Pro bono publico II

      — Минус тридцать баллов Слизерину за срыв урока! Две недели отработок у мистера Филча! Надеюсь, общественно-полезная деятельность отобьет у вас охоту развлекаться подобным образом, мистер Малфой! — профессор МакГонагалл яростно сверкнула глазами и, развернувшись на каблуках, буквально вылетела из класса трансфигурации.       Со стороны парт, занятых гриффиндорцами, раздалось ехидное хихиканье. Дафна ответила им ледяным взглядом. А побелевший от злости Драко вскочил на ноги, схватил свою сумку, из которой несколькими минутами раньше МакГонагалл извлекла листья кошачьей мяты, гневно прошипел:       — Ну что, Поттер, доволен?       И тут же отвернулся, направившись к выходу. Гарри скрипнул зубами.       — Драко, подожди!       — Привет сестре! — не оборачиваясь, бросил Малфой и скрылся в коридоре, громко хлопнув дверью.       Гриффиндорцы откровенно заржали.       — Что ж ты не бежишь утешать своего дружка, Поттер? — язвительно поинтересовался Симус Финниган. — У тебя это так хорошо получается! Уж точно лучше, чем у него шутить!       — Вам не надоело? — оборвал его поток ехидства Гарри. — Зачем вы это делаете?       — А затем, что мы своих в обиду не даем, ясно? — подал голос Рон Уизли, вздернув подбородок. — Твой драгоценный Малфой первым объявил нам войну!       Гарри ощутил, как внутри горячей волной поднимается раздражение.       Все началось несколько дней назад, во время первого в этом году матча по квиддичу. Драко, который был принят в команду ловцом, страшно нервничал и почти не спал всю ночь перед матчем. Хоть и летал он вполне прилично, и на тренировках ловил восемь снитчей из десяти, да и проблем с самооценкой не испытывал, а все-таки первая реальная игра — это стресс. Особенно учитывая, что играть, как назло, предстояло с гриффиндорцами.       Те, разумеется, не упускали повода деморализовать соперников, подкалывая игроков из сборной Слизерина аж несколько дней к ряду. Прошлись и по профнепригодности Люциана Боула, как капитана, и по потере такого ценного игрока, как Флинт, и по якобы купленному старшим Малфоем месту в команде для любимого сыночка.       Касаемо последнего было особенно обидно, поскольку Гарри прекрасно знал, сколько сил потратил Драко на тренировки, чтобы попасть в команду, но кому это интересно, когда у всей команды слизеринцев в этом году появились новейшие скоростные метлы? И плевать, что метлы эти были куплены родителями всех членов команды, а не Люциусом Малфоем единолично.       Но для Гарри самым нервирующим фактором было то, что не только у Слизерина появились новые игроки. Анна, с детства обожающая полеты и квиддич, в этом году ожидаемо присоединилась к команде своего факультета и тоже в качестве ловца.       И в связи с этим Гарри оказался между пресловутых двух огней, толком не зная, какой исход игры его больше обрадует. Ведь если победит Слизерин — обидится Анна, с которой у него только-только сложилось шаткое перемирие. А если Гриффиндор — не терпящий проигрышей Драко обязательно надуется, как мышь на крупу, и не преминет напомнить ему о родстве с ловцом команды-соперника.       Но итог долгожданного матча оказался еще хуже, чем Гарри себе представлял.       После сорока минут напряженной игры, в течение которых команды шли, что называется, ноздря в ноздрю, Драко наконец заметил порхающий почти у самой земли снитч. Гарри, наблюдавший за ним в бинокль видел, что Малфой находится к мячику ближе, чем зависшая на другом конце поля Анна, и был почти уверен, что победа у Слизерина в кармане, но в тот момент, когда Драко почти схватил снитч, невесть откуда взявшийся бладжер буквально снес его с метлы, и он унизительно грохнулся на песок, взвыв от боли в ушибленной спине. А спустя буквально несколько секунд раздался свисток судьи — Анна, заметившая неудавшийся маневр соперника, поймала снитч.       