***
Их драка длилась уже пятнадцать минут. — Ты будешь моей девочкой, — тяжело дыша, пообещал Демиан. Ян ответил ему ледяным взглядом, в котором плескалась неприкрытая ненависть, и вмазал ему в подбородок. Тот увернулся и нанёс прямой удар ногой по корпусу. Хейза отшвырнуло назад; он сплюнул ярко-красный сгусток крови и кинулся на друга, пальцами одной руки метя в глаза, другой под рёбра. Дем зашипел от боли, приемом из вольной борьбы сбил Яна с ног, навалился на него и начал жёстко душить. Ян рванулся из-под более тяжёлого соперника, жёстко вогнал ему колено в спину и с усилием сбросил его с себя. Демиан со злостью сжал ему кисть и заломил ее под неестественным углом. Ян, не обращая внимания на резкую боль, локтем заехал противнику по животу. Фостер вскрикнул и отшатнулся; Хейз, воспользовавшись этим, устроился на сопротивляющемся друге и придавил его руки к полу коленями. На губах светловолосого флагмана сборной заиграла безумная улыбка. Он уже был уверен в своей победе, когда Демиан совершенно неожиданно сбил его с себя тяжёлым ударом ноги, и, пока Ян понял, что произошло, занял доминирующее положение. Дем быстро перехватил его шею локтем и прижал к себе. Гильотина, страшный прием в исполнении профессионала, практически безвыходная ситуация при равной силе обоих бойцов. Этим приёмом Хейз отключил Леонардо Фернандеса в их первом бою, и им же несколько лет назад Энтони Галлахер успокоил Джеса Рэмси. Ян с ужасом рванулся из смертельного захвата, проклиная себя за эту роковую ошибку, но было слишком поздно — Демиан держал крепко, напрягая вздувшиеся мышцы. Лидер Центра бился как дикое животное, наносил чудовищные удары ему по спине, по почкам, в ноющие ребра. Бесполезно — прирожденного борца Фостера отодрать от себя было невозможно. Через минуту Ян почувствовал онемение, растекающееся по телу, которое постепенно становилось чужим. Он понял, что вообще не может ничего не сделать, но не только это вызвало у него ужас. Дем жестоко пережал главную эрогенную зону друга, от прикосновений к которой у того всегда срывало тормоза. От болезненного, жестокого удушающего низ живота рефлекторно потяжелел и налился кровью. Какая-то сладкая точка внутри затвердела и запульсировала позорным удовольствием, пока Демиан душил его локтем. Это нежеланное, бесконтрольное удовольствие, которое Ян ненавидел с детства, отвлекало от борьбы и делало слабее, выбивало дыхание, заставляло думать не о том. — Тварь… — с замиранием сердца прохрипел Хейз. Фостер, внимательно наблюдающий за другом, только рассмеялся. Он отвёл одну руку, скользнул ей вдоль обнажившегося рубашкой пресса соперника и проник под резинку его трусов. Ян рванулся изо всех сил, когда пальцы Демиана сомкнулись на его достоинстве. — Нет!! — заорал он, выдирая руки противника оттуда. Ослабевшие мышцы плохо слушались, перед глазами замелькали чёрные точки. Дем усилил давление на сонную артерию Яна и грубо перехватил его запястья. Ему хватило трех секунд. Лучший боец страны отключился. Фостер продержал его еще под собой, выпустив измочаленного соперника из удавки. Убедился в том, что он не играет, догнал хорошим ударом в ребра. Реакции не последовало. Гильотиной в его исполнении бойцов вырубало глубоко и надолго. Демиан одним рывком перевернул Яна на спину и завёл ему руки за голову. Дотянулся до оставленных наручников. Открыл магнитный замок. — Наслаждайся, принцесса, — прошептал он и провел языком по едва бьющейся артерии друга. — Эту ночь ты запомнишь навсегда. С металлическим лязгом армейская сталь защелкнулась на запястьях Яна. От сдавливающей боли Хейз открыл глаза и вполне осмысленно глянул на победителя. Он опоздал на одну секунду. Для него все было кончено. — Если ты это сделаешь, я убью тебя, — хрипло пообещал Ян, и в его яростном, прожигающем взгляде Демиан увидел мрачную уверенность