«Пристегните ремни. Будет жёсткая ночка.» (с) Марго Ченнинг
В финальном этапе мирового первенства команде Индонезии противостояли шестеро лучших псов Америки. Лидер команды Ян Хейз на протяжении двух лет правил тяжелым дивизионом Центра. Безжалостный cероглазый зверь выносил всех. Бернард знал, что, с кем бы они ни дрались, фаворит перемолет в фарш кого угодно. О вражде двух главных сучек Центра, второго и четвертого членов команды Энтони Галлахера и Джеса Рэмси в сборной слагали легенды. Клуб ещё не знал такого напряжённого, бескомпромиссного конфликта, который длился уже несколько лет и утихать не собирался. Оба спортсмена пришли в сборную в один год по особому приглашению Ройса, когда Джесу было двадцать, а Энтони — двадцать два, и с тех пор грызлись по любому поводу. Они не упускали буквально ни одного случая сцепиться с оппонентом; счёт в их войне открыл более техничный и опытный Галлахер: на заре соперничества с Джесом он жестко и унизительно уделал его в очной схватке. Горделивый Рэмси этого ему не простил и с тех пор делал все, чтобы испортить всеобщему любимцу Энтони жизнь. Ян как капитан команды пообещал им, что тот, кто хоть раз доебется до другого во время турнира, уйдёт благодаря ему на скамейку запасных. После этого Рэмси с Галлахером временно присмирели, но претензий друг к другу не забыли. Радовало только то, что оба выступали за одну команду и вся неиссякаемая дурь парней была направлена на их соперников. С Энтони флагман сборной познакомился сразу после их поединка; в тяжелейшем бою Ян вырубил любимого спортсмена Ройса. После кровавой победы он помог ему подняться с канваса и пригласил в ночной клуб. С Галлахером было выгоднее общаться, чем враждовать — Энтони являлся сыном крупнейшего фармацевтического магната Америки. После примирения они с новоявленным знакомым так хорошо провели время в одном из увеселительных заведений Лос-Анджелеса, что под утро их вышвырнули оттуда с пожеланием помереть и никогда туда не возвращаться. Энтони все порывался встать и «начистить рыло тому ублюдку, который лапал его девушку»; Ян буквально силой удерживал окаянного от подобных желаний и очень хотел начистить рыло самому Эни. Третьим номером шёл бывший любимец Ройса и безупречный экс-капитан Джордан Уилкерсон. Пятым представителем сборной являлся близкий друг Джеса Сид Голден, мексиканец, мощное тело которого полностью покрывали причудливые боевые татуировки. Шестым был восемнадцатилетний Рик Андерсен, юный вундеркинд, друг Яна и Энтони. Несмотря на яростные возражения Джеса, Бернард взял мальчишку в основной состав команды, и теперь несносный Рэмси изводил Андерсена фирменными проверками на прочность. Рик, ненавидящий его всем сердцем, ждал дня их личной встречи, чтобы раз и навсегда отбить у Джеса желание задевать его и Энтони Галлахера. В которого малолетний Андерсен был совершенно по-детски и безответно влюблен. Этим составом сборная одержала победы в противостояниях с Канадой, Австралией и Евросоюзом. Они прошли в финал. Оставалось поставить красивую точку.***
— На ринг приглашается мастер спорта по боям без правил, представитель тяжелого веса, четвёртый номер сборной Соединенных Штатов Америки Джес Рамирес Рэмси. Рост — один метр восемьдесят семь сантиметров, вес — сто два килограмма. Опыт выступлений за свою страну — пять лет и один месяц. Главный тренер — Бернард Франсуаза Ройс, менеджер — Августин де Шарден… Джес прошел к рингу от места взвешивания и заученным движением перепрыгнул через канаты. Он вызывающе улыбнулся сопернику, смерил его равнодушным оценивающим взглядом. Рэмси старательно игнорировал тупую боль в рёбрах и едва заживших пальцах — в недавней драке с Яном он получил две трещины и три перелома. Джес имел все шансы проиграть с такими травмами в финальном туре. В случае его осечки в последнем бою Энтони Галлахер и Рик Андерсен с кровожадным удовольствием добили бы общего врага. Джес кивнул тренеру, с открытой тревогой осматривающего спортсмена перед боем. — Всё будет нормально, — хрипло пообещал он и облизнул пересохшие губы. С трибун доносились крики