Гриффиндор победил со счетом 200:60. И, конечно, счастливые победители не упустили очередной возможности поддеть менее удачливых противников. Особенно веселились загонщики близнецы Уизли, и, наверное, именно это натолкнуло обозленного провалом Драко на мысль, что бладжер, сбивший его с метлы, был отнюдь не случайным.       О чем он тут же и заявил во всеуслышание, получив едкую реплику Анны, обвинившей Малфоя в неумении проигрывать. Окончательно взбешенный Драко в ответ пообещал отомстить ей за фактически украденную победу.       Конечно, никто не принял его опрометчивые слова всерьез. Да и сам он уже спустя час, остыв, заверил Гарри, что не собирается причинять никакого вреда Анне, а тогда, на поле, просто не сдержал эмоций.       На этом бы, казалось, все и должно было закончиться. Однако, уже на следующий день произошло новое ЧП, положившее начало активному противостоянию второкурсников Гриффиндора и Слизерина.       На уроке зельеварения в котел Анны неведомым образом попал лишний ингредиент, спровоцировавший взрыв. Анна получила довольно сильные ожоги рук и была отправлена в больничное крыло, а разъяренные гриффиндорцы, которых Снейп лишил доброго десятка баллов, мгновенно припомнили брошенные на поле слова Драко. И никакие аргументы в защиту Малфоя не смогли убедить их, что он не имеет отношения к этому инциденту.       Сам Драко клялся, что понятия не имеет, что спровоцировало взрыв, и Гарри, хорошо его знавший, склонен был ему верить. Но вот Анна…       Поход в больничное крыло с целью навестить сестру и попытаться примирить стороны окончился скандалом. Анна, с трудом способная шевелить перебинтованными по локти руками, наотрез отказалась даже слушать любые аргументы в защиту Малфоя, будучи уверенной, что взрыв — его месть за вчерашний проигрыш. А когда Гарри все же попытался заступиться за друга, назвала его предателем и выгнала, крикнув напоследок, чтобы он вместе со своими друзьями держался от нее подальше.       Расстроенный и раздраженный Гарри не спал почти всю ночь, пытаясь придумать, как разрулить сложившуюся ситуацию, и надеясь, что продолжения вся эта история иметь не будет, но надежды его оказались напрасными.       Кошачья мята, найденная сегодня МакГонагалл в сумке Малфоя, очевидно, стала своеобразным ответом гриффиндорцев на взорвавшееся зелье.       — Драко этого не делал!       — О, ну конечно! — закатил глаза Рон. — Взрыв-трава сама в котел прыгнула!       — Драко. Этого. Не делал, — упрямо повторил Гарри, усилием воли сдерживая поднявшуюся внутри злость. — Я ему верю.       — А знаешь, почему ты ему веришь, Поттер? Потому что ты такой же, как твои дружки! — презрительно выплюнул Рон. — Если бы моя сестра лежала в больничном крыле с ожогами, я бы за нее глотку порвал любому, а ты вместо этого продолжаешь покрывать своего любимого Малфоя! Предатель!       Это было уже слишком. У Гарри потемнело перед глазами. С трудом понимая, что делает, он схватил с парты палочку и направил на раскрасневшегося от злости Уизли.       — Не смей называть меня предателем! Никогда! Экспеллиармус!       Заклятие, недавно разученное на Защите, вышло неожиданно сильным. Палочка Рона вылетела из его руки, а самого его отшвырнуло в сторону, и он рухнул на пол, ударившись локтем о каменные плиты. Финниган, перестав улыбаться, тоже схватился за палочку, явно желая отомстить за приятеля, но тут у него на руке буквально повисла Гермиона Грейнджер.       — Хватит! Прекратите сейчас же!       — Гарри, оставь их, идем, — голос Дафны за спиной подействовал на него отрезвляюще.       — Правда, Гарри, они этого не стоят, — Блейз положил руку ему на плечо.       — Да отвяжись от меня! — Финниган оттолкнул от себя Гермиону. — Что, Поттер, струсил? Боишься, силенок не хватит?       Гарри, уже успевший взять себя в руки, молча смерил его взглядом и, не сказав ни слова, отвернулся.       — Идем.