в этих словах. В своём стремлении отомстить тот пошёл бы до конца. Совсем не смерть была для него самым страшным наказанием. Фостер как его лучший друг давно это знал. Эта врожденная агрессия и неприступность одновременно злила и вызывала уважение. А вместе с этим — горячее, срывающее тормоза желание. Желание подчинить, сломать, уничтожить, а потом привязать к кровати и несколько раз грубо отыметь. — Тебе понравится, — нехорошо улыбнулся Демиан, проводя пальцами по лицу соперника. — Теперь нам точно никто не помешает. — Нет, блять, — Ян лихорадочно пытался скинуть с себя неадекватного друга, но руки не слушались, перед глазами все двоилось после жестокого удушающего. Фостер тем временем расстегивал ремень, расширенными глазами рассматривая побежденного Колдуна. Тот не мог поверить, что это все происходит с ним в действительности. Если его сейчас трахнет лучший друг… Это был просто слишком реалистичный сон. Он не мог ему проиграть. Демиан зафиксировал руки Яна и наклонился к нему. Вдохнул его аромат, поигрался языком с подключичной ямкой. Ян впервые в жизни почувствовал животный ужас и обреченное отчаяние. Он рванулся, отворачиваясь, и попытался пнуть Дема ногой. — Расслабься и получай удовольствие, — прошипел тот и с мрачным удовлетворением посмотрел в глаза бывшему лучшему другу. Он его сделал. Дальнейшее Ян помнил до мельчайших подробностей, хотя предпочёл бы забыть это навсегда, стереть из памяти до конца своей жизни. Демиан рывком перевернул его на живот и разорвал на нем спортивную форму. Устроился у него на бедрах, жёстко заблокировал попытки достать ногами сзади. Обильно смочил два пальца, не отрывая глаз от бьющегося под ним Яна, который рвал мышцы в усилиях избавиться от железной хватки наручников. Фостер нежно погладил его чуть ниже спины, жестоко улыбнулся и в ответ на полный чисто мужского ужаса крик побеждённого с размаху вогнал в него влажные пальцы. Животный вой взятого силой альфы заставил взлететь стаю птиц на потолочных перекладинах. Эхо отразилось от стен и еще долго гуляло по заброшенным коридорам места заклания, сегодня ставшим для одного из них чистилищем. Заходящее солнце кровавым золотом окрасило разбитые стекла и заиграло ослепляющими бликами на металлических балках. Поле боя, уродливая пародия на колизей, принимало в себя бездушное наказание того, кто оказался слабее. Уничтоженный в одночасье Ян зажмурился и уткнулся лицом в грязный пол. Он задыхался и снова приходил в сознание, пока его быстро и грубо растягивали пальцами. Колдун до крови закусил губу и заткнул рвущиеся наружу отчаянные крики. Ни один выдох, ни один стон не должен был сорваться с его губ как доказательство абсолютного триумфа Демиана. Позорные мучения разрываемого тела остались вместе с ним терзающим изнутри огнём, но не они убивали сильнейшего бойца страны. Больше всего на свете ему хотелось в этот момент застрелиться, только бы не чувствовать проникновения Фостера и иметь возможность раскрошить ему кости за эти издевательские поглаживания по спине. Когда тот вытащил пальцы и с треском вскрыл упаковку презервативов, Ян инстинктивно подался вперёд. Последние жалкие попытки сохранить то, что осталось от его чести и делало лучшего спортсмена Соединённых Штатов мужчиной. Всю жизнь он боролся до конца, и только один человек на свете мог сломать его личность до основания. Разрушить, раскатать тонким слоем, заставить признать свое поражение. «Анна…», — было последней мыслью Колдуна перед тем, как Инквизитор вломился в его тело с упорством добравшегося до своего питбуля. Они провели с ней всего одну ночь. Самую яркую ночь в жизни Яна. Он все же смог не заорать от острой, разрывающей боли во время входа. Из последних сил сохранил ледяное молчание, когда Демиан засадил ему до упора и замер так, наслаждаясь. Капитан национальной сборной