К затаенному облегчению Яна, Дем не стал лезть к нему в первые дни его пребывания у себя в плену. Фостер устроил свою ставку в подвальных помещениях одной из крупных заброшек в промышленном районе Лос-Анджелеса. Если кто из полиции и знал о расположении здесь крупного боевого отряда, эти люди предусмотрительно молчали — щедрые подарки от Демиана и связи Графа задобрили тех, кто представлял для них реальную опасность. Надеяться на помощь внешнего мира не имело смысла. Ян восстанавливался в капсуле автохирурга, раз за разом вспоминал моменты своего позорного поражения и молился всем богам о том, чтобы Алистару, Нейту, Лео и остальным не пришло в голову пытаться вытащить его отсюда.
Молитвы не помогли.
В первый день второй декады июля Демиан втащил в комнату Яна одного из наемников его разбитой группировки. Вид у парня был, мягко говоря, не очень: кровоподтеки по всему лицу, спутанные, липкие от крови волосы, безжизненно расслабленные пальцы правой руки и неестественно выгнутый локоть левой. От активных действий его удерживали тяжелые магнитные браслеты на руках и ногах; Демиан толкнул рычащего бойца вперед, и тот изломанной куклой рухнул к ногам Яна.
«Андреас Ратаковски. Рядовой двадцатого блока, снайпер, химик, двоюродный брат Алистара Кинга. Один из самых молодых бойцов моей группировки».
Натренированная память не подвела его даже сейчас.
— Я, видимо, недостаточно ясно выразил свое мнение, — холодно бросил Демиан, подходя ближе. Он приставил револьвер к виску замершего парня, с ненавистью смотрящего перед собой. Ян невольно обратил внимание на объемный рельеф его мышечных рук, обтянутых летней военной формой. — Какого хера, принцесса, твои хуесосы портят мне жизнь
после твоей сдачи?
Хейз приподнялся на ноющем локте недавно сломанной руки. Все тело выворачивала тупая непрекращающаяся боль слишком быстрого восстановления. Перед глазами двоилось. Он не помнил, сколько дней провел в этой капсуле, но задеревеневшие мышцы и связки с трудом откликались на простейшие действия. Ян не понимал, зачем Демиан ждал его полного выздоровления. Насиловать побежденного соперника можно было и не ожидая, пока заживут кости в его переломанных руках. Затрахать до смерти, довести до бессознательного состояния, — а после выкинуть надоевшую игрушку и заменить ее другой. Дем никогда не отличался особым постоянством в постели. Ян искренне надеялся на то, что после нескольких раз Фостер наиграется и позволит ему умереть.
— Андреас… — хриплый голос Колдуна заставил того поднять голову и посмотреть на бывшего лидера. — Что случилось?
Мальчишка, с трудом державшийся в сознании, закусил губу и отвернулся. В его ярких зеленых глазах на секунду промелькнул ужас. Ян и без него знал, как жалко выглядел в этот момент — раздетый, весь покрытый алыми засосами и укусами Демиана, перетянутый бинтами и повязками, закованный в ошейник верности. Фостер надел ему на шею этот символ его покорности, предупредив, что еще одна попытка сбежать или ввязаться в драку — и ошейник вместо удара током впрыснет ему в кровь двойную дозу афродизиака. Несмотря на угрозы быть выебанным Демом, Джесом и Натаном одновременно, Ян, придя в сознание, кидался на людей как бешеный зверь, и каждый раз Демиан с трудом удерживал себя от жестокого сексуального наказания. Еще не зажили страшные травмы, нанесенные им Яну в их последний раз. Привести Хейза в чувство могла только угроза перестрелять его людей, все еще находящихся у Дема в плену — и лишь после нее неуправляемый Колдун силой воли останавливал себя, сжимал пальцы в кулаки и бросал ему какое-нибудь переполненное ядом и ненавистью оскорбление. Фостер понимал, что основой их дальнейших любовных утех должна стать очень жесткая сделка, условия которой Ян не нарушит никогда. Сейчас, благодаря стараниям преданных идиотов, захотевших отомстить за своего хозяина, Инквизитору стало еще проще вынудить друга навсегда отказаться от попыток его убить.
— Мы пытались тебя спасти, — едва слышно выдавил из себя Андреас. Глаза мальчишки заволокло туманной пеленой от боли и большой потери крови. Ян мысленно выругался, выбрался из капсулы, присел на одно колено рядом с плененным бойцом. Демиан толкнул его в объятия заботливого лидера проигравшей стороны. Хейз притянул к себе избитого Ратаковски, профессиональным наметанным взглядом определил тяжесть нанесенного урона. Андреасу еще повезло.
