***
«…лежал в грязи и плакал…» Тихо разъехались двери палаты реабилитационной терапии. Вошедший немного постоял на пороге, рассматривая спящего сына. Вздохнул, подошел ближе, поправил сползшее одеяло. Положил руку ему на лоб. Контраст прохладной ладони с разгоряченной кожей Василиска неприятно удивил. Флойд проверил показания температуры. Тридцать семь и восемь. Опять подскочила. Рик открыл совершенно не сонные глаза и вполне осмысленно посмотрел на отца. Слегка улыбнулся, коснулся его руки. — Привет, пап. Старший Андерсен с запоздалой болью в груди заметил, как повзрослел за последние несколько месяцев его младший ребенок. Из непоседливого, смешливого задиры тот превратился в молодого закаленного мужчину, прошедшего через многое и привыкшего разгрызать зубами жесть. Ничего детского, ничего мальчишеского не осталось в образе того, кого он до недавнего времени считал своей главной головной болью и гордостью одновременно. Рика словно убили, уничтожили, разорвали на части, — а потом грубо воскресили и заставили как-то жить дальше. Выбора не было. — Я думаю, — начал Флойд Александр Андерсен, и в его голосе проскользнули привычные ледяные нотки. Он выругался про себя и обратился к сыну уже мягче, спокойнее — так, как уже давно не говорил ни с кем из людей: — Я думаю, тебе есть о чем мне рассказать. Василиск облизнул пересохшие губы и бросил взгляд на плотные бинты в районе сгиба локтя. Несомненно, отец уже знал про все и, тем не менее, хотел услышать историю от его лица. Другого ожидать и не следовало. Не успев вовремя слинять от прилетевших стражей порядка, Рик лицом к лицу столкнулся со старым отцовским знакомым, командовавшим отрядом оцепления. — Я ухожу из сборной, — поставил в известность Андерсен-младший и с болью в сердце заметил, как изменился обычно бесстрастный взгляд отца.***
В последний раз ему было стыдно в семь лет, когда хирург сказал раздеться, чтобы удалить аппендицит. Ян помнил это мерзкое чувство. За тринадцать лет, прошедших со дня удаления аппендикса, он обратился к живому врачу семь несчастных раз. Хейз всегда предпочитал решать проблему либо самостоятельно, либо пользоваться услугами автохирурга. Небольшие сечки и трещины невосприимчивый к боли Колдун залечивал сам, более крупные повреждения ликвидировал лучший друг, а совсем откровенный ужас восстанавливала машина. За тринадцать безумных лет Яна почти не касались врачи в лице обычного человека. Он сам знал свое тело лучше любого хирурга… и до сегодняшнего дня считал, что владеет им абсолютно. Как же он ошибался. Техника старого мастера, идеально исполненная в их первый кошмарный раз, — Ян с содроганием признавал, что тогда между ними произошёл насильственный секс, — сегодня дала фатальный сбой. Хейз привычно отключил сознание и погрузил себя в искусственный транс, не чувствуя и не осознавая ничего, но Фостер сумел сломать его систему защиты. Жёстким нажатием на определённые точки — в солнышко, над ключицами, за ушами, под сердцем, — он разбудил Колдуна и милосердно вернул ему все ощущения. Ян сразу же повторил заученную схему… и с ужасом понял, что теперь она не дала ему ничего. Он все видел. Все слышал. Все понимал. — Блять, как?.. — прошептал потрясенный Хейз, беспомощно дергая скованными руками. — Молча, — иронично отозвался Фостер и обильно увлажнил пальцы смазкой. Ян обречённо закрыл глаза. Дему было недостаточно просто выебать и этим опустить его. Он хотел, чтобы проигравший в схватке прочувствовал все прелести сегодняшнего искупления, полностью находясь в себе. — Какая же ты тварь, — прорычал Колдун, тщетно силясь сдвинуть ноги и закрыть самое сокровенное. — Весь в тебя, милый, — парировал Инквизитор и