***
Идеи Шреддера становились все безумнее, планы — все более изощренными, в виду чего довольно специфичны и его желания. С тех пор, как Карай вернулась в Клан Фут (правда вот на данный момент она была абсолютно бесполезна и безвольна: влияние мутации достигло своего апогея, и дочь Сплинтера окончательно озверела, лишившись всякой человечности — теперь Стокман, по приказу Ороку Саки, усердно работал над тем, чтобы вернуть ей рассудок) Шреддер полностью погрузился в свои мрачные мысли и темные планы, усердно и беспрерывно о чем-то размышляя. У него были великие замыслы, которые он намеревался реализовать. Только вот каковы они — вряд ли кто узнает. Одни лишь небеса делят с ним эти темные секреты. И, наверное, Тигриный Коготь — правая рука Ороку Саки, послушная зверушка на привязи, до гроба преданная своему хозяину. Порой трудно поверить, что подобная верность вообще существует. Как бы то ни было, окружение Ороку Саки совершенно ничего не ведало о том, что у него на уме. Он подбрасывал лишь отрывочные мысли, которые можно было использовать как ресурс для домыслов, — но не более. Так, он, не объяснив толком ничего, отправил Брэдфорда, Ксевера и Мэй на свой тайный склад, расположенный где-то среди пригородных густых лесов, чтобы те привезли «некоторые деревянные ящики», как выразился сам лидер Клана Фут. Дорога до склада была непростая — ехать пришлось по заброшенной ветке шоссе, сильно пострадавшей как от своего возраста, так и от вторжения кренгов; а затем — по широкой, протоптанной колесами дороге прямиком через лес, не лишенной, конечно же, соответствующих препятствий: ям, кочек, корней деревьев и прочих неприятных мелочей. Вдобавок ко всему, уже смеркалось, а это означало, что обратная дорога предстояла через темный, заснеженный дикий лес. Шреддер, должно быть, прекрасно понимал, какие трудности могут возникнуть в процессе, но его это отнюдь не волновало — он хотел немедленного исполнения своей прихоти, о сути которой никто не имел никакого понятия. Впрочем, и говорить что-то лидеру Клана Фут на этот счет — рискованно, да и бесполезно. А ящики вдобавок оказались тяжелыми, и было их довольно много — штук двадцать, наверное. Погрузка одной только половины отняла достаточно приличное количество времени. А оставалось еще столько же. Мэй тяжело вздохнула, хрустнула костяшками, разминая уставшие руки и снимая боль в пальцах, и подняла очередной ящик, медленной и осторожной походкой направляясь к фургону, оставленного на внутренней парковке около склада. — Неприятно, наверное, вместо того, чтобы быть правой рукой Шреддера и командовать, таскать тяжелые ящики, да? — язвительно поддел ее Брэдфорд, которому эта работа давалась проще, чем девушке. Мидзуно метнула в него раздраженный взгляд и молча прикусила язык, не желая вступать в какую-либо дискуссию на этот счет. — Ты опустилась даже ниже, чем Ксевер, — этими словами ему удалось задеть не только одну лишь Мэй — Ксевер, едва не выронив тяжелый ящик, возмущенно воскликнул: «Эй!», хмуро смотря на Брэдфорда. Мэй снова промолчала, игнорируя колкости в свою сторону. Лишь донесся до фургона ящик и с облегчением загрузив его, она недовольно буркнула: — Да зачем Шреддеру вообще это нужно?! — Неужели не догадываешься? — саркастично отозвался Ксевер. — Конечно, — хмуро произнесла Мэй, закатив глаза, — это все часть очередного плана по уничтожению Сплинтера и черепах, — протянула она, голосом передразнивая грозный тон Шреддера, с которым она обычно произносил эти слова. — Однако мне хотелось бы конкретики, — выпалила