***

      Светский прием в министерстве магии — событие ежегодное, традиционное, для кого-то даже рутинное — в этот раз било все рекорды по масштабам и витающему в воздухе пафосу.       Огромный зал, залитый светом сотен парящих в воздухе свечей; длинные фуршетные столы вдоль стен, покрытые белоснежными скатертями; вышколенные официанты, скользящие между гостей бесшумными, бессловесными тенями; сверкающие драгоценностями и вечерними платьями дамы…       — А скажи мне, друг мой Люциус, кого же все-таки наш многоуважаемый министр собрался встречать с такой помпой? — вполголоса поинтересовался Регулус, глядя поверх бокала с шампанским на затянутого в дорогой парадный костюм, надутого как индюк и явно нервничающего Фаджа.       — Что за иезуитские вопросы, мистер Блэк? — иронично отозвался стоявший рядом с ним Малфой. — Тебе прекрасно известно, что в этот раз к нам должны прибыть особые гости.       — Да, но что именно за гости? Ради кого такие вопиющие траты наших налогов?       — Откуда же я знаю? — пожал плечами Люциус. — В официальных источниках никакой информации нет.       — Люц, — Блэк закатил глаза, — кончай строить из себя ромашку. Ты всегда все и обо всех знаешь!       — Если бы, — вздохнул Малфой сквозь зубы, мило улыбнувшись проходившей мимо Амелии Боунс.       — Если ты сейчас о… кхм… нашем общем знакомом, то не трави душу, — Регулус слегка помрачнел. — Я сам уже весь издергался. Почти две недели прошло после появления той записки, а от него ни слуху ни духу…       — Что ж, будем ждать, что нам еще остается? — Малфой залпом допил свое шампанское и поставил бокал на поднос проходившего мимо официанта. — Что до сегодняшних гостей, здесь все намного проще, чем ты успел себе придумать. Это группа из Испании. Какой-то гений от артефакторики, разрушитель проклятий и его свита. Если верить слухам, весьма талантливый маг, в Испании на него все молятся, а наш дорогой Корнелиус не упустил момента заманить в наши края иностранную звезду под предлогом помощи в изучении неких загадок из Отдела Тайн.       — Ну, с министром понятно, а звезда-то эта что у нас забыла? — несколько разочарованно хмыкнул Регулус. — Жарко стало под испанским солнышком, решил глотнуть нашего прохладного, туманного воздуха?       — Да нет, у него, говорят, предки из местных были. Видимо, потянуло на историческую родину.       — Ну-ну, — Блэк фыркнул и сделал глоток из своего бокала. — Что-то мне подсказывает, что долго он у нас не задержится…       И в этот момент по залу пробежал взволнованный шепоток. Фадж, которому что-то шепнул на ухо его личный помощник, вскинулся и, промокнув платочком лысину, приставил палочку к горлу, усиливая свой голос.       — Дамы и господа! Позвольте представить вам нашего почетного гостя из солнечной Испании! Выдающийся мастер артефакторики! Мастер боевых искусств! Знаменитый разрушитель проклятий! Потомок древнего и благородного рода, уходящего корнями во времена самих Основателей! Сеньор Толлорд де Вармм!       Двери зала торжественно распахнулись и на пороге появился высокий мужчина, лет сорока на вид, в ослепительном белом костюме и темной рубашке. Чуть вьющиеся угольно-черные волосы, спадающие на плечи; загорелая кожа, оттеняющая светлые серо-голубые глаза; изящная трость с серебристым набалдашником в длинных, тонких пальцах; спокойный, почти умиротворенный взгляд…       Люциус застыл, сжав собственную трость в руках так, что побелели костяшки пальцев. Регулус поперхнулся шампанским. Подошедшая к ним Нарцисса судорожно вздохнула. Натаниэль Гринграсс, оказавшийся к гостю ближе всех, едва заметно побледнел.       — Приветствую, мистер Фадж, — произнес иностранец низким грудным голосом с отчетливым испанским акцентом, протягивая руку министру. — Благодарю за столь теплый прием.       — Добро пожаловать в Британию, сеньор де Вармм! — Фадж радостно потряс протянутую ладонь. — Ваш визит очень важен для нас! Позвольте представить вам цвет нашего общества, представителей древнейших и благороднейших фамилий! Натаниэль Гринграсс — ритуалист, рунолог, большой ценитель искусства и его прекрасная супруга Айрис…       — Счастлив познакомиться, мистер Гринграсс, — испанец вежливо кивнул, скользнув по Натаниэлю почти безразличным взглядом.       — Взаимно.       — Люциус Абрахас Малфой, — продолжал заливаться соловьем Фадж, — бизнесмен, меценат, председатель попечительского совета школы Хогвартс и его очаровательная жена Нарцисса…       — Дети — это наше все, не так ли? — де Вармм поцеловал руку замершей Нарциссе и обаятельно улыбнулся Малфою, удерживающему на лице непроницаемую маску.       — Несомненно, — произнес тот абсолютно ровным голосом, пожав ему руку.       — Регулус Арктурус Блэк, молодой человек с блестящим будущим…       — Приветствую, — в светлых глазах гостя на мгновение зажглись азартные искорки, а Фадж уже тащил его дальше.       — Фрэнк и Алиса Лонгботтомы — потомственные гербологи…       Малфой проводил их расфокусированным взглядом. Натаниэль длинно выдохнул. Регулус ошалело моргнул.       — Люц, умоляю, скажи, что у меня галлюцинации на нервной почве, — пробормотал он свистящим шепотом, отказываясь верить собственным глазам. — Этого же не может быть…       — Ну почему не может? — все тем же ровным голосом отозвался Малфой, не меняя равнодушно-отстраненного выражения лица. — Загар, линзы в глазах, акцент и непрошибаемая уверенность вкупе с абсолютной наглостью… кто еще способен на такое?

