***
Наша дорога была длинной, непротоптанной. Места, в которых мы оказывались, я видел впервые. Деревья менялись, цвета становились то ярче, то исчезали совсем… Сначала мне казалось, что Ведьма сделал круг и завела меня обратно в рощу, но это было совсем другим местом. Более светлым, более просторным, и более… густым. Даже воздух в нём был совершенно другим. «Достань свой лук, Охотник». – Приказала мне ведьма тихим голосом, остановив на самой верхушке холма. Непонятно только… зачем. И пока я брал в свои руки лук и стрелу – Ведьма показывала пальцем на большого кабана, прячущегося за деревом. Он не видел нас, спокойно обнюхивая землю под своими копытами, медленно продвигаясь дальше. «Ты хочешь, чтобы я его пристрелил?» - Глупый вопрос, но необходимый. Я понимал, что от меня требовала Ведьма… просто я не думал, что она всерьёз заставит меня охотится. Я не получил от неё подтверждения. Ни кивка, ни жеста лёгкого. «Поспеши. Он заметил нас». – Ведьма не отрывала взгляда от кабана. Подгоняла меня, пока зверь приближался к нам, медленно, настороженно. Когда я начал натягивать стрелу и целиться – кабан вздрогнул. Начал стремительно бежать на меня с довольно пугающим визгом. Я же… я не мог натянуть стрелу полностью. Руки дрожали от страха, а глаза не могли оторваться от бесстрашного существа с чёрной мордой и клыками, взбирающегося на холм. И тот "баланс" о котором говорила Ведьма… неужели она позволит мне нарушить его? Я был в ужасе и не мог понять происходящего. Не мог обдумать своё решение полностью, в отчаянии выдавливая из себя последние силы, дабы натянуть тетиву. И мне… пришлось повиноваться Ведьме, опускающей мои руки. Наблюдать вместе с ней за кабаном, что замедлил свой ход и остановился, продолжая разглядывать нас своими чёрными, как сама пустота, глазами. Вскоре он, хрюкнув, показал нам свою спину и побежал вниз с холма, прочь с наших глаз. «Мог ты забрать жизнь этого храброго кабана, Охотник… Почему? Что останавливало тебя?» - Ведьма задалась вопросом, аккуратно и тихо, словно успокаивая меня. Я же… мой страх медленно переливался в гнев, пока я, поворачиваясь к ней… «А почему я должен стрелять во что-то по твоему велению, когда ты сама, жопа хитрая, сказала, что мы идём спасать лес?» - Это не всё, что я хотел сказать этой чертовке. Я хотел облить её гневными словами, матами, объяснить ей, что я чуть не обосрался со страху… но Ведьма быстро заглушила меня своей внезапной улыбкой. И не такой лёгкой и едва заметной, как обычно, но широкой. Довольной. Тёплой. И призналась мне с улыбкой этой: - «Я боялась так же сильно, как и ты, Охотник. Прости меня за столь… жестокую уловку». Я подозревал это, но всё ещё был удивлён такому простому и открытому признанию. Ведьма, продолжая улыбаться мне, коснулась ладонью моей груди, аккуратно и медленно. Чувствовала неустанное биение моего всё ещё напуганного сердца. И я не мог успокоиться, наблюдая за ней. «Столь большому и доброму сердцу стоит волноваться за себя и других. Даже сейчас оно страхом наполнено, и желает покоя». – Продолжила она, убрав руку с моей груди. Подняла свою голову и взглянула на меня с той же улыбкой, сверкая глазами. И пока я пытался перевести дыхание и успокоиться, сделав шаг назад – она обратилась ко мне в тихом, спокойном тоне: - «Никто не посмеет причинить вред тебе, пока я стою рядом. Я доверилась тебе и твоему сердцу доброму… и ты доверься мне, Охотник». «А если я останусь один?» - Последовавший вопрос был… вполне ожидаем. Логичен. Я не мог надеяться на Ведьму постоянно, ибо в какой-то момент нам придётся разделиться. Ведьме же ответ на этот вопрос был известен. И, повернув ко мне свою спину, продолжая медленно идти в сторону своей цели, приказала мне спокойным тоном: - «Каждое лесное существо вправе бороться за своё выживание. Ты, Охотник, не исключение. И если опасность настигнет тебя – сражайся. Борись за жизнь свою, дабы мы увиделись вновь».***