девушка, отряхнув ладони и взглядом оценивая оставшиеся ящики. — Ты вряд ли ее получишь, — заключил Брэдфорд. — Думаешь, что ты заслуживаешь доверия Шреддера после своего грязного предательства? — Мэй нахмурилась, сжимая ладони в кулаки — суставы пальцев неприятно ныли от боли и напряжения. — Радуйся хотя бы тому, что учитель проявил милость и сохранил тебе жизнь. — Мне не нужно доверие Шреддера, — медленно и раздраженно протянула Мэй, выдавливая каждое слово сквозь зубы. — И мне уж точно не нужно его милосердие, — мрачно сведя брови к переносице, девушка нагнулась и подняла ящик — на сей раз ей далось это проще, чем во все предыдущие. Возможно, причиной такого прилива силы стал гнев, вспыхнувший в ее венах. — Чего не скажешь о вас, — ее голос исказился едкостью и презрением. — Вы сделаете что угодно, лишь бы угодить ему, правда? — Брэдфорд и Ксевер возмущенно переглянулись, не найдясь с ответом. — Наверное, легко быть подхалимами вроде вас.***
Погрузка была завершена уже примерно через полчаса. Сев в фургон, члены Клана Фут приготовились покидать склад и отправляться обратно в Нью-Йорк. Брэдфорд сел за руль, завел машину, включил нужную передачу и нажал на педаль, медленно подъезжая к выходу. Ксевер в это время, оставшись снаружи, открыл двери. Металлическая пластина поднялась к потолку, представляя дикую тьму хвойного леса, и внутрь тут же хлынула волна снега, падающего с неба. Снаружи выл ветер, бесновалась метель — погода была суровая и далеко не самая благоприятная для продолжительной поездки по старым заброшенным дорогам. Но делать было нечего — оставаться здесь было вариантом печальным, а вызывать гнев Шреддера, кроме того, не очень хотелось. Брэдфорд нахмурился, не довольствуясь, и нажал на педаль, выезжая наружу. Около получаса они ехали по лесу, и, когда до выезда на шоссе, ведущее прямо к Нью-Йорку, оставалось минут десять-пятнадцать максимум, машина резко начала трещать и грохотать, а затем, споткнувшись о кочку, и вовсе стала на месте. Брэдфорд растерянно переглянулся с Ксевером, раздраженно выдохнул, вдавливая в пол педали — машина так и продолжила стоять на месте, и лишь двигатель громко гудел. Повернул ключ зажигания — все снова без толку. — Вот черт! — раздражительно воскликнул Брэдфорд, ударяя лапой по рулю. — Заглохла! — сидящая на заднем сидении Мэй устало простонала и сползла вниз, распластавшись по всему сиденью и прячась в теплых мехах капюшона. — Если это значит, что я застряла здесь, с вами, — демонстративно брезгливо протянула она, — то я готова выйти прямо сейчас и добираться пешком. — Давай обойдемся без твоего нытья, — буркнул Ксевер, метнув на нее недовольный взгляд. — Итак, нужно, чтобы кто-то вышел и разобрался с тем, что происходит, — решительно заявил рыба-мутант. — Я не знаю ничего о машинах, — отозвалась Мэй, мгновенно снимая с себя всю ответственность. Ксевер перевел выжидающий взгляд на Брэдфорда — тот отрицательно покивал, пожав плечами. — Я скорее спущу нас на воздух, чем помогу. — Что ж, ясно, — Ксевер раздражительно закатил глаза, скрестив руки. — Очевидно, я здесь единственный, кто хоть на что-то способен, — рыба развернулся к двери, готовясь выйти из машины, как вдруг что-то стремительно пронеслось прямо перед его окном. Он одернулся, убрав руку от двери и медленно развернулся в сторону Брэдфорда, недоумевающе хмурясь — только он собирался сказать о том, что видел что-то, как вдруг о капот что-то с грохотом и напором ударилось, с улицы послышалось утробное агрессивное рычание. Мэй мигом подскочила на заднем сидении, вылезая