком дворе стояли несколько старых машин. Две из них принадлежали Антону, как перекупщику. Такой себе машинный бизнес. Как оказалось, очень агрессивный. Антон раза четыре натыкался на отбитых мужиков, уверенно думающих, что могут с ним торговаться или вообще его дурить. Однажды покупатель, неудовлетворенный и так заниженной ценой, попытался машину угнать. Вот ведь крику было, когда Антон сломал ему руку. Приятное дополнение. Толкнув трухлявую дверь рукой, без нужды в ключах, Антон зашел внутрь и кивнул оперативнику тоже заходить внутрь. Лампы здесь не работали. И сейчас был день, так что Антон не стал зажигать свечи. Дом изнутри выглядел хуже, чем снаружи. Обшарпанные стены без обоев, скрипучий пол с прогнившими досками... Да, раньше Антон жил в чистом и красивом доме со своим лучшим другом Димой Позовым. После... просто после Антон решил снимать отдельно свое жилище, но с выпивкой денег достаточно не хватало даже на коммунальное жилье. Приходилось жить в почти мусорной коробке. Антон привык и не жаловался. Внимание Арсения привлекло то, что в этом убитом богом месте, в доме старшего сержанта было убрано. Ни раскиданных вещей, ни бутылок на полу или еще чего похуже, что бывает у одиноких алкоголиков. Только уродство самого дома. Каким-то образом Шастун поддерживал отличный порядок. — Когда Вы мне предложили эту довольно хитрую схему с вопросом... — резко заговорил Антон, заставив мужчину позади себя напрячься. — Откуда Вы знали, что я не отвечу? Остановившись возле входа (на всякий случай), Арсений коротко усмехнулся. Пожал плечами. Это было слишком очевидно. — Ты жил в идеальном мире, с работой и будущем, — заговорил он и не мог сдержаться, чтобы перестать рассматривать халупу Шастуна. — Ни с того и ни с сего – ты просто выбрал... то, что имеешь сейчас. Антон прикусил внутреннюю сторону щеки. Что ж, он уже больше года не вспоминал то, что он сделал. И когда вот так тебе пихают факты в лицо... Парень отвернулся от оперативника, шмыгнув носом. Но внутри уже ничего не было. Ни сожаления, ни разочарования в самом себе. — Я слушаю. — коротко сказал он хриплым голосом. Мужчина напротив нахмурился. — Я же не ответил на вопрос. Антон наблюдал. Внимательно смотрел, как мужчина, скрывая нервозность (из-за своего же дела), потер пальцами нахмуренный лоб. Если бы не алкоголь в крови, то Антон увидел бы больше. Но сейчас выдавливал из себя все, что мог. — За три месяца было убито уже семь человек. Почти что каждые тринадцать дней. Разные люди: женщины, мужчины. Один раз был подросток. — оперативник вздохнул, отчего Антон прищурился. Мужчина что-то скрывал. — Это происходило везде: на работе, дома, ночью и днем. Неважно. Мужчина ушел покурить во время работы – не вернулся. Второй спал с женой, та проснулась – уже никого рядом не было. Сбежали? Антон цокнул в собственной голове. Нет. Глупо бы было тогда этим делом заниматься ФСБ. — Никаких записок, никаких следов, ничего. — Антон больше услышал, чем увидел, как резко Арсений Попов сглотнул, почти оборвав себя на полуслове. — В этом деле нет логики. Никакой последовательности. На затуманенную алкоголем голову Антон не мог достаточно ясно мыслить. Ну, трезветь он точно не собирался. — Хуже всего, когда нет стабильности или последовательности, — Антон попытался объяснить то, чему его учили раньше. Он прижал ладонь к виску. — Такого никогда не бывает. — Значит, это дело – исключение из правил. — истерично усмехнулся оперативник и развел руками в стороны. Антон с сомнением покачал головой. — Потому что Вы не видите эту стабильность. — Что? — не понял мужчина, переступая с ноги на ногу. — Что это значит? — Пару лет назад в Питере орудовал маньяк. Чистые трупы, тоже никаких улик. — Антон оперся спиной о шкаф позади себя. Ноги постепенно не держали его, язык медленно заплетался из-за выпитого коньяка по дороге сюда. — К счастью, он не убил больше четырех женщин. Удалось найти на их небе порез. Тонкий крестик. Почти незаметный. Но он был. — Невидимое постоянство, — до Арсения, наконец, дошло. Антон щелкнул пальцами. — Ваш убийца может что-либо делать с жертвами наедине. — Антон начал уставать от всего этого полицейского разговора. — Так что – психопат. Социопат бы не стал скрываться. Между мужчинами застряла тишина. Антон пытался справиться