Держать удар

Рик спал в личном доме на северо-западе Вегаса, пока за окном неистовствовала июльская гроза. Пару дней назад отец забрал его из стационара под свою ответственность и отвез Василиска в собственный особняк, купленный на гонорар от боев. Флойд Натан Андерсен доходчиво и жестко приказал разбитому сыну уйти в сторону от противостояния Яна и Дема, оборвать любые связи с Центром, забыть навсегда про поражение Джесу и просто приходить в себя до конца лета — физически и морально. Отойдя от мощных седативных, которые ему литрами вкалывали в больнице, Василиск восстановил замедлившиеся рефлексы, пару раз сходил в тренажерный зал и поднял связи со своими людьми. Несмотря на запрет отца, он готовился к продолжению бойни — Рик никогда бы не бросил Яна одного в борьбе против этих монстров. Впрочем, по крайней мере одно требование Флойда было выполнено так, как тот хотел. Едва восстановившись от полученных в драке с Джесом травм, поздним июльским вечером Василиск посетил личную приемную Бернарда и подписал заявление об уходе из сборной. На все вопросы потрясенного его решением Ройса отвечал холодно и поверхностно. «Так решили мы с отцом», — коротко объяснил в одночасье повзрослевший Андерсен, и директору Центра оставалось только принять его решение. «Просто знай, у тебя есть тридцать дней на то, чтобы вернуться с сохранением места в сборной и в рейтинге», — напомнил он едва скрывающему свою горечь мальчишке, и когда Рик поднял на него большие грустные, тоскливые глаза, тренер на секунду увидел в нем того же ребенка, каким Василиск впервые появился на пороге местного спортзала. «Спасибо, Бернард, но я не думаю, что вернусь. Возьмите на мое место кого-нибудь другого», — через силу выдавил из себя спортсмен. «Дайте шанс кому-нибудь из новичков. Только пусть это будет не Ральф», — Ройс заметил, какой яростью сверкнули на этих словах глаза Василиска. «Кто угодно, только не он». Еще одна загадка из череды тех, которых подавленный уходом младшего бойца Бернард так и не смог разгадать. По всему выходило, что Рик уходил навсегда. Сборная теряла техничного, яркого и талантливого мастера. Прощание получилось тяжелым. Василиску, который в последний раз — не считая позорных слез в недавней схватке — плакал в третьем классе, захотелось обнять Ройса, уткнуться ему в плечо, попросить прощения за свою грубость и горько разрыдаться. Делать этого он, разумеется, не стал, но потемневший от тоски взгляд спортсмена говорил сам за себя. Бернард видел, что Рик не хотел уходить из любимого Центра, не хотел прекращать заниматься боями, — но что-то заставило его пойти на такой отчаянный шаг без права на смену решения. «Это ведь Джес, не правда ли?», — ненавязчиво поинтересовался Ройс, в последний раз подавая мальчишке руку. «Джес с этим никак не связан», — мрачно отозвался тот и отвернулся — чтобы не выдать выражением лица по-настоящему верный ответ. Того, что делало Василиска счастливым на протяжении двух последних лет, у него теперь больше не было. Зато появилась другая причина просыпаться по утрам и идти в местный тренажёрный зал, забивая мышцы до отказа на силовых тренажёрах. Рик знал, что его лучший друг уже неделю находился в плену у твари, надругавшейся над ним в раздевалке, и осознание этого факта обжигало сердце леденящим ужасом. Василиску было очевидно, чего захочет Инквизитор от захваченного Колдуна, и каждый день промедления — пока многочисленные друзья Андерсена и Галлахера искали по самым дальним углам и закоулкам, — стоил Яну тех пыток, по сравнению с которыми ощущения от нейродеструктора показались бы легкой щекоткой. Он искал, ошибался, отчаивался и снова искал. Ночь пятого июля выдалась холодной и дожливой, но Рик, утомлённый дневными попытками вырвать друга из