болельщиков. Рэмси тепло улыбнулся друзьям из родного гетто, пришедшим его поддержать. Улыбка исчезла с его лица, стоило ему наткнуться на презрительный взгляд Энтони и откровенно провоцирующий — Рика. Оба смотрели на него и о чем-то с иронией перешёптывались между собой. Он холодно глянул на обоих с обещанием Рику всего хорошего и отвернулся. Энтони Галлахер, одетый сегодня в обычную светлую футболку и тренировочные штаны, выглядел, как всегда, охуенно. Простая белая ткань натягивалась на его прокаченных бицепсах и плотно облегала рельефную грудь, закрывая мощный пресс. Под штанами — Джес знал это — спускались к паху красивые голубые венки, которые малолетке Андерсену уже второй год невыносимо хотелось коснуться языком. Благодаря слитым в сеть порнороликам с участием Энтони всем было известно, что и в трусах у него есть весомый повод для гордости. Голубоглазый светловолосый ангел, которого звали к себе многие модельные агентства, появился у них в Центре в один год вместе с ним и тех пор не давал Джесу покоя. Высокий, широкоплечий, с крупными чувственными чертами лица, пухлыми губами и самой красивой в мире улыбкой, Энтони считался секс-символом сборной. Галлахер три года стабильно удерживал вторую строку рейтинга после Джордана, а повзрослев, отбил себе звание лидера, которым владел совсем недолго — до прихода Яна. Джес помнил, как этот ангел избил его на их первой совместной тренировке, а потом жутко унизительно победил на каком-то турнире. Для Рэмси после такого разноса победа и месть Энтони стали навязчивой идеей, но дотянуться до него Джес пока не мог. Они пять лет донимали друг друга словами, дрались, уводили девушек и делили общих друзей. Джес презирал Энтони, считал, что ему все достается слишком легко, соревновался с ним во всем от спортивных успехов до количества подписчиков в соцсетях. Их взаимная неприязнь выматывала обоих, но просто так закончить это не согласился бы ни один из них. «Мне двадцать пять, ему — двадцать семь», — думал Джес по ночам, когда донимала бессонница. «Через год я выйду на свой пик и покажу этой белой суке ее настоящее место...» Рэмси сжал зубы и хрустнул запястьями, разминая руки. Не стоило отвлекаться перед боем, в котором он шел андердогом. Вражда с Энтони давно стала привычным фоном его жизни. А вот показать Рику, как по-настоящему надо выносить своих соперников — не скучной сдачей, а красивым нокаутом, — он должен был уже сейчас. — Соберись, — напутствовал его напоследок тренер перед тяжелейшем поединком, и тот только молча кивнул. Его соперник, малаец примерно такой же комплекции, как он сам, выглядел грозно и внушительно. Джес ударил себя в грудь кулаком и провел ребром ладони по горлу. Противник в ответ скривил лицо в грубой ухмылке и разорвал на себе футболку. Зал взорвался восторженными криками. — Обезьяна, — негромко произнёс Джес, делая шаг вперёд. — Я выбью из тебя все дерьмо, — прорычал тот на ломаном английском.***
По старой традиции перед каждым поединком оба спортсмена сходились лицом к лицу в центре зала и молча смотрели друг другу в глаза. В зрительных дуэлях с Яном многие из его соперников морально сдавались еще до начала боя. Фирменным тяжёлым взглядом он ломал настрой и волю оппонента, растерзывал парня собственной аурой. Единицы проходили это своеобразное испытание достойно; психологическую борьбу с Яном проигрывали даже матерые спортсмены, поднаторевшие в подобных схватках. Капитан сборной с детства обладал какой-то тёмной харизмой, и пугающей, и притягивающей к нему людей. Светлая сталь серых глаз словно пронизывала насквозь, оставляя после себя неприятное впечатление — тебя словно выпотрошили наизнанку и собрали заново. Ян мог подать сопернику руку в знак бойцовской солидарности — но его истинные намерения это не скрывало. За всю карьеру Хейза Бернард Ройс помнил только одного человека, который смог перед ним не дрогнуть. Энтони Галлахер, любовь Джеса Рэмси и Рика Андерсена, смотрел на Яна не менее вызывающе, слегка прищурив прекрасные голубые глаза. Тот эту уверенную дерзость оценил и едва заметно усмехнулся, протянув ему