с тягой к фляжке, чтобы только не чувствовать дребезжание в своей голове, а Арсений перестраивал свои теории. — Это все? — спросил бывший сержант. — Нет, — Попов качнул головой, — я думаю, что он каким-то образом запугивает родственников и друзей настолько, чтобы те не совались в полицию. — То есть, семь человек – о которых известно? — Антон постарался скрыть изумление в голосе. Арсений коротко кивнул. — Поэтому я пришел к тебе, старший сержант. Антон резко дернулся в сторону, наставив на мужчину указательный палец. — Нет. Нет! — твердо запротестовал он. — Я не сержант. Говорю Вам, уже в который раз, Арсений Сергеевич, я больше не в правоохранительных органах. Перед тем, как встретить Шастуна, Арсений восхищался им, даже уважал, хоть и не знал о нем ничего лично. Но сейчас... он видел, как парень нервно провел руками по светлым волосам и схватился за фляжку. Снова. Какого черта – Арсений понятия не имел. И все уважение к этому парню таяло на глазах. Что бы там ни было, с его причиной ухода из органов, это не вставало в ряд с уходящими жизнями. — Почему Вы вообще пришли ко мне, а? — не понимал Антон, чувствуя себя все хуже. — У Вас, что, недостаточно кадров? Арсений горько усмехнулся. — Да ладно тебе, старший сержант, — теперь он назло его так назвал, выделив звание, — ты лучший. Не прикидывайся, будто не знаешь этого. Твоя полицейская история настолько... идеальная, что пионеры будут рыдать в мечтаниях о таком. И... Антон закрыл глаза и резко перебил мужчину: — Был. Растеряв свой запал, Арсений часто заморгал. — Что? — Я был лучшим. — с расстановкой произнес Антон, сжав в руке фляжку. — Я когда-то был. В прошедшем времени. От всего этого объема в жизни Арсений просто не сдержался. Он хохотнул. Всплеснул руками и не мог даже выдавить из себя толику слов. — Мне жаль, — отчасти Антон соврал, — но я не могу Вам помочь. Арсений лишь кивнул и, не прощаясь с парнем, вышел из его халупы. Последний шанс спасти потенциальных жертв и поймать убийцу просто оказался залит огромным количеством алкоголя, и Арсений подумывал, а не бросить ли это все и тоже позволить себе напиться и не заботиться. Потому что пьяный Шастун за несколько минут подал Арсению хорошую ниточку, за которую можно было потянуть вместе. Вместе. С сержантом Арсений точно мог справиться. Но теперь... ничего. Просто ничего.

***

      Подъехав к своему зданию, Арсений заглушил двигатель, но не вышел. Он остался сидеть в машине. Руки лежали на руле, а сам мужчина смотрел вперед без мыслей. Без желания. Если с утра хотя бы была крупица надежды, то через три часа она была весьма жестоко убита. Уничтожена, растоптана. Стерта в мелкий порошок. Арсений положил голову на руль, попытавшись не закричать и не разнести собственную машину изнутри. Глубоко вздохнув, он медленно выдохнул воздух из своих легких. Порядок. Он не станет поступать с людьми, которые в нем нуждались, как это сделал Шастун. Больше Арсений не хотел считать его причины правильными. Сержант, способный на удивительные вещи, по-настоящему способный помочь многим людям, отказался – бросил их всех. Самому Арсению было бы спокойнее жить в Петербурге, зная, что в полиции служит такой человек, как Антон Шастун. Но больше не после того, что Арсений увидел. Сдавшегося, унылого парня, поддавшегося своим жалким желаниям. Арсений видел оболочку. В этом парне, пьющим с утра и, не заканчивая до вечера, не осталось ничего общего с парнем, которого полиция знала год назад. Совершенно никакой схожести, кроме фамилии и дат рождений.       Арсений поднялся по лестнице на третий этаж, медленно, придумывая, как мягче сказать напарнику, что им придется и дальше справляться самим. И, что вероятнее всего, Шеминов либо передаст дело другим оперативникам, либо хуже того – закроет. Это было сложно принять. У Арсения не укладывалась в голове встреча с Шастуном и чтение его досье, толстенной папки, со всеми его делами, дипломами и хвалебными рекомендациями. Словно два разных человека. Арсений не понимал этой перемены. Подходя ближе к кабинету, Попов услышал оттуда смех своего напарника. Искренний, задорный смех, который не слышал уже несколько недель. Мгновенно заинтересовавшись изменениями, Арсений ускорился, поздоровавшись с секретаршей Ирой, и вошел без стука в кабинет. Сергей