Наше путешествие в самую глубь светлой рощи продолжалось недолго, но за время похода Ведьма успела рассказать мне о многом. Об опасности, грозящей не только лесу, но и людям, зависящих от него. Про болото, что поглощало всё живое в лесу, оставляя за собой лишь непригодные для жизни земли, гниющие деревья и мёртвую тишину. Но это болото не было её творением. Она, наоборот, старается спасти от него лес, всеми возможными ей способами. «В лесу этом живут существа могущественные. Старые. Жизнь подарившие этому лесу, и позволившие ему расцвести, подобно цветку. И все они в нём живут, вместе с существами меньшими». – Рассказывала мне Ведьма, пока мы шли к нужному ей месту, иногда перенося свой взгляд на прятавшихся, или же проходящих мимо, зверей. – «Если верить легендам – Пять существ, пришедших в центр безграничного поля, дали жизнь этому лесу, уронив ветку молодого дуба. Лес этот процветал под их присмотром… до тех пор, пока один из них не стал добычей охотника. Пал от стрелы его. Но охотник этот не только потревожил лес, но и осквернил его, забрав свою добычу с собой. И теперь этот лес… страдает. Вянет в лапах оставшихся четверых существ, что продолжают подставлять свои спины под наконечники стрел и острые лезвия». Её рассказ был завораживающим и, одновременно, грустным. Кто бы мог подумать, что один человек способен уничтожить всю красоту и обаяние этого места… одной лишь стрелой. В голове вырисовывалась ужасная картина, показывающая мне полумёртвые пустоты. Равнина без какой-либо жизни в ней. А если зайти ещё дальше… Я мог представить этот лес в моём старом мире. Хотя, кто знает? Может подобные, чудные места, всё же существовали в том мире? И если это так, то он уже давно был раздавлен бетонными джунглями.***
Неизвестно, сколько минут, или даже часов, мы пробирались вглубь леса. Время буквально текло мимо нас, пока желтоватые листья деревьев укрывали нас от солнца, пропуская лишь самые тонкие лучики мимо. Даже звери, что проживали в этих краях, опасались нас, но не убегали прочь. Наблюдали за нами, замирая, и шли своей дорогой после. Настоящий покой и смирение держались в этом лесу. И пока мы шагали глубже в эту чудесную рощу – места становились красивее и обширнее, а звери появлялись чаще. Вскоре наш путь привёл нас к долине. К реке, кристально чистой, освящённой солнечным светом и ослепляющей яркими бликами. Она была не столь широкой, сколь глубокой, а прозрачная поверхность воды позволяла мне разглядеть всё на её глубине. Каждую проплывающую рыбёшку. Каждую гальку на дне. Возле этой реки Ведьма и решила сделать остановку. Аккуратно пасть на колени и наклониться к самой поверхности этой реки, складывая свои ладони в "чашечку", медленно умывая своё лицо чистой водой. «Омой и свой усталый лик, Охотник. Смой с себя свои переживания и передохни». – Не сказать, что она угадала с "переживаниями"… но я повиновался желанию Ведьмы. Позволил своим ногам отдохнуть от вечного перетаскивания моего тела из точки в точку. Сел возле реки, переводя дыхание и омывая своё лицо водой, иногда оглядываясь по сторонам. Каждую секунду я наслаждался видом этой долины, не говоря уже про рощу позади нас. Рассматривал листву деревьев, медленно падающую с ветвей, и иногда переводил свой взгляд на гальку и мелкую рыбёшку в реке, что покорно следовала течению. Наблюдал за тем, как она спокойно плыла вперёд, не обращая внимания на более крупную рыбу на самом дне. Но эта гармония между добычей и хищником продолжалась недолго. Глухой плеск воды и лёгкая рябь спугнула их, заставляя идти против течения, активно и быстро. А затем… чей-то