вспорол армейским ножом его спортивную форму. Дем разорвал несчастные остатки лёгкой военной защиты, содрал с мощных бёдер Яна обтягивающие проступающий член трусы и с наслаждением сжал крупные яйца. Тот отчаянно взвыл, не в состоянии спрятать вид раскрытого достоинства от бесстыдного взгляда бывшего лучшего друга, заорал в голос от бессильной ярости, когда Дем скользнул дальше и уперся влажными пальцами в тугой вход. — Сука, нет! Убрал руки! — Ну давай, останови меня, — сладко улыбнулся Демиан и одним движением вогнал средний с указательным в тёплую неподатливую плоть экс-чемпиона мира. — Нееет!!... Сопротивляться здесь было бессмысленно. Простыни под Яном промокли насквозь от его пота, порвались от того, с какой силой рвущийся Колдун пытался избавиться от плена наручников. Он становился на мостик, выламывал руки, выкручивал суставы в тщетном стремлении уйти, избежать страшного наказания. Дем придавил его к постели, усевшись ему на бедра; уставший от бесполезной борьбы Ян оказался намертво прижат к кровати тяжёлым телом своего насильника. Пальцы Инквизитора безжалостно оставались в его теле, растягивали, давили, разносили непослушную дырку в клочья. На долю секунды Хейз перестал бороться — отказали мышцы, сдали забитые до предела связки. Фостер уперся коленом ему в живот и вогнал пальцы глубже, сильнее, резче. — Какой же ты дикий, — прошипел он, наслаждаясь пульсацией неразработанных стенок Яна. — Будет приятно объезжать тебя, принцесса. — Тебе меня никогда не объездить, — прохрипел взмыленный Колдун. Щеки Яна порозовели, волосы прилипли к лицу, из прокушенной нижней губы сочилась струйка крови. «Ты можешь получить мое тело, меня — никогда», — повторно прозвучали в сознании слова, сказанные им ещё в первый раз, когда Демиан взял его впервые на горячих плитах аэропорта. Инквизитор мог пытать его до рассвета, издеваться, насиловать побеждённого Хейза до крови из разнесенного ануса, — Ян не сломался бы и тогда. Страшное унижение и надругательство над мужской честью подвели вплотную к черте, за которой начиналось безумие, — но заставить Колдуна сдаться они бы не смогли. А боль вообще никогда не была для него чем-то серьёзным. — Да ладно? — протянул Демиан и нехорошо улыбнулся в ответ на обжигающий взгляд Яна. — А что скажешь на это, моя девочка? Он вставил пальцы нежнее, провернул запястье, ткнул ими Колдуну в переднюю стенку. Поигрался, изображая щекотку, надавил сильнее, обхватил что-то с обеих сторон и словно сжал между фалангами. Ян отстранённо смотрел в сторону и пытался снова уйти в транс. Дем непрерывно скользил по нужной зоне, коленом нажимая другу на низ живота. Смазка пошло хлюпала в месте сочленения их тел, сочилась на простыни, пачкала упругие ягодицы Колдуна. Фостер толкался глубже, нежнее, прицельнее и другой рукой ласкал затвердевшие от холода соски Хейза. В момент, когда Ян оторвался от бессловного созерцания стены и посмотрел ему в глаза с каким-то другим выражением, Демиан рассмеялся в голос и жёстко сдавил ему шею, перекрывая приток кислорода.***
Натан Лэндж, известный в своих кругах как Граф и основной союзник Инквизитора, подъехал к роскошному особняку семьи Галлахеров. В этот поздний час обитатели огромного трехэтажного дома спали, вымотанные дневными заботами. Свет горел только в маленьком окне южной мансарды, выходящей на Розовую аллею. Хозяин комнаты, расположенной под сталепластовой крышей, бодрствовал и уже ждал пригласившего его на встречу Лэнджа. Натан подал три коротких сигнала. Подождав, пока перестанут лаять породистые сторожевые псы, дважды посигналил еще. Охрана, предупрежденная Галлахером-младшим, никак не отреагировала на ночного посетителя. — Иду, — крикнул