лап захватившего его зверя, не слышал треска молний и грома. Тихий скрип открываемой снаружи ставни также остался незамеченным вымотанным мальчишкой. Сигнализация, установленная по всему периметру дома, в этот раз не сработала, отключённая мощнейшими заглушками. Камеры наружного видеонаблюдения дали короткий технический сбой именно в тот момент, когда неуловимая стремительная фигура с помощью армейских цеплялок легко вскарабкалась на балкон второго этажа и перелезла через перила. Рик с детства спал крепко и глубоко — так, что отцу иной раз приходилось брать в руки стакан ледяной воды, чтобы разбудить заспавшееся чадо. Перед боями это помогало расслабиться и восстановиться. Сейчас детская особенность Василиска не позволила ему вовремя вскочить с кровати, услышав тихие шаги ночного посетителя, и схватить стоящий на прикроватной тумбочке светильник. А может, это ему в любом случае не помогло бы — как только неизвестный проник в ничем не защищённый особняк Андерсена, у того уже не оставалось шансов. Мальчишка продолжал спать, уткнувшись лицом в уголок подушки и разметавшись по просторной свежей постели. Тяжёлое тело резко налетело на него сверху, прижало всем весом без шанса выбраться, вышибло воздух из лёгких. Вздрогнувшему от неожиданности сонному Рику зажали рот ладонью, перехватили локтем шею и развели ноги в стороны. Василиск заорал от неожиданности, рванулся вперёд, ударил наугад кулаком. Расслабившееся после сна тело было слабым и заторможенным, мышцы утратили скорость реакции. Андерсен обернулся, чтобы увидеть агрессора, но чёрная ткань маски не дала разглядеть черты его лица. Яростная борьба на кровати продолжалась минуты три; Рик, за два года тренировок в сборной привыкший драться с соперниками крупнее себя, не мог справиться с неизвестным захватчиком. Тот был мощнее, подготовленнее, банально сильнее; сойдись они в равной схватке при равных условиях — и результат, возможно, был бы другим, но сейчас Василиска просто передавили и ткнули лицом в подушку, завели обе руки за спину и перехватили тугим ремнем. Андерсен наградил неизвестного тяжёлым пинком сзади, но их поза не предусматривала особо размашистых ударов. Ужас, захлестнувший в первые моменты, сошел на нет; становилось очевидным, что нападающий — кем бы он ни был — не преследовал цели убить Рика. Похищение, шантаж, угрозы были вероятным сценарием развития событий, поэтому Василиск приготовился защищаться до последнего вздоха. Поэтому же его удивление (и ярость) были настолько явными, когда ночной агрессор внезапно устроился у него на бедрах, содрал с бойца пижамные штаны и хлестко, наотмашь ударил по упругой ягодице. — Какого хуя?! — вскинулся похолодевший сердцем Василиск. Намерения этого ненормального оказались намного хуже, чем ему представлялось сначала. Андерсен больно заехал ему по спине пяткой, но сделать что-то еще не смог — неизвестный одним движением стянул с него трусы и приставил к сжавшемуся входу Рика флакон со смазкой. — Суукааа!! Он заметался по кровати, тщетно силясь вырвать руки и сбросить с себя захватчика. Рик не понимал, почему молчит сигнализация и ничего не делает личная охрана, приставленная отцом и Яном. В соседней комнате, буквально за стенкой от него, ночевали нанятые телохранители Флойда и натренированная ищейка Колдуна, готовая растерзать за своего подопечного любого — если потребуется. Резкие звуки за перегородкой должны были разбудить хотя бы одного из них… если бы в комнате чуть дальше по коридору в эту ночь действительно кто-нибудь был. «Как эта тварь смогла выключить ВСЮ мою охрану?», — с ненавистью подумал Василиск и заорал еще громче, когда отвратительно влажный теплый флакон протолкнулся глубже в его тесную плоть, преодолел сопротивление сфинктера и скользнул