«Вы не друзья и никогда не будете ими. Вы будете любить друг друга, пока это не убьет вас обоих. Вы будете ненавидеть друг друга, драться друг с другом, желать друг друга, но никогда не будете друзьями.»
Мир перед глазами сначала померк, а после взорвался на тысячу осколков. Шум крови в ушах заглушил крик Рэя. Временная потеря зрения от острой боли в ноге не дала увидеть, как побледнели привыкшие ко всему Анна Гарсия и Энтони Галлахер. Андерсен грохнулся спиной на твердый канвас и приложился всем телом об жесткую резину. Зал взревел в сладком предчувствии кровавого возмездия. Рэмси сразу же кинулся к нему, намереваясь добить, и по его плотоядной улыбке старший брат Рика понял, что этой партии пришел конец. До конца раунда оставалось две минуты. В помутненном сознании у почти поверженного спортсмена хватило сил и ума встретить ринувшегося на него соперника мощным ударом здоровой ноги. Василиск вложил в это движение все, что осталось в нем после восьми минуты изматывающего поединка. Последний удар Джеса выбил ему сустав, но рефери, видя, что упертый мальчишка еще способен сопротивляться, решил дать ему шанс. Рику необходимо было продержаться две минуты — до того момента, когда над октагоном пробил бы гонг. Не ожидавший контратаки Рэмси подавился воздухом и со злостью в темных шоколадных глазах ударил Андерсена ладонью по лицу. Не попал — тот в последний момент ушел в глухую защиту. В голове все помутилось, но частью зрения Рик мог видеть оппонента и даже пытаться что-то ему сделать. У Энтони, наблюдавшего за другом с трибун, в сердце кольнула настоящая гордость — влюбленный в него малыш не сдался бы никогда, даже под угрозой серьезной травмы. Знал же, за кого он дерется в этом поединке. Не тот имел характер, с которым можно было постучать рукой по канвасу на глазах у того, кого любил с шестнадцати лет. Рик перехватил одну руку Джеса и намертво обвил ее ногами. Рэмси зарычал от злости, от души вмазал ему кулаком по бедру. Андерсен только тихо простонал сквозь сжатые зубы и сдавил его руку сильнее. Нога пульсировала от боли, но мысль о том, ради чего они дрались на потеху толпы, придавала сил. По лицу текла кровь; Василиск не замечал ее, полностью отдавшись поединку. Он словно кобра оплел Джеса и методично давил, не обращая внимания на боль и усталость. «Перелом есть точно», — пронеслось в голове. «Да мне все равно. Хуже уже не будет». Джес, видя, что его кобра серьезно ранена, не торопясь расцепил захват и вломил прямо по больному месту. Крик Рика на мгновение заглушил остальные звуки переполненной арены. Энтони на трибунах обреченно закрыл глаза. «Малыш, зачем ты дал согласие на этот поединок?..» Еще через минуту ситуация из просто плохих зашла в разряд неспасаемых. Рэмси сумел зайти Андерсену за спину и перехватил его шею рукой, крепко прижал бьющееся тело к себе. Он с силой передавил ему локтем сонные артерии и кинул при этом злорадный взгляд на побледневшего Рэя. «Сука», — прошептал тот с бессильной яростью. Он как никто другой понимал, что все закончено. «Пиздец твоему котенку», — так же взглядом ответил Джес и усилил хватку ведущей руки. Его соперник закашлялся и побледнел в тщетных попытках разбить смертельное кольцо на шее. Безнадежно. Саламандра держал так, что не было шансов вырваться из его захвата. Рик задыхался, глотал воздух, бился у него руках, но ничего не мог сделать. Своими отчаянными попытками освободиться он невольно распалял желание Джеса: на грани потери сознания мальчишка с содроганием ощутил что-то твердое, упирающееся ему в ягодицы. «Тварь», — сдавленно прохрипел он. «Ты знал, на что шел», — прорычал Джес ему в ухо. Андерсен кинул взгляд в свой угол. Рэй, Энтони, еще какие-то люди, которых он не мог узнать сквозь пелену болезненного тумана. Знакомой фигуры Яна не было. Последняя надежда на победу растаяла. Он кинул взгляд на Рэймонда, с отчаянием наблюдающего