вперед между Ксевером и Брэдфордом. С минуту стояло полное затишье, а затем посреди дороги показался волк. Большой и заросший, он, скаля зубы, смотрел прямо на пассажиров внутри машины, и агрессивно скрябал лапами по заснеженной земле. — Я лучше заблокирую двери… — напряженно протянул Брэдфорд, нажав на защелку около водительской двери. Услышав щелчок, волк тут же возбудился, громко рыча и прыгая на фургон — вновь он ударился о капот, не удержавшись на покатистой скользкой обледенелой поверхности. — И лучше выключи свет, — не менее напряженно добавила Мэй. Брэдфорд без сомнений исполнил рекомендацию девушки, погасив как свет в салоне, так и фары. Обзор был полностью закрыт, но они по прежнему видели ставшего посреди дороги волка, освещаемого серебряным светом луны. — Чудно! — всплеснул руками Ксевер, откидывая на спинку сиденья; его лицо исказилось в хмурой, недовольной гримасе. — И что нам делать теперь? — повисло неловкое молчание и полная тишина — каждый размышлял над тем, как поступить дальше. — Может быть… — протянула Мэй, хмурясь, словно собиралась сказать что-то жутко банальное и очевидное, — стоит для начала прогнать волка? — Очевидно, что стоит, — недовольно буркнул Брэдфорд, сжимая когтистые костлявые пальцы на руле, который он так и не выпустил из рук. — Только вот как мы должны это сделать? — Мэй задумчиво нахмурилась, вернувшись обратно на заднее сиденье. Несколько десятков секунд они провели в напряженных размышлениях, как вдруг Ксевер, громко щелкнув пальцами, когда его, очевидно, посетила какая-то идея, привлек к себе внимание остальных, встретившись с хмурыми недоумевающими взглядами. — Брэдфорд, — резко и требовательно обратился Ксевер, решительно прищурившись, — открывай двери, — мутант достал нож-бабочку, выпустил лезвие и крепко сжал оружие в руке. Раздался громкий щелчок, и Ксевер тут же развернулся к двери, открывая ее и прыгая на землю. Скрип металлических ног, вызванный морозом, тут же привлек внимание волка. Зверь поднял голову, с любопытством посмотрел на Ксевера, внимательно принюхался и вдруг, скаля зубы и срываясь на дикий рык, резко бросился в сторону мутанта. Он готов был защититься от зверя и вонзить нож ему в сердце, если бы не заметил пену, стекающую по уголкам пасти. Испуганно вскрикнув, Ксевер запрыгнул обратно в машину и в последний момент захлопнул дверь — Брэдфорд среагировал моментально и заблокировал их, напряженно замирая на пару с Мэй. — Он, блять, бешеный! — выругался Ксевер, с ужасом смотря на щелкающего зубами волка за дверью. Зверь лапами бил машину, пытаясь прорваться внутрь, царапал поверхность и громко рычал. — А тебе, рыбешка, так и вовсе не надо было высовываться, — подметила Мэй, встревая между к Ксевером и Брэдфордом. — Волки, я напомню, — хищники, а не травоядные, — мутант посмотрел на нее с явным недовольством. — Она права, — согласился Брэдфорд. — Кому-кому, но тебе вовсе не надо было высовываться. — Хорошо! — недовольно воскликнул Ксевер. — А что еще вы предлагаете?! У нас снаружи бешеный волк, которого мы не можем прогнать, потому что он, мать твою, бешеный! — гневно протараторил Ксевер. — Видимо, — устало вздохнул пес, — нам придется ждать пока он уйдет, — на него тут же устремились недовольные взгляды четырех глаз, которые Брэдфорд попросту проигнорировал. Его идея на данный момент — самая разумная и возможная для реализации. Мэй закатила глаза, шумно выдыхая, и завалилась обратно на заднее сиденье. — Просто прекрасно! — недовольно буркнул Ксевер, скрестив руки на груди. — Что ж, с нами, по крайней