сидел на краю своего стола, а напротив него стояла их общая подруга Оксана Фролова, которая занималась журналистикой. Эта прекрасная девушка, улыбающаяся так искренне Матвиенко, не один раз спасала их от серьезных конфликтов с нераскрытыми делами, помогая на достаточное время сдержать прессу и не позволяя информации просочиться раньше подходящего срока. — Оксана! — воскликнул Арсений и в ту же секунду бросился к ней с объятиями. — Арс, привет! Они не успели обняться, как следует, напарник встрял между ними. — Ну что? — Сергей положил руку на плечо друга. — Тебе удалось уговорить его? Оксана с интересом смотрела на мужчин. — Нет, — не скрывая печали, выдохнул Арсений. — Не уверен, что Шастун когда-нибудь просохнет. — на вопросительно поднятые брови напарника он продолжил: — Когда я с ним встретился, он уже был пьян. — Была же только половина десятого! — удивился Матвиенко. — Так и я о том. Арсений снял пальто и повесил его на вешалку. — Вы о ком? — поинтересовалась Оксана, присаживаясь на стол Арсения, за который мужчина уселся. — Кто это Шастун? Арсений совершенно не хотел об этом говорить, умоляюще посмотрев на своего напарника и знал, что тот поймет. Вздохнув, Сережа объяснил кратко Оксане: — Выдающийся молодой парень, бывший старший сержант полиции МВД с прекрасной служебной историей, — Арсений еле сдержался, чтобы возмутительно не фыркнуть. — Мы думали, он поможет нам с расследованием. Шастун даже себе не может помочь. Почему Арсений и Сережа вообще решили вдруг, что он сумеет помочь им? Арсений не вслушивался в разговор Оксаны и Сережи, заново пересматривая дела убитых. Смотрел на них немного под другим углом. С учетом психопата и того, что он, вероятно, делал что-то с их телами, а потому они и не имели зацепок. Однако психопаты имели такую же манию величия, как и социопаты. Непонятно, почему похититель не объявился, не стал указывать на себя. Ни капли внимания. Может, этим он восхищался? Нет. Здесь что-то было. Что-то другое. Решив посетить информационного гения ФСБ, Арсений подумал о моментах перед пропажей и находкой всех людей, где могли стоять камеры. До, после. Во время. Не важно. Попову пришлось спуститься на этаж ниже и найти самую темную комнату отдела, где всегда проводил свое время Вадим Галыгин. Комната светилась цветными лампочками от компьютеров. Где-то среди них сидел сам Галыгин. Арсений был вынужден блуждать среди больших коробов компьютерного кластера. За службу он так и не ориентировался в этой комнате страха. Постоянно блуждал, пока сам коллега не находил его и не выводил. Арсений совсем не разбирался в компьютерах. Даже не близко к уровню Вадима Галыгина. Никто в ФСБ не был так хорош, как он. — Налево, — послышался глухой голос Вадима. Чуть не зарычав от досады, Арсений слушал короткие команды коллеги. И все равно ему казалось, что он ходит кругами по кластеру. Но чем дальше он шел, тем громче слышал указания мужчины. Через минуту он оказался у небольшого островка свободы с большим столом, на котором стояло множество включенных мониторов. Вадим также был тем, кто следил за безопасностью ФСБ. Как информационной, так и физической. Почти что охранник, только программист. На крутящемся во все стороны кресле сидел Галыгин с безумной прической на голове. Он оттолкнулся ногой от стола и развернулся лицом к Арсению. — С чем пожаловал? — с интересом спросил он. Облегченно выдохнув, Арсений подошел ближе к длинному столу коллеги. — Хочу, чтобы ты просмотрел около сотни часов с камер видео наблюдения. Лицо Вадима искривилось. — Серьезно? — переспросил он и получил кивок. — Мне слишком мало платят за работу, которую я тут провожу… Оперуполномоченный усмехнулся. Да, за такое зарплата у них была совсем маленькая. Дождавшись разрешения продолжать, Арсений очертил свою теорию. Убийца не выходит на связь: ни с ними, ни через новостные каналы – потому что и так считает себя известным. Скрытым, превосходным. Этот урод думает, что обыгрывает полицию и все остальные правоохранительные органы. Восхищается своей работой. Значит, сделает ошибку. В конце концов, они всегда делают ошибки. Недооценивают полицейских и оперативников, наслаждаясь своей властью, своей неудержимостью. Но это не так. Никто не всевластен. Каждый может ошибиться. Даже идеальный психопатический ум, как у этого убийцы. Со временем – он и станет его погибелью. И Арсений приложит к этому свою руку. Намеренно или случайно.       