за их поединком. — Сдайся, — одними губами прошептал тот. — Сдайся, Рик! — уже громче крикнул его старший брат, в кровь стирая пальцы об металлическую сетку. Не было больше смысла сопротивляться. Василиск закрыл глаза. Нас убить — можно. Победить нас — нельзя. Он в последний раз с животным криком рванулся из железной хватки соперника. Темнота перед глазами сгустилась и вдруг вспыхнула обжигающе яркими звездами, рассыпавшись в сознании Рика осколками новогодней игрушки. На секунду ему представился образ пятнадцатилетнего улыбающегося Энтони. Шум в ушах стал невыносимо громким, сердце заколотилось с удвоенной силой. А потом все неожиданно исчезло, замолчало, успокоилось. И Андерсену резко стало хорошо.***
Тихо закрылась дверь переговорной комнаты Бернарда Ройса. Демиан вошел в слабо освещенное помещение, напоминающее гробницу египетского императора, и остановился на пороге. Парень, едва различимой фигурой сидевший в плетеном кресле у окна, развернулся к двери. Он поднял на вошедшего тяжёлый взгляд, и Дем слегка улыбнулся. Не изменился. Совсем. Только стал ощутимо выше, раздался в плечах, заматерел и окончательно перестал выглядеть как мальчишка. А глаза остались такими же — холодными, пронзительными, неприветливыми. — Даже не обнимешь? — с насмешкой спросил Фостер. — Говори, что хотел, и выметайся, — мрачно отрезал Ян. Их бой должен был начаться через пятнадцать минут. Демиан устроился в другом кресле и жестом предложил другу капсулу с гуараной. Тот отрицательно покачал головой — перед поединками он не позволял себе лишнего. — Я наладил контакт с Росновским, — без предисловий начал Фостер, закидываясь лёгкой дозой. Ян пристально посмотрел на него, но не сказал ни слова. — Златан жив. Он, мягко говоря, был не в восторге, но предложил мне встречу. Место находится в Непале, недалеко от индийской границы. Деревня в сто человек, ее нет ни на одной карте. Монах, который служит в местном монастыре, знает дорогу. Захочешь слетать — вылетим вместе на следующей неделе. Если ты, конечно, отойдешь от сегодняшнего, — с усмешкой добавил он. В стальных глазах Яна на секунду промелькнула угроза. В том, что проигравший еще несколько дней не сможет нормально ходить, он не сомневался. — Я полечу один. — Хрена с два ты полетишь один, — жёстко отрезал Демиан. — Либо со мной, либо с кем-то из наших ребят. — Дем, не зли меня, — тихо предупредил Ян. Тот резко обернулся к нему. — Это ты меня не зли. Повисла напряжённая, мрачная пауза. Затишье перед бурей, та наэлектризованная тишина, когда между лучшими друзьями в любой момент могло рвануть. Сейчас Фостер своим контролем откровенно выводил Хейза из себя, а тот намеренно провоцировал Дема, зная, что он ненавидит его непослушание. — Наша дружба закончилась в тот день, когда ты полез целоваться, — хрипло произнёс Ян. — Да что ты говоришь, блять! — взорвался Демиан. — Напомнить, как тебе понравилось? Лидер американской сборной побледнел. — Я был не в себе. Его заклятый соперник рассмеялся. — Тебя вынесло с этого. Не отрицай. Оба с яростью посмотрели друг на друга. — Я жалею о том, что было, — Ян сделал глоток ледяной воды из графина и жестом предложил ее Дему. Тот забрал у него стакан и интимно провел пальцами по внутренней стороне запястья друга. С лица Хейза схлынула кровь. Он грубо отбросил его руку от своей ладони и перевёл на Фостера недвусмысленный взгляд. — А я не жалею, — добил тот и рассмеялся. Ян усилием воли подавил вскипевшее в венах бешенство. — Нахрена все это было, Дем? — он с затаенной горечью посмотрел в глаза бывшему лучшему другу. Мысль о том, что теперь они — принципиальные враги, неприятно жгла сердце. Хейз не боялся предстоящего противостояния. Обидно было только за то, что их дружба закончилась так глупо. Демиан подошёл вплотную к разделяющему их столу и облокотился на него кулаками. Футболка стандартной индонезийской формы обтягивала