Выкарабкаться из дерьма

      Старость — не радость. Рика порядком достали эти боли в спине, преследующие его по утрам. Наверное, надо будет купить другой матрас, а пока — он лежал на животе, подложив руки под голову, а Морти сидел на нем верхом, растирая мазь по коже. Так намного удобнее — хоть какая-то польза от пиздюка… Честно признаться, он порядком охуел, когда этот придурок полез к нему с поцелуями, но ведь это был разовый инцидент, вызванный легким помутнением сознания и недопониманием со стороны мелкого собственной роли, правда? Неужели Морти правда думал о нем, как о педофиле, как об одном из тех извращенцев с улиц Морти-тауна… Это было несколько обидно, но, с другой стороны, засранцы в желтом никогда и не отличались особой догадливостью. Настала пора собираться на работу. Белая форма, вычищенные до блеска сапоги, автомат, висящий за спиной — и он готов. Утром ты пыхтишь и довольно вздыхаешь, пока твой пиздюк массирует тебе спину — днем ты держишь на прицеле человека. Ничего нового для гвардии рикспецназа в Цитадели…

***

— Какие требования? — сухо спросил он и, в сущности, не услышал ничего нового. — Он запрашивает миллион космобаксов и портальную пушку без регистрации. А еще — чтобы правительство Цитадели лизнуло его яйца… Как оригинально. Требования у них были, как под копирку, с незначительными вариациями, а еще мнят себя уникальными, единственными из Риков в толпе тупых овец. — Зашлите переговорщика, — приказал он и, поднеся бинокль к глазам, уставился на бродящую за жалюзи тень. — Пусть пока потянет время… К крыльцу детсада начал осторожно приближаться Рик с рупором. Он же, на секунду оставив наблюдение, выдохнул, пытаясь просчитать дальнейшие ходы. Террорик захватил пункт временного содержания для Морти. Убил воспитателя и нескольких воспитанников и теперь угрожает перестрелять всех заложников, если его требования не будут удовлетворены… Тень куда-то скрылась, и гвардеец сплюнул. — У меня есть план, — отдал он следующий приказ. — Положите портальную пушку на крыльцо и скажите ему, что мы уходим… Риковский бунт — бессмысленный и беспощадный. Каждый из них мнит себя уникальным, каждый охуевает от той системы, в которой оказался, от того, как их, великих гениев, оказалось легко заточить в этой ебаной ловушке, но все они забыли о чем-то важном… Цитадель — тюрьма, но ведь может быть и хуже. Именно так, сказал сам себе Рик, почесывая обожженную кожу на шее. Всегда может быть хуже… Дверь мортисада приоткрылась. Те, кто не ценят того, что у них есть, рано или поздно за это расплатятся. Рик, высунувшийся на улицу, судорожно оглянулся и, увидев, что вокруг и правда никого нет, схватил портальную пушку. Жадность, и облегчение, и осознание того, что свобода — прямо здесь, в его руках, все отразилось на морщинистом лице, он расхохотался во весь голос, нажимая на кнопку, и… ничего не произошло. — Ч-что за?!.. Все пошло по плану — ровно после четырех истерических нажатий пушка наконец сработала, брызнув в лицо террорику перцовой струей, он отбросил обманку и закашлялся, обливаясь слезами и соплями, и именно тогда настала пора ликвидации. Со своего укрытия на дереве он прекрасно видел все, и рука его не дрогнула. Застрелить Рика — легко. Проще простого. Вот с Морти другое дело, всегда с души воротило в них целиться, даже когда иначе было никак, и он знал, что у других гвардейцев тоже (хоть они никогда бы в этом не признались), а Рики — да пошли бы они нахуй, эти Рики… А еще гений — повестись на такую простую уловку!       Все было кончено. Хватило одного аккуратного выстрела в голову, чтобы успешно завершить операцию. Тут же вокруг тела засуетились криминалисты, защелкал фотоаппарат, за ограждением толпилась пресса, с черного хода начали потихоньку выводить скулящих воспитанников детсада с одеялами, накинутыми на плечи… Сколько же воспоминаний сегодня придется стирать их Рикам? — Простите, извините! — от вспышек фотокамер он сморщился, под нос бесцеремонно тыкали микрофонами, но Санчез предпочел развернуться и уйти — нет уж, он сюда пришел не ебалом торговать. Этим паппарацци лишь бы жареные новости добыть, они не думают о том, что "подвигом" этого террорика может вдохновиться еще десяток, и расплодятся они, такие уникальные, как грибы после дождя… Рик, которого он только что замочил, умудрился подгадить даже после смерти — в здании обнаружили бомбу. Неужели этот парень был настолько отчаянным, что рассматривал вариант пустить на воздух весь сад вместе с самим собой и толпой Морти? Он вошел первее всех. Аккуратно обогнул меловые контуры на полу, прошел мимо разбитого телевизора и разбросанных резиновых мячиков, которыми раньше был наполнен прошитый пулями бассейн, и опустился на одно колено. Окинул недовольным взглядом десяток Риков, столпившихся за его спиной, и спросил: — А где наш Морти? Тот, само собой, появился позже всех, запыхавшийся, с растрепанными волосами, ну что за бестолочь, надо будет сделать дисциплинарный выговор… — Подай отвертку, — он протянул руку ладонью вверх. Хоть на что-то сгодится этот глупый стажер! Все застыли в напряженном молчании, наблюдая за его работой, хотя бомба эта и выеденного яйца не стоила — по пьяни ее, что ли, собрали? Наконец-то. — Все, — Рик закончил обезвреживание и широкими шагами вышел на улицу — опять же первым из всей этой толпы болванов. Несмотря на опасность взрыва, журналистов стало только больше. Утром ты страдал от боли в спине, днем ты ликвидировал преступника, вечером твоя кислая рожа попадет во все выпуски новостей. Ничего нового для гвардейца из рикспецназа в Цитадели…       Возвращение домой ознаменовалось некоторыми сюрпризами. — Рик! — Морти кинулся ему навстречу с порога с таким видом, как будто увидел привидение, и он даже сказать ничего не успел, как пиздюк обнял его, будто последнюю надежду. — Да что с тобой такое? — растерянно спросил он, ничего не понимая. — Ты… ты обезвреживал бомбу, д-да? — только теперь Санчез обратил внимание на работающий телевизор. А потом — на то, что мальчишка конкретно так дрожит. — И… и-и террориста… Ты в порядке, Р-рик? Ты не п-пострадал? Ну что за дурачок. Небось, напридумывал себе невесть чего, пока смотрел этот дурацкий телек… — Конечно, нет. Почему-то при взгляде на него сначала всплыли в памяти заложники из детсада, потом — тот несобранный стажер, затем все Морти, которых он имел несчастье держать на прицеле, и с невеселой усмешкой гвардеец коснулся кудрявой головы, осторожно взлохмачивая волосы. — Все нормально, Морти. Что мне будет? Я ведь состою в рикспецназе Цитадели…