Записей с наблюдения было слишком много, чтобы оставить одного Галыгина все это просматривать. Арсений нашел себе стул и уселся рядом с мужчиной, наблюдая за тремя мониторами, пока программист наблюдал за другими тремя экранами. Столько информации для одного – слишком много. И хоть раньше они уже делали это, теперь Арсений знал, что именно им нужно искать. Не каких-то странностей. Не выделяющихся людей или моментов. Как раз наоборот. Нужно было обращать свое внимание на нечто повседневное. Стабильное. На человека, который появлялся в кадре так же часто, как и реальные рабочие, директора, учителя и бухгалтера. Человека, который появлялся рядом со всеми жертвами. Был невидимым, неудержимым.       Со временем Арсений стал чувствовать, как его глаза устают, а внимание рассеивается. Он взглянул на своего коллегу и слегка удивился его бодрому взгляду, энтузиазму в его движениях. Арсений уже подумывал, а не принимал ли Галыгин чего. Хотя неожиданные проверки на наркотики, очевидно, показали бы положительный вариант, если бы Галыгин и правда, что-то употреблял для такой... энергичности. Либо просто сам Арсений потратил на это дело слишком много сил, не имея возможности нормально отдохнуть. Считал себя не достойным отдыха. Потому уже совсем выбивался из рабочей колеи. Чтобы совсем не свихнуться в темном помещении со сверкающими лампочками, Арсений предупредил Галыгина о своем уходе за быстрым перекусом. Желудок на протяжении нескольких минут кричал и мешал Попову сосредоточиться. Оперативник смог найти выход с третьего раза, вырвавшись из бесконечной комнаты. Стало мгновенно теплее. В серверном кластере приходилось постоянно охлаждать температуру комнаты для поддержания определенной среды обитания всех компьютеров. Так в коридоре, в который вышел Арсений, было гораздо теплее. И до этого момента мужчина не понимал, что слегка замерз. Несколько раз вздрогнув, Попов пошел в кабинет за своим кошельком. Он прошел мимо окна, не сразу обратив внимание на темноту в нем. Резко остановившись, Арсений потрогал руками все карманы на своем костюме и достал из внутреннего кармана пиджака телефон, с опаской смотря на время на экране. У него словно воздух выбили битой. Семнадцать часов и тридцать семь минут. Арсений пробыл в комнате Галыгина больше семи часов без передышки. И не почувствовал этого. От слова совсем. Рабочий день закончился тридцать семь минут назад. В офисе осталось всего пару человек. Охранник, уборщицы и Арсений с Вадимом. А Попов еще удивлялся, почему никак не может нормально сосредоточиться. Почему его желудок так надрывно выл, а виски начинали медленно пульсировать. Такими темпами он либо посадит здоровье, либо будет просто не в состоянии мыслить и дальше работать. Это сведет его в могилу. Арсений усмехнулся. Так постоянно говорил Сергей. Даже эта фраза была в голове с его же голосом. В кабинете еще горел свет, когда Арсений подошел к нему. Ладно, похоже, сегодня придется еще раз выслушать недовольства Матвиенко. Будто он был ему отцом. Но Арсений был благодарен за заботу. Хоть и если она была чересчур… заботливой. Арсений вошел в кабинет, заметив Сергея на диване. Напарник наполовину лежал, листая бумаги из ведущего дела. Когда Арсений подошел к своему пальто, доставая кошелек, Серега даже не обратил внимания. Или притворился. Арсений остановился возле двери. — Говори уже, — не выдержав, сказал он. Сережа поднял на него уставший взгляд. — Шастун был нашим последним вариантом для того, чтобы, наконец, распутать это дело. — Я виноват, что он – алкоголик, ни капли не желающий нам помочь? — ощетинился вмиг Арсений. Отложив на диван листы, Сережа поднялся на ноги. Ему было уже все равно на измятые брюки и рубашку. — Нет. Я не это собирался сказать, Арс. — мужчина со странной на голове прической поджал губы. — Я хочу сказать, что пора отдать дело. Оно тебя губит. Арсений всплеснул рукой, не желая все заново слушать. — Подобным поведением ты не вернешь Катю. — резко закончил Сергей. Замерев на месте, Арсений буквально слышал эхо этих слов в своей голове. Напарник схватил свою верхнюю одежду и молча вышел из кабинета. Арсений остался совсем один.