отключил все мысли и эмоции и ввел сознание в искусственный транс. Только принудительная блокировка всех чувств позволила бы не сойти с ума и не сдохнуть от страшных последствий победы Дема. Только это помогло бы пережить унижение, от которого мужчины не смогут отойти никогда. «Ты можешь получить мое тело. Меня — никогда». Демиан наклонился и оставил на шее друга несколько ярких алых следов, жёстко целуя и вызывая отвратительную, неконтролируемую дрожь по всему телу. Ян готов был убить себя за эти нездоровые вспышки удовольствия. Даже самую страшную боль он смог бы вытерпеть достойно, как боец, глядя в глаза своему мучителю. Но эти странные, неощутимые уколы глубоко в животе, которые Ян не мог ослабить или сдержать, вызывали тошноту и инстинктивный страх. Он молил только об одном — не застонать, не вскрикнуть, не показать этой суке свою слабость. Дем прекрасно видел состояние друга и с усмешкой поцеловал его в губы. Во рту разлился металлический привкус крови. Тот стремительно отвернулся. — Упрямый идиот, — прошипел Фостер, начиная мощные, неторопливые движения. Ян прикрыл глаза, перестал дышать и наконец потерял сознание. Техника их старого тренера — он вырубил себя самостоятельно и провалился в спасительную темноту. То, как зверски насиловали его тело, флагман сборной уже не чувствовал и не осознавал.***
Инквизитор наслаждался им очень долго, вбиваясь в горячую, еще недавно девственную дырку друга. Разрядка получилась до боли яркой, обильной и мощной. Настолько, что упругая резина защиты не выдержала его напора. Дем вышел из отключившегося друга и осторожно стёр кровь с его разбитых губ. Провёл пальцами по светлым каштановым волосам и усмехнулся. Выебет он его, ага. Вид бессознательного монстра миксфайта, которого он уделал за двадцать минут, заводил и вызывал не совсем нормальные желания. Фостер потемневшими глазами посмотрел на бывшего лучшего друга. Ян был хорош. Выдержал, не издал ни звука, вытянул до последней секунды. Не изменил себе, не сорвался в крик, вывез как мужчина. От обладания тем, на кого он с детства смотрел как на равного себе во всем, срывало крышу. В их первый раз уступивший в очном поединке Хейз показал себя привычной снежной королевой, которую нагнули и жестоко лишили невинности, но Демиан не отступил бы, пока не содрал бы с него идеально сыгранную маску. Довести до края, измучить, заставить орать и задыхаться, найти все его слабости, отыметь в разных позах, — а после посмотреть в глаза Яну и спросить, кто он теперь. Он был уверен, что после пятого или шестого раза тот сломается. Фостер знал, что скрывает за продуманным образом беспощадная натура лучшего друга. И он хотел его такого. Дем привёл себя в порядок и в последний раз поцеловал Яна. Тот даже не отреагировал. — Еще встретимся, солнце, — пообещал победитель. Инквизитор отключил наручники и перевернул бесчувственного Хейза на спину. Перемотал основание его члена шёлковой лентой, провел ладонью по мощному прессу друга. Фостер перешагнул через своего бессознательного любовника, отодвинул оконную раму и легко спрыгнул на железную крышу. Они выяснили между собой сильнейшего. Выбор оставался за Яном — продолжать играть как андердог или добровольно стать его девочкой.***
Он держался до конца, но безжалостная сила гравитации методично делала свое дело. Рик с безысходным отчаянием в испуганных серых глазах медленно опускался все ниже на глазах у наблюдающего за представлением Джеса. Рэмси эта порно-пытка откровенно заводила: он цепко и жадно следил за каждой эмоцией на выразительном лице Андерсена, рассматривал очерченные мышцы на стройных ногах и расслабленный член юного соперника. Щеки Джеса раскраснелись от возбуждения, дыхание участилось; он все ждал того момента, когда уставший Рик насадится на резиновый член и с пораженческим стоном скользнет по нему