***

      — Поверить не могу, что он это сделал! — Нарцисса металась по гостиной Малфой-мэнора, хватаясь то за сердце, то за успокоительное. — Немыслимо! Вот так, запросто, явиться прямо в министерство! На глазах у всех! Это же… Это…       — Потрясающе тонкий расчет, — хмыкнул из кресла окончательно вернувший самообладание Люциус. — Эффектное появление, убедительная легенда, слегка измененная явно маггловскими средствами внешность и представление министра… это гениальный ход.       — Ход? — Нарцисса внезапно остановилась и воззрилась на мужа. — Да он сумасшедший!       — Сумасшедший, — не стал спорить тот. — Но гений.       — Я не понимаю, — Нарцисса тряхнула головой. — Как ему это удалось? Почему никто, кроме нас его не узнал?       — Потому что он действительно идеально все рассчитал, — подал голос методично напивающийся в соседнем кресле Натаниэль. — Ну какому нормальному человеку придет в голову, что лорд Волдеморт может вот так запросто, как ты выразилась, явиться под нос министру и всему честному народу? Тем более, что абсолютное большинство уверено, что он погиб двенадцать лет назад. Прибавь к этому его актерский талант, природное обаяние, новое имя и внешность и ты поймешь, почему никто не узнал в нем растиражированный образ из детских страшилок.       — Но мы ведь узнали…       — Конечно, потому что в отличие ото всех мы очень хорошо его знаем и видели последний раз всего семь месяцев назад. У остальных его образ давно стерся из памяти, а теперь, после этого приема, если даже кто-то и вспомнит, как выглядел Темный Лорд, сочтет это всего лишь совпадением. Мало ли на свете похожих людей?       — А вы уверены, что мы не ошиблись? — обреченно спросила Нарцисса. — Может, это действительно всего лишь совпадение?       — Угу, — буркнул Натаниэль, опрокидывая очередную порцию огневиски. — И это тоже, — он взял палочку и нетвердой рукой вывел прямо в воздухе:       «Толлорд де Вармм».       А затем коротко взмахнул, и буквы поменялись местами, сложившись в знакомое:       «Том Марволо Реддл».       — М-да, — протянул молчавший все это время Регулус. — Лорд большой фанат анаграмм.       — Лорд большой фанат авантюр, — дрожащим голосом протянула Нарцисса. — И что, интересно, он задумал? Разумеется, помимо доведения нас всех до нервного срыва!       — А вот это прекрасный вопрос, — хмыкнул Люциус. — И, думаю, очень скоро мы получим на него ответ. А пока… кто рискнет сообщить радостную новость Белле, считающей светские рауты бессмысленной тратой времени?