с балкона Энтони, на ходу накидывающий рубашку. Лето выдалось в Лас-Вегасе жарким и очень сухим, но по ночам иногда становилось прохладно, и подхватить простуду перед боем с Джесом не вписывалось в его планы. Натан достал приготовленный кофе, вскрыл упаковку с любимыми чипсами нового знакомого и разблокировал двери. Ему предстоял короткий, но очень насыщенный разговор с одним из представителей финансовой элиты Америки. Энтони без лишних церемоний и предупреждений спрыгнул с балкона третьего этажа на ветку огромного дуба, росшего под окном, и с ловкостью мартышки красиво спикировал вниз. Лэндж огромными глазами наблюдал за тем, как двадцатисемилетний наследник мультимиллионера не хуже своих далеких предков спускается по стволу дерева. «Обезьяна. Настоящая обезьяна», — с искренним изумлением думал про себя Натан, наблюдая за этим нежданным схождением с небес. «Парню давно пора заводить детей, а он до сих пор не знает о таком инженерном чуде, как обычная лестница». Галлахер между тем миновал последний отрезок пути и с кошачьей грацией прыгнул на каменную кладку забора. Зацепился руками за железные перекладины ворот, аккуратно спустился к молча охреневающему с него Лэнджу. Кивнул привыкшим к подобным выебонам охранникам и только после этого подошел к машине. — На бесплатный цирк я как-то не рассчитывал, — честно признался Натан, открывая для него дверь. Энтони самодовольно усмехнулся, довольный произведенным впечатлением, и устроился на переднем пассажирском сидении. Лэндж отъехал дальше по аллее, встал в тени многолетних вязов и включил тонировку окон. — Ну, рассказывай, — заинтересованно бросил Эн. Ему не терпелось узнать, ради чего тот вытащил его в час самого сладкого сна. Натан знаком предложил ему кофе с чипсами и молча удивился тому, с какой неосторожностью Галлахер принял угощение. Еда вполне могла оказаться отравленной, хотя Лэндж никогда не разменивался на такие грязные методы работы. По всей видимости, наследник сверхбогатой фармацевтической корпорации был настолько уверен в собственной защищенности, что даже не воспринимал его как угрозу всерьез. Себялюбивого Графа это немного задело. — Наш разговор будет предельно кратким и простым, — начал он без долгих вступлений. — У меня для тебя есть одно деловое предложение, которое будет стоить тебе определенно многого… — Лэндж бросил взгляд на Галлахера, — но и принесет выгоду. Выгоду, от которой ты вряд ли сможешь отказаться. — Выгоду в финансовом плане? — сразу же уточнил Энтони. Для него, разбалованного сына потомственно обеспеченного бизнесмена, в принятии решений участвовали только денежные или развлекательные интересы. Натан, как ни странно, покачал головой. — Нет. Поэтому я и хочу, чтобы ты выслушал меня полностью, не перебивая, и только потом принял решение. Эн чуть прищурил красивые голубые глаза. — Перебивать или нет — решу сам. Граф посмотрел на него с плохо скрытым раздражением и усилием воли подавил это чувство, которое вызывал своим поведением беспринципный мальчишка, на пятнадцать лет младше его самого. — Давай не будем препираться по мелочам, — натянуто отозвался он. — Дело не стоит того. — Давай, — пожал плечами Энтони, старательно сдерживая сонливость. После тренажёрного зала жутко тянуло в постель. — Я весь во внимании. Граф удовлетворенно кивнул, откинул водительское сидение и приступил к разговору. — Как ты знаешь, — начал он, — недавно Колдун с Инквизитором объявили друг другу войну. У них состоялась сходка за Стоктон-роуд, после которой Ян исчез, Джеса закрыли на месяц, а Рика положили в стационар. Энтони кивнул. Ему это уже было известно. — Рэмси со своими друзьями временно парализован. Если