***
До чего он докатился! Сидел в заброшенном туалете с перебитой грязно-голубой плиткой на третьем этаже, прячась от надоедливого художника. Можно ли пасть ещё ниже.? Риккардо распахнул окно, влез на подоконник и свесил ноги вниз. И что вообще творится в голове у этого Батлера?! Сначала бегает от него, как мышка от кошки, потом тихо ненавидит и чуть не падает с лестницы, а теперь ходит за Риккардо по коридорам, повторяя это своё «всего один портрет». Умом он тронулся, что ли. Лучше бы этот придурок продолжал бояться и избегать его! Но нет, Батлер вдруг окончательно весь страх потерял и прицепился к Риккардо доставучим репейником. Де’Карли как никогда хотелось бросить в него кирпич, но в голове настойчиво звучал голос директора: «Ещё одна подобная выходка, Риккардо, и ты вылетишь из школы искусств! И, поверь мне, вернуться у тебя не получится». И как только у Батлера получалось так настойчиво портить Риккардо жизнь?! Де’Карли выдохнул облако горького дыма, разглядывая школьный двор под окном. Ничего, он ещё придумает, как отвязаться от Батлера раз и навсегда.***
Было светло и солнечно. Риккардо только подходил к школе искусств. — Де’Карли! — раздался за спиной раздражающе жизнерадостный голос. Риккардо закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти. За это время Батлер успел его догнать и теперь плёлся рядом. — Доброе утро! — художник улыбался так ярко, что хотелось зажмуриться. — Лучше бы ты не проснулся, — пробормотал Риккардо себе под нос и добавил уже громче: — Что тебе надо, Батлер? — Портрет, — ответил тот, не раздумывая. — Нет! Отцепись! — Пожалуйста! — Я сказал — нет! Свали, пока можешь. Чарли склонил голову набок, хлопая глазами. — Ты, что, ноги мне сломать хочешь? — Не только ноги, — мрачно улыбнулся Риккардо. Батлер посмотрел на него, молча, внимательно, и, вместо того, чтобы впасть в ужас, тихо усмехнулся. Художник остановился и сказал, глядя в глаза: — Я тебя совсем не понимаю. Риккардо удивлённо выгнул брови, но промолчал. Чарли продолжил: — Ты, вроде бы, хочешь меня избить, но спасаешь, когда я чуть не падаю с лестницы и чуть не попадаю под машину. А после грозишься мне ноги сломать. Я тебя не понимаю, — зачем-то повторил он. — А тебя и не просят понимать, — Риккардо отвернулся. — Но, может, я хочу понять! — выкрикнул Батлер, хватая его за рукав. — Послушай, Де’К… Риккардо! Мне кажется, ты не такой уж плохой человек. По крайней мере, не такой, каким хочешь казаться… — его речь стала тише, превращаясь в невнятное бормотание; Чарли покачал головой и заговорил громче: — Поэтому я хочу узнать тебя получше. Риккардо шокировано посмотрел на художника. Что он только что сказал? Чарли поднял глаза и сжал рукав Де’Карли. На лице — пятна краски, складка между бровей, но ни намёка на ложь. Только глаза горели от нетерпения. Риккардо на мгновение прикрыл веки, отгоняя наваждение, и выдернул руку из неуверенной хватки. — Отцепись. От. Меня, — процедил Риккардо сквозь зубы каждое слово. Он развернулся и ушёл. Чарли стоял посреди улицы, удивлённо глядя на свои руки. Улыбался. И крикнул вслед Риккардо: — Не отцеплюсь!***
— Какого хера?! — Риккардо застыл в дверном проёме, когда, поднявшись на третий этаж, нашёл в пустом туалете Батлера. — Что ты тут забыл?! Чарли отвлекся от разглядывания сколотой плитки на стенах и повернулся к Де’Карли: — А я тебя искал, — сказал он и улыбнулся. Снова. — Ба-атлер, — Риккардо почти рычал, — я же сказал тебе отвалить! Так с хера ли ты меня преследуешь?! — Потому что не отвалю, пока не дашь тебя нарисовать. У Де’Карли и так терпения немного, так этот ещё и пытается его испытывать! Идиотизм, похоже, не лечится. Риккардо уже откровенно устал от Батлера, а тот всё никак не отстанет, продолжая нести свой бред про «нарисовать» и «узнать получше». Честное слово, если бы не угроза директора, Де’Карли давно бы отправил художника в полёт из окна. — А ты, я смотрю, смелый стал, — Риккардо угрожающе прищурился. — давно намордники не носил? Скулы Чарли мгновенно заалели, а взгляд стал затравленным. Де’Карли это только подстегнуло. Он довольно оскалился: — Или, может, тебе понравилось? Батлер вздрогнул и отвёл глаза, кусая губы. Было больно и неуютно: Де’Карли знал, на что давить и откровенно этим пользовался. Захотелось развернуться и уйти, снова начать избегать, спрятаться — не только от Де’Карли, ото всех. Но, как ни парадоксально, Чарли чувствовал, что они с Риккардо похожи: им обоим было удушающе одиноко. И от этого очень хотелось быть к Де’Карли ближе. В надежде на то, что он поймёт. «Если нам будет одиноко вместе, значит, мы не такие уж одинокие». Подсознательно Чарли понимал, что Де’Карли ему чисто по-человечески нравится. Просто потому, что они похожи. Пусть даже у Де’Карли кошмарный, невыносимый характер, пусть их отношения не клеились с самого начала. Чарли всё равно хотелось сказать глупое и наивное «давай дружить». «Пожалуйста, давай дружить». «Пожалуйста, выслушай меня». «Пожалуйста…» Никогда ещё ему не хотелось настолько близко кого-то к себе подпустить. Ни перед кем он так не хотел вывернуть душу. Но теперь всё невысказанное начало разъедать изнутри. Хотелось рассказать — от начала и до конца. Только Де’Карли не тот человек, который стал бы слушать. Он только недовольно закатит глаза и уйдёт, оставив после себя бьющую по ушам тишину. Говори или нет — какая разница, если все слова улетят в пустоту. А пустота ещё и засмеётся в ответ. Чарли опустил плечи и обнял себя руками, надеясь стать как можно меньше. Сжаться бы до размеров атома, так, чтобы ни один микроскоп не мог разглялеть. — Ответить нечего? — прогремел в тишине насмешливый голос Риккардо. Художник поднял голову, заглядывая в глаза напротив. Конечно, ему есть, чем ответить. Просто произнести такое страшно. И, наверное, это будет самой большой глупостью в его жизни, но… Пытаясь улыбаться, Чарли спросил: — Давай дружить? Риккардо глубоко вдохнул, набирая полные лёгкие воздуха. И выдохнул, не найдясь с ответом. В молчании он долго смотрел на художника, не зная, что говорить и как реагировать. Чем нужно отвечать на такое: «Да?», «Нет?», «Ты идиот?». Всё, что пришло Риккардо в голову, было: — Зачем? А Чарли ответил: — Просто ты мне нравишься.