глубже. «Ну давай, маленький», — с ласковой издевкой подумал он, улыбаясь в ответ на очередное грязное оскорбление измученного мальчишки. «Не заставляй нас обоих ждать». Исход этого вечера был для него предрешен. — Чтоб ты сдох, сучий выродок! — с отчаянием в голосе простонал Василиск, понимая, что мышцы вот-вот откажут. Его било крупной дрожью, все тело затекло и ныло от напряжения. — Обязательно, — елейно усмехнулся Джес. — Расслабься, солнце. Ты такой красивый. Андерсен сжал зубы и зажмурился. Тихие проклятия мальчишки превратились в обречённый вой, когда головка вибратора уткнулась в его увлажненный анус. Забитые связки отказывались держать вес тренированного тела, а гель, щедро нанесенный заботливым Джесом, позволял слегка раздвинуть нежные мышцы и пройти дальше. — Нет! — вскинулся Рик, с ужасом дергаясь в своём плену. — Неееет!! Из последних сил он рванулся вверх к желанной свободе, и в этот момент каменистый выступ, в который упиралась его левая нога, подломился, и Андерсен с размаху вогнал в себя пару сантиметров резинового члена. Джес слегка поморщился. Не так же сразу, маленький. — Сууукаааа!! — с надрывом заорал тот. Рик судорожно сжался на твёрдой головке, попытался вытолкнуть ее из себя и зашипел от боли. Смазанная задница горела, растягиваемая толстой игрушкой. Он задыхался, кусал губы, тщетно искал ногами опору, но с каждой секундой терял драгоценные миллиметры своей невинности. Искусственный фаллос с безжалостностью инквизитора проникал в его тело, раздвигая упругие стенки. Если бы не обильная смазка, тугая дырка Василиска была бы разнесена в клочья; сейчас же ранее нетронутый сфинктер саднил и судорожно сжимался, но не кровил. Андерсен так не хотел расставаться с собственной девственностью, что забавлял и возбуждал Рэмси своим упрямством. Он практически рычал от злости, пряча покрасневшее лицо от наслаждающегося Джеса. Сначала ярым желанием плененного спортсмена было немедленно соскочить с пронзившей его головки, после — хотя бы не допустить проникновения еще глубже. Процесс был необратим: сначала в аппетитной заднице Рика исчезла головка чёрного члена, а спустя несколько минут ожесточенной борьбы — ещё сантиметра четыре ствола. — Давай, ну давай же, — хрипло прошептал разгоряченный Джес. — Расслабься и прими его полностью. — Заткнись, сука! Безнадёжность ситуации уничтожала. Рик проклинал себя за то, что в нужный момент не послушал наставлений Яна и самолично подписал себе приговор. Его верный телохранитель, дважды защищавший мальчишку от нападок друзей Рэмси, приходил в себя в медпункте после тяжёлого удара по голове, а он терял последние остатки гордости и чести в заброшенном мясокомбинате на берегу озера. Единственная ошибка, ставшая роковой, которой смог в нужный момент воспользоваться его главный враг, стоила Рику победы в их личном противостоянии. Что бы ни сделал Ян со своим противником в парной схватке, Андерсен уже не смог бы восстановиться после такого унижения. Физические травмы в виде порванной жопы залечились бы за неделю в капсуле автохирурга. Отойти от морального потрясения Василиск не смог бы еще очень долго. Возможно, до конца своей жизни. — Тварь… — простонал он, отчаянно розовея. Резиновый член был в нем уже наполовину. — Я предупреждал тебя, Рик, — прохладно отозвался Джес. — Надо было уходить раньше. — Ты поймал меня обманом! — В нашей игре не было правил, — спокойно пожал плечами Рэмси. — Я тебя выебу, — с яростью пообещал почти сломавшийся спортсмен. — Оторву тебе яйца и пущу по кругу… аааа, неет, скотиинаааа!! — провыл мальчишка, когда правая нога не выдержала напряжения и отказала. Рик с воем самки гиены проехался до самого основания и рывком вставил в себя оставшуюся часть вибратора. Его стон, больше похожий на безутешный плач, потряс старые своды помещения в ту же секунду, когда