стон, или же вой, заставил обратить наше с Ведьмой внимание. Я ожидал указаний от неё, но она лишь взглянула на меня с едва заметным ужасом в глазах, пока я поднимался на ноги. Я знал, что хотела сказать ведьма. Этот вой был зовом о помощи. Мы должны были откликнуться на него. Я бежал в сторону воя, оставив Ведьму позади. Не отходил от реки, пытаясь вслушиваться в этот громкий вой, что эхом пролетел по долине. Я боялся. Не знал, что ожидало меня, и что я встречу на пути. Даже когда я спотыкался о камни и едва заметные корни деревьев – я не смел останавливаться. И вскоре… добежал до небольшого холма, спускающегося к берегу реки. Двое мишек стояли у самого берега. Бегали из стороны в сторону, не отрывая своих глаз от реки, в котором тонул их сородич. Наблюдали в ужасе, как он бил лапами по воде и выл, пытаясь держать на плаву и звать на помощь. Они были не в состоянии помочь ему. Течение медленно уносило его прочь, и если ничего не сделать… Времени на размышления у меня не было. Мне пришлось бежать дальше, пытаясь обогнать течение, что уносило беднягу всё дальше и дальше… и прыгнуть в воду. Глубина реки пугала, но я не боялся захлебнуться и утонуть, пытаясь плыть вперёд так быстро, как только я умел. Единственное, чего я боялся – это упустить беднягу из виду, позволяя течению уносить его дальше и дальше. И пока я плыл к нему – мишка начинал уставать. Переставал бить лапами по поверхности воды, медленно опускаясь на дно. В ужасе и дикой усталости я наблюдал за ним. Будь я чуть быстрее… нет! Я не позволял мыслям замедлить меня! Незамедлительно, я нырнул под воду. Взял его за лапы и вынырнул вместе с ним, пытаясь как можно быстрее добраться до суши, не смотря на мою нарастающую слабость. «Охотник!» - Ведьма стояла у самого берега, вместе с двумя мишками возле её ног. Наблюдала за мной с ужасом в глазах, пока я, жадно глотая воздух, выползал на берег вместе со спасённым зверем. Она моментально пала на колени возле нас. Подвела ладонь к носу мишки, что лежал на земле, не двигаясь. – «Он не дышит! Охо-» - «Знаю! Дай… мне…» Мой громкий тон лишь сильнее испугал её. Мишки вздрогнули, убежав подальше от нас, пока я, положив "утопленника" на спину, всеми силами пытался перевести дыхание. Приводил своё дыхание в норму, пытаясь дышать ровнее и аккуратно надавливая на его грудь, снова и снова. А после, прикрыв его пасть, я обхватил губами его нос, пытаясь вдыхать в него воздух, неспешно и аккуратно. Я не был уверен в своих силах. Не знал, как ещё помочь её, продолжая делать то, что казалось мне правильным. Я даже замечал лёгкую дрожь в теле Ведьмы, протягивающей ко мне свои руки. Даже она не знала, что нужно делать. И когда я вновь начал терять надежду… Медвежонок вздрогнул. Повернулся на бок и раскрыл глаза, кашляя. Лежал на земле и не двигался, часто дыша, не отрывая от меня своего напуганного взгляда. Возможно, он боялся меня… или же этот страх остался в нем после того, как он упал в воду. Но вскоре его глаза прояснились. Страх исчез, как только его братья, или даже сёстры, присоединились к нему, обнюхивая и аккуратно прижимаясь мордочками. Они даже не обращали внимания на меня или Ведьму. Не боялись наших взглядов, тихо завывая рядом со своим спасённым сородичем. Однако они опасались меня. Выли на меня и пытались встать на задние лапы, если я решался протянуть к ним свою руку. «Не бойтесь Охотника, дети Большой Медведицы. Всё хорошо». – Успокаивала Ведьма медвежат своим спокойным тоном, подзывая их к себе руками. Поглаживала их по головам и чесала за ушами, что-то нашёптывая в них, пока я наблюдал за спасённым мною медвежонком, что набирался сил, пытаясь встать на лапы. Однако у него это получалось… с трудом. Ведьме пришлось взять его на руки. Прижать к себе, пока тот карабкался к её плечу, приказывая мне спокойно: – «Нам стоит вернуть их Большой Медведице. Пойдём, Охотник».***