в запретную глубину. Насильник тихо усмехнулся и зажал ему рот рукой, глуша отчаянные вопли пойманного мальчишки. Василиск попробовал прокусить его пальцы до крови, но на ладонях нападавшего были надеты защитные армейские перчатки. Ему даже шанса не оставили. Руки за спиной перехватили настолько мощным узлом, что выдрать их из захвата у него не хватило бы сил. Сведенные бедра бесцеремонно разомкнули и по-хозяйски положили ладонь ему между ног. Грубые пальцы обхватили и сжали поджавшиеся яйца Рика, и Андерсену не хотелось думать о том, что будет, если неизвестный слегка усилит давление левой руки. Флакон оставили внутри как символ завоеванной и покоренной задницы Василиска. Ночной пленитель наваливался на него всем телом, жарко дышал в шею, закрывал ладонью рот и ждал, пока нежная дырка спортсмена привыкнет к размеру игрушки. Чтобы потом перейти к большему. Рик не мог перестать лихорадочно думать о том, кто из его врагов был способен на подобное. Джес Рэмси как наиболее очевидный вариант на данный момент находился в изоляторе с вживленным под кожу маячком, который немедленно предоставил бы данные его геолокации властям. Идти на такой риск, зная, что тебя в два счета отследят и найдут — бессмысленное занятие для человека, который уже размазал Василиска, оставив побежденного мальчишку вытирать сопли в грязной канаве. Ральф и Сид Голден, конкуренты со стороны отца, соперники-кузены и остальные неприятели не осмелились бы пойти на такой безрассудный шаг и унизить Рика настолько чудовищным способом. У Андерсена насчитывалось много врагов… и среди них только один, для которого принудительный секс с партнером на семь лет младше был всего лишь одним из вариантов развлечения. И сейчас этот самый человек сидел под тройным наблюдением в главной городской тюрьме Вегаса, а его достойный конкурент за звание самого ебанутого игрока в их игре целовал соблазнительно открывшуюся шею Василиска и наслаждался ароматом юного тела под ним. Запаха его духов — тяжелого, мускусного, неприятного — Андерсен никогда не слышал ранее. Такими не пользовался ни Джес, ни Сид, ни Ральф. У него оставался только один вариант, и резкое прозрение безжалостно пронзило сердце спортсмена в тот момент, когда неизвестный агрессор неожиданно нежно поцеловал его в сонную артерию. Да нет. Этого не могло быть. Просто физически не могло. Человек, про которого Рик подумал в последнюю очередь, сейчас находился за несколько сотен километров отсюда и не успел бы прилететь в Вегас… или успел бы? Как быстро может передвигаться магнитоплан в условиях ураганного ветра и проливного дождя? Насколько велик был риск того, что, разделав и натянув одного проигравшего врага, он прилетел сюда на охоту за вторым? Ледяной парализующий ужас накатил за секунду и разошелся по телу удушающими липкими волнами. Рик рванулся из-под тяжелого захватчика и яростно, протестующее замычал. Если тварью, атаковавшей спящего бойца, действительно был ОН, Андерсену оставалось только расслабиться и попытаться не умереть после секса с ним. Василиск видел старые порно-записи, оставшиеся со времен его буйной молодости в Лос-Анджелесе. Он знал чудовищный размер возможного насильника и прекрасно осознавал, что, если ему засадят хотя бы наполовину — внутри порвут все, что только можно порвать. «Какая же ты мразь. Тебе не хватило того, как ты унизил меня в раздевалке?» Рик рванулся еще раз, сильнее, резче, приготовившись драться до самого конца. Флакон вытащили из его растянутой задницы и обильно смазали вход. Неизвестный одним мощным, уверенным движением придавил плененного к кровати, перехватил его связанные запястья и слегка шлепнул по беззащитным яичкам. Андерсен взвыл, попытался сдвинуть ноги и беспомощно затих, когда хватка левой руки