***
Тихие мелодии леса накрыли меня с головой. Тусклые цвета листвы и деревьев ещё сильнее начали бросаться мне в глаза, пока я оглядывался по сторонам, стараясь найти хоть один отчётливый цветок среди холмов и полян. Свет, искажённый листвой, буквально играл с моим воображением. Создавал иллюзии того, чего нет, постоянно окрашивая землю в иные цвета. И не смотря на все чудеса этого леса – я беспокоился. За себя, в основном. Боялся, что не смогу выполнить свою миссию и заблудиться… или же стать жертвой «лесного жителя», что вполне могло произойти. К тому же я не мог избавиться от этого неприятного ощущения, словно за мной всю дорогу кто-то наблюдает. Шепчет. Я был уверен, что это голоса животных, которых я пугал своих присутствием, но… Почему только один, конкретный голос, едва различимый и невероятно тихий, продолжал преследовать меня? Первая моя находка быстро смыла с меня все сомнения и страхи. Не прошло и пяти минут, как я наткнулся на дерево, возле которого росли нужные Ведьме грибы. И… я решил собрать столько грибов, сколько я мог с собой унести, ибо Ведьма не поставила мне необходимой "квоты". Да и брать с собой одну грибную шляпку, дабы меня послали ещё за одной после, я не собирался. А потому я схитрил. Снял с себя свою рубаху, завязал воротник рукавами, и стал класть всё, что собирал, внутрь. Это, конечно, не сможет заменить нормальный, крепкий мешок, но этого мне, пока, хватало. С оголённым торсом, неся с собой собранные грибы в перевязанной рубахе, я начал искать остальные оставшиеся ингредиенты. Мне удалось найти пару пурпурных цветков, ещё больше грибов… но большого белого цветка я найти не мог. Я был готов перестать верить в существование этого цветка, продолжая перебираться с холма на холм, оглядывая окрестности в поисках хоть чего-то белого на горизонте. Но, как бы я не пытался – ничего, кроме разноцветных листьев, древесной коры и мелких зверюшек, прячущихся за корнями и в норах, я не видел. Я мог только просить помощи в поиске необходимого мне цветка. «Я не причиню никому вреда». – Произнёс я громко в пустоту, продолжая стоять на вершине холма и оглядываться по сторонам. Картина не изменилась. Лес всё ещё прятал от меня своих жителей, пока я ожидал ответа. – «Мне нужна ваша помощь. Хотя, нет… Ведьме нужна ваша помощь». Одного слова "Ведьма" хватило, чтобы вызвать нужную реакцию у услышавших меня зверей. Я увидел заячьи уши, показавшиеся из-за большого древесного корня, и лёгкие шёпоты, повторяющие одно единственное слово: «Ведьма?», начинали проявляться в моей голове. Морды зверей, от мала до велика, показали себя из теней деревьев. Весь лес слышал меня, а я слышал лес. «Человеку? Помощь?» - Один довольно отчётливый и громкий голос отозвался на мой зов, пока я пытался найти своего собеседника в медленно оживляющемся лесу. Незамедлительно, я ответил, громко и чётко: - «Ведьма хочет вылечить Большую Медведицу, но для этого ей нужен один особый цветок. И этот цветок я ищу». «Опиши». - Очередной, незнакомый, но уверенный голос проник в мою голову, и мой собеседник, в этот раз, не побоялся показать себя. Олень, большой, с высоко поднятой головой и длинными рогами, медленно вышел мне на встречу. Показал мне свою морду и тихо фыркнул носом, ожидая от меня ответа. «Он… аэ… белого цвета». – На короткий момент я забыл образ цветка. Уверенный и строгий вид этого зверя наводил на меня страх, ибо он всем своим видом показывал, что готов к возможной битве. Он брал на себя риск, доверяя моим словам, и если он мне не поверит… Он и затоптать меня может. Мне пришлось собраться с мыслями и выдать полный ответ. Вспомнить образ цветка, высказывая все необходимые детали: - «Большой цветок с лепестками белого цвета. У него ещё стебель такой… ну… твёрдый, извивающийся». Зверь продолжал наблюдать за мной, пока весь лес пересказывал мои слова в лёгком шёпоте. Он не отрывал от меня своих глаз, замерев на месте, и вслушивался в эти разговоры вместе со мной. Спустя секунды, он произнёс тем же уверенным тоном: - «Следуй». И грациозно ускакал в сторону ближайшего холма, перепрыгивая корни и камни. Он ждал меня на самой верхушке, наблюдая. А я… мог только следовать за ним, от холма к холму, продолжая тащить на своей спине все собранные мною грибы и цветы.***