его мышцы на руках и груди. Ян подумал о том, что со дня их последней встречи он стал гораздо мощнее и тяжелее. Раньше они весили примерно одинаково и были одного роста. Сейчас Дем выигрывал у него килограмма три и был неощутимо, но выше. Ему было интересно схлестнуться с ним в таких кондициях. — Неужели ты действительно не видел, — насмешливо произнёс Фостер, глядя на него сверху вниз. Хейз вопросительно приподнял бровь. — Я сох по тебе несколько месяцев. Подбивал клинья, но ты этого не замечал, — глаза Яна потрясённо расширились. — Я уже не знал, как тебе намекнуть. Ты в упор не хотел ничего видеть. Пришлось пойти на крайние меры, — Демиан мягко улыбнулся. — И ты не был против. Его лучший друг с грохотом вскочил из-за стола. Разлетелась в стороны дорогая посуда из индийского сервиза, разлился графин с водой. Треснул стакан, который тот сжимал у себя в руке. Ян в бешенстве отвесил Дему тяжёлую пощёчину и перепрыгнул к нему через стол. — Ты, сука, все это время спал со мной в одной комнате и дрочил на меня же? — вкрадчиво спросил он. Демиан отнял ладонь от вспыхнувшей щеки и перевёл на него взгляд. Ян ожидал увидеть в его глазах все, что угодно, но только не смешинки, смешанные с нежностью. — Ты такой темпераментный, — рассмеялся Фостер. — Интересно, в постели тоже? Преддверие тяжёлого боя не остановило Хейза от мощного прямого по челюсти, которым он снес друга на пол. Дем грохнулся на спину и впервые за всю их историю не вскочил на ноги и не ударил в ответ. Ян с раздражением хрустнул костяшками пальцев. Безумно хотелось добить этого придурка, но он не мог поднять руку на лежащего соперника, который к тому же не сопротивлялся. — Всю жизнь ты был натуралом, — процедил он сквозь зубы. — Что, блять, тебе в голову ударило? Взрывоопасного Яна всегда за секунду выводили приставания со стороны своего пола, а признания собственного друга были отвратительны ему вдвойне. Хотелось избить, уничтожить, выбить из головы все мысли такого оттенка, — останавливало только то, что сука Дем не сделал ни одного движения, чтобы как-то закрыться от него. — Влюбился, — ехидно ответил тот и приподнялся на локтях. Хейз вторым ударом снова отправил его на пол. — Знаешь, чем ты всегда меня бесил? — задал вопрос Фостер, лёжа на грязном полу и вытирая кровь из носа. Ян в холодной ярости уставился на это наглое тело, не побоявшееся признаться ему в собственных чувствах. — Ты строил из себя такого святого и правильного. Пытался меня наебать, как сейчас, — Демиан перевёл на него нехороший взгляд. — Чего ты боишься, принцесса? Быть со мной снизу? — Я никого из себя не строил, — прорычал Ян. — И с тобой, Дем, — он сбросил с себя рубашку и опустился рядом с ним на одно колено, — я был бы сверху. — Проверим? — ласково спросил Фостер, беря его за руку. Тот выдрал запястье и ударил его кулаком под ребра. Эти блядские намёки неимоверно злили. И смущали. — Каким образом? Мне трахнуть тебя прямо здесь? Демиан рассмеялся. Его друг оставался верен себе в любой ситуации. — Начнём нашу игру, принцесса? — он скривился от боли в солнышке, куда принцесса сразу же немилосердно зарядила. — Ты со своими ребятами против моих. До сдачи. Одно условие: без смертей. Пусть все игроки останутся живы. В остальном делаем всё, что хотим. И как хотим, — он сладко улыбнулся он и положил ладонь Яну между ног. Дем ожидал всего от их идеального мальчика, который не переносил намёки на однополый секс. Но то, чем парировал Хейз, удивило даже его. Их светловолосый зверь скривил губы в подобии улыбки и медленно опустил руку ему туда же. Нащупал упругую нежную плоть, обхватил ее всеми пальцами. И резко сдавил, заставляя Демиана со стоном прогнуться в спине. — Начнём, — Ян не отрываясь смотрел на лицо корчащегося друга и наслаждался его агонией. — Играем до конца, пока кто-нибудь не сломается. И да, Радислав, — назвал он его именем, данным тому при