***

      — Всем до-о-а-а-брутро! — чудовищный зевок сонного Блейза, явившегося на завтрак позже всех, очевидно, должен был означать приветствие.       Дафна, окинувшая его критическим взглядом, фыркнула.       — Фи, мистер Забини, в приличном обществе находитесь все-таки, где ваши манеры?       — Там же, где и мои восемь часов здорового сна, — отмахнулся Блейз, падая на скамью рядом с ней и хватая со стола кофейник, — в подземельях!       — Нет, ты слышал? — Дафна обернулась к рассеянно ковыряющему яичницу Гарри. — У него еще хватает наглости жаловаться! Как будто не я их вчера предупреждала, что еще одна бессонная ночь и стиль несвежих зомби обоим обеспечен. Можно будет на Защите, как наглядное пособие изучать!       — Я вообще не понимаю, зачем вы с Тео до сих пор туда лазаете, — пожал плечами Поттер. — Мы же уже выяснили, что дверь со змеей не открывается, а больше там ничего интересного нет.       — Это ты так думаешь, — с трудом подавив очередной зевок, возразил Блейз. — А я уверен, что там должно быть что-то еще!       — Что? — Дафна скептически выгнула бровь. — Клад? Скелет Салазара Слизерина? Ответы на итоговый тест по Трансфигурации?       — Кстати, о Трансфигурации! — оживился Забини. — А где Малфой? Его вообще кто-нибудь видел со вчерашнего дня?       — Я видел, — подал голос Нотт, почти спавший с открытыми глазами над тарелкой каши. — Приполз вчера в половине одиннадцатого, весь в пыли и чернилах, и сразу спать пошел. Похоже, Филч его припахал свою драгоценную картотеку переписывать. Причем, судя по слою пыли, со времен Основателей, не иначе.       — О-о, — Дафна возвела глаза к потолку. — Ну все, теперь мы будем слушать его стенания до скончания…       До скончания чего именно им предстоит слушать стенания несправедливо наказанного друга, она договорить не успела. В этот момент в большом зале раздался характерный шорох птичьих крыльев, и в распахнутые окна влетело несколько сов, навьюченных письмами, посылками и свежей прессой.       — О, Пророк! — неожиданно проснувшийся Блейз ловко подхватил чуть не свалившуюся ему в тарелку газету. — Ну, и чего интересного происходит в нашем болоте на этой неделе? Ух ты, смотрите, они уже напечатали колдографии с приема! Мне мать писала, что к нам приехал какой-то нереально крутой иностранный перец, за которого она уже мечтает выйти замуж!       — Прием же только вчера был, — Дафна округлила глаза.       Блейз фыркнул.       — Моей маман достаточно пяти минут, чтобы влюбиться… Смотрите, это он?       — Похоже на то, — Даф заглянула в газету и оценивающе хмыкнула. — Симпатичный… Только, мне кажется, молод он для твоей маман. Она же у тебя… кхм… антиквариат уважает?       — А я его, кажется, где-то видел, — вдруг сказал Гарри, заметивший колдографию на другом развороте.       — Кого? — не понял Блейз. — Антиквариат?       — Да нет, этого гостя, — Гарри забрал у него из рук газету и внимательно посмотрел на запечатленного на снимке черноволосого мужчину. — Ну точно… он… только тогда он одет был по-другому…       — Когда? — вконец запутался Забини.       Гарри отложил газету.       — В Испании. Мы были там на каникулах с Сириусом, помните, я рассказывал? В один вечер мы гуляли по магическому кварталу Барселоны, Анна с Сириусом на площади застряли, там ярмарка была, а я забрел в какую-то лавочку, торгующую артефактами, и там был он…       — Этот… — Дафна опустила взгляд в газету. — Де Вармм?       — Ну да, — Гарри пожал плечами. — Он стоял у прилавка, разговаривал о чем-то с продавцом. Правда, когда я зашел, они сразу замолчали, а продавец так глянул на меня… В общем, мне не по себе стало, и я ушел оттуда. А потом смотрю, этот испанец тоже вышел…       — И что? Погнался за тобой? — у Блейза загорелись глаза.       Гарри посмотрел на него с некоторым скепсисом.       — Нет, он отошел на пару шагов и аппарировал.       — Ну-у, это неинтересно, — разочарованно протянул Забини. — Я-то думал, он оказался мафиози и в той лавке обсуждал с продавцом какое-нибудь страшно секретное дело, а тебя решил убрать, как ненужного свидетеля!       Дафна поперхнулась чаем.       — Тебе бы с такой фантазией книжки писать…       — Нет, ну, а что? Я в случайности не верю, — заявил Блейз. — Эта история точно должна иметь продолжение! Например… О-о! А представляете, если он приехал в Англию только чтобы найти Поттера?       — Ой, уймись уже, — Дафна пихнула его локтем в бок. — А то еще немного, и этот испанец у тебя международным шпионом окажется, а Гарри его утерянным в детстве братом-близнецом! Гарри? — она вдруг заметила, что тот смотрит куда-то ей за спину, и, обернувшись, увидела входящую в зал Анну, наконец покинувшую больничное крыло.       Блейз, проследивший за ее взглядом, закатил глаза.       — Действие третье, сцена четвертая — все те же, все там же…       Поттер взял свою сумку.       — Пойду, поговорю с ней…       — Гарри, может, не надо, а? — вздохнула Дафна. — Ну поссоритесь же опять, потом весь день дергаться будешь.       — Даф, она моя сестра. У меня кроме нее никого нет.       И он, качнув головой, ушел. Блейз проводил его взглядом и снова уткнулся в газету.       — И тут понимаешь, как прекрасно быть единственным ребенком…