Мой рогатый гид не давал мне времени на передышку. Достигая любой вершины, любой лёгкой возвышенности – он останавливался, дожидаясь меня, и тут же убегал, если я подбирался слишком близко к нему. Следуя за ним, я уходил всё глубже и глубже в лес, и оттенки в этой части леса менялись с каждым шагом. Солнечный свет был не в состоянии пробиться сквозь густую листву. Деревья начинали показывать свои изгибы, свою невероятную толщину и длинные корни. Спотыкаясь об эти корни, я продолжал следовать за оленем… пока он не исчез из виду. Не оставил после себя и единого следа и не откликнулся на мой крик: - «Подожди!» Я остался один в этой мрачной части леса. Голодный и уставший. Я потерял единственный след, ведущий к моей цели, не говоря уже про путь назад, к Ведьме. Забравшись на первую попавшуюся возвышенность, осматривая окрестности, я увидел… что что-то двигалось возле деревьев. Наблюдало за мной из теней, не показывая своей морды. И только я посмел подозвать к себе зверя: - «Эй! У деревьев! Помо-» Зверь отозвался на мой зов. Волк, серый как пепел, показал мне свои клыки и острые зубы, медленно подбираясь ближе. Я не слышал его голоса в своей голове, лишь злобный рык. И рык этот, в скором времени, перешёл на лай. Сердце моё вздрогнуло, а в голове дрогнула струна ужаса, заставившая мои ноги дрогнуть, а меня – спрыгнуть с возвышенности, убегая прочь от опасности. Страх гнал меня быстрее и быстрее, заставив забыть про усталость, не позволяя мне взглянуть на преследующего меня зверя. Но я был не в состоянии сбежать от хищника. Даже если я брошу всё собранное мною – он быстрее меня. Внезапный спуск вниз стал для меня тупиком. Только я посмел обернуться – Волк прыгнул на меня, щёлкнув зубами прямо перед моим лицом, пока я, теряя равновесие, падал на спину. Чудом я избежал острых клыков зверя, но это не спасло меня от беды. Я начал скатываться вниз по наклонной, укрывая своё лицо руками и пытаясь свернуться калачиком. И этот спуск, казавшийся мне вечностью, выбил из меня весь рассудок, вместе с волей к жизни. Неважно, врезался ли я о камень или дерево, спиной или боком – боль не меняла своих красок. Она лишь росла, без остановки, пытаясь заполнить всё моё тело. Вскоре я достиг своей остановки. Оказался на земле, сырой и слизкой, устремив свой взгляд в закрытое листвой небо. К моему счастью, я всё ещё дышал и был более-менее цел. Мог двигаться, был в состоянии подняться на ноги, чувствуя лёгкое жжение в теле. Но, к несчастью… зверь тоже остался цел. Поднимаясь на лапы, он начал рычать на меня вновь. Ходить вокруг меня, пока я, медленно доставая нож, пытался не отрывать от него взгляда. Иронично, но краем глаза я смог заметить тот цветок, который я искал всё это время. Белый, распустившийся, с едва различимым, извивающимся стеблем. Жаль, что он не достигнет рук Ведьмы. Я не верил в свои шансы. «Я просто пытаюсь помочь Ведьме! Вылечить Медведицу! Я не желаю зла!» - Волк не прислушивался к моим словам. Не отвечал мне, продолжая рычать и лаять, показывая мне свой грозный оскал. Переговоры с ним были бессмысленны. Он хотел моей смерти. В отчаянии, я махнул ножом перед зверем, заставив его прыгнуть назад, и крикнул что есть мочи: - «Прочь!» Пытаясь запугать зверя, я готовился к сражению. Сжал рукоять ножа крепче, пытаясь сдержать дрожь в своих коленях, не отрывая глаз от свирепого вида серого зверя. Я ждал, пока он нападёт. Прыгнет на меня, пытаясь вцепиться в мою глотку. Громкий лай оглушил меня на мгновение, и я… сделал шаг вперёд, замахнувшись ножом. Первым сделал шаг, не желая больше терзать себя ожиданием. И своими отчаянными попытками ударить его я показывал свою слабость. Зверь воспользовался этим и, вовремя отпрыгнув в сторону, вцепился в мою руку зубами. Дикая боль охватила мою руку, заставив вскрикнуть, но тело моё не давало мне сдаться. Новые силы, под всплесками адреналина, появились во мне, заставляя меня сражаться за свою ничтожную жизнь. Зубы стиснулись, мышцы напряглись, а свободная ладонь, быстро обратившаяся в кулак, начала врезаться о морду зверя. Куда бы я не попадал – глаза, горло, ухо, челюсть – зверь не отпускал моего запястья, пытаясь разгрызть мышцы и кости, извиваясь всем телом. Я не мог одолеть его голыми руками… но я не был безоружен. Я смог выпустить нож из руки и поймать его второй, в спешке ударяя волка в бок, снова и снова, пока он, скуля от боли, не отпустил моё запястье. Не дав ему возможности отпрыгнуть в сторону, я успел ударить его ногой в морду. Оглушённый ударом зверь оказался на земле, но ненадолго. Вскоре он вновь встал на лапы, слегка прихрамывая, укрыв от меня свою зияющую рану в боку. Не оторвал от меня своих глаз, полных ярости и гнева. Он увидел мою силу, мою выносливость. И он был готов напасть вновь… ибо теперь он был не один. Стая волков окружила ту небольшую яму, в которую нам довелось упасть. Стояла и наблюдала за нами, стараясь не прерывать нас своим присутствием. Я не смел отрывать своего взгляда от свирепого зверя перед собой, но я смог случайно поймать образы этой стаи краем глаза… и тут же понять тщетность своего сопротивления. Моя судьба не лежала в моих руках более. Не при них. Они загрызут меня при любом исходе. Я не мог бежать, не мог сражаться с ними, не мог остановить их. Безысходность охватила мой разум, поставив меня на колени. Сжимая свою кровоточащую руку, я чуть поднял голову вверх, вытянув шею, не отрывая глаз от раненного зверя. Пусть уж этот ублюдок перегрызёт мне глотку здесь и сейчас, перед тем как пожирать меня за семейным столом. Но перед тем как он успел накинуться на меня – что-то врезалось в него на полной