рождении. — Если ты хоть пальцем тронешь Анну, Энтони или Рика, — хватка на гениталиях Фостера усилилась, — я лично оторву тебе яйца и заставлю их сожрать. Демиан мужественно терпел невыносимую боль и с усмешкой рассматривал порозовевшие щеки Яна. Он знал, как сложно тому принять свое двойное влечение и признать, что не только Гарсия вызывает у него желание и страсть. — Ты понял меня? — со сталью в голосе поинтересовался американский лидер. К его огромному негодованию, член у него в ладони начал вставать и затвердевать. — Обещаю, оставлю Анну нетронутой, — нежно улыбнулся Дем и зажмурился от страшной боли внизу живота. — Не злись, солнце, я трахну ее в жопу… Ян в бешенстве ударил его локтем по ребрам и поднялся на ноги. До начала их боя оставалось пять минут. — Я предупредил тебя, — заключил он, перешагивая через лежащего друга. — Не стой у меня на пути. Тогда я буду нежнее в нашу первую ночь, — с нехорошей усмешкой добавил Хейз. Демиан легко вскочил на ноги и размял затекшие плечи. Боли не было. Остались только неудовлетворенность и чисто спортивная злость. — Выбери для нас стоп-слово, Ян, — бросил он, потемневшими глазами провожая друга к двери. — Чтобы я знал, когда остановиться. — Para de hacer eso, — бросил тот через плечо (прим. автора — «достаточно, хватит», исп). — Но я скорее умру, чем ты услышишь это. — Не зарекайся, — негромко бросил Фостер. — Любого можно сломать. Даже тебя, принцесса. Ян разблокировал электронные двери и в последний раз обернулся к бывшему лучшему другу. — И тебя, Дем. Тот хрустнул пальцами на обеих руках и с горечью улыбнулся. Наивный. — Да ладно, Ян. Ты уже убил меня своим отказом. Сделай это еще раз.***
Потерявшего сознание Рика приводила в чувство личный врач Мэрайя Дюран. Салфетками и нашатырным спиртом она убрала с его лица запекшиеся кровоподтеки и им же привела в чувство отключившегося спортсмена. Джес с едкой улыбкой кидал на побежденного мальчишку ядовитые взгляды, но ближе не подходил — видел, какими глазами на него смотрит в одночасье повзрослевший на десять лет Рэймонд. Старший Андерсен трогательно осматривал едва очнувшегося брата с затаенной болью в груди. «Каким же я был идиотом, когда давал согласие на этот поединок», — с горечью думал он про себя. «Надо было отговорить его сразу. На что мы надеялись? И ради чего все это?». Рик с трудом продрал воспаленные глаза, вдохнув режущего нашатыря. Он секунды две осознавал, где находится, а потом, когда понял, что произошло, закрыл лицо руками. — Котенок, ты меня слышишь? — обеспокоенно спросил Рэй, видя состояние младшего. Этого он и боялся. На это и стоило рассчитывать, подписываясь на подобный безрассудный риск. — Да, — глухо ответил тот, не отнимая ладоней. Его агент даже не мог видеть, плачет он или нет. С запоздалой болью в сердце Рэймонд начинал понимать, каким тяжелым ударом стало для Рика поражение его ненавистному сопернику. Дело было не только в том, что Рэмси заломал его за два раунда. Василиск проиграл ему на глазах у того, кого безответно любил искренней, несменяемой любовью два долгих года. Энтони видел все от первой и до последней секунды. Видел момент его поражения, смотрел, как тот засыпает в руках Джеса, как теряет над собой контроль. Галлахер один из немногих упорно ставил на Рика, а тот не смог оправдать его ожидания и пал смертью храбрых на поле боя. Это и было для него самым страшным. — Никуда твой Энтони от тебя не денется, — тихо произнес Рэй и приложил к его лбу прохладный компресс. — У вас с ним все впереди, Рик. Слышишь меня? Все впереди. Убитый в одночасье Андерсен оторвал руки от лица и так посмотрел на брата, что тот понял его без слов. Их гордый мальчик не плакал, нет. Было в его взгляде столько боли, столько немого отчаяния и горя, что Рэй не смог найти слов. Сердце сдавило железными тисками. Его котенку было всего восемнадцать. Подобные жестокие поражения часто