закатное солнце в последний раз блеснуло расплавленным золотом на металлических сводах и скрылось за горизонтом. Андерсен коснулся бедрами пыльного каменного пола; толстый резиновый член исчез в нем полностью и упёрся в стенку живота изнутри. По глазам раздавленного этой пыткой мальчишки было видно, как ему стыдно и больно. «За что?», — билась в голове одна-единственная мысль. Не он развязал эту войну с драматично-садистской развязкой. Не ему принадлежали первые выпады, которыми открыл их противостояние Рэмси. Рик с самого начала играл от обороны в бессмысленной грызне между ними, и тот, кто так цинично лишил его девственности, нанес удар первым, просто так — всего лишь потому, что ему хотелось поиграть. А теперь младшему бойцу сборной приходилось за это расплачиваться. — Ну вот и все, малыш, — нежно произнёс Джес, рассматривая его лицо. — Ты теперь не девственник, — с едкой насмешкой добавил он — Сдохни, — пожелал ему Рик и попытался приподняться на руках, чтобы сняться со своего первого любовника. Уставшему спортсмену банально не хватило на это сил: он привставал, а потом соскальзывал обратно и с отвратительным хлюпаньем принимал его в себя. Со стороны могло показаться, что ему доставляет удовольствие трахать себя вибратором; Василиск как бы имитировал секс, пытаясь слезть с блядского члена. Джес пошло ухмыльнулся. — Как эротично. — Заткнись, — прорычал тот. Сил не оставалось ни на что. — Перейдём ко второй части, — произнёс довольный, возбужденный Рэмси и вытащил из рюкзака пульт дистанционного управления. Андерсен напрягся. Его худшие опасения подтвердились: Джес что-то отрегулировал на панели и нажал кнопку пуска. Рик закричал от неожиданности, когда внутри его тела ожил и заработал вибратор. Внутренности пронзила странная дрожь, отдавшаяся прямо в сердце, покрасневший вход рефлекторно сжался. В глазах потрясённого пленника отразился весь спектр его эмоций, начиная от инстинктивного ужаса и заканчивая диким стыдом. Джес улыбнулся и переключил вибратор на режим выше. Головка упиралась куда надо. Его мальчик скоро должен был поплыть. — Твоя задница такая послушная, — сделал ему сомнительный комплимент Рэмси. — Другого этот хер порвал бы. — Лучше бы он меня порвал, — прошептал Рик, и в его голосе отчётливо прозвучали слезы. Джес подошёл и запрокинул ему голову. Глаза юного врага были уставшими и покрасневшими, но абсолютно сухими. Не тот был у него характер, чтобы расклеиться от первого же серьёзного удара. Словно в подтверждение его мыслям Андерсен рванулся в сторону и впился зубами ему в запястье, прокусывая кожу до крови. — Ах ты сука мелкая!! — заорал Рэмси, отдергивая руку. Он от души отвесил ему тяжёлую затрещину. — Собака, блять, такая! Надену намордник и в таком виде притащу в Центр! — Тебя Энтони отымеет во все дыры! — Энтони натурал! Оба с ненавистью уставились друг на друга. — Ты сделал не тот выбор, — с тихой угрозой произнёс Саламандра. — Надо было выбирать меня, а не его. — Я хотел выбрать тебя, Джес, — с затаенной тоской отозвался Рик. — Ты не дал мне этого сделать. Вибратор внутри него равнодушно делал свою работу. Андерсен усилием воли перестал замечать тянущую боль в заднице и раздражающую дрожь внизу живота. — Я не дал? — вкрадчиво поинтересовался Джес. Его рука скользнула ниже. Василиск вскрикнул в голос, когда ему жёстко и неожиданно сдавили сосок. — Ты! Ты вел себя как мразь! — И ты влюбился, зная, что я вёл себя как мразь, — с сарказмом парировал Рэмси. — У всех бывают ошибки молодости, — задыхаясь от ярости, выдавил Рик. — Твоей ошибкой стало то, что ты начал играть за Энтони. Андерсен хотел уколоть его тем, что за эти шесть лет Джесу не хватило твердости яиц, чтобы признаться тому в своих чувствах, но сделать этого ему не дали. Саламандра подошёл ближе и развязал шнуровку на штанах. Василиск, как-то быстро поняв, чего от него хотят, побледнел и стремительно отвернулся. — Ну чего ты боишься, сладкий? — с грязной иронией в голосе спросил Джес. — Ты это уже делал, и у тебя хорошо получилось. — Ты не сможешь иметь детей, — закрыв глаза, пообещал Рик. Перспектива отгрызть нахер член теперь не казалась ему чем-то бесчеловечным. — А ты кончишь на нем столько раз, сколько мне захочется, — Рэмси перевёл пульт в предпоследний режим. Андерсен не смог сдержать болезненного стона. — Открывай рот. И сделай так, чтобы мне понравилось.***
