За кадром Sailor Moon (by Hoshino Arashi)

Осторожно выглянув из-за поворота, Усаги посмотрела на особняк, выискивая среди монтирующей в нём оборудование съёмочной группы Мамору. - Что такое, Усаги-тян? – недоумённо спросил помощник режиссёра. Хотя Ами сегодня не участвовала съёмках, он по просьбе невесты забрал Усаги из дома и подбросил до съёмочной площадки. - Ничего, - натянуто улыбнулась Усаги. – Пойду переодеваться. - Хорошо, - кивнул парень, и они разошлись. Идя на съёмочную площадку, облачённая в бальное платье актриса то и дело нервно озиралась по сторонам, выискивая взглядом Мамору. Хотя она уже решила, что будет вести себя с партнёром, будто ничего не случилось, в голове у неё то и дело всплывали слова Минако: «важно посмотреть, как он будет вести себя после поцелуя» и, стоило вспомнить о них, щёки девушки непроизвольно вспыхивали. Усаги не желала признавать этого, но в глубине души ей безумно хотелось, чтобы Мамору повёл себя как-то по-другому, показал, что вся его язвительность и ершистость – просто фасад, а на самом деле… - Привет, Голова с оданго! Едва Усаги услышала насмешливый голос, её постигло первое разочарование: язвительность никуда не делась и, судя по интонации, только обострилась. - Сколько дублей планируешь сорвать сегодня? – с деланной серьёзностью спросил Мамору. - Двадцать? Тридцать? Сорок? Или поставим рекорд и запорем все шестьдесят? Усаги обиженно надулась и с деланой непринуждённостью сказала: - Я постараюсь больше не срывать сцену, так что и ты делай всё возможное, чтобы мы обошлись минимальным количеством дублей. - Рассчитываю на тебя, Голова с оданго. - Не веришь, что у меня получится? – Усаги скорчила в адрес Мамору противную рожу. - Если хочешь знать, я репетировала. - С Луной? - поддразнил Такседо. - Как ты узнал? – округлила глаза девушка. Конечно, она рассказывала съёмочной группе, что у неё есть кошка, которая помогает ей в репетициях, но Мамору всегда уходил сразу после съёмок, так что он не мог этого слышать, а в то, что он специально будет прислушиваться к разговорам других людей о ней, Усаги не верила. - Так я прав? – Парень возвёл глаза к небу. – Мда, и меня ещё тут называют извращенцем. - Я просто целовала её в носик! – вспыхнула лунная принцесса. – А насчёт тебя я была права. Кто, кроме извращенца, станет так подло красть первый поцелуй юной невинной девушки? - И это говорит человек, оттачивающий поцелуи на кошках. Усаги вся аж взвилась: мало того, что этот тип проигнорировал её приглашение к извинениям, так он её ещё и по новой оскорбил. Придурок! А она, наивная, начала задумываться, могут ли за его действиями стоять какие-то чувства. Ага, есть чувства, как же: самодовольство и самообожание. От подобных мыслей воительница Луны окончательно разобиделась и вышла из себя. Ей захотелось как-то задеть партнёра, а потому она мстительно выпалила: - От поцелуя с кошкой во рту, по крайней мере, не остаётся привкуса сигарет! И, показав парню язык, Усаги энергично зашагала прочь. «Идиот! Нахал! Ненавижу!» - пылала она, с остервенением сжимая подол путающегося под ногами платья. Девушка смогла бы придумать куда больше подходящих определений в адрес партнёра, но ей помешал режиссёр: - Так-так-так, а вот и наша Золушка вернулась на бал… Испуганно вздрогнув, Усаги вжала голову в плечи, не находя в себе храбрости обернуться на голос. Со всеми этими переживаниями из-за Фурубы Шина она совсем забыла, что её ещё ожидает выволочка за побег. *** - Я чувствую, что когда-то давно такое уже случалось, - сказал Такседо, приближая своё лицо к лицу дремлющей Усаги. Опьянённая девушка на миг приоткрыла глаза и снова сомкнула веки. - Кажется, моя память вот-вот пробудится. – Продолжая наклоняться ближе, Такседо закрыл глаза и… мягко накрыл губами губы Усаги. - Стоп! Снято! – После команды режиссёра на несколько мгновений на съёмочной площадке воцарилась благоговейная тишина, а потом вся группа разразилась аплодисментами. - Ура, ура, ура! – радостно щёлкая хлопушкой с номером дубля, приплясывала одна из ассистенток. Вокруг неё не менее радостно скакала вторая. Осветитель, в жесте благодарности воздев руки к небу, кружился на месте. - Мы сделали это, - неверяще констатировал режиссёр. – Вернее, они сделали это. Усаги, к которой теперь было приковано всеобщее внимание, стояла у колонны, закрыв пылающее лицо руками. В её голове всё ещё отдавался стук неистово колотящегося сердца, а на губах горел поцелуй Мамору. «Это просто мимолётное соприкосновение губ. Почему я так реагирую? – спросила себя девушка. – Неужели я…» Она не успела окончить мысль, так как заговорил режиссёр: - Обещаю, больше поцелуев до конца сезона не будет. Только насилие и убийства. – Он обвёл взглядом съёмочную группу и возмущённо гаркнул: - Что стоите? Принесите девушке цветы. Она ради того, чтобы вы все смогли сегодня пойти домой, не запорола целый один дубль из пятидесяти. Нужно её как-то отблагодарить за такое великодушие. - А где их взять, цветы-то? – почесал голову Хадамэ. - Да хоть на клумбе нарвите. Вон сколько их там. - Думаю, если мы начнём рвать тут цветы, нас оштрафуют, - предположил Хадамэ. - Ну и пусть. Заплатим штраф. Хотя… - Режиссёр посмотрел на Усаги. – Ты же вроде сладкое любишь? Как насчёт пирога вместо цветов? Воительница Луны расцвела в счастливой улыбке и кивнула. Остальные, глядя на неё, беззлобно посмеивались. Только лицо Мамору оставалось мрачным и отстранённым. - Мы закончили? – спросил он у режиссёра. - Да, - кивнул тот. – На сегодня всё. - Тогда прошу меня извинить. – Такседо вежливо поклонился и, поблагодарив всех за работу, пошёл переодеваться. Усаги проводила его обиженным взглядом. Мамору буквально ощутил его спиной, но даже не обернулся. Да, он потерял контроль над собой и поцеловал Усаги, но этот случай дал ему понять, как же он дорожит отношениями с Миюки. После поцелуя Мамору не спал всю ночь, думая, что делать дальше. Он рассматривал самые разные варианты, но стоило подумать об одном из них - и в голове всё прояснилось. Этим вариантом было бросить Миюки. При мысли об этом сердце сковало чувством вины, и Мамору понял, что если поступит так, возненавидит себя. Поэтому он, скрепя сердце, снова спрятал чувства к Усаги под замок, а для Миюки нацепил маску любящего парня, надеясь, что когда-нибудь она настолько прирастёт к коже, что станет его настоящим лицом. Между любовью и долгом Мамору несомненно отдавал предпочтение долгу. Любовь пройдёт. Благодарность спасшей его девушке - никогда.