скорости, сбив в сторону. И этим "что-то" оказался ещё один волк… или же волчица. Громким рыком, вцепившись в его шею, она запугивала его и утаскивала в сторону, не обращая внимания на стоны боли, визги и сопротивление. А после, выпустив его из своей пасти, начала вслушиваться в громкие рыки, пока вся остальная стая настороженно спускалась с возвышенности вниз. Прыгнув на волка, она заставила его бежать прочь, поджав хвост. Прихрамывая, в спешке выбираясь из ямы, он сбежал, оставив меня наедине со стаей. А волчица, обратив на меня свой взор, начала приближаться ко мне. Окружала вместе со своей стаей, не отрывая от меня своего хищного взгляда. Она не вела себя агрессивно и не рычала на меня, как прошлый волк, но… Я не сразу заметил пропажи. Холод камня на моей груди… пропал! Я не мог нащупать амулет, подаренный Ведьмой, на своей груди! Не замечал его на земле под своими ногами! Я потерял его… и не мог просить пощады у зверя без него. С диким ужасом на сердце я продолжал наблюдать за тем, как стая волков наблюдала за мной, а волчица, переходя на тихий рык… начала обнюхивать меня. Подобралась невероятно близко, коснувшись носом моей шеи, вдыхая запах моего пота и грязи на моём теле. Я боялся пошевелиться. Дрожал и ожидал, пока она вопьётся своими клыками в мою плоть. Но она, вскоре, отстранилась. Взглянула в сторону, на члена своей стаи, несущего ей что-то в своих зубах. Волк расслабил свою пасть перед нами, выпустив из неё найденный им предмет. Это был потерянный мною амулет. Они возвращали его мне, судя по всему. Но когда я решил протянуть ладонь к амулету – Волчица зарычала. Предупреждала меня о чём то, пока я замедлял свои движения, двигая амулет к своим ногам. И, прижав его к своей груди, вновь взглянул на лицо Волчицы, молча ожидая своей участи. Ответа, или же приказа. И услышал уверенное, грозное: - «Не заставляй её ждать, Чужак». Я воспользовался возможностью. Пока волчья стая медленно расходилась, выбираясь из ямы – я двигался к цветку с ножом в руках. Эти продолжительные моменты спокойствия высосали из меня последние капли страха и оставшихся сил, дав место нарастающей боли. Это сражение… оно измотало меня. Руки и ноги дрожали, пока в моё тело пробирался странный холод. Возможно, я умирал, или же стоял на самом пороге… но я изо всех сил пытался не поддаваться слабости. Старался продержаться и завершить свою миссию. А уже потом… я могу спокойно "откинуть копыта". Я не мог срезать бутон цветка. Дрожь в моих руках не позволяла мне уверенно схватиться за стебель и перерезать его в нужно месте. И волчица наблюдала за мной. Ожидала моих результатов. И в её осуждающем взгляде я нашёл нужную мне мотивацию. Собрался с мыслями и спокойно перерезал стебель, удерживая бутон в своих руках. Нежный и лёгкий. «Отправляйся обратно». – Строгий голос волчицы проник в мою голову, пока она, показывая мне свою спину, спокойно уходила прочь. – «Не трать время попусту, Чужак. Иди». «Куда?! Я не знаю выхода из этой части леса!» - Своим громким тоном я заставил Волчицу остановиться и обратить на меня внимание вновь. Она не была довольна моими словами. «Ты смеешь просить меня о помощи, Чужак?» - Спросила она меня, обратив на меня свой грозный взгляд, пока я, вставая на ноги, сжимая рану на своей руке, громко и чётко ответил ей: - «Смею». Я ходил по довольно тонкой нитке, выпрашивая у неё «лапу» помощи. Она уже спасла меня от клыков своего сородича, и она была готова вернуть меня к этим клыкам вновь. Издав лёгкий рык, она начала поворачиваться ко мне, но я не сменил выражения своего лица. Я продолжал спокойно наблюдать за ней и ожидать ответа. Рык её утих, и волчица вновь повернулась ко мне спиной, дав мне своё согласие: - «Следуй, Чужак».***
Волчице было плевать на моё состояние. Она не обращала внимания на мои раны. Не видела моей усталости. И я… тоже не обращал на это внимания, безмолвно и послушно следуя за ней, стараясь держать срезанный бутон цветка в своих дрожащих руках, дабы не уронить. Глаза мои вновь увидели свет солнца, лучи которого прорезали себе путь сквозь мрачную завесу леса. Я выбрался к знакомым мне местам и видам. А волчица… она тут же повернула обратно, только я решил забраться на холм. Ушла, ничего не сказав на прощание. Вместе с ней… и мои силы начинали уходить прочь. Следовать обратно в чащу, окропляя пройденный мною путь кровью. Дорога обратно моментально сформировалась в моей голове, и я следовал ей. Знакомые картины проявлялись в моей памяти, пока я скреплял их вместе, пытаясь вспомнить путь обратно к берлоге Медведицы. И я добрался до речки спустя, как мне казалось, секунды. Следовал знакомыми путями и добрался до своей цели. Я заставил пламя в глазах Ведьмы разгореться… и тут же погасил его, упав на землю перед ней. Из последних сил я полз к ней и Медведице, пока Ведьма, оцепеневшая от ужаса, наблюдала за мной. И, оказавшись возле её ног… я протянул ей бутон. Удерживал его, не обращая внимания на кровь, стекающую