нападавшего усилилась. Он принял правила игры, но все равно судорожно дернулся, когда в заботливо увлажненный анус до упора всадили два пальца и с садистским удовольствием раскрыли послушный сфинктер. Рик заорал от стыда и бессилия, сжался, подавился собственной слюной и зарылся лицом в подушку. Его растягивали торопливо и жестко, не щадя и не стараясь облегчить ощущения. Словно в знак извинения насильник убрал правую руку от рта Василиска, приобнял за шею и поцеловал в щеку. — Сдохни, паскуда, — прошипел корчащийся от боли боец. — Еби без всего этого. С перспективой быть изнасилованным прямым контактом оставалось только смириться. Андерсен просто молил небеса о том, чтобы тем, кто решился на такое, оказался не Демиан. Когда пальцы, скользившие внутри, резко покинули его тело, Рик закусил губу и затих. Сейчас должно было случиться самое страшное. Сейчас — даже если его не порвут — младшего наследника Флойда Андерсена окончательно смешают с грязью и морально уничтожат. «Они настолько сильные игроки, что мы даже сделать ничего не успели», — отстраненно подумал он перед тем, как что-то огромное уперлось между напряженных половинок и надавило на покрасневший вход. «Кажется, реально Демиан. Мне конец». Рука в твердой армейской перчатке снова зажала рот, и Рик заорал в голос, когда в одно бесконечное мгновение его жестоко лишили невинности — на этот раз по-настоящему.

***

Это было не больно. Почти. Его словно нанизали на затупленный кол, каким пытали ведьм в Средневековье, и так оставили. Из груди выбило воздух, брызнули рефлекторные слезы. Рик в одночасье задохнулся, распятый, насаженный на агрегат неприличных размеров, полураздетый и со связанными руками. Краем глаза он заметил, что насильник снял с себя маску и кинул ее на кровать. Василиск стремительно обернулся, но в комнате было очень темно, а в следующую же секунду его голову грубо развернули и прижали к кровати. «Не очень-то и хотелось. Мне теперь уже все равно». Крови по ощущениям не было — только хлюпала противная смазка и неприятно жгли растянутые стенки входа. По всей видимости, в составе лубриканта были мощные анальгетики и миорелаксанты, но в настоящий момент Андерсену едва ли было не плевать. «Поздравляю, Василиск. Тебя трахнули по полной программе». Боли тоже почти не ощущалось — или он настолько привык не замечать ее за годы тренировок. Рик с трудом смог сделать нормальный вдох, уже не пытаясь переломить ход событий, и во второй раз почти закричал, когда неизвестный слегка отвел бедра назад и толкнулся в него снова. На этот раз глубже. «Твою же мать. Я думал, у тебя закончилась длина». Амплитуда размеренных, ритмичных толчков постепенно нарастала. Из практически неощутимых движений истязание превратилось в резкое засаживание толстого члена так глубоко, что болел живот. Рик корчился, вздрагивал всем телом, пытался остановить слишком быстрые и жесткие фрикции, но его действия только раззадоривали агрессора. Пошлые шлепки чужих яиц о ягодицы вызывали у Василиска тошноту и заставляли щеки заливаться яркой краской. Ядреный аромат мужского пота, плотный контакт двух разгоряченных тел, жаркие поцелуи, оставленные на шее юного спортсмена и недостаток воздуха постепенно отключали сознание. Андерсен пытался уснуть, забыться, очнувшись только под утро и никогда не вспомнив отвратительное ощущение чужого члена у себя в жопе… но что-то держало его здесь, на этой стороне реальности, и вынуждало ощущать все. Трение мощного, напряженного пениса, специфический запах смазки, удары чужих бедер о его собственные, стальной захват на горле, ласковые поглаживающие касания по спине, за которые он готов был растерзать, и это странное, противоестественное томление внизу живота, усиливающееся с каждым толчком, накаляющееся