ломали психику и карьеру молодых спортсменов и вынуждали их уходить из спорта. После такого потрясенный Рик мог не восстановиться морально и навсегда уйти из боев без правил. Просто потому, что главный бой в его жизни остался не за ним. — Ты ему еще отомстишь, котенок, — дрогнувшим голосом произнес Рэймонд. — Я уже пытался, — с убитой насмешкой прошептал тот. Вставать не хотелось. Не хотелось становиться слева от рефери и ждать, когда тот поднимет руку его соперника. Он бы лежал здесь, посреди октагона, после того, как все уйдут, и орал в голос от разъедающей злости, проклиная себя за то, что не смог. Рик невидящим взглядом смотрел перед собой. Он не представлял, как сейчас встанет, выслушает объявление победителя и посмотрит в глаза своей команде. Не знал, с какими словами подойдет к отцу, чтобы поговорить о результате поединка. Пытался не думать о том, с каким разочарованием будет смотреть на него Энтони... — Давай, — аккуратно взял его за руку старший брат. — Пойдем, Рик. Тебе надо в больницу. — Я знаю, — сдавленно ответил тот и с усилием приподнялся на одном локте. — Прости меня, Рэй.***
Уже на выходе из клетки, сегодня ставшей для него чистилищем, после унизительного приветствия победителя он не поднимая головы влетел в чью-то массивную фигуру, загородившую собой проход. Рик, опиравшийся на костыль — пульсирующую боль в ноге с трудом перекрыли анальгетиками, — перевел на него взгляд и вздрогнул от неожиданности. Перед ним собственной персоной стоял Энтони Галлахер, сумевший пробиться сюда с рядов. Он улыбнулся ему с такой братской нежностью и заботой, что застывший Рик на мгновение лишился дара речи. — Ты все равно молодец, — тепло и ласково сказал тот, и сердце мальчишки пропустило удар. — Дрался до конца. Не сдался. Я тобой горжусь. Андерсен неверяще глянул на него сквозь плотный туман перед глазами. Даже в нечетком изображении Энтони казался ему красивее всех людей на земле. Живых и мертвых. Реальных и нереальных. — Не расстраивайся из-за этого ублюдка, — добавил Галлахер. — Тебе восемнадцать, ему двадцать пять. Ты держался почти на равных. Год-два — и Джес отсосет. Рик смотрел на него не отрываясь. Пронзительно. Влюбленно. Пристально. — Ты молодец, — заключил Энтони и вдруг притянул его к себе за плечи. Тот не успел нормально вдохнуть, когда его бесцеремонно прижали к широкой груди и сдавили в крепких медвежьих объятиях. Он дернулся, не веря, а в следующий момент сам с нежностью обнял Галлахера за плечи и до боли впился пальцами ему в мышцы. — Я люблю тебя, — прошептал Рик срывающимся от напряжения голосом. — Я люблю тебя, Энтони. — Я это уже понял, — так же тихо ответил тот, гладя его по спине, и вдруг мимолетно коснулся губами светлых волос Андерсена. Рэй благодарно улыбнулся Галлахеру и насмешливо глянул в сторону Рэмси и его команды. Джес, заметивший обоих, побледнел. В глазах на секунду промелькнуло неверие, смешанное со злостью и ревностью. Победная улыбка застыла плохо сыгранной маской радости у него на лице. Внешне он не выдал себя ничем — но глаза не умели врать. Формально он выиграл этот бой. Фактически — сегодня победил Энтони. Снова.***
— На ринг приглашается мастер спорта по боям без правил, представитель тяжёлого веса, первый номер сборной Индонезии Демиан Ананда Фостер. Рост — один метр девяносто три сантиметра, вес — сто два килограмма. Опыт выступлений за свою страну — два года и три месяца. Главный тренер — Сатриа Хидаят, менеджер — Амир Танджунг. Коэффициент на победу —… Под рев прилетевших поддержать его друзей Демиан вошёл в закрытый восьмиугольник. Сегодня с ним были все, кто знал молодого мастера смешанных единоборств по занятиям в джакартской школе. Преданный ученик Вахью, взрывной и импульсивный напарник Куват Джуанг, молчаливая красавица Индан Аю и малыши младшей группы. Искренние детские улыбки, звонкие выкрики с рядов, суровый взгляд тренера