с моей руки. Но… она даже не притронулась к необходимому ей ингредиенту. Вместо того чтобы спасать жизнь Медведицы – она решила спасти мою. Вновь. Копаясь в сумке, она начала доставать листья, ткани и аккуратно перевязанные мешочки. Начала перебинтовывать мою руку, заранее осыпав её каким-то порошком, прижимая к ране зелёный лист… возможно, подорожника. Меня наполняла усталость и боль. Холод, медленно перерастающий в жар. Я даже не сразу вспомнил про свою миссию… и пропажу. - «Я забыл… забрать остальное. Сейчас… верну…» «Не смей!» - Ведьма тут же оглушила меня своим криком. Громким, звонким, испуганным. Сдерживая кашель, она пыталась закончить свою работу, утаскивая меня к Медведице. У меня не было сил на удивление, но я был по-настоящему поражён её действиями в этот момент. Впервые я видел эту решимость и храбрость в ней. Я даже не мог позволить себе остановить её и успокоить. Уложив меня к Медведице – Ведьма поспешно отстранилась от нас. Убежала вглубь леса, оставив нас одних.***
Моё состояние ухудшалось с каждой уходящей секундой. Боль исчезала, сливаясь с усталостью. Запах Медведицы, едкий и чёткий, становился практически неразличимым. Тепло её тела, мягкость её бурой шкуры… Даже тихое мычание мишек в моей голове, бегающих возле моих ног, пытающихся сказать мне что-то, полностью затихло вскоре. Запахи, цвета, ощущения. Всё это начинало исчезать, медленно и неспешно. Веки тяжелели. Сознание начинало уходить прочь. И только я посмел моргнуть… всё пропало в пустоте. Я ничего не слышал. Ничего не видел. Ничего не чувствовал. Единственное, что посмело составить мне компанию среди холода и мрака – спокойный голос Медведицы, возле которой я… умирал. Или, возможно, уже умер. «Ты знаком с этим чувством, Человек? С этим необъяснимым чувством покоя? Холодом, уводящим тебя прочь из мира живых?» - Я слышал её голос в своей голове, но не мог ответить. Хотел, но не мог. Моего тела словно не существовало в этой бескрайней бездне. И всё же, я слышал её. Пытался удержать каждое её слово, что эхом улетали прочь во тьму: - «Оно известно тебе. Я вижу это. Ты не боишься её, как все живые. Ты привык». Я понимал, о чём говорила. Да, я перестал бояться смерти. Я только и делал, что желал исчезнуть всё время, будь я в тупике, или же одиночестве. Я привык к этому чувству… беспомощности. И я не чувствовал страха, находясь на самой грани. Но Медведица... «Глупо бежать навстречу неизбежному, Человек». – Её голос прозвенел в моей голове: - «Зачем останавливаться на полпути? Идти обратно, не зная, что лежит впереди? И что изменится, если ты всё же встанешь на другую тропинку?» Её слова закрепились во тьме эхом. Заставили меня задуматься. Размышлять над сутью вещей и своими желаниями, пока Медведица продолжала пугать меня истинной: - «Твой выбор привёл тебя сюда. В этот лес. И этот же выбор приведёт тебя в иные земли. Ещё более чуждые, незнакомые, холодные. То, что вы зовёте Смертью – лишь часть пути. Река, разделяющая два мира. Она не исправит твоего прошлого, и не сотрёт твоего существования. Лишь переведёт тебя на другую сторону. В неизвестные дали». Я начинал осознавать тщетность своих стараний. Бессмысленность своих действий в "прошлом". Будь я чуть сдержаннее… я бы не оказался тут. Меня бы не посадили в клетку, не держали бы в рабстве. Не голодал бы целыми днями, питаясь одним лишь хлебом и водой. Я мог бы… просто наслаждаться уютом дома, а не блуждать в лесу и биться с волками. И я всё ещё помнил что-то о том мире, в котором я умер. Что там было, что я знал, и кем я был в нём. Но если я умру вновь, прямо тут… «То, чего ты должен бояться – не Смерть». – Голос Медведицы застрял в моей голове, пока чувство уверенности внутри меня переливалось в страх. И, как и говорила Медведица – я не боялся Смерти. Меня ждало что-то гораздо, гораздо хуже: - «То, что следует за ней. Неизведанность… Твой новый путь, уводящий тебя дальше и дальше от прошлого. На котором ты забудешь своё «истинное» лицо… Вот, чего следует бояться тебе». Моя уверенность исчезла. Перелилась в дикий страх. Из страха – в беспокойство. Из беспокойства – в отчаяние. Я боялся исчезнуть. Забыть о себе целиком и полностью. Переместиться в новый, незнакомый мне, мир. И он может быть хуже прошлого. Хуже… "этого". И… во что я превращусь, если я всё же забуду про "настоящего" себя? Кем я стану? Я… не мог думать более. Я не знал ответа на свои же собственные вопросы. И если бы у меня была возможность залиться слезами – я бы так и поступил. Свернулся бы калачиком и начал рыдать, умоляя о пощаде. Вся моя сущность сжалась под тяжестью неизведанной силы, готовой затолкнуть меня в очередную клетку. В очередной мир. И сквозь свою слабость я продолжал молить… пытаться кричать в пустоту, ибо я не мог помочь себе. Я был слаб… и я не хотел смерти более. Я хотел жить дальше. Хотя бы… тут…***