Мега с тоской посмотрел на стакан гранатового сока перед собой. Стало ясно, что никакого возможного примирения Хейза с Фостером, на которое он так надеялся, не будет никогда, когда утром помощник Яна, поднимаясь на тридцатый этаж Альхасса-Халифы, налетел на окровавленного, избитого лидера их альянса. Тот сидел, прислонившись к стене в одной из переговорных комнат, и самостоятельно накладывал швы на пробитый локоть. Мега кинулся к нему, но Колдун посмотрел на своего помощника таким взглядом, что парень замер в полуметре. — Не подходи ко мне, — прошипел Ян, с ненавистью глядя на друга. Мега с ужасом отшатнулся. Он никогда не видел такого выражения на холодном лице Хейза. Это было плохо скрытое отчаяние и дикая злоба в одном флаконе. — Тебе нужна медицинская помощь, — тихо произнёс он. — Сам разберусь. Мега, пожалуйста, уйди отсюда, — неожиданно спокойно и как-то обречённо сказал Ян, закрывая глаза. Это было произнесено таким тоном, что его помощник просто не нашёлся с ответом. Он вышел и закрыл за собой дверь. Костёр, разожжённый Инквизитором, разгорелся вовсю.***
Ян валялся в капсуле автохирурга и бессмысленно рассматривал потолок. Машина пронзительно пищала каждый раз, когда он вводил себе очередную дозу, но ему было все равно. В голове бил огромный набат, а перед глазами стояло видение: Демиан, сидящий на нем и с безумными глазами проводящий пальцами ему по лицу; Демиан, оставляющий яркие засосы на его шее… Ян готов был выколоть себе глаза, только бы забыть и не вспоминать больше эти моменты. Хейз в тысячный раз прокручивал в голове одну и ту же картинку: вот он прижимает Фостера к полу и уже готовится нанести добивающий удар, как в этот момент Дем резко сбрасывает его с себя и сам занимает верхнюю позицию. Ян не успевает среагировать и попадается в страшную ловушку, называемую гильотиной. Он рвется изо всех сил, но исход боя уже очевиден. Демиан не оставляет ему шансов отыграться и вырубает наглухо, отправляя в глубокий аут. А после, когда тот приходит в себя, лапает, принудительно целует и жестоко насилует. Дему было мало одной победы, ему понадобилось именно таким образом разобраться с соперником. С лучшим, мать его, другом! Ян закрыл лицо руками и жестоко прокусил губу. В рот брызнула тёплая кровь, машина истошно заверещала, и в этот момент в закрытую комнату с изяществом носорога вломился Энтони. За его спиной Хейз увидел бледного Мегу, который, видимо, и надоумил Галлахера на этот рейд. «Как же не вовремя». Яну меньше всего на свете хотелось с кем-то объясняться. Сейчас бы наорать и вышвырнуть отсюда обоих, но как лидер своих бойцов он не имел права это сделать. Колдун пустым, равнодушным взглядом окинул вошедших и промолчал. Морально он был уничтожен. Если бы не жажда мести, просто вскрыл бы себе вены, и всё. Энтони без предисловий подошел к панели автохирурга, проверяя показания. Судя по тому, как он нахмурился, увиденное его не устроило. — Чего приперся? Галлахер просто от него отмахнулся. Он внимательно изучил состояние пациента и посмотрел на друга. — Это была рядовая драка. Я в норме. — Сам себя не обманывай, — фыркнул Энтони. Только ему было позволено в таком тоне разговаривать с лидером национальной сборной. Ему и Демиану… которого сейчас хотелось пытать на электрическом стуле. А потом так же грубо трахнуть и убить. Ян отвернулся и уставился в потолок медицинского отсека. Оба пришедших сверлили его взглядами и ничего не говорили. — Я ещё не сдох, чтобы на меня так смотреть, — раздраженно бросил наконец Хейз. — Говорите, что хотели, и выметайтесь отсюда. Галлахер совершено неожиданно взял его за руку — Ян вздрогнул — и мягко, но настойчиво произнес: — Это ты сейчас расскажешь нам все, что случилось.***
