N-дцать лет спустя

      — Гримо! Завтра мы едем в Париж.       Нет больше сил терпеть, думал граф де Ла Фер. «Завтра же в Париж… Посмотрим, как меня встретит герцогиня де Шеврез. Узнает ли?». Нет, не подумайте дурного: граф не любил герцогиню, испытывал к ней только симпатию. Он с нетерпением ждал этой встречи. Атос почти не помнил ее, герцогиню; она была невероятно красивой и доброжелательной, но, наверное, не такой доступной, как хотелось бы... Скорее, неприступная крепость, но тогдашняя ночь... она была просто великим счастьем для первого. Но все равно: он не мог оставить тот призрак, тем более после его прихода во сне. Он жаждал чего-то большего в своей жизни. Не то, что Д'Артаньян...        * * *       - Однако, с годами кардинал не растратил свою силу! — говорил, смеясь, Планше д’Артаньяну после очередного боя с гвардейцами.       — Грешно смеяться, Планше, — засмеялся тот, неся за спиной какого-то из гвардейцев. — Кардинал — великий человек, да ещё и пожилой. И ещё неизвестно, кто проиграл, а кто выиграл! Очень легко он меня в лейтенанты приставил, тебе это ни о чем не говорит?       — Очередной заговор? Было бы слишком!       — Да какой там заговор! Ришелье бы не стал этого делать — он и так у власти. Сейчас они оба — и король, и кардинал — на одном этапе судьбы; неизвестно, куда приведёт их странная болезнь. И выберутся ли  — одному Господу известно. Д’Артаньян остановился и положил полумертвое тело около дерева.       — Так я не понимаю — зачем мы его тащили?       — Мне кажется знакомым его лицо… — внезапно лицо д’Артаньяна озарила догадка. — Да ты погляди, Планше! Это ж Бонасье!       Планше тотчас пристроился рядом с д’Артаньяном.  — И правда! Старый знакомый! Интересно, что он делает в роте кардинала? Всегда был серенький такой, а сейчас.  — Известно, для чего! — лицо д’Артаньяна в секунду стало грустным и равнодушным. Появление Бонасье в его жизни не было резким поворотом, не сулил каких-либо перемен, но в то же время - грусть и тоска сжали сердце лейтенанта мушкетёров. — Пошли отсюда, Планше.  — По-моему, ему нужна помощь… Не будьте Вы таким черствым!  — Ну вот сам и лечи этого негодяя, — равнодушно бросил д’Артаньян. * * * После обедни Арамис быстрее ветра, насколько это ему удавалось, бежал по лугу. Он вообще не привык бегать — если удирать, то только на лошади. Лошади пропали из конюшни, поэтому аббат очень спешил. Сорвав по дороге несколько тюльпанов и там же бросив их, посчитав цветы неуместными и вульгарными, аббат добежал до замка де Лонгвиль. В окне сразу же показалась свеча, чертящая упрощенную бурбонскую лилию, впрочем, она была уже ни к чему. Из замка тут же показался силуэт, оказавшийся девушкой в мужском костюме и с развевающимися волосами. Только девушка успела добежать до Арамиса, как его руки сцепили талию, а его губы соприкоснулись с губами герцогини…       — Рене… Я так волновалась… — поминутно отрывалась от губ герцогиня… * * * — Герцогиня… Все же я вижу, что какая-то грусть не покидает Ваш высокий лоб. Вас явно что-то беспокоит… — Не обращайте внимания, Рене, — отмахнулась девушка. — Голова болит, да и только…  — Нет, герцогиня. Я вижу, что-то глубокое Вас не оставляет. Герцогиня на секунду нахмурилась, но Арамис заметил это.  — Я скоро уеду в Париж. Ненадолго.  — В Париж? Одна? — переспросил, не веря своим ушам, аббат. — Я поеду с Вами. Я не могу отпустить Вас одну!  — Я не одна. Со мной поедет муж. Герцог де Лонгвиль! Теперь нахмурился уже Арамис. Появление герцога на сцене никак не входило в его планы.  — Мне самому нужно в Париж, герцогиня! Я имею честь предложить Вам сопровождать Вас.  — Это невозможно, дорогой Рене, — герцогине явно не нравился этот разговор, поэтому она решила его остановить жарким, головокружительным поцелуем… * * * Атос собирался в Париж. По замку де Ла Фер возбужденно метались слуги и Гримо. Внезапное решение графа, несвойственное для него, так поразило всех, что они было не подумали, что он сошёл с ума. Все заметили, что он был особенно нервен в последние дни, и объясняли это тем, что граф ни с того ни с сего перестал пить. И только Гримо догадался, в чем истинная причина этого возбуждения, но держал разгадку при себе.       И вот уже граф переживал последние часы в графстве де Ла Фер, так как планировал остаться в Париже... надолго. Он вышел на крыльцо и стал дышать свежим летним воздухом, как вдруг... - Ато-о-о-ос! Это Вы-ы? Атос вздрогнул, потому что витал где-то не на земле. Этот голос показался ему просто поразительно знакомым... - Аббат? Это Вы? - Вы, граф, поразительно чутки! Да, это я, - сказал Арамис, приближаясь. - Добрый вечер, аббат! - промолвил Атос, и двое давних друзей обнялись. - Куда путь держите? - А Вы, граф, я смотрю, тоже... Путь держите! Я - в Париж. А Вы? - Какое странное стечение обстоятельств уготовила нам судьба! И я в Париж. - Тогда предлагаю поехать вместе. Заодно кое-что обсудим... Хитрый Арамис готовил маленькую подножку благородности Атоса. * * * - Говорят, граф, кардинал смертельно болен... Как вы к этому относитесь? Атос начал чувствовать неладное. - Трудно представить себе кого-то другого на его месте, - сказал Атос то, что думал. - Но - у кардинала есть приёмник - Джулио Мазарини. Могу себе представить, что натворит этот итальянец в нашей Франции. - Почему же? Итальянцы - вполне разумные люди... Правда, второго такого Ришелье уже не будет. - Уже пора обедать, граф, - решил свернуть разговор Арамис, - я тут знаю один трактир, "Золотистое крылышко"... Помните, Атос? - Помню... Тогда они слезли с лошадей и вошли в трактир. С порога Арамис заказал бутылку вина, но Атос его поправил: - Три бутылки, аббат. -...Вы что же, сможете выпить две бутылки? - Смогу! Три бутылки! Арамис странным взглядом посмотрел на графа, как тот одним залпом выпил бокал с вином. - Граф... А я слышал, что Вы бросили, - как-то неуверенно промолвил аббат. Атос ничего не ответил. Он растерянным взглядом смотрел на улицу. - Граф? - почти шепотом окликнул Арамис. Вдруг Атос резко встал из-за стола и направился к выходу, даже не поглядев на Арамиса. Тот сразу бросил бутылки и стал смотреть в окно на происходящее... И тут он чуть не вскрикнул, но сдержался. Они оба, вместе с Атосом, видели ЕЁ. Миледи. Миледи Винтер.