ладонь. Впоследствии они с ним помирились, нашли много общего и сблизились в этом котле гадюк, воюющих за место под солнцем. Бернард не удивился. Сегодня фаворита Ройса ожидала встреча с лидером команды Индонезии. Демиан Фостер, прилетевший сюда из Джакарты, шёл без поражений на этом турнире и вёл за собой пятерых злых как собак южноазиатских бойцов. Бернард Ройс не знал, кто тренировал этого парня, но был уверен, что их бой с Яном станет кровавой мясорубкой. «Уничтожь его», — напутствовал он перед началом финального тура. «Обязательно», — с жёсткой улыбкой пообещал Хейз. «Вот мы и встретились, Демиан». Настало время для заключительного поединка. — В октагон приглашается уважаемый сэнсэй школы «Джакарта-файтерс», обладатель тринадцатого кхана по тайскому боксу Демиан Фостер. Рост — один метр девяносто три сантиметра. Вес — сто килограммов. Джакартская публика взревела, горячо встречая своего любимца. Высокий мощный темноволосый парень в свободной футболке, не скрывающей очертания рельефной груди, с насмешливой улыбкой поднял сжатый кулак. Он лично протянул руку Бернарду Ройсу, поздоровался с ним на чистом английском и прошёл к месту зрительной дуэли с главным соперником на этом турнире. — Рад вас видеть, Демиан, — учтиво произнёс Бернард, внимательно оценивая форму противника его фаворита. — Взаимно. Агентом Яна по-прежнему была заявлена Анна Гарсия. Во взгляде знойной грудастой брюнетки светилась холодная готовность растерзать врага Хейза. Фостер посмотрел ей прямо в глаза. Анна не отвела своих и едва заметно кивнула. Дем усмехнулся. Эта женщина его заводила. Он подошёл к Гарсии, стоящей у зоны весов, и в знак приветствия попросил её руки. Удивленная Анна подала ему запястье, и Дем на глазах у зашумевшей толпы приник к ней губами в мимолетном поцелуе. Бернард охренел. — Рад вас видеть, миледи, — негромко произнёс Фостер, глядя ей в глаза. — В жизни вы ещё красивее, чем на фотографиях. Потрясенная Анна Гарсия быстро освободила руку от его хватки. — Взаимно, Демиан, — в её голосе проскользнул лёд, но во взгляде девушки он видел растерянность и смущение. — Надеюсь, Ян не будет против нашего знакомства. — Будет, — вернула его в действительность Гарсия. — Встань куда надо и не беси меня. Демиан усмехнулся. — Как скажете, миледи. Ведущий в центре октагона объявил имя Яна и пригласил его проследовать в клетку. Ян Александр Хейз, абсолютный чемпион Америки, вышел с другой стороны зала. Американская публика влюблённо встречала фаворита соревнований. Анна, уже ждавшая его у места боя, не без гордости улыбнулась своему лучшему бойцу. Ян был предельно заряжен и настроен; это проявлялось в каждом отточенном, резком движении спортсмена, в его потемневшем взгляде, которым он глянул на Демиана. Бернард отметил то, с какой затаенной яростью оба парня посмотрели друг на друга. Хейз не ответил ни на один его вопрос по поводу их предыдущих отношений с Фостером, но глава Центра и без этого видел, что они готовы растерзать соперника. — До начала боя — не драться, — предупредил он Дема. — Разумеется, — бросил тот. — Леди и джентльмены, я рад приветствовать вас на заключительном этапе мирового первенства по боям без правил, — произнёс в динамик шоумен Виктор Труман, коротко стриженый ариец в костюме от Армани. — В сегодняшнем поединке капитаны команд Америки и Индонезии выявят между собой сильнейшего из них. Ян Хейз и Демиан Фостер проведут пятираундовый бой по пять минут в каждом раунде. Результат их встречи определит сильнейшую сборную в мире. На данный момент сборная Америки ведёт со счётом 3:2,5. Прошу судью провести традиционный поединок взглядов, и пусть начнётся финальный бой этого соревнования! Ян с Демом одновременно подошли друг другу навстречу. Публика зашумела, журналисты защелкали фотоаппаратами. Фостер с вызовом смотрел на бывшего лучшего друга; тот отвечал ему холодной яростью, горящей в расширившихся серых глазах. Два года они не разговаривали и не выходили на связь. Ян с Демианом чувствовали, что не все сказали в их последнюю встречу, и сходили по ночам с ума от стремления доказать свои слова — и вместе с ней превосходство. В этот момент, стоя лицом к лицу, они вели между собой бессловный диалог, недоступный остальным. «У нас бы все получилось, Ян». «Нихуя бы у нас не получилось, придурок». Демиан протянул ему руку. — Ну привет, крокодил.***