— Кто из наших? — спросил он, не надеясь на хороший ответ.
— Все, — выдохнул тот. Ян взял со стола бессменную капсулу с заморозкой, ввел инъекцию в одну из крупных вен. Откинул влажные волосы мальчишке со лба, бросил взгляд на окрасившуюся кровью ладонь. Его надежды, которые он лелеял со дня пленения бывшим другом, с грохотом разбились о безрассудность Алистара, Нейта и Леонардо. Преданные друзья, не смирившиеся с чудовищным унижением и похищением их лидера, попытались отбить его у победителя. Закономерно не смогли справиться с ответным ударом Демиана и обрекли себя на мучительное искупление за собственное глупое бесстрашие.
— Кто убит? — бесстрастно поинтересовался Колдун, с замиранием сердца ожидая ответа на этот вопрос. Андреас сначала помолчал, как бы собираясь с мыслями, а потом все же выдавил из себя:
— Никто.
— А теперь правду, — спокойно произнес Ян. В груди болезненно защемило.
— Никто из тех, кто был рядом со мной, — прерывисто ответил Андреас. Анестетик с сильным успокоительным эффектом начал действовать, и обессилевший мальчишка постепенно проваливался в тяжелую, душную дрему прямо на руках у обожаемого им командира. Бывшего командира.
— А Нейту попало в спину из бластера, — заплетающимся языком добавил Ратаковски. — Не уверен, что он выжил. После такого — вряд ли.
Ян поднял потемневшие глаза на Демиана. Тот молча покачал головой.
— Мы старались обойтись малой кровью, но твои сами лезли на амбразуру.
— Он выжил? — сумел задать страшный вопрос Колдун. Он не знал, действительно ли хотел получить на него правдивый ответ. Нейтан Гарсия, младший брат его любимой Анны, был с ним вместе с самого начала. С лета 96-го года, когда семнадцатилетний Ян только пришел в мир большого спорта и начинал делать первые шаги на международной арене. Нейтан и познакомил его с Анной, когда Бернард определил племянницу Яну в агенты. Новость о его смерти по собственной вине Колдун не пережил бы. Вскрыл бы себе вены, и плевать, что там будет дальше.
— Откуда я знаю? — холодно отозвался Демиан. Сортировкой пленных занимался Граф, он же пришел к Яну выяснить цели этого бессмысленного и бездарного нападения. — Если выяснится, что это произошло по твоей наводке, принцесса, тебе пиздец.
— Я был против этого, — покачал головой побледневший Ян. Теперь все его активы были уничтожены. Последние из его людей, которых он с таким трудом отбил от солдат Инквизитора, вместо того, чтобы отойти, затаиться и зализывать раны, снова вернулись в самое пекло — спасать своего лидера. И отхватили от превосходивших их во всем людей Демиана.
Теперь у него не оставалось никого. Нейт скорее всего был убит. Живы ли остальные, Ян мог только догадываться.
— Ему нужна медицинская помощь, — заторможенно произнес Ян, баюкая в своих объятиях затихшего Андреаса. По едва заметной дрожи и отлившей от щек крови было видно — Ратаковски до ужаса боялся того, что будет дальше. После официальной сдачи Яна договор «без смертей» уже не действовал. Демиан мог пытать его, насиловать, издеваться — а потом убить и продать на органы. Чтобы отбить затраты на лечение своих пострадавших солдат.
Но собственный страх Ратаковски не показал бы ему никогда на свете.
Демиан наклонился и грубо поднял мальчишку за здоровое плечо. Тот едва не упал, оказавшись на ногах, неловко опустился на одно колено.
— Ты идиот, если думаешь, что мы подписывались кого-то лечить, — Фостер бесцеремонно встряхнул засыпающего Андреаса и подтолкнул в сторону выхода. Ян сразу же оказался рядом, подставил плечо своему бойцу, аккуратно обнял его за талию, помогая идти.
Он обернулся и посмотрел бывшему лучшему другу в глаза.
— Тогда отпусти.
Жалкая, бессмысленная попытка. Но не озвучить ее было нельзя.
Неужели будет держать у себя в застенках и наблюдать за тем, как раненые бойцы медленно умирают мучительной смертью от голода и полученных травм?..
— Отпущу, конечно, — нежно улыбнулся Демиан. — Ты меня за зверя какого-то держишь. Вахъя! — крикнул он застывшему в дверях крупному, плотно сбитому индонезийцу. — Отведи мальчишку в операционную. А с тобой, Ян, — он жестко оторвал руки Хейза от единственного здесь родного ему существа, — мы сейчас серьезно поговорим.