Чудом, мне удалось раскрыть свои веки. Найти себя скованным и сдавленным. Я чувствовал запах сырой земли, крепость холодного камня, сдавливающего моё тело. Но… как я… - «Не давай места страху. Выталкивай его наружу». Пока я вслушивался в едва различимый и знакомый голос – странное, нарастающее жжение в моей груди затуманило мой разум на короткое мгновение. Я чувствовал боль, и эта боль… я её ненавидел. Я был в гневе… на что-то. На камень, что сковывал меня. На свою беспомощность. На свою слабость. И этот гнев нарастал во мне, вместе с болью, пока шёпот в моей голове говорил мне: - «Рвись наружу. Реви и извивайся. Ничто не должно сломить тебя». Именно это я и делал. Пытался вырваться из каменного плена. Устремил свой взгляд на тусклый свет, проползающий сквозь узкий каменный лабиринт. Выход из ямы… Я желал его! С диким рвением я пытался проползти к этому свету. Рвал свою плоть и кожу об острые камни, карабкаясь вперёд. Вгрызался в них зубами, бил кулаками, царапал ногтями… Каким бы болезненным и сложным не были мои старания – я делал всё, дабы продвинуться дальше. Хоть на миллиметр, но дальше. Боль лишь растапливала мой гнев. Добавляла мне сил и решимости. Двигала меня к ещё более болезненным, более отчаянным шагам и действиям. Разломанные ногти, кровоточащие пальцы… Даже если нижняя часть моего тела успела отделиться от меня – мне было плевать! Я желал добраться до конца этого туннеля! Выкарабкаться из этого ада наружу! И я изо всех сил забирался наверх. Тянул себя к выходу из этой расщелины. Вытаскивал себя наружу, впитывая в себя тепло солнца. И я выбрался! Ослепил себя ярким светом! Сделал свой последний рывок! А после, лёг на сырую землю спиной, перевёл дыхание и закрыл глаза, поздравив себя усталым шёпотом: - «Я… жив…»***
«Этому я необъятно рада, Охотник». – Сквозь сон я услышал голос Ведьмы, и моментально раскрыл глаза, чуть вздрогнув от неожиданности. Буквально моментом раннее, я карабкался из тёмной, узкой расщелины наружу… и теперь я… В голове моей была тотальная неразбериха. Я едва мог понять, где я, и что только что произошло, и быстро вспомнил про свой прошлый поход в лес… и как этот поход закончился. Да, я всё ещё лежал возле Медведицы, втираясь в её шерсть спиной. Да, я всё ещё чувствовал слабость, что постепенно уходила прочь. И Ведьма, что сидела возле меня, ослепив меня лёгким блеском своих глаз, протягивала что-то к моим устам. «Прошу тебя, пей. Аккуратно только». – Она заставляла меня пить какой-то странный, кислый отвар, переливая его мне в рот из… какого-то листа. Или даже нескольких листьев, которые она сложила вместе, пытаясь сделать небольшую чашку. Вкус этого отвара был невообразимо… противным. Я уже не говорю про "ингредиенты", которыми я начал давиться после. Кашляя и корчась, я пытался встать, или даже отодвинуться прочь от Ведьмы, пока она уверяла меня: - «Для твоего же блага я это делаю. Прошу, успокойся». «Да как…» - Я много чего мог сказать в ответ. Мог бы подъязвить, или же высказать своё недовольство… но промолчал. Я смотрел на лицо ведьмы, откашливаясь, и видел беспокойство, сокрытое в её глазах. Как бы это странно не звучало, но мне не хотелось грубить единственному знакомому мне человеку… спасшей мою жизнь. Снова. Пока я молчал, Ведьма рассматривала мою голую грудь. Провела по нему аккуратно кончиками своих пальцев, растапливая лёгкую боль внутри. На мне… была рана. След от когтей. И его оставили точно не волки. - «Что произошло со мной? Откуда…» «Матушка Медведица… одарила тебя этим шрамом. Благодаря ей ты… всё ещё с нами. Дышишь. Чувствуешь». – Слова Ведьмы не имели смысла. Я не понимал, как этот огромный шрам на всю грудь мог помочь мне, в буквальном образе, "восстать из мёртвых". Но вскоре Медведица сама объяснилась мне. И только я слышал её строгий глас в своей голове: - «Твоя помощь неоценима, Человек. Даже этот скромный подарок – лишь частичка того, чего ты достоин». Неизвестно, в каком смысле она называла этот шрам «подарком», и какую пользу в себе он нёс. Если так подумать, то я уже давно одарил свои запястья «подарками». Вот только особого бонуса они в себе не несли. Чем этот шрам лучше? Как он помог мне вернуться к жизни? Я… не стал придавать этим вопросам особого внимания, ибо меня интересовало нечто более серьёзное: - «Значит… с Медведицей всё в порядке? Мы можем идти домой?» Ведьма не ответила на мой вопрос. Лишь перевела свой взгляд на Медведицу, молча разглядывая её морду. И даже когда на её лице держалась всё та же "серость" и безразличие - в глазах мелькала нотка волнения. «Сделала я всё, что было в силах моих. Ран большинство осмотрела и залечила, боль дикую с тела смыв». – Если бы она не говорила об этом с поверженным и огорчённым тоном в голосе, то я бы назвал это великолепной новостью. Но, к несчастью, она не была способна закончить свою миссию до конца. – «Но самая глубокая из ран… самая болезненная и опасная – всё ещё калечит Матушку Медведицу. Стрелы наконечник нашёл себе место глубоко в ней. Не в состоянии я залечить рану, и боюсь я навредить