глубоко внутри; точка бесстыдного удовольствия, однажды уже подставившая Рика перед пытающим его Джесом, запретная зона, разбуженная грубыми, уверенными движениями насилующего… Василиск простонал что-то матерное в адрес обладателя такого размера. В ответ получил тихий смешок и еще один поцелуй-укус в основание шеи. Трудно было сделать вдох под тяжестью его тела, на редкие проклятия сил почти не оставалось. Андерсен уткнулся в уголок подушки, расслабил плечи и закрыл глаза. Огромный поршень, вбивающийся в него, безжалостно возвращал в реальность, но Рик старался хотя бы сделать вид, что действия ночной суки приносят ему только унижение и боль… помимо чего-либо еще. Впрочем, кого он пытался обмануть? — Смени позу, — придушенно попросил Василиск охрипшим от криков и напряжения голосом. Так, на животе, со связанными за спиной руками и разведенными ногами, член агрессора входил в него очень глубоко, под нужным углом, непрерывно раздражая отзывчивый сгусток нервов, который разбухал и постепенно наливался кровью. Тяжелое прерывистое дыхание насильника, ускорившего движения при этих словах, ясно дало понять, что выполнять просьбу Рика он не собирается. — Сука… — прошептал порозовевший от смущения мальчишка, когда в него вошли так резко и мощно, что с губ едва не сорвался предательский стон. То, как улыбнулся принудивший его к сексу партнер, он скорее почувствовал, чем услышал. Это было приятно. Мерзко, отвратительно, аморально, жестоко — и очень приятно. «Это нечестно, — пронеслось в голове у натягиваемого Андерсена. — Это просто, блять, нечестно. При такой физиологии возбудился бы даже девственник. Он правильно выбрал позу и у него все охуенно с размером. И ничего из этого не значит, что мне действительно в кайф, когда меня… боже…» Тихий, едва слышный полустон-полувсхлип вырвался из груди Василиска. Судя по всему, этот откровенный звук был истолкован правильно, потому что в следующий момент толчки стали еще быстрее, амплитуднее, резче, а самого Рика нежно поцеловали в щеку. — Не зарывайся, мудак, — прорычал отчаянно смущающийся спортсмен и отвернулся. — Я выебу тебя после этого так же... Его бесцеремонно заткнули, больно укусили в шею, оставили ярко-алый засос и продолжили так же зверски вбиваться в податливое тело бойца. Было уже не больно, не страшно, но очень стыдно. Его имели со вкусом, качественно, явно наслаждаясь реакцией чувствительного Василиска; неизвестный кайфовал с того, что удовольствие от секса получали они оба. Его даже не насиловали — со стороны это было похоже на страстный секс соскучившихся друг по другу любовников. Рик постанывал на каждом движении, пытаясь хотя бы словами задеть переигравшего его незнакомца и перекрыть слишком видное удовольствие, но получалось неубедительно. Железная хватка на перетянутых запястьях усилилась; его вдавили в кровать, навалились сверху и начали долбить под другим углом. Василиск подавился воздухом, прокусил нижнюю губу и застонал соблазнительнее и громче. В расширившихся серых глазах мальчишки плескалось удивление, смешанное с осознанием своей полной беспомощности перед ним… отбитым на всю голову отморозком, вломившимся к нему в дом посреди ночи, взломав все защитные системы. «Он может сделать со мной все, что захочет, — краем сознания подумал Рик, приближаясь к сладкому пику постыдного удовольствия. — После секса, после всего… он может взять меня еще раз, усыпить, отвезти куда-нибудь в лес и наиграться там… а потом избавиться. И сейчас я никак не смогу ему помешать». Перед самым финалом их соития, когда грудные вскрики Андерсена стали совсем громкими, явными и откровенно порнушными, его пленитель подался ближе, провел носом вдоль яремной вены, вдохнул сносящий тормоза аромат Василиска и поцеловал