напоминали о том, что в случае неудачной любви у него всегда есть, куда вернуться. Там, в Джакарте, за тысячи километров отсюда, его в любое время ждал упорный Вахья, с которым они могли спарринговать до рассвета, и порывистый Куват, в чьем обществе Демиан дрался на местных рынках с такими же придурками. В небольшом горном селении он всегда мог забыться в объятиях верной Индан и провести ночь с влюблённой в него девушкой, а после пойти на тренировку к Сатрии и получить от того палкой по заднице. Там, за океаном, его ждали друзья и уютный дом, в котором Дема рады были видеть и днем и ночью. Глядя на розовощеких малышей, болеющих за него с трибун, он помнил, что на одном Яне вся его жизнь не заканчивалась. Как бы тяжело ему ни пришлось признавать это. После представления Инквизитора (Фостер не знал, кто придумал ему это прозвище, но ржал с него всякий раз, когда слышал) его агент пробился к нему сквозь толпу. — Где ты шлялся?! — У нас был разговор, — Демиан холодно кивнул Яну, стоящему на весах. — За пять минут до боя? Ты нормальный вообще? — Танджунг посмотрел на друга как на идиота. Если бы не слишком мрачное выражение лица, его вполне можно было счесть привлекательным. — Очень мило пообщались, — Демиан вытер кровь, тоненькой струйкой текущей из разбитой губы. — Придурок, блять, — прорычал Амир. — Больше он тебе ничего не сделал? Демиан усмехнулся и покачал головой. Это были ещё цветочки. Бернард между тем проверял состояние фаворита. На Яна в их втором поединке ставило шесть человек из десяти. Сквозь металлические кольца он видел, как нервничает Анна Гарсия, прожигающая Фостера взглядом тёмных гипнотизирующих глаз. Ее ненаглядному нашелся равный соперник, который вполне мог отправить чемпиона Америки в капсулу медблока и забрать у него пояс вместе со званием сильнейшего. Это не нравилось Анне. Раздражало, выбивало из колеи. Пугало до щемящей боли в сердце. — Удачи, Дем, — напоследок тепло пожелал Амир Танджунг и обнял его за плечи. Что бы ни случилось сегодня в октагоне, он стоял бы за друга до самого конца. С другой стороны клетки на него пристально смотрел второй агент Яна Августин Чезарио, испытывавший в этот момент такие же чувства. В каком-то смысле у них была своя война, не менее принципиальная, чем та, которую вели между собой Ян с Демианом.***
— На ринг приглашается мастер спорта по боям без правил, представитель тяжёлого веса, первый номер сборной Соединенных Штатов Америки Ян Александр Хейз. Рост — один метр девяносто сантиметров, вес — девяносто девять килограммов. Опыт выступлений за свою страну — два года и три месяца. Главный тренер — Бернард Франсуаза Ройс, менеджер — Анна-Луиза Гарсия. Коэффициент на победу составляет одна целая девять десятых… — Удачи, Ян, — сжала его сильные пальцы Анна Гарсия и с беспокойством заглянула ему в глаза. Её не отпускало смутное чувство тревоги. Анна обильно смазала его щеки прозрачным гелем от рассечений и откинула ему волосы со лба. Ян обнял её, кивнул врачу Ангеле Ливингстон и пожал руку Августину. — Я люблю тебя, — прошептала Анна перед тем, как он вошёл в клетку и за ним закрылась железная дверь. — Пожалуйста, береги себя.***
Они схлестнулись подобно фаланге со скорпионом, с животной, первобытной яростью терзая соперника. Ян с Демианом сошлись в середине клетки, и с этой секунды весь мир перестал для них существовать. Забылись предупредительные слова тренеров, советы команд и просьбы любимых девушек быть осторожнее. Стёрлись из памяти понятия боли и времени, оставив после себя только обжигающий адреналин в венах и острое желание победить. На время боя заклятые соперники содрали маски цивилизованных людей и явили миру себя настоящих, таких, какими оба были на самом деле — жестокими, безжалостными убийцами. Два бывших лучших друга бились насмерть. То один, то второй выходил на лидирующие роли и начинал забивать соперника, пока не