ей ещё больше, вытаскивая наконечник этот». Наконечник стрелы… Звучит вполне себе безобидно, если не знать об опасности, которую она собой представляет. И я, как охотник, должен был знать о реальном предназначении наконечников стрел. Знал, на что способна одна, выпирающая из тела, стрела. Останься она в твоём теле, и каждый твой шаг загонит наконечник глубже. Попытаешься вынуть наружу – навредишь себе ещё сильнее. «Я могу попробовать вытащить… однако тебе не понравятся мои методы». – Мои слова не вызвали у Ведьмы особой радости. Наоборот, она была возмущена моим предложением: - «Ты обессилен, и тело твоё едва повинуется тебе. Как я могу позволить тебе…?» «Ах, значит ты хочешь оставить всё, как есть? Оставить Медведицу умирать, пока наконечник стрелы погружается в её тело? Этого ты хочешь?» - Своими словами я заглушил Ведьму. Не дал ей высказаться полностью, наблюдая за приподнятыми, от удивления, бровями. И она, спустя секунды, успокоилась. Произнесла аккуратное: «Нет», опустив взгляд к ногам. – «Тогда дай мне возможность помочь… пока эта возможность ещё существует». С лёгким трудом я пытался подняться на ноги. Рассматривал свои руки, вновь израненные и перебинтованные тканями. Чувствовал я себя хреново, но… я ничего не мог с собой поделать. Даже в таком состоянии, на грани обморока, я желал помочь. Ведьма вновь перевела на меня свой взгляд спустя пару секунд молчания. Держала в своих глазах всё то же волнение и страх, спрашивая меня, серьёзно и тихо: - «Ты уверен в этом, Охотник?» Честно говоря… я не был уверен в своих силах. Я боялся убить Медведицу. Всадить наконечник стрелы ещё дальше прежнего и окончательно загубить её. Однако… моя неуверенность и страх моментально начинали переливаться в прямо-противоположные чувства. Я начинал верить в свои силы, и серьёзно обдумывать каждый свой следующий шаг. И ответ мой держался в тоне голоса, тихом, но уверенном, пока я просил Ведьму: - «Просто принеси мне воды и подготовь свои снадобья с мазями».***
Ведьма повиновалась моему приказу незамедлительно. В своей кружке из листьев она принесла речную воду, протянув её мне, а после указала на место, в котором застрял наконечник. Я даже не заметил раны в указанном мне месте, пока я аккуратно не прошёлся рукой по шерсти Медведицы. Она вздрогнула, только мне довелось коснуться разломанной части стрелы, едва выпирающей из её груди. Это было похоже, скорее, на большую занозу, нежели на разломанную часть стрелы с наконечником внутри. Что же… Взяв в руки свой охотничий нож, я начал обдумывать свои следующие действия. «Что ты собираешься делать?» - Спросила меня Ведьма, рассматривая лезвие ножа с широко раскрытыми глазами. И ответ на её вопрос был довольно очевиден: «Сделаю лёгкий надрез и попытаюсь вынуть наконечник». – Мои слова заставили её вздрогнуть, чему я не был удивлён. Она успела произнести возмущённое: «Но ведь…», пока я не взглянул на неё. Показал ей свой серьёзный вид. Взгляд, полный решимости и лёгкой злости. – «С ней ничего не случится. Доверься мне. Просто… приготовь свои снадобья и старайся не мешать». Ведьма не хотела соглашаться с моими методами… но ей пришлось. Даже Медведица, слегка подняв свою морду, пытаясь взглянуть в её глаза, всем своим видом просила её покинуть нас. И Ведьма, обдумав моё решение вновь и произнеся тихое: «Хорошо», отстранилась. Села где-то неподалёку от берлоги, перебирая травы и порошки в своей сумке. «Дети мои. Не давайте места страху. Оставьте нас». – Голос Медведицы прозвенел в моей голове, заставив меня обратить на неё внимание. Она отправляла медвежат прочь, наблюдая за тем, как они, оглядываясь порою, отходили к Ведьме. А после, обратив на меня свой взор, Медведица обратилась ко мне, произнеся аккуратно: - «Капля храбрости внутри тебя стала озером, Человек. Нет места сомнению в озере этом». Я не был уверен, что это было правдой… Но теперь я и вправду начинал терять повод для сомнений. Не будь я уверен в своих силах и умениях – я бы не брался сейчас за нож. «Ты ведь доверяешь мне, верно? Я ведь, как-никак, буду резать тебя сейчас. Будет больно…» - Единственная капля сомнения, которую я позволил вызволить из себя, испарилась в момент. Медведица аккуратно легла на бок, чуть урча и пыхтя, дабы мне было легче добраться до её раны. А после, расслабив своё тело, ответила мне спокойно и уверенно: - «Даже если бы в тебе не было дара леса… Я доверю тебе свою жизнь, Человек».***