Я чувствовал себя так же, как и тот бедняга. Моё тело уже начинало тянуть меня к земле, пока я пытался прийти в себя после моего "плавания". Хотя… нет, это было скорее "заплывом на короткую дистанцию". Не знаю, было ли это удачей, или же я всерьёз умел плавать… но мне в любом случае повезло. Как и мишке, что расслабил свою морду на плече Ведьмы, наблюдая за мной с усталым взглядом. Что ко мне чувствовал этот маленький зверь в этот момент? Был ли он благодарен, или же боялся меня? Я не знал ответа… И не хотел знать, честно говоря. Пусть он лучше продолжит считать меня источником всех бед, нежели липнуть ко мне, пытаясь отдать долг. Наша дорога не была долгой, сложной, или даже извилистой. Ведьма позволила себе свернуть лишь пару раз, и только. А спустя минуты, продолжая следовать за ней, я начинал замечать изменения в ландшафте и… общем виде этой части леса. Потёртости на деревьях, содранная, в некоторых местах, кора, поваленные деревья и пни – каждая такая деталь была предупреждением. И я лишь в лишний раз убедил себя в своей правоте, подходя к довольно большой берлоге внутри холма, в которой ночевал огромный бурый зверь. Возможно, это была та самая медведица, о которой говорила Ведьма… но я не был в этом уверен, ибо она встречала нас с угрожающим видом. Зацепила на мне свой взгляд, поднимаясь на лапы. Однако что-то сковывало её движения, повалив её обратно на землю. И только когда к ней присоединились её дети – она успокоилась. Даже тот, что отдыхал в руках Ведьмы, нашёл в себе силы дойти до неё и дотронуться до неё своей мордой, упав рядом. «Глаза мои рады увидеть тебя вновь, Большая Медведица. Услышала я зов твой, по листве бегающий, из корня в корень, и пасти в пасть… и отозвалась на него». - Ведьма приветствовала зверя в спокойном тоне, не показывая и капли волнения и страха в себе. Странно даже, что она показывала ей своё обыденное, "бездушное" лицо, на котором даже улыбка не была в состоянии удержаться. Да ещё и обращалась к зверю так… формально… Взгляд Медведицы перешёл на меня, и Ведьма, не меняя тона, ответила ей: - «Он, как и я, пришли помочь тебе. Не таим мы в сердцах своих злого умысла. Поверь мне». Вскоре морда Медведицы опустилась, и она обратила внимание на своих детей, сидящих возле неё. Даже тот, что был спасён мною, привлёк её внимание… и начал выть. Жалобно, тихо. И вой его становился тише, пока Медведица двигала его к себе лапой, прижимая. «Они не лгут, Матушка Медведица. Всё так и было». – Я не знал, о чём разговаривала Ведьма с медведицей. Я… даже не мог понять "как" она разговаривала с медведицей, или "что" она слышала. Всё что я мог себе позволить – это наблюдать. Стоять и ждать, пока Ведьма даст мне конкретные указания. Но вскоре, спустя короткую паузу – Медведица вновь обратила на меня свой взор. На это раз смиренный, без единого намёка на угрозу. И Ведьма, встав рядом, посмотрела на меня, приподняв голову. – «Наклонись, будь добр». «Ты имеешь в виду... перед ней, или же…» - В лёгком замешательстве я пытался найти ответ. Сообразить, чего от меня требовала Ведьма, пытаясь не показать себя грубым или же неприличным в глазах зверя. Ведьма же лишь улыбнулась мне, аккуратно снимая со своей шеи какое-то ожерелье, или даже амулет, аккуратно потягиваясь на цыпочки. Только тогда я понял истинный смысл её слов, склонив голову. Грубая верёвка начинала аккуратно покалывать мою кожу, без проблем удерживая странный камень на моей шее. Лёгкий, маленький, полупрозрачный, похожий на недоработанную каплю, или же листок. Голубой и зелёные цвета этого камня переливались внутри, отдавая едва различимые оттенки всех возможных цветов в самом центре камня. А