отхватывал от него из обороны, а тот отыгрывал позиции. Пару раз оба переходили на пол и продолжали избиение там, а после синхронно вскакивали на ноги. За этим гипнотизирующим побоищем невозможно было наблюдать спокойно, и Анна Гарсия в разгар боя незаметно ввела себе в вену ампулу успокоительного. Второй раунд Ян с Демианом упорно рубились в стойке в попытках перебить другого силой. Хейз увлекался лайном* и джиу-джитсу, Фостер изучал муай-тай и крав-мага. Фаворит Ройса какое-то время занимал доминирующую позицию и загонял Дема в угол, но тот не думал отступать. Он временно отходил и внимательно наблюдал за другом. Разозлившись от пропущенного в голову, Демиан отыграл пространство, мощным ударом ноги отбросив Яна назад. Тот с ненавистью кинул взгляд на залитое кровью лицо противника и заметил, какие холодные, жестокие у него глаза. Они синхронно посмотрели друг на друга, испытывая ощущение, сходное с тем, когда смотришь на себя в зеркало. Фостер бросился вперёд и снес Хейза на пол; бой перешёл в горизонтальное положение. Друзья с рычанием катались по жёсткой резине, пытаясь занять ведущее положение. Оба не чувствовали боли и усталости, понимая, что этот поединок — принципиальный. И повторной ничьи у них быть не могло. После второго раунда штатные врачи обеих команд экстренно остановили кровь, наложили швы, умыли спортсменов холодной водой и выпустили их на третий. С трибун восхищённо наблюдали за поединком Джес Рэмси и Энтони Галлахер. В запале боя Ян с Демианом не чувствовали боль, и только выступившие тёмные кровоподтеки по всему телу говорили об их состоянии лучше любых слов. В середине третьего отрезка боя Дему удалось перевести противника на пол и навязать ему тяжёлую борьбу. В запале схватки их лица оказались совсем близко друг к другу. Фостер мог видеть капли пота на висках Яна и выступившую кровь на разбитой скуле. Ему захотелось их слизать. Дойти до шеи, провести языком по сахарно-светлой коже, ощутить биение пульса в сонной артерии. Завести неприступного, холодного соперника, увидеть алый румянец, расползающийся по щекам. Попробовать его на вкус. Ян приложил Дема головой об канвас, и тот на удивление быстро пришёл в себя. Мысли из эротической направленности вернулись в боевое русло, Фостер перехватил инициативу, рывком сбрасывая того на пол. Анна Гарсия до крови расцарапала ногтями ладонь. Хриплое дыхание Яна невольно заводило. Тесный контакт с тем, кого Демиан хотел уже два года, срывал тормоза лучше любого афродизиака. Он разглядывал раскрасневшееся лицо друга, ощущал его разгоряченную кожу и исходящий от него терпкий запах пота. Ян тяжело дышал, как после оргазма, и сдавливал Дема в железных тисках, словно пытаясь притянуть его к себе ближе. Это наводило на сравнение со страстным сексом двух изголодавшихся любовников, или с каким-то смертельным танцем, в котором был только один победитель. Они катались по жёсткому покрытию, пинали друг друга ногами, старались порвать связки, метили в глаза, выламывали пальцы. Амир Танджунг отвернулся, не выдержав, когда Ян оказался сверху и начал по-уличному душить Дема обеими руками. Тот резко встал в высокий мостик и сбросил его с себя. Хейз перелетел через голову и не глядя попал коленом сопернику по лицу. Разукрашенные лица обоих парней вызывали неприятные мурашки даже у Бернарда, и дело было не в количестве крови — в том обжигающем огне, который горел в глазах бывших лучших друзей. «Победит Ян — отдам ему корпорацию вместо Энтони, — решил про себя Ройс. «Передам все акции и всё управление, сделаю своим полноправным преемником. Потому что он заслужил это. А если проиграет — приглашу Дема на место капитана сборной». Анна Гарсия, наблюдая за ходом встречи, с ужасом обнаружила, что плачет, и отвернулась. «Еще один, максимум два боя», — подумала она, — «и я уйду с должности его менеджера». Анна словно ощущала то, что происходило с ним, на