Эта операция требовала тщательной подготовки. Мне нужно было потратить какое-то время перед тем, как приступить к поиску и изъятию наконечника. Аккуратными движениями лезвия я пытался освободить себе путь от шерсти. Сбрить небольшие куски вокруг раны, дабы ничего не загораживало мне обзор. А после, вымыв свои руки и лезвие ножа водой – я принялся за работу. Очень медленно и аккуратно, стараясь не отводить лезвие ножа в сторону, я разрезал края раны. Делал её чуточку шире, медленно раздвигая надрез на коже, дабы пробраться глубже. Медведица скулила и тихо мычала от боли, но не поддавалась ей. Позволяла мне продолжать свою работу, сдерживая дрожь в теле. И чем дальше я заходил, тем больнее становились мои действия. Спустя пару минут я коснулся наконечника кончиком ножа, моментально замерев. Надави я на него чуть сильнее, и наконечник ушёл бы ещё глубже. К счастью, я сделал всё правильно. Даже среди накапливающейся крови в ране, я мог спокойно разглядеть края наконечника. Конечно, я не мог просто так залезть в рану пальцами и достать его, нет. Я должен быть осторожен с этого момента. Я должен был хоть как-то удержать его на месте, в то же время расширяя рану ножом. И если я хоть чуть-чуть коснусь краёв наконечника в процессе, или выпущу его из пальцев – он может зайти глубже, или же застрять. Кто знает, сколько сантиметров ему оставалось пройти перед тем, как задеть какой-нибудь орган. Я делал всё медленно. Неспешно. Удерживал пальцами деревянный осколок стрелы, на котором всё ещё держался наконечник, не позволяя ему шататься или двигаться из стороны в сторону, одновременно разрезая плоть и кожу ножом. Медведица позволила себе вздрогнуть в процессе. Позволила наконечнику пройти чуть глубже, вместе с лезвием моего ножа. Если бы я выпустил тот мелкий остаток стрелы, который едва-едва выпирал из раны – он мог бы зайти глубже прежнего. Так глубоко, что я не смог бы его более достать. К счастью, я смог удержать его в пальцах, и незамедлительно продолжил свою работу, стараясь закончить всё как можно быстрее. И когда я смог расширить рану – я начал вытаскивать наконечник наружу. Старался не задевать ничего краями, дабы не делать рану ещё шире. Пальцы смогли крепче схватиться за появившиеся остатки сломанной стрелы. Края наконечника показали мне свои крохотные пятна ржавчины, окрашенные в багровый. Последнее, уверенное движение руки стало заключительным в этой операции. Я смог вынуть наконечник из тела Медведицы, а после и маленькие куски древесины, оставшиеся после раскола стрелы. Дело оставалось за Ведьмой, ибо теперь только она была способна помочь Медведице.***
К тому моменту, как мы закончили все свои дела – начинало темнеть. Солнце коснулось горизонта, звуки леса затихали, но мы всё же смогли помочь Большой Медведице. С последними штрихами, оглядев рану Медведицы, Ведьма вызволила из себя облегчённый вздох. Она разговаривала с ней, прижимая к своей груди амулет, и в голосе её можно было различить радость. Лёгкую, но радость. И пока она разговаривала с ней – я лежал неподалёку от берлоги, наблюдая за тем, как играют дети Медведицы, иногда касаясь своего нового шрама на груди. Я многое успел сделать за один-то день. Многое узнал и почувствовал. Я даже позволил себе отправиться обратно в чащу и забрать свою рубаху, вместе со всеми, собранными мною раннее, грибами и цветами. И даже после нескольких часов отдыха… Я всё ещё чувствовал себя полумёртвым. Вскоре я всё же дождался Ведьму. Увидел, как она вставала с колен, двигаясь в мою сторону, спросив её: - «Всё? Уходим?» «Да, Охотник. Пора тебе попрощаться с Матушкой Медведицей». – С этими словами она передавала мне свой амулет. Аккуратно положила его в мои руки, улыбнувшись мне после. – «Просила она поговорить с тобой. Удели ей немного времени перед тем, как покинуть её». Я не стал противиться воле Медведицы. Пока Ведьма ждала меня неподалёку, с интересом рассматривая содержимое моего "мешка", я встал рядом с Медведицей, взглянув ей в глаза. Глаза, в которых не было больше боли. Они были чистыми, как зеркало. Полными спокойствия. «Ну… ещё увидимся?» - Я не знал, что сказать ей в качества прощания. Первое, что появилось в моей голове, моментально выплыло из моих уст. И эти слова, более-менее, подошли Медведице. «Несомненно, Человек». – Произнесла она моментально, продолжая лежать в своей берлоге. Говорила с теплом и той же строгостью. Не успел я отстраниться от неё, как она, слегка двинувшись к краю своей пещеры, вновь заговорила со мной: - «Но перед тем как мы расстанемся с тобою – позволь мне обратиться к тебе с просьбой». То, что она решила просить меня о чём-либо, казалось мне чересчур странным. Подозрительным даже. О чём этот могучий зверь мог просить меня – слабого, хилого человека? Но я… обернулся. Обратил своё внимания на неё и прислушался к её словам: - «Твоя судьба известна мне, как и судьба той, которую ты называешь Ведьмой. С каждым днём меняется её тропа, и она не останавливается до сих пор. Но наступит день, и я чую это… Пора, когда она остановится. Её разум затуманится в тумане сомнений. Краски жизни начнут потухать в её глазах. И когда этот момент наступит – будь рядом с ней». «Рядом?» - Я не понимал просьбы Медведицы. Всё это звучало слишком уж странно. Мне словно давали "священную миссию", которую я должен был исполнить в любом случае. К тому же… у меня были планы. Я желал изучить этот мир. Привыкнуть к нему. Найти себя в нём. И теперь этот план готов