В напряжённом до последней секунды поединке Рик Андерсен вырвал ничью. Его совесть осталась чиста — на этом турнире он не проиграл ни в одной встрече. Джес Рэмси, травмированный ещё в предыдущем бою, едва сумел зубами выгрызть победу. На последних секундах четвёртого раунда он обманным приёмом свалил соперника на канвас и налетел на него сверху, чтобы добить не успевшего закрыться мужчину. Озверевшего от боли и боевой ярости Джеса оттаскивал от потерявшего сознание малайца судья. Тяжёлые удары Рэмси вызвали сотрясение мозга и обширные внутренние повреждения у проигравшего, которого после боя прямым рейсом увезли в реанимацию. Едва стоящий на ногах Джес нашёл взглядом наблюдавшего за его поединком Андерсена, потрясенного таким жестоким финалом. «Учись побеждать как мужик, щенок», — прошептал он, зная, что Рик поймёт его по губам. Тот молча отвел глаза. Объект их конфликта Энтони Галлахер от широкой души размазал по октагону высокого индонезийца и даже не поморщился. Несчастного откачивали двое медиков, а Эни с чистым сердцем записал себе на счёт очередную красивую победу. Экс-чемпион Джордан Уилкерсон не выдержал давления и сломался, потеряв сознание на глазах у мрачного Бернарда. Сид Голден, лучший друг Рэмси, накануне нажрался в баре до такой степени, что вышел на бой не совсем трезвым. По пьяной голове он врезался лицом в сетку во время клинча и сам себе нанес страшное рассечение брови. Судья остановил бой и занёс Сиду поражение, его сопернику — половину балла. Бернард обозвал Сида конченным идиотом и сказал, что больше его на соревнования пускать не будет. Таковы были последние бои мирового первенства. Общий счет показывал 3:2,5 в пользу Соединённых Штатов. Финал зависел от боя лидеров.***
Через пять минут после начала поединка Яна и Демиана Бернард начал жалеть о том, что позволил этим двоим сойтись в одной клетке. Для встреч сильнейших бойцов выбирался закрытый октагон вместо ринга — для зрелищности, и Бернард успокаивал себя только тем, что если Хейз с Фостером и поубивают друг друга нахрен, то никого, кроме рефери, они не заденут. С первых секунд первого раунда оба парня рванулись к сопернику с такой яростью, словно от этого зависела их жизнь; и Ян, и Демиан утратили все человеческое и сцепились как два неприрученных зверя, которых наконец выпустили на волю. Никто не ожидал той жестокости, с которой изголодавшиеся друг по другу спортсмены кинулись в ближний бой. Эти двое напоминали монстров из глубин Земли, не поделивших территорию. На третьей минуте Ян с Демом со всего маху врезались в железную сетку; ограждение опасно просело, а в следующий момент Ян точным ударом отправил противника на пол. «Добивай!», — крикнул Ройс, но Демиан почти сразу же борцовским приёмом перевел его на настил. Конец первого раунда весь зал встречал с видимым облегчением. Окровавленных врагов привели в порядок, дали каждому воды и наложили пластыри на рассечения. Второй раунд прошёл в том же бешеном темпе, вынудив обычно холодную ко всему Анну Гарсию незаметно вколоть себе в вену кубик успокоительного, а наставника Демиана — вытереть пот с лица. Настил октагона покрылся кровавыми пятнами, рефери дважды прилетело от словно с цепи сорвавшихся бойцов, не замечающих ничего вокруг себя. В глазах Яна и Демиана полыхал такой огонь, что говорить о сдаче или скучной ничье не приходилось; становилось понятным — через какое-то время один из них все-таки пропустит бомбу в голову и падёт смертью храбрых на растерзание другого. Индонезийцы хором скандировали имя Демиана, американцы орали фамилию Яна. Бернард подумал о том, что ещё чуть-чуть — и разнимать придётся самих болельщиков. Слишком горячие эмоции вызвала смертельная схватка двух бывших лучших друзей. Слишком страстно они мечтали о встрече в закрытом пространстве октагона. В начале третьего раунда