себе. Это было невыносимо. — Я считал тебя лучшим другом, — с досадой прошипел Ян, уходя от встречного в лицо. — Я готов был умереть за тебя, Дем. — Не ты один, — мрачно ответил ему тот и ударил с ноги по корпусу. — Я тебя больше жизни любил, принцесса. — Как тебя угораздило?! — взорвался Хейз. Фостер отбил его выпад скрещенными перед лицом руками и хлестко добавил коленом под ребра. — Вот так, — недобро ответил он и ребром ладони разбил ему нос. Ян отшатнулся, кривясь от боли, зажал ладонью травмированное место. Из-под пальцев ручьём хлынула горячая кровь. Он перевёл ненавидящий взгляд на лучшего друга и заметил, с какой нехорошей улыбкой Дем посмотрел ему в глаза. Зверь почуял запах свежей крови и понял, что соперник серьёзно ранен. Хейз почти никогда не пропускал удары по лицу. Демиан рванулся вперед и прижал Яна к сетке. Из такого положения тот не мог нормально ударить его рукой или коленом. Благодаря близкой драке Дем прочувствовал на себе все великолепие физической формы противника — тренированный пресс врезался ему в низ живота и вызвал не самые спортивные желания. Фостер придавил его еще теснее, наслаждаясь контактом, и неожиданно провел языком по сонной артерии друга. Публика взревела. Амир Танджунг прикрыл рукой лицо. Энтони подавился попкорном. Разъяренный Ян прорычал что-то матерное и в слепом бешенстве отшвырнул его от себя. Ни одним жестом он не выдал тот мощный разряд наслаждения, который вызвала эта жестокая атака на его самую чувствительную эрогенную зону. Лидер американской сборной с детства ненавидел удушающие приёмы. Не потому, что не знал на них противодействия — стальная хватка на шее и недостаток кислорода всегда вызывали у него непроизвольную реакцию организма. И в этот раз импульс возбуждения, током прошедший по нервам, был намного сильнее. — Считаешь себя натуралом, Ян? — издевательски протянул Демиан, замирая в оборонительной стойке фаланги. Ждал, когда потревоженный скорпион рванется к нему с ядовитым жалом наизготове и попадет в ловушку его смертельных объятий. Хейз посмотрел на своего соперника, и в его взгляде тот прочитал молчаливое обещание уничтожить. — Ну давай, — рявкнул Дем, разводя руки в стороны — показывая этим, что беззащитен. — Иди сюда и возьми меня, если сможешь. Ты же у нас святой, — тише добавил он с ехидной улыбкой. Глаза Яна недобро полыхнули огнем. Он поменял опорную ногу и приготовился к очередной атаке. Заканчивался третий раунд. Близился финал. Неуловимым стремительным движением Хейз метнулся вперед и выбросил в живот Демиану правую ногу. Тот поставил блок, хрустнул шеей и встретил его градом ударов с обеих сторон. Ян, не обращая внимания на атаки друга, танком пошел вперёд. Он мужественно терпел боль от тяжёлых бомб, прилетающих с обеих сторон, наносил в ответ убийственные свои. Парни зарубились в кровавом силовом размене; Анна Гарсия за сеткой затаила дыхание, понимая, что сейчас все решится. Энтони с колотящимся от напряжения сердцем следил за тем, как два монстра миксфайта выясняют сильнейшего между собой древним как мир способом. Он с внутренней дрожью заметил, насколько изменилось лицо Яна. От холодной бесстрастной мины не осталось и следа; в этот момент его физиономия выражала желание нагнуть этого урода и отодрать до крови, а после с позором вышвырнуть из клетки к ногам ненаглядной Анны. — Уверен в своём выборе, принцесса? — спросил Дем перед финальным разменом. В глаза заливалась кровь из серьёзного рассечения над бровью, но он этого не замечал. — Да, блять! — взорвался Ян и вмазал ему вилкой по лицу и в солнечное сплетение. Он уже начал отводить запястье для решающего удара в голову, и в этот роковой для него момент Демиан молниеносно поднырнул ему под левую руку, откуда тот не ждал атаки, и страшным, чудовищной силы ударом достал не успевшего закрыться Яна в подбородок. Фаланга с хрустом переломила скорпиона надвое.