разрушиться, ибо меня привязывают к едва знакомому мне человеку, как пса на поводок. Я не был готов к этому. – «Послушай… Я не знаю, о чём ты меня просишь, но я не собираюсь сидеть в своём углу и играть в Стража всю свою жизнь. Я не подхожу для этой работы, другими слова-» «Она – зверь в человеческом теле. Зверь не покажет своей слабости, не попросит о помощи. А потому она, как и я, можем довериться только тебе и никому более. Ты поймёшь меня, если тебе известны её повадки». – Невольно, но я прислушался к словам Медведицы. Она была права на счёт Ведьмы, целиком и полностью. Эта девица, прямо как манекен, изо дня в день… Она не особо раскрывала свои чувства и эмоции кому либо. И если я и видел что-то на её лице, то очень редко. «Дар леса, которым я одарила тебя, поможет тебе в достижении не только своих целей, Человек. Я подарила тебе волю к жизни. Волю к битве. Решительность и гнев загнанного в угол зверя. Террор не найдёт места в твоём сердце более, а сомнения дадут место вере». – Слова Медведицы удивили меня на короткое мгновение. По-новому взглянул я на шрам, коснувшись его аккуратно рукой. И пока я впитывал в себя всю эту информацию – Медведица уверяла меня вновь. Просила меня исполнить поставленную ей задачу: - «Я верю, наши пути сошлись не просто так. Эта встреча предначертана судьбой. Есть смысл в твоём появлении, и ты хочешь найти его до сих пор. Посему, я попрошу тебя вновь. Та, которую ты зовёшь Ведьмой… Она нуждается в твоей помощи. Оберегай её от опасностей, охватывающих этот лес. И убереги её от своих собственных рук, если надежда исчезнет». Она звучала серьёзнее в этот момент. Отчаяннее, даже. И просьба её нашла в себе новые детали, которые я смог понять и принять. Что же… если она просит меня приглядеть за Ведьмой, чем я до сих пор занимаюсь – я не стану отказываться. Но, не смотря на лёгкость поставленной задачи, я не собирался полностью сосредотачиваться на ней и связывать себя обещаниями. Я ответил Медведице прямо, чётко, перед тем как покинуть её: - «Я ничего не обещаю, но я постараюсь».***
Слова Медведицы не вылетали из моей головы всю дорогу. В моём черепе, от угла к углу, прыгало отчётливое: «Ты нужен ей», и: «Будь рядом». Даже сейчас, следуя за Ведьмой с самодельным мешком на плече, я не мог избавиться от вопроса: Зачем просить меня об этом? Я ведь не единственный человек в этом мире, и много других «друзей» это Ведьмы могут проследить за ней. Однако… «Эй». – Аккуратным тоном я решил подозвать Ведьму. Заставил её обернуться и обратить на меня внимание, остановившись вместе с ней возле дерева. Она… не ожидала, что я подзову её. И она уж точно не ожидала от меня извинений: - «Ты это… Извини, если напугал. Когда вернулся весь в крови, ползая в грязи. Мне не хотелось переводить твоё внимание от Медведицы. Да и… я был не прочь умереть». Я говорил глупости, знаю. Мне хотелось сказать хоть что-то ей, и развеять эту атмосферу неприязни, висящую над нами. Да, я был виноват. Да, я должен был быть аккуратен и внимателен. Да, я не должен был заходить так далеко в лес. Однако… эти глупости, которые она услышала, растянули на её лице тёплую улыбку. Заставили глаза загореться, едва заметно. «Не стоит извиняться, Охотник. Вина лежит на мне, и я, впредь, аккуратна буду». – Ответила она, чуть помотав головой, и подошла чуть ближе ко мне, приподняв голову. Ведьма смотрела прямо мне в глаза с той же тёплой улыбкой, уверяя меня: - «Но, не смотря на все беды и трудности на пути своём – ты всё ещё рядом. Стоишь, дышишь, наблюдаешь, разговариваешь». Ведьма замолчала, но не отвернулась от меня. Не отстранилась даже, продолжая наблюдать за мной. Думала о чём то, или же ожидала от меня каких-то слов. Смотрела на меня, не меняя лица, и продолжала разговаривать со мной, аккуратно произнеся: - «Прости, если я повторюсь вновь, но твоя помощь… неоценима она. И я… рада до глубины души тому, что ты помогаешь мне, даже если желания мои не раз навредили тебе. Я-» «Да-да-да. "Ты отплатишь мне за доброту" и всё такое. Я понял». – Я прервал Ведьму моментально, даже не дожидаясь продолжения её «чистосердечного признания». Она переходила на довольно заезженную тему. И на этой теме… лучше было остановиться. Вместо того чтобы угнетать её разум "долгами", о которых она думает практически постоянно - я решил перевести её внимание на нечто иное. И, подгоняя её за собой, я предложил ей: - «Но если ты хочешь… Я не откажусь от пары горячих кружек твоего отвара, когда мы вернёмся домой. Этого мне вполне хватит на сегодня». Моё предложение тут же согнало с неё весь негатив и волнение. Ответив мне уверенным кивком, она продолжила продвигаться со мной к дому, пока я, иногда, находил темы для разговора, дабы продолжать удерживать на ней эту лёгкую, едва заметную, но довольную улыбку. И пока мы болтали - я задавался вопросами, не переставая наблюдать за ней. К примеру… Может ли она думать о том же, что и я? Неужели она… тоже… ненавидит свою жизнь?