***
Командир третьего ранга Леонардо Мишель очнулся от ведра ледяной воды, вылитой прямо ему на голову. Плененный боец Яна с криком сел в своей постели, состоявшей из одного мягкого матраса, и с неверием уставился на бессовестно разбудившего его Энтони. Убедившись, что собеседник в сознании и явно больше не спит, Галлахер отбросил от себя пустое ведро и холодно взглянул на Лео тяжелым взглядом прекрасных синих глаз. Тот, поняв, кого он видит собой, с ненавистью посмотрел на него в ответ. Оба поняли друг друга без слов. Заброшенный завод. Драка Яна и Демиана. Предательство. Брошенная в лицо мастерка. Взгляд в глаза и обещание поговорить об этом позже.
— Делай что хотел и выметайся отсюда, сукин сын, — прошипел Леонардо. Боли он уже не боялся. К тяжелому, нокаутирующему удару Энтони был готов.
— С удовольствием, — спокойно отозвался Галлахер и без предупреждения вмазал ему прямым по лицу.
Им надо было поговорить об одном важном деле.
***
Похожим приемом был приведен в чувство спящий под легким одеялом Алистар Кинг. Заместитель Яна, ставший лидером их группировки после выбытия остальных командиров и самого Колдуна, проклинал себя за то, что подставил ребят, повел себя так глупо, позволил людям Дема и Графа пленить себя как наивных сучек. Измученный дракой, полученными повреждениями и экстренной реабилитацией наживую (залечили только самое жуткое), Алистар спал как младенец вплоть до критического момента, когда в комнату ввалился Граф собственной персоной. Носивший это прозвище Натан Лэндж еще не вполне отошел от бойни, устроенной ему Яном, но стоять на ногах уже мог. Выздоравливающий организм вовсю требовал грубой плотской любви, и Натан, весело проводивший время с плененными бойцами Яна, был очень рад свежей партии красивых тренированных парней.
Он какое-то время любовался лицом спящего Алистара, который даже не догадывался, в какую огромную задницу попал, а потом, вполне удовлетворенный увиденным, подошел ближе и вытащил из кармана револьвер.
— Просыпайся, мой сладкий, — пропел Натан, расстегивая на себе ремень брюк. Алистар, во сне почувствовавший опасность, приоткрыл красивые серо-голубые глаза и почти сразу же распахнул их шире, увидев перед своим лицом огромный, с налившейся обрезанной головкой член.
— Какого хуя?.. — успел выпалить охреневший Кинг перед тем, как Граф приставил свой револьвер ему к виску. Натасканное тело в последний момент успело сдержать вбитые тренером рефлексы и расслабить сжатые в кулак пальцы. Если бы он сейчас изо всех зарядил ему между ног, Натан вряд ли бы озаботился отскребанием от пола его разнесённого на куски мозга.
— Моего, — максимально доходчиво пояснил Граф, любуясь точеными чертами лица своего нового любовника. — Надеюсь, что делать, мне тебе объяснять не надо. Открывай ротик и начинай, — он ласково подтолкнул его к объекту действий револьвером.
Алистар поднял на него глаза и молча покачал головой.
— Нет…
В его умоляющем взгляде светилась отчаянная, безнадежная просьба.
— Да. Я уверен, ты сможешь, — безапелляционно заявил Натан и слегка коснулся напряженным членом его щеки.
Отшатнувшегося Кинга чуть не вытошнило от отвращения.
— Нет, нет, я не могу…
Граф вынудил его посмотреть на себя. Прекрасные серо-голубые глаза Алистара заставили сердце сладко екнуть, а член — дернуться в томительном предвкушении.
— Да что ты, — медленно и тихо произнес он. — Давай не будем ломаться, Алистар, — холодная сталь револьвера сильнее прижалась к его виску. — Ты знал, на что шел. Не отрицай очевидного. Если будешь послушным мальчиком, тебе понравится. А если не будешь… — Лэндж направил член между сжатых губ Кинга и слегка надавил, — придется напомнить тебе, кто здесь главный.
Обостренным слухом Алистар услышал, как палец Натана мягко лег на курок трофейного, украшенного золотом револьвера. Он зажмурился, не в силах больше выносить этот ужас, попытался отвернуться от источавшего ядреный мужской аромат чужого органа, застонал от боли, когда Натан за волосы вернул его на место. Открыл глаза, с мимолетным вызовом посмотрел на своего врага. Закрыл их, стоило Графу тихо произнести «считаю до трех».
«Сдаюсь. Не могу больше».
Алистар приоткрыл рот и впустил в себя крупный, с отчетливо проступившими венами член Натана. С отвращением обхватил его губами и едва сдержал рвотный позыв от горького вкуса обильной густой смазки, оставшейся на языке.
