Выкарабкаться из дерьма

Морти пребывал в некотором замешательстве. Когда Рик привел его сюда и потащил куда-то за руку, он чуть не умер от смущения, когда старик расстрелял бутылки — испугался не на шутку, а теперь, сидя рядом с ним на лавочке и облизывая липкие от карамели губы, он не понимал вообще ничего… Плюшевый заяц устроился у него на коленях, и парень всматривался в пластиковые глаза, будто пытаясь найти ответ. Зачем это все — Рик пытается его купить? Задобрить? Но в этом ведь нет никакого смысла. Он и так ему принадлежит, и если Рик захочет от него чего-то, он может просто взять и… Разве нет? Нет, в этом определенно есть какой-то подвох. Не может же Рик просто так повести его куда-то, угостить, сделать подарок? Не может ведь?.. — Морти. Гвардеец смотрел не на него, а куда-то вдаль, и его суровое лицо почему-то выражало такой дискомфорт, как будто он сел на россыпь канцелярских кнопок. — Скажи, М-морти, как тебе… я? Этот вопрос был совсем неожиданным, и не успел он ничего сказать, как толпа вокруг вдруг восторженно закричала, заставив их обоих отвлечься. На сцене, украшенной разноцветными флажками, под барабанный бой заплясали одетые в костюмы дикарей Рик с тремя Морти, выдыхающими огонь, и при виде пламенных струй его Рик сморщился, как от зубной боли. — Пойдем отсюда, — он встал и протянул руку Морти. — Тут наверняка есть что-то повеселее… Ответа на свой странный вопрос он не потребовал, а он и побоялся переспрашивать. Зачем он об этом спросил? Морти никак не мог найти ответа, как ни старался. Дома, положив своего зайца на кровать, он долго пялился на него, и непрошеные воспоминания, как он ни старался, все равно лезли в голову…

***

      Его первый Рик был последним, кто прикасался к нему без похоти. Случалось это очень редко, больше проклятый мудак любил унижать его, крыть матом и подвергать постоянной опасности, но иногда все же он обнимал его. Гладил по голове, растрепывая волосы, и говорил что-то типа: "Не парься, пес. Пошли лучше поедим мороженого"… В такие моменты Морти был действительно счастлив настолько, что готов был всплакнуть, но старательно не показывал этого, чтобы не вызвать поток едких шуток в свой адрес, он цеплялся за эти секунды счастья, как за единственное спасение в том беспросветном пиздеце, что устраивал дед-ученый из его жизни… А потом и эти редкие мгновения ушли, не оставив и следа. Рик всегда был безумен — и ладно бы он просто решил променять уютный дом с диваном и оладьями от мамы по утрам на грязную халупу в самом уебищном районе Цитадели, так нет, он еще и потащил за собой Морти, не спрашивая, хочет он того или нет, потащил на самое дно! — Ты пойми, Мо-морти, они тут все долбят, просто все! Когда я разбогатею на продаже моего фирменного дерьма, мы обязательно вернемся домой, обещаю, вот клянусь! Ага, как же. Богатства что-то не было видно, а Рик вошел во вкус, химича в своей лаборатории целыми днями. Изобретал все новые и новые виды дури, испытывал ее на себе и постепенно потерял человеческий облик, все деньги, полученные от продажи, шли на новые ингредиенты, под конец он уже даже не мог встать, и Морти приходилось самому относить товар клиентам, а когда он пытался воззвать к разуму деда, устраивая истерики, тот лишь ржал в ответ, пуская слюни… Закончилось все немного предсказуемо — Рик умер от передоза, умер, обоссавшись и брызгая пеной изо рта, просто сдох и оставил внука одного перед жестокой и грязной действительностью, и некому было вступиться за него. Проблемы только усугубились после смерти деда, ведь он остался должен трем Рикам-барыгам. Устав ждать, они приперлись в их халупу, выломав дверь, и как Морти ни умолял об отсрочке, ползая на коленях, они все равно взяли плату… только немного нестандартным способом. Ублюдки здорово с ним повеселились — насовали и за щеку, и в зад, прошла, наверное, целая вечность, прежде чем каждый из них натешился, а потом они просто дали ему по башке прикладом пистолета и, пока он лежал на полу в отрубе, будто мешок с говном, обчистили хату, унеся с собой все немногие ценности, что у него остались.       Как ему тогда хотелось сдохнуть — кто бы знал, но, сам не понимая как, Морти продолжил существовать дальше. Когда у тебя нет денег вообще, совсем, абсолютно, уже не до сантиментов и рассуждений о правильном и неправильном, а ему после забав с тремя Риками стало вообще все равно… Так и пошло. Ночные прогулки возле "Жуткого Морти", старики с сальными взглядами, потные купюры, зажатые в ладони, все закрутилось калейдоскопом, и он быстро смирился. Есть, конечно, шалавы совсем другого сорта. Есть расфуфыренные, ухоженные Морти, которых трахают исключительно Рики-богачи, но он, увы, к таким не принадлежал, и клиенты попадались разные. Некоторые были хорошие, не грубые и готовые угостить чем-нибудь веселеньким, а бывали и полные психи, от которых он еле успевал уносить ноги, но всегда, как бы ни было плохо, спасение было одно — наркотики. Он нюхал, он курил, он глотал колеса, забываясь в синтетическом дурмане, и постепенно становился все больше и больше похож на своего Рика. Только наркота давала ему радость в жизни, только наркота заставляла его открывать глаза по утрам, но ведь нельзя вечно полагаться на это дерьмо, правда? Морти сам не знал, почему осознание пришло к нему именно тогда, после того, как полиция накрыла тот притон и он оказался в обезьяннике. Это было далеко не в первый раз, но именно тогда парень взглянул на себя со стороны, на бледного, тощего, трясущегося придурка с красными глазами, раздвинувшего ноги перед всей Цитаделью, и понял, насколько же его все заебало. Заебало сосать чужие хуи, заебало мечтать лишь о щепотке порошка, заебало жить одним днем, заебало, заебало, заебало! Так дальше продолжаться не могло, и, только покинув обезьянник, он сразу подал прошение властям. Пролечился в больнице, закончил школу и теперь вот оказался у пугающего Рика… Жизнь налаживается? Наверное, да. Вот только как трактовать эти странные знаки внимания от Рика, и почему он задал тот вопрос… Голова мальчика раскалывалась. Поужинал он безо всякого аппетита и поскорее удалился в свою комнату. Сколько он лежал в темноте, прижимая к груди зайца и раздумывая о своем, трудно было сказать, но вязкая тишина вдруг нарушилась скрипом двери. — Морти. — Ч-что? К нему на кровать что-то приземлилось — какая-то картонная коробочка. Таблетки? — З-зачем это? — Да так, — Рик отвернулся от него, вдруг закашлявшись. — Чтобы лучше спалось…