повезет, его выпустят только к началу августа и будут тщательно следить за всеми его перемещениями. В него всадят маячок, — миниатюрное электронное устройство, позволяющее отслеживать геолокацию своего носителя и способного мгновенно подать сигнал тревоги после первой же попытки от него избавиться. Галлахер прыснул со смеху. — Неудачник. Так ему и надо. Лэндж вздохнул. Он знал о войне этих двоих и не рассчитывал на сочувствие Энтони к хреновому положению Джеса. — Никто не говорит, когда власти снимут с него маячок. Возможно, он проходит с ним до сентября, а может, и до нового года. Я это к тому, что Джес временно не больно какой помощник Дему. Разумеется, его люди будут делать все, что он скажет, но самые опасные ищейки пока обезврежены. У Инквизитора остался я и еще пара знакомых с Индонезии. В скором времени присоединятся старые друзья с Лос-Анджелеса. У Яна есть Рик, Мега, псы из Рейнауда — а их очень много, потому что война проходит на его территории — и ты, Эн. Галлахер кивнул. Он знал и это. — Сейчас, я слышал, — продолжил Натан, — твои люди пытаются найти Колдуна. Энтони перевел на него внимательный взгляд. Об этом Графу не должно было стать известно. — Откуда узнал? — Неважно, — отмахнулся тот. — На самом деле неважно. Я просто об этом знаю, прими как факт. Ты пытаешься найти Яна, который не оставил ни тебе, ни Рику никакого сообщения, и бесишься, что не можешь. Это тоже факт. Энтони медленно кивнул, не сводя взгляда с его лица. — Это достаточно странно, — заметил Натан. — Учитывая то, что, когда дрались между собой группировки Яна и Дема, тебя там не было. — Он не просил. Это было неправдой. Галлахер первым пришёл на помощь Яну в его битве против Инквизитора, но принципиально не хотел светить лицо — в случае с его влиятельным семейством он должен был хранить полную конфиденциальность. Энтони был потрясен жестокостью Демиана, узнав о том, что Ян был зверски изнасилован бывшим лучшим другом. Он отправил за Стоктон-роуд отряд своих лучших людей. Хорошо обученные и вооруженные наемники сделали очень многое, но даже они не смогли сдержать натиск Дема и Графа. Галлахер подумал о том, что стоило пойти бить морду Фостеру самолично. Дуракам бояться нечего. Лэндж удивленно выгнул бровь. Ситуация складывалась лучше, чем он предполагал. — Тебе настолько плевать на Яна? Энтони раздраженно нахмурился. — Мне не плевать на Яна. Ты же сам сказал, что мои люди ищут его. Галлахер мог являться абсолютно конченным человеком, но был определенно хорошим другом. Лэндж не знал многого и пытался судить со своей колокольни. — Так вот в чем суть моего предложения, — продолжил Натан. — Ты, Энтони, понимая, что твой друг ведет войну с Демом и вполне вероятно в ней безнадёжно сливает… ты перестаешь помогать ему, отзываешь своих людей, выходишь из игры и продолжаешь жить дальше спокойной жизнью и готовиться к поединку с Рэмси. — Нет! — не дав ему продолжить, выпалил охреневший Эн. — Совсем ебанулся? — Я не договорил! — рявкнул разозленный Граф. С терпением и самоконтролем у него всегда были проблемы. — Насрать! Я даже не буду дослушивать до конца. Если это все твое предложение, я пойду отсыпаться. Ариведерчи. — Энтони, помолчи и дослушай до выгоды! Я предлагаю не просто так! — Я сказал — нет! Открой дверь или я ее выбью. Рядом моя охрана. — Энтони… — Натан едва сдерживал себя от того, чтобы от души зарядить кулаком ему в морду. Несомненно, драка стала бы хорошей разрядкой этого дня, но Демиан наверняка не оценил бы такую прекрасную попытку переманить Галлахера на свою сторону. — Открой дверь или я ее выбью!! Считаю до трех! — Если ты согласишься, я устрою тебе встречу с Изабеллой, тупой ты урод! — ЧТО?!