— Глубже бери, малыш. — Пошел нахер! — Не отвлекайся, — Джес притянул его за волосы и снова вставил в рот возбужденную головку. Сдавшийся Рик застонал от сильной вибрации в пронзенной заднице; текущий член вызывал у него тошноту. Рэмси с накатывающим азартом ускорил темп, вбиваясь ему глубоко в глотку; он любовался полными губами Андерсена, обжимающими его достоинство, страхом в выразительных серых глазах, так не похожих на преданные голубые глаза Джейн. «Куда я смотрел все это время, пока рядом тренировался он», — подумал Саламандра, плавясь от наслаждения и едва сдерживая стоны удовольствия. «Как я мог быть настолько слепым, что не догадался трахнуть его раньше». Связанный, сломленный, беспомощный, такой желанный, Рик затмил для него всех остальных. Качественный секс с Джейн, студентки младших курсов его универа и даже Энтони, на которого Рэмси шесть лет смотрел с плохо скрываемой страстью, отошли для него на второй план под этим злобным взглядом прекрасных мальчишеских глаз и теплыми губами на члене. Тихие выдохи Андерсена каждый раз, когда он насаживался на распирающий изнутри вибратор, вызывали горячую дрожь и дикое, первобытное желание вогнать член до упора и держать так, пока из глаз не потекут рефлекторные слезы. Джесу хотелось думать, что тот стонет не от боли. «Если бы ты дал мне больше времени», — подумал он, — «и не стал бы так сопротивляться, тебе было бы хорошо. Очень хорошо, солнце». Словно в ответ на его мысли Рик застонал громче и закрыл глаза. По розовым от стыда щекам скатились две одинокие слезы и сорвались на пол. Рэмси стер пальцами влажные дорожки и ускорил темп, чувствуя, что он на грани. — Не плачь, малыш. Я буду нежен, — пообещал Джес перед тем, как зажмурившись тугой солёной струей спустить ему в рот. Василиск подавился и зашёлся сильным кашлем; сперма склизкими струйками хлынула в дыхательные пути. «Меня сейчас стошнит нахер», — с отвращением подумал он и едва сдержал накативший порыв вывернуть обратно все то, чем так щедро угостил его Рэмси. «Сука, сука, тупая, похотливая сука», — билось в измученном мозге, пока он с содроганием проглатывал последние капли. «Сколько же в тебе этого дерьма, как будто год не трахался, мерзкий подонок». Сцепить зубы и отгрызть ему член он, к своему яростному негодованию, не имел возможности — в левой руке Джес сжимал армейский штайнер, которым при случае мог снести ему голову и раздробить мозг. На краю города тело бы не нашли. — Ты охуенная соска, — прошептал Саламандра и вытащил член у него изо рта. — Я не делал ничего, — хрипло ответил Андерсен. Говорить было больно. — Научишься. Удовлетворённый Джес сделал шаг назад и за щеки поднял лицо Рика на себя. Он больше не чувствовал к нему злости. Только насмешку, похоть и какую-то странную, извращенную нежность. А через секунду, переведя взгляд вниз, ощутил еще и нарастающее, уверенное ликование. Их гордый мальчик, вредный недотрога Василиск впервые в жизни тек от возбуждения, все-таки отдавшись безжалостному включённому вибратору. — Так ты стонал не от боли… — с удивлённой улыбкой понял Джес и посмотрел в глаза порозовевшему, раскрытому Рику. — И от нее тоже, — только и смог выдавить из себя несчастный мальчишка, не сумевший справиться с собственным организмом. «Его первый оргазм будет от меня». Распаленный Джес стащил Рика с резинового члена, разрезал удерживающие верёвки и уложил на землю. В левой руке он