его в шею. — Хватит! — рявкнул разозленный мальчишка, отодвигаясь от этих неуместных телячьих нежностей. Романтические ласки партнера бесили, сбивали с толку, вызывали тошноту… наводили на мысль о том, что эти двое знают друг друга уже давно и не раз до этого предавались плотским утехам. Рика передернуло от отвращения и противоестественного желания; губы мальчишки распухли и приоткрылись, зрачки расширились до предела, пульс взлетел до ста сорока. Незнакомец доводил его финальными размашистыми фрикциями, каждый раз попадая куда надо, словно зная, как доставить ему удовольствие. Оба уже находились на грани; Василиск зажмурился, впился ногтями в ладони, расцарапывая их до крови. Ногами он рефлекторно содрал простыни с матраса, сбил на пол одеяло и подушки. Его любовник дышал тяжело и часто, сдавливал запястья спортсмена до темных синяков, вколачивался в него не жалея. Обоим оставалось недолго. — Кто ты, блять?! — крикнул Андерсен, оборачиваясь к ночному кошмару. Тот закрыл ему глаза ладонью, легкой пощечиной заставил отвернуться и засадил по самые яйца. — Ублююдоок!! — провыл Василиск на подступах к самому яркому и незабываемому оргазму в своей жизни. В момент, когда Рик вздрогнул, закричал особенно громко, трогательно сжался на нем и до боли сдавил тугими стенками напряженный член, неизвестный не выдержал мощной захлестывающей волны возбуждения и спустил почти одновременно с ним. Он кончал так долго, что истертая защита не выдержала напора страсти и порвалась. В выкручивающих спазмах незнакомого, но такого сильного наслаждения Василиск с содроганием ощутил, как внутри него разливается теплая липкая жидкость. Финита ля комедия… Все было закончено. Он упал щекой на подушку, не до конца осознавая, где вообще находится и что с ним произошло. Уснуть с обмякшим членом в заднице, полностью находясь во власти овладевшей им сволочи, было не самым разумным решением, но Рика это откровенно не имело. — Оставь хотя бы записку со своим именем, — заторможенно произнес он перед погружением в сон. Было абсолютно плевать на то, что с ним будет дальше. Рефлексы притупились, тело ощущалось разбитым и очень тяжелым. — Чтобы я знал, кого мне убивать. Незнакомец наконец отдышался и вышел из него. Снял с члена порванную резинку, швырнул в окно. Оделся, еще раз шлепнул его по ягодице, — как будто ей до этого мало досталось, — аккуратно надел на него пижамные штаны. «Какая, блять, забота», — с проклятым сарказмом пронеслось в голове засыпающего Василиска. «Чтобы жопе не было холодно. После всего, что он с ней сделал». Неизвестный рывком перевернул расслабленного мальчишку, наклонился над ним и впился в губы мокрым, развязным поцелуем. Не ожидавший такого Андерсен протестующее замычал, дернул по-прежнему связанными руками, попытался достать его в пах коленом. Его насильник-партнер прижал собой вырывающегося спортсмена, обхватил лицо ладонями, закрыл ему глаза и продолжил целовать в припухшие губы. Рик скривился и с яростью укусил его в ответ. На секунду тот отшатнулся, слизнул выступившую кровь и усмехнулся. Эта хорошая мина при плохой игре заводила так сильно, что он готов был повторить всё еще раз. Короткая пауза на передышку — и принудительный любовник Василиска снова был бы в строю. В отличие от него самого… — Назови своё имя, тварь, — в бешенстве прошипел только что кончивший младший спортсмен, вытирая влажную щеку о подушку. Неожиданно руку, закрывающую глаза, убрали. В неярком свете фонарей за окном привыкший к темноте Андерсен сумел наконец разглядеть мужчину, сегодня ночью укравшего его невинность. И, честное слово, господи, лучше бы он этого не делал… — Это ТЫ?! — Да ладно, Рик, — со смешком произнес Джес Рэмси, устроившийся у него на бедрах. — Неужели сразу не узнал?