мере, нет этого зануды Тигриного Когтя. Наконец-то я отдохну от его ворчания и приказов, — едва он закончил договорить, как лежащий в бардачке телефон резко зазвонил — Ксевер устало простонал и потянулся на ним. На экране, словно по иронии судьбы и абсурдному совпадению, горела четкая надпись: «Такеши». — Немыслимо… — буркнул он и принял вызов, подставляя телефон к уху. — Алло. — Вы должны были вернуться еще час назад! — без лишних церемоний гневно протараторил Тигриный Коготь — так громко, что Брэдфорд и Мэй четко слышали каждое сказанное им слово. — Где вас носит?! — Ксевер раздраженно сжал телефон и крепко зажмурил глаза, возвращая себе самообладание. — У нас ЧП… — хотел было начать оправдываться рыба-мутант, когда Такеши совершенно бесцеремонно прервал его, раздраженно рыча в трубку: — Что значит «ЧП»? — То и значит, — раздраженно буркнул Ксевер. — Машина заглохла, а снаружи бродит бешеный волк, которому мы очень не понравились… — Что ж… — начал было Тигриный Коготь, однако быстро замолчал, не найдясь с ответом. Ему претила сама мысль о том, что кто-то может заразиться бешенством от дикого зверя и принести эту заразу с собой. Последствия будут катастрофическими, если такое случится. Здесь риск неуместен. — Шреддер очень недоволен вашим опозданием, — холодно, но жестко произнес он спустя секунды молчание. — Потрудитесь сами объяснить ему это, — лаконично закончил он и сбросил трубку. Ксевер убрал телефон от уха и, увидев потрескавшийся экран блокировки с ярко-горящими цифрами «10:34 PM», крепко сжал его в руке, а затем небрежно забросил обратно в бардачок. — Дурацкая кошка, — недовольно буркнул он и развернулся к Брэдфорду, раздраженно восклицая и жалуясь: — Вот скажи, почему он такой гадкий?! — Может быть потому, что вам пора поставить его на место? — вопросительно изогнув бровь, встряла Мэй. — Может быть, он ближе всех к Шреддеру, но как человек, он, говоря откровенно, кусок дерьма, — категорически изрекла девушка. — Перестаньте подлизываться к нему только из-за авторитета и ответьте хотя бы раз на его слова. — Только давай обойдемся без твоих советов, — пренебрежительно отозвался Брэдфорд. — Ты критикуешь наше поведение, однако твое не отличается совершенно никак. А с Тигриным Когтем ты и вовсе не разговариваешь, — повисла безмолвная пауза, продлившаяся, кажется, не более десятка секунд. — Ведь ты не можешь ему ответить по справедливости, верно? — с насмешкой и враждебностью протянул Брэдфорд, заставив Мэй подскочить и вздрогнуть, сверля ошарашенным взглядом морду мутанта, на которой отражалась явная злоба и неприязнь. Девушка смотрела на него в ответ, не моргая, не колебаясь хоть малейшим образом — ее лицо лишь исказилось в болезненном шоке. Она прекрасно понимала, что Брэдфорд имел в виду. — Ты способна только убегать и прятаться, — хмуро заключил мутант и отвернулся, сверля взглядом окно заднего вида. В мутном стекле он видел лишь серебряный диск луны, повисшей в небе, и медленно опускающиеся вниз хлопья снега. Повисло тяжелое молчание. Мэй тяжело вздохнула, поджав губы, а затем растянула их в горькой ухмылке. — О, я прекрасно понимаю, что здесь происходит, — мрачно протянула девушка. — Вы злитесь на меня из-за того, что я ушла, — она выдержала паузу, а затем твердо, в некоторой степени требовательно, добавила: — Так? — Брэдфорд и Ксевер растерянно переглянулись, совершенно не ожидая подобных слов с ее стороны. Звучит слишком самоуверенно, но выходит, как ни странно, проницательно. — Понимаешь, — начал Ксевер с нотками агрессии в голосе, — не будь