по-прежнему сжимал штайнер, поэтому шансов вырваться у Андерсена не было. Рэмси обильно смочил пальцы смазкой, раздвинул ему бедра и без подготовки вставил их глубоко в него. Внутри было мокро, скользко и горячо. Лицо Василиска болезненно скривилось, но выражение отвращения и неприятия сменилось растерянностью и стыдом, когда Саламандра нащупал небольшое твёрдое уплотнение и сильно надавил на него. Рэмси быстро тер найденный комочек удовольствия, сжимал его между пальцев, игрался как мог, пока чувствительный мальчишка изнывал от странного томления там. Джесу нравилось смотреть, как ярко проявляются эмоции у него в глазах: страх, злость, смущение, удовольствие смешивались в один потрясающий коктейль. Он ускорил движения и вставил в него ещё два пальца. Рик, поняв, чего хочет его мучитель, протестующе замотал головой. Фистинга всей ладонью он бы не выдержал. — Ты идеальный пассив, малыш, — тихо произнёс Рэмси. — А ты сука, — ответил тот и ударил его ногой. Джес только рассмеялся. Через минуту интенсивной стимуляции Андерсен, не сдержавшись, начал постанывать в голос, отчаянно закрывая себе рот руками. Его принудительный любовник жёстко пресек эти попытки оставаться тихим, завёл ему руки за голову и придавил их ногой. Рик глянул на него уничтожающе и отвернулся. По тому, как разбух комок нервов под пальцами Джеса, было понятно, что он уже на грани. — Давай же, кончай, сладкий, — Саламандра тяжело дышал от возбуждения и жёстко натирал ему простату. Он улыбнулся в ответ на испуганный взгляд Василиска и вставил еще глубже, еще сильнее, чувствуя едва уловимую пульсацию внутри. Рик вздрогнул, зажмурился, закричал от нахлынувших ощущений, прогнулся в спине и без сил упал обратно. Из члена полилась прозрачная вязкая жидкость, непохожая на обычную сперму, пальцы Джеса увлажнились обильным секретом. Рэмси вытащил их и звонко шлепнул его по заднице. Тот растекся по полу и ни на что не реагировал. Или делал вид, что не реагирует. — Диктуй адрес, малыш. Я отвезу тебя до дома.***
— И вы всё-таки подрались? — констатировал Энтони, пристально глядя на друга. Ян хрустнул пальцами. — Да. — А что было после? — Ничего. Что, блять, могло быть после? — Я думаю, ты знаешь, — тихо ответил Эн. — Вы просто разошлись? Кто вообще выиграл? — Никто, — вообще-то, Демиан, но, сука, никогда он этого не признает. — Ян, — Энтони склонился над мрачным бойцом, — я же вижу, что ты чего-то недоговариваешь. — Да заебал! — взорвался тот. — Мы договорились встретиться в аэропорту, дрались минут двадцать, дожимали в борьбе, в итоге разошлись ни с чем. Доволен? — Нет, — Галлахер сжал прохладную ладонь Хейза. — Расскажи мне то, что случилось после этого. — Проблемы со слухом? Я же сказал, что разошлись. — Знаешь, принцесса, — задумчиво произнёс Энтони и едва успел увернуться от удара. — После двадцати часов сна пульс не подскакивает до ста сорока и давление не повышается. А про твое психологическое состояние я вообще молчу. — Энтони, нахер иди! — прорычал Ян. — Чего ты сейчас добиваешься? — Правды, — ненаигранно уверенно ответил тот. Хейз промолчал, глядя в потолок. Он не собирался рассказывать другу подробности вчерашнего вечера. Ни за что. Никогда в жизни. — Информационную панель надо отключать, — вздохнув, сказал Эн. Побледневший Ян с ужасом посмотрел на него. Как он мог забыть про это?! Твою мать… — Он же тебя порвал до крови. У тебя травмы и вероятность внутреннего кровотечения. Ты мог заразиться и сдохнуть от сепсиса. Тебе ли об этом не знать, Ян. Чемпион Штатов с остановившимся дыханием прикрыл глаза. Конец. — Мне мог бы и сказать, — Энтони встал и прошел к двери мимо потрясенного Меги. — Я приму тебя любым, принцесса. А Дему ты ещё отомстишь. Открылась и закрылась дверь. Ян закрыл лицо руками. Отличный момент, чтобы застрелиться. Энтони с Мегой обо всем догадались.