пока я разглядывал амулет, вращая его в своих пальцах, разглядывая причудливые цвета и формы… - «Обрати на меня свой взор, Человек». Голос… Строгий, но тихий голос проник в мою голову, затухая внутри лёгким эхом. Я не знал, откуда появился этот голос и откуда он шёл. Кто, помимо Ведьмы, мок оказаться рядом? Откуда шёл этот голос? Со мной разговаривал камень? В непонимании и лёгком страхе я оглядывался по сторонам, пытаясь найти своего "теневого" собеседника. И голос проник в мою голову вновь, спрашивая: - «Ты боишься. Но чего? Леса? Зверя? Себя, может?» «Всего из перечисленного, ибо я ни черта не знаю о том, где я… и что со мной разговаривает». – Скрывать своих истинных эмоций и характера я не стал. Это было бессмысленно, особенно когда мой собеседник глядел прямо в сердце, читая меня, как книгу. Только после короткой паузы я обратил внимание на медведицу, что глядела на меня из своей берлоги, прижимая к себе своих детёнышей лапой… и понял, к кому направился мой ответ. «У террора много лиц. Оно пугает неизведанным, неразгаданным, прошлым и будущим. И лицо это встречает тебя постоянно, только ты смеешь закрыть глаза, забывая про жизнь вокруг». – Я внимал голосу Медведицы, что появлялся в моей голове и исчезал в нём. У голоса этого не было различимых деталей, однако я слышал некую женственность, строгость, уверенность и… мудрость в голосе этом. Может я не понимал, о чём шла речь, или о чём учила меня Медведица – ясность приходила постепенно, только я посмел дать себе повод обдумать их, параллельно впитывая в себя новые порции слов: - «Однако страх этот не сбил тебя с пути. Даже когда тусклый образ смерти показался на твоём пути – ты не остановился. Решение не было изменено. А посему – ты сделал шаг. Шаг смелый, уверенный... или же отчаянный… Не мне знать этого». Я понял, о чём шла речь. Она говорила мне о своём спасённом детёныше. Практически хвалила меня за мой храбрый, или же отчаянный поступок. За то, что я нашёл силы прыгнуть за ним в воду и вернуть его к жизни в самый последний момент. Может она и говорила премудростями, но я её, более-менее, понимал: - «Я… просто хотел помочь…» «Ты совершил нечто большее в итоге. И я благодарна тебе за это, Человек». – С этими словами она взглянула на своих детей, пока те благословляли меня своими едва различимыми: «Спасибо», что появлялись в моей голове в тихом, практически неразличимом тоне. – «Своим поступком ты… как вы любите произносить… купил моё доверие. Сошлись бы наши судьбы другими путями – и мы бы не нашли с тобой общего языка». После этого небольшого знакомства нас охватило лёгкое молчание, быстро прервавшееся глухим стоном Медведицы. Что-то её тревожило, и именно по этой причине она звала на помощь. «Что мучает тебя, Матушка Медведица? Где источник боли твоей и как я могу тебе помочь?» - Ведьма обращалась к Медведице, но моё внимание она обращала только на меня. Она ожидала от меня ответа. Указаний. Ждала, пока я передам ей слова Медведицы, хоть та и молчала. Я же, прищурившись, взглянул на тело зверя и моментально увидел "источник" её боли. - «У неё стрела в бочине». Я был больше, чем прав. Когда Медведица, сквозь боль, начала выползать из берлоги – я увидел ещё две стрелы возле её задней лапы, застрявшие где-то в районе талии. Не удивительно, что ей было сложно ходить с двумя-то стрелами в теле. Ведьма не побоялась приблизиться к ней. Сесть возле Медведицы, аккуратно осматривая раны и очень нежно дёргая за стрелы, словно пытаясь вытащить их. Каждое её неаккуратное движение сопровождалось громким, сдержанным воем Медведицы, но рук своих она не убирала. А после, хорошенько осмотрев все очевидные болячки и заглянув в свою сумку – она обратилась ко мне: - «Я осмелюсь просить тебя вновь, Охотник. Помоги нам».