Бернард на полном серьёзе хотел остановить этот бой. Смотреть на то, во что превратили друг друга Хейз с Фостером, становилось невозможным. — Они так умрут прямо здесь, — мрачно изрекла Анна Гарсия и выбросила ставшие красными от крови Яна влажные салфетки. Наставлений на этот поединок ему не требовалось. Любые слова были бы лишними. — Победит тот, кто сделает это позже, — сквозь зубы процедил Бернард, видя, как тот прямо в процессе боя вправляет вывихнутые пальцы. Лица обоих спортсменов были залиты кровью, губы иссечены в мясо. Ройс обратил внимание, что Хейз мало бьёт повреждённой левой рукой, в то время как Фостер прихрамывает на правую ногу. В течение одного раунда все должно было решиться — или поединок следовало останавливать. — Больные психи, — тихо произнесла Анна Гарсия. — Соскучились друг по другу, — невесело усмехнулся Бернард и вздрогнул, когда Ян упал, сбитый мощной подсечкой Демиана. Анна закусила губу и расцарапала наманикюренными ногтями внутреннюю сторону ладони. Сердце стучало где-то в висках, по венам растекался липкий страх за ее бойца. Ни один, ни второй принципиально не хотели уступать инициативу другому. Они терзали друг друга с таким рвением, что невольно становилось страшно. Гарсия подумала о том, что это чем-то напоминает секс. На четвёртый раунд бойцов выпускать никто не захотел. Ян с Демианом никого и не спрашивали, просто вышли в клетку спустя минуту короткого перерыва. — Сделай с ним уже что-нибудь, — тихо попросила своего спортсмена Анна Гарсия. — Я уже просто не могу на это смотреть. Хейз только кивнул и с тёмным огнём в глазах посмотрел на соперника. Он готов был сдохнуть, но победить, втоптать Фостера в пол, сломать его, уничтожить. Демиан, судя по всему, собирался сделать то же самое. — Остановите бой, — прошептал Рик. — Испугался, малыш? — язвительно поинтересовался Рэмси. — А ты думал, они тут в умении член сосать соревноваться будут? В октагоне между тем всё становилось только хуже. Все в ссадинах и гематомах Хейз с Фостером пинались ногами на полу. Временно расцепившись, они бросились на соперника снова и завязли в глухой борьбе возле сетки. — Я так скучал по тебе, — хрипло выдохнул Демиан, прижимая друга к канвасу. — Я тоже, — прорычал в ответ Ян. — Каждый день вспоминаю наш поцелуй, — улыбнулся Дем. — Нашёл, блять, что вспомнить, — рявкнул тот и наградил его тяжёлым ударом справа. В конце четвёртого раунда их еле растащили. Минута передышки, туман перед глазами, ужас команды и тренеров — и на финальный отрезок бойни оба вышли одновременно. — Ты изменился, — негромко произнёс Демиан, начиная размен ударами. — И ты, — также тихо отозвался Ян. Анна Гарсия, заметившая этот короткий разговор, прищурила глаза. Эти двое явно друг друга знали. И не один год. В очередной раз грохнувшись на пол, они оказались в настолько плотном захвате, что расцепиться уже не смогли бы. Оба душили другого, подобно смертоносной анаконде, смыкавшей свои объятия сильнее и сильнее. В таком положении Ян мог хорошо рассмотреть лицо Демиана. Насмешливые карие глаза, полные губы и ямочки на щеках остались прежними. Всё остальное изменилось. — Надо было трахнуть тебя ещё тогда, — саркастично улыбнулся Фостер и усилил хватку на груди Хейза. — Хотел сделать то же самое, — прошипел пытающийся его придушить Ян. В плотном партере они провели остаток пятого раунда. Даже после свистка Ян с Демианом поднялись не сразу, не желая выпускать соперника из собственного плена. Исход поединка ещё не состоялся. Оба бойца были способны продолжать схватку. — Мы ещё встретимся, и я тебя выебу, — пообещал напоследок Ян. Кровь, текущая из рассечения над бровью, мешала видеть мир чётко. — Я сильнее, — усмехнулся Дем и вызывающе пошло облизнул разбитые губы. Судейская коллегия долго думала над результатами самого кошмарного поединка на этом турнире, повергшего в шок даже привыкшего ко всему Бернарда Ройса и отморозка Энтони. А когда пятеро советчиков наконец громко объявили свой вердикт, рефери, сжимающий горячие ладони обоих спортсменов, поднял вверх сразу две руки. Зал застыл в тишине. Ничья.