у этого последствий, всем нам было бы глубоко плевать. Ты, в конце концов, не первая, кто уходит из клана. Однако ты была доверенным лицом Шреддера. Как, по-твоему, он отреагировал на предательство двух людей сразу? — это был риторический вопрос, но Мидзуно задумалась. Должно быть, он бесновался, гневался, причем сильно-сильно, попутно сломав пару-тройку предметов. Сорвался на ком-то, может быть. Так Ороку Саки всегда выражал гнев: он не держал его внутри, а выплескивал на то, что попадалось под руку — будь то вещи, или люди. — А нам, как его приближенным, пришлось получать из-за твоей глупости и эгоцентричности, — Мэй даже было на секунду прониклась пониманием и сочувствием к членам Клана Фут, к которым особой эмпатии никогда не питала, однако завершающие слова Ксевера выбили из нее эти чувства — девушка загорелась злобой, едва не подскочив на месте. — Глупости? — возмущенно воскликнула Мэй, сложив руки на груди и гневно сведя брови к переносице. — Я оставила все, что у меня было, ради Клана Фут, ради Шреддера! И после этого он… — девушка мысленно одернула себя, прикусывая язык и предотвращая импульсивного выплеска всех своих чувств наружу. — Я ушла, потому что больше не хотела здесь оставаться, — мрачно подвела она, потупив взгляд. — Вот! — громко выпалил Брэдфорд, подскакивая на месте. — Ты делаешь то, что хочешь ты, но не понимаешь, что вокруг тебя есть другие люди. Ты просто законченная эгоистка, — твердо подвел он, рассчитывая побольнее ударить Мэй, однако реакция с ее стороны последовала совершенно иная — девушка едко расхохоталась, нарочито демонстративно и искусственно. — Неужели ты будешь рассуждать об эгоизме? — насмешливо протянула она, изогнув левую бровь. — Вы двое пытаетесь осудить меня за мнимые грехи, но чем вы лучше? Лживые подхалимы… — брезгливо протянула Мэй, закатив глаза. — Вы печетесь лишь о своей шкуре, как и все люди на этой чертовой планете. — У нас хотя бы есть чувство долга, — угрюмо отозвался Ксевер, в то же время никак не оспаривая ранее сказанные девушкой слова. — Долг — это бездонное море, — философски изрекла девушка, вызывая легкое недоумение у двух мутантов. — Он, как и всякие воды, имеет свойство затягивать и убивать, — глубокомысленно. Ксевер и Брэдфорд не нашлись с ответом, в очередной раз подмечая отточенность ума и вызванную этим же фактором остроту языка, которыми обладала Мэй. Молчание продлилось не больше нескольких секунд, прежде чем Мидзуно продолжила свой монолог: — Шреддер много говорил мне о долге. Говорил, я обязана ему до конца своих дней. Только вот долг крепко связан с иным понятием — честью. Я лишена и того, и другого, — с долей самоиронии закончила девушка. — Мы все бесчестны, — сделал вывод с ее слов Брэдфорд — а затем вновь наступила тишина. Каждый думал о своем, вспоминал ошибки прошлого и думал о том, к чему может привести эта шаткая дорога в будущем. — И все же, — прервал безмолвие Брэдфорд, заговорив резко, однако не совсем уверенно, — зачем тогда ты боролась? — Мэй уставилась на него с негодованием и вопросительностью. — Мы все это заметили, — подхватил Ксевер мысль Криса. — Ты всегда завидовала Карай и Тигриному Когтю, и хотела быть ближе к Шреддеру. Зачем? — Мэй тяжело вздохнула и обняла себя за плечи. В последнее время она много думала о том, что делает. Как делает и, что самое главное, для чего. Она положила столько жертв на алтарь величия, поднялась высоко-высоко, а затем оглушительно рухнула и потеряла все, что когда-либо имела. Но для чего она прошла этот путь?.. Мэй молчала долго — возможно, несколько минут. Но за это время никто более не проронил ни слова. Лишь воющий снаружи ветер, разносящий пышные рукава метели, нарушал хрустальную тишину. — У меня выдалась отвратительная жизнь, — откровенно и с ненавистью протянула она, хмурясь и устремляя пустой, задумчивый взгляд в окно, впившись когтями в рукава куртки — они проткнули ткань, оставляя небольшие круглые дырки. Мысли роились в голове, воспламеняя кровь. — Я думала, — полупрозрачная черная дымка стала медленно подниматься вверх, — что если добьюсь власти, это принесет мне счастье, — угольного цвета языки заполняли салон, клубясь тяжелой тенью. — Только вот я не могла получить этого в Клане Фут… — «…в месте, где я была не больше, чем объектом унижений и презрения; в месте, во главе которого стоял мой губитель, отнявший все, что у меня было», — хотела было продолжить Мэй, но сдержалась, лишь сильнее впиваясь когтями в руки — они окончательно прорвали все слои ткани, болезненно впиваясь в фарфоровую кожу. «Будь благодарна своему мучителю», — принцип отнюдь не верный и губительный. Чтобы прийти к такому умозаключению, Мэй потребовалось восемь лет. Восемь гребаных лет, прожитых в аду. За это время она окончательно сломалась, рассыпавшись в прах. Она — призрак девочки, которой хотела стать; всего лишь оболочка, оставшаяся от той, кого она так хорошо знала. Болезненное осознание, пробирающее до костей. — Я никогда не принадлежала этому месту. Тени окончательно охватили собой внутреннее пространство машины, вызывая перебои света — даже выключенный, он мигал, погружая салон то в свет, то во тьму, вспышки которых длились не больше краткого мгновения. Волк, который, как казалось до этого, ушел, резко завыл, вновь набрасывая на машину в попытках прорваться внутрь. Резко все прекратилось — свет в салоне вспыхнул, а в механизмах капота что-то громко стрельнуло — Брэдфорд и Ксевер переглянулись и пес, несмотря на легкое опасение, вставил ключ зажигания — автомобиль резко завелся и зарычал, стоя на одном месте. — Слава Богу!.. — облегченно выдохнул Брэдфорд, откидываясь на спинку сиденья. Он, говоря по правда, не слишком понял, что только произошло и каким образом чертова машина заработала, но это было не столь важно — эта случайность произошла очень удачно, иначе неизвестно, сколько еще они проторчали бы в этом лесу. Мэй, как и Ксевер, перевела на него изумленный, негодующий взгляд, мысленно довольствуясь своими новообретенными, весьма полезными способностями. — Что ж, — Брэдфорд потянулся к магнитолу, быстрыми движениями пальцем нажимая кнопки и включая одну из любимых их с Ксевером песен — «Yeah», — поехали, — он отъехал назад на пару метров, включая фары и активно нажимая на клаксон, желая прогнать с пути волка. — Ну же, пошел вон! — раздраженно воскликнул он. — Плевать, — резко выпалила Мэй, растягивая губы в едкой ухмылке. Серые глаза опасно сверкнули, загораясь пламенем азарта и опасности. — Давай напролом, — Брэдфорд покосился на нее с сомнениями, однако в ту же минуту остановился на том же мнении. Потянув рычаг около водительского сидения, он переключил передачу и, как следует разогнавшись, отъехав еще назад, понесся прямо на волка. Агрессивный и больной, зверь поздно понял, что автомобиль, на самом-то деле, опасен — и едва он решил бежать, как фургон на большой скорости врезался в него, отбрасывая тушку на достаточно приличное расстояние, а затем проезжаясь по ней колесами. Жалобный болезненный писк, сорвавшийся из пасти волка в момент удара, и хруст костей, заглушила бьющая из динамиков музыка.