Весь оставшийся день Феликс проходил с траурным лицом, повторяя, что лучшие люди всегда уходят рано и что Чарли Батлер был не только хорошим другом, но и талантливым художником. Чарли так и не понял, когда это они успели подружиться. Он-то Феликса считал, в лучшем случае, приятелем. Ну и собственные заблаговременные похороны, конечно, тоже возмущали. Не убьёт же его Де’Карли на самом деле! Правда ведь? Не убьёт..?
Следующим утром Чарли не мог отделаться от ощущения, что проживает последний день своей короткой жизни. И хотя сознание безустанно твердило, что уж до убийства Де’Карли точно не опустится, подсознание в то же время науськивало его начать писать завещание. Выбросив из головы мысли о прогрессирующей шизофрении, Чарли решил до конца быть рационалистом и всё же собрался в школу. Честно отсидел до конца занятий, согласно покивал на возмущение физика о том, что Батлер снова неправильно оформил лабораторную работу, пообещал в следующий раз исправиться и потащился в школу искусств. Шёл он гораздо медленнее обычного, трижды отвлекался на то, чтобы понаблюдать за голубями, бродящими по улицам сизыми стайками, и дважды останавливался, завязывая шнурки. Но неизбежное оставалось всё таким же неизбежным, и в конце улицы замаячили витые ворота школы искусств. Что ж, он сам предпочёл войну мирному сосуществованию (хотя о мире не могло быть и речи). Внутренний двор, как ни странно, выглядел обычно: деревья, газон, забетонированная дорожка, ведущая к дверям школы. Нигде не было кровавых надписей с угрозами грядущей расправы, даже в мусорном баке не оказалось вещей Чарли. Неужели Де’Карли отдаёт право первого хода ему? Чарли, типа, играет за белых?
— Ба-атлер! — прокатился по двору до мурашек знакомый окрик. — Чего так поздно?
Чарли поднял голову, натыкаясь взглядом на Де’Карли, свесившегося из окна второго этажа. Риккардо размахивал чем-то, отдалённо напоминающим Чарли…
что-то. И это что-то было ему очень и очень знакомо.
— Эй, Батлер! — вновь выкрикнул Де’Карли, в другой его руке блеснул маленький предмет серебристого цвета. — Реши-ка загадку! Сколько нужно одному бумажному блокноту, чтобы полностью сгореть?
С лица Чарли тут же сошли все краски. У Де’Карли был его блокнот! Тот, который недавно отобрал Вару! Художник бросился к дверям, на ходу выкрикивая разозлённое «Не смей!».
— Увы, — Де'Карли пожал плечами, скорбно вздыхая, — но во мне проснулся исследовательский интерес. Есть секундомер?
Чарли его речей не слушал, с поражающей даже его самого скоростью взбегая по лестнице. Судя по расположению окна, Де’Карли был в пустующей пока аудитории вокального кружка. Когда Чарли с грохотом распахнул дверь, края блокнота в руке обидчика уже полыхали.
— Руки прочь! — заорал художник не своим голосом, бросаясь к преступнику.
— Как скажешь, — усмехнулся Де’Карли и бросил блокнот. В окно.
Чарли не стал тратить время ни на крики, ни на, тем более, драку. Просто развернулся и побежал обратно, во двор. Шлёпнувшийся под окном блокнот представлял из себя зрелище в крайней степени жалкое. Хоть при падении огонь и потух, но обожжённые углы сильно пострадали и теперь осыпались пеплом. Подняв блокнот, Чарли отряхнул грязь и принялся осматривать страницы внутри. Вывод напрашивался неутешительный — обожжённый блокнот, из которого выдрали половину страниц, пришёл в полную негодность. Может, художник и не стал бы сильно расстраиваться, в конце концов, это был всего лишь блокнот, не заполненный даже на четверть, если бы не привычка Чарли привязываться к вещам. Самым разным: большим, маленьким, значительным и почти бесполезным. И вот теперь эта привычка сыграла с ним злую шутку. Стало совсем по-детски обидно. И захотелось так же по-детски отомстить.
Стоило Чарли снова появиться в дверях аудитории, как Де’Карли расплылся в лисьей улыбке:
— О, Ба-атлер. А ты быстро. Хороший пёсик, молодец.
Чарли грозно смотрел исподлобья, сжимая в руке обгоревший блокнот. Риккардо совсем не артистично изобразил испуг.
— Какой взгляд! Я прямо покрылся мурашками от ужас…
Не дав Де’Карли договорить, художник бросился на него и вцепился пальцами в ворот футболки.
— Интересно, что это? — рассуждал Де'Карли, не меняясь в лице. — Храбрость или недалёкость?
Чарли, справедливо рассерженный и не до конца осознающий свои действия, укусил. Де’Карли. За плечо. Тот взвыл, хватая Чарли за волосы. Художник только сильнее сжал челюсти.
— Батлер! Ублюдок! — зарычал Де’Карли. — Зубы выбью!
Угроза на Чарли подействовала отрезвляюще и он немного расслабил челюсти, чем и воспользовался Де'Карли, за волосы оттаскивая от себя художника.
— Теперь точно прикончу.
Чарли стоял к нему так близко, что становилось неуютно, и смотрел с неприкрытым ужасом. Выбитые зубы теперь — далеко не худшая перспектива. Внезапно по лицу Де’Карли расползлось странное, пугающее своим безумием выражение.
— А знаешь, что, — он хмыкнул каким-то своим мыслям. — Я пока не буду тебя избивать. Сначала нужно воспитать из тебя хорошего мальчика, псинка. Пошли!
Чарли очень,
очень не нравились его слова. Но, загнанный в угол, он мог только идти за Де’Карли, который время от времени негромко посмеивался. Видимо, сегодня вечером Чарли Батлера по частям найдут в канаве.
***
К тому, что Де’Карли потащит его в зоомагазин, Чарли оказался морально не готов. Его, что, хотят продать кому-нибудь вместо собаки?
— Здра-авствуйте, — растягивая губы в улыбке, обратился Де'Карли к женщине за прилавком.
Та критически оглядела его через стёкла очков и молча кивнула. Де’Карли, до боли стискивая в ладони запястье Чарли, подтащил его к прилавку. Что в голове у этого психопата?
— А у вас есть намордники для собак? — прокатился по магазину внезапный вопрос Де’Карли.
Он же не собирался…
— Вам для какой? — равнодушно спросила женщина.
Де'Карли глянул на Чарли через плечо:
— Для самой большой. Боюсь, в обычный у неё морда не влезет.
Нет. Нет! Не может это быть правдой! Не настолько же он поехавший?!
Женщина обречённо вздохнула и скрылась за дверью, видимо, склада. Чарли, убедившись, что она их не слышит, возмущённо прошептал:
— Даже не думай!
— Либо так, Батлер, — безразлично ответил Де'Карли, — либо я выбью тебе зубы. Выбирай, у тебя, от силы, минута.
И Чарли задумался: что ему дороже, честь или зубы? Де’Карли ведь так просто не отвяжется, наверняка, заставит его на занятия идти с намордником на лице. С другой стороны, если верить слухам, у него в рюкзаке кастет, значит, выбить кому-то все зубы для него не проблема. И почему Чарли головой своей не думал, когда лез кусаться?! Женщины не было даже меньше минуты, и она, вернувшись, бросила намордник прямо на прилавок. Чёрная, сделанная из неплохого заменителя, штука стукнулась о стеклянную поверхность металлическими крепежами. Чарли почувствовал, что вот-вот задохнётся. Ну нет, он на себя это не нацепит!
— Прекрасно! Берём! — объявил Де'Карли, сжимая пальцами плечо художника.
— Денег не жалко? — шёпотом поинтересовался Чарли, как загипнотизированный, глядя на чудовищный намордник.
— Мне — нет. Платить-то ты будешь.
— Ни за что! — огрызнулся Чарли.
— А, что, зубки уже не жалко?
Чарли сквозь стиснутые зубы втянул воздух, в душе разразившись рыданиями. Судьба! Ну за что ты с ним так?!
***
С тех пор, как между Риккардо Де’Карли и Чарли Батлером началось открытое противостояние, вся Детская школа искусств № 8 затаила дыхание в ожидании зрелища. Поговаривали, что даже некоторые преподаватели следили за войной этих двоих. И когда Чарли наконец явился в аудиторию, где за мольбертами уже давно расселась вся его группа, ученики встретили его поражённым молчанием. Никто даже засмеяться не мог, настолько они оказались поражены зрелищем. Чарли, помимо того, что выглядел самым несчастным человеком в галактике (как минимум), ещё и пришёл на занятие в наморднике. Чёрные ремни путались в соломенных волосах, плотно стягивали скулы, а поверх креплений были закручены плотными узлами. Все в общих чертах понимали, что с художником произошло и почему он явился в таком виде, но это не помешало невысказанным вопросам повиснуть в воздухе.
Первым в себя пришёл Зонтик, подскочивший со стула и бросившийся помогать Чарли стянуть с себя намордник. Следом присоединился Феликс, то усиленно сдерживающий смех, то вслух рассуждающий, где спрятать труп Де’Карли так, чтобы его не нашли. Скоро вся группа присоединилась к попыткам освободить Батлера. Кого-то отправили за садовым секатором, потому что от ножниц толку не было, а кто-то засыпал вопросами Чарли, который не мог ответить ничего, кроме невнятного мычания — так сильно были стянуты его челюсти. Справедливо решили пока ничего преподавателям не говорить, Батлер и без того уже весь от стыда покрылся пятнами. Пока ушедший за секатором блуждал по школе, Зонтик пытался успокоить Чарли, сидящего на стуле и бессознательно смотрящего перед собой. Получалось не очень. Батлер то ли специально, то ли от шока упорно его игнорировал. И даже когда посланец за секатором наконец вернулся и ремни смогли разрезать, Чарли не проронил ни слова. Молча поднялся со стула, закинул на плечо рюкзак, всё это время одиноко пролежавший у двери, и вышел из аудитории.
И Чарли бы точно так же молча ушёл домой, так же молча лёг на кровать и так же молча смотрел в потолок до глубокой ночи, если бы, спускаясь по лестнице, снова не столкнулся с Де'Карли. От него горько пахло сигаретами. Чарли